Глава двадцать вторая 14 страница

Я призвал на помощь архангела Михаила и возвел вокруг женщины золотой октаэдр — двойную пирамиду, которая, подобно клетке, должна была удерживать изго­няемых сущностей и служить пространственным окном для переправки их в мир, в котором Бог их изначально и создал.

На мой взгляд, изгнание сущности — это не столько акт применения силы, сколько акт сострадания и взаи­модействия. Я уже сталкивался с подобными случаями и по собственному опыту знал, что, как только духи по­нимают, что их собираются вернуть домой, в тот мир, где они могут осуществлять свои священные цели, они, как правило, идут на сотрудничество. Разумеется, в этом случае они не сопротивляются. Они, скорее, напомина­ют мне заблудившихся детей, а вовсе не демонов, стре­мящихся к разрушению.

Сейчас же мне предстояло столкнуться с духом из прошлого. И здесь меня ждал урок.

Когда имеешь дело с более мелкими духами, то они, в сущности, всегда благодарны за то, что им дают возмож­ность вернуться домой; во всяком случае, судя по прошлым прецедентам, уходили они без особых проблем. Но эта двойная сущность отказывалась покидать тело. Она ока­зывала сопротивление, и тело женщины на глазах распуха­ло, принимая самые немыслимые позы. Сущность не сда­валась. Она столько раз участвовала в древних майянских обрядах жертвоприношения и ее связь с землей и народом майя была настолько сильна и всеобъемлюща, что она не желала уступать. Столетиями эти слившиеся воедино сущ­ности принуждали народ майя творить то, что сами майя в своих сердцах расценивали как неправедные деяния.

В конце концов у меня не осталось другого выбора, кроме как прибегнуть к силе. Честно говоря, эту роль я никогда прежде на себя не примерял.

Используя свою Мер-Ка-Ба, или человеческое Тело Света, а также силу архангела Михаила, мы вместе начали генерировать серию энергетических волн, назначение которых — фокусировать энергии этой двойной сущ­ности и направлять их к пространственному окну окта­эдра, через которое она может перебраться из этого мира в свой собственный, где бы он ни находился.

Если бы нам, несмотря на сопротивление, удалось пе­реправить эту сущность в ее собственный мир, для нее это было бы все равно что оказаться на небесах!

Сначала, с огромным трудом, энергетический водо­ворот засосал более слабые аспекты двойной сущности; но оставались другие, более сильные аспекты этого духа, которые тоже нужно было изгнать.

В конце концов, под действием мощных сил и энер­гий, которые мы задействовали, дух, все еще сопротив­ляясь, вышел из тела женщины в области живота и начал медленно просачиваться в пространственное окно.

В тот самый момент, когда сущность покинула тело женщины, внешний мир отреагировал на невероятную силу этого духа и его связь с этой землей. Примерно в тридцати метрах по обе стороны от нас одновременно случились две вещи. Деревья, росшие справа, в границах небольшой окружности, имевшей в поперечнике метров шесть, начали дико сотрясаться, и в результате слома­лась и рухнула на землю огромная ветка.

Одновременно с левой стороны, на том же расстоя­нии и в окружности того же диаметра, начала дико со­трясаться другая группа деревьев со стволами до чет­верти метра в толщину. Создавалась впечатление, будто мощные бульдозеры, рыча моторами и налегая на ство­лы всей своей тяжестью, пытались свалить эти деревья на землю. Невероятно (ибо ветра вообще не было), но многие из них переломились у основания и с треском рухнули на наш старенький «фольксваген», смяв крышу и багажник.

В тот момент, когда дух покинул тело женщины, я «увидел», что майя, связанные с этими духами, да и сама земля на сотни километров вокруг вдруг «просветле­ли», то есть очистились. И только что бушевавший здесь мощный ураган мгновенно утих.

Это был конец. Наступила тишина.

Отныне земля майя была свободной. И эта женщина отныне снова безраздельно владела своим телом.

Теперь наша группа была готова к завтрашней Цере­монии Сердца в Чичен-Ице — церемонии, давно пред­сказанной самими майя, майянским календарем, а также группой старейшин индейских племен и людьми со всех концов Земли, совместно молившихся за мир во всем мире.

 

Исполнение древнего пророчества

 

Щебет тропических птиц проник за деревянные став­ни и оборвал мой прекрасный сон, сразу вызвав другой, вероятно, не менее прекрасный, но в тот момент казав­шийся далеким. И тут я вспомнил. Это был день, которо­го я ждал более двух с половиной лет. Еще давным-давно Хунбац Мен прислал мне электронное письмо, в котором приглашал на церемонию, предсказанную майянским календарем. И вот этот день настал.

Я спрыгнул с кровати, оделся и поспешил вниз, зная, что у нас очень плотный график и очень важно не опо­здать и не ошибиться. Этого момента с огромным вол­нением ждали так много человек. Если наша группа опо­здает, думал я, церемонию начнут без нас.

В холле меня ожидали шестьдесят человек, одетые, как и велел Хунбац, в ослепительно белые одежды. Их улыбки и избыток энергии говорили сами за себя. Мы были готовы брать все, что могла предложить нам жизнь, и отдавать то, чем полнились наши сердца и молитвы. После пещер Баланканче наши сердца были широко от­крыты, а вся группа являла собой Одно Сердце. Жизнь готовилась развернуть перед нами еще одну главу своих мистерий. Кто знал о том, что случится? Во всяком слу­чае, не я.

Чтобы попасть в храмовый комплекс Чичен-Ицы, нужно было купить билеты, поэтому мы встали в двой­ную очередь перед воротами, ведущими на его террито­рию, и, войдя, по извилистой дорожке, петлявшей между тропическими деревьями, добрались до Замковой Пи­рамиды в восточной части комплекса. Солнце пекло не­щадно, поэтому мы старались по мере возможности дер­жаться в тени деревьев.

Хунбац должен был прибыть со своей впечатляющей свитой, куда входили свыше 250 старейшин и шаманов индейских племен, в 10 часов утра. Собравшись неболь­шими группами у подножья пирамиды и тихо беседуя между собой, мы ждали их появления.

Время тянулось, а мы все ждали и ждали. Группа ев­ропейцев тоже была с нами, и, чтобы чем-то заняться, они стали разучивать и петь песни других народов. Этот урок пения длился какое-то время, а затем сам собою затих. А мы все еще ждали. Где же старейшины? Никто этого не знал.

Утро было в самом разгаре, когда ко мне подошли и представились жрец и жрица Ушмальского храма в своих церемониальных одеждах, красивые, нарядные, полные энергии. Их спокойные улыбки и кроткие, ис­полненные радушия жесты свидетельствовали не только о наполнявшем их внутреннем свете, но и об огромной духовной силе. Они высказали свою радость по пово­ду того, что мы приехали для участия в церемонии. От имени группы я со всеми присущими случаю любовью и уважением поблагодарил их и сказал, что они всегда мо­гут рассчитывать на нашу поддержку.

Вскоре подошел еще один человек — инкский жрец из Перу, тоже в церемониальной одежде, — и заговорил с людьми, стоявшими вместе с нами под раскидистым деревом. От него веяло здоровой, первозданной энергией. Чувствовалось, что он пришел сюда специально, чтобы вдохновлять людей во время этой великой церемонии, которая вот-вот должна была начаться.

Но где же Хунбац Мен? Ни малейшего следа его при­сутствия.

Был уже почти полдень, солнце стояло высоко в небе. Наконец прошел слух, что Хунбац и старейшины задер­живаются. Чтобы им ничто не препятствовало, полиция перекрыла все дороги на расстоянии двух с половиной километров от храма, создав свободный коридор.

Мы прождали еще какое-то время. Проблема была налицо, и ее, видимо, нужно было как-то решать. Несо­мненно, кто-то об этом уже позаботился, ибо, как мне сообщили, за Замковой Пирамидой, среди деревьев, на­чали готовить другую площадку. Несмотря на отсутствие Хунбац Мена и старейшин, церемония, судя по всему, вот-вот должна была начаться.

Я не знал, что случилось с Хунбацем, но мой вну­тренний голос, безотказный поводырь, ясно дал понять, что не стоит его дожидаться, а следует принять участие в готовящейся церемонии.

 

Радужный круг

 

Мы прошли небольшое расстояние и вышли на ши­рокую поляну среди джунглей, энергия которой казалась просто идеальной для предстоящего действа. С нами была только группа Каролины Гегенкамп, но вскоре при­соединились другие, и вместе мы образовали огромный круг, состоявший из людей всех цветов кожи и рас.

Ушмальские жрец и жрица, которые должны были проводить церемонию, разложили на земле специаль­ные куски ткани, создав тем самым некое подобие ал­таря. На нем разместили многочисленные кристаллы и ритуальные предметы. Наконец на этот рукотворный алтарь водрузили сначала один, потом два, а потом и все тринадцать майянских хрустальных черепов, установив их плотным кругом. Затем на черепа набросили выши­тое покрывало, скрыв их от взора присутствующих, по­скольку время для их использования в церемонии еще не пришло. Мне показалось, что черепа поют, и я, погрузив­шись в медитацию, еще раз вступил в общение с ними.

К моему удивлению, жрица, которая, как мне каза­лось, должна была проводить эту церемонию, неожидан­но обратилась ко мне, попросив войти во внутренний круг. Она спросила, есть ли в нашей группе другие люди, достойные стоять в этом круге, и я назвал Льва-Огня. Воистину, этот мир майя был в гораздо большей степени его, нежели моим.

Затем к нам двоим, стоявшим во внутреннем круге, присоединились еще человек пятнадцать старейшин и представителей индейских племен; одни из них были из Мексики, другие из Северной Америки, однако все они, включая и инкских жрецов, происходили из местных аборигенных племен и культур. Особенно мне запом­нилась одна группа из Южной Америки, состоявшая из трех инкских шаманов: они были настолько колоритны и величественно благородны, что я не мог не почувство­вать, как через их сердца волнами незамутненной радо­сти изливается чистота Матери Земли.

Жрица положила ритуальные травы и благовония в маленький древнемайянский котел и подожгла их, после чего воздух наполнился острым пряным ароматом. Под звуки, извлекаемые из морской раковины, в которую дул ее напарник, она подняла вверх руки и, сотворив молит­ву на все четыре стороны, открыла церемонию.

И жрица, и жрец читали молитвы на майянском язы­ке, чтобы суть церемонии оставалась сокрытой от непо­священных. Их молитвы возносились ввысь, смешива­ясь с дымком благовоний. Затем каждый из стоявших во внутреннем круге в свою очередь прочел молитву, от всего сердца прося то, что больше всего жаждали наши сердца, — исцеления Земли и ее обитателей.

Все, что мы ни делали, отличалось красотой, силой и точностью, словно эта церемония была запланирована многие зоны назад. Казалось, все шло так, словно было заранее отрепетировано.

Но было и еще что-то — некий аспект, который тогда прошел мимо моего сознания, поскольку я был глубоко погружен в атмосферу этого действа. Он был связан с людьми, стоявшими во внешнем круге.

Когда каждый из тех, кто участвовал в церемонии, произносил на своем собственном языке слова, обра­щенные к Духу, его или ее послание переводилось на несколько языков, чтобы оно было понятно другим участникам. Одна за другой церемониальные молитвы и сантименты на майянском, испанском, английском, немецком, русском и французском языках возносились над этой просторной поляной, облетая на крыльях ветра эту несравненную группу индивидуумов, прибывших со всех концов света, чтобы помочь миру стать единым.

Впоследствии одна женщина сказала мне: «На про­тяжении всей церемонии я ощущала, что Вавилонская башня мало-помалу разрушается и что наш мир никогда уже не будет прежним».

Что ж, вполне возможно, что, собравшись вместе и объединившись с майянцами для проведения этой древ­ней церемонии, мы положили конец разделению между странами, культурами и расами. Пусть этот акт был чи­сто символическим, но со временем подобное единство непременно станет реальностью.

Когда последний дымок благовоний растворился в воздухе над толпой и церемония закончилась, мы, как старые друзья из давно канувших в лету племен, бро­сились друг к другу и стали обниматься, обмениваясь не только энергией любви, но и номерами телефонов и адресами, то есть всеми способами связи и общения, дабы не затеряться в этом мире и продолжать сообща поддерживать ту энергию, которую мы ощущали. Все мы были цветами радуги Единого Духа.

 

Хунбац Мен и старейшины

 

Когда я уходил с церемонии, направляясь к пирамиде, ко мне подбежал гонец и сообщил о том, что случилось с Хунбацем и старейшинами. В атмосфере столь прекрас­ной церемонии слышать подобное казалось каким-то кошмаром.

Хунбац и старейшины в конце концов добрались до Чичен-Ицы и приготовились к проведению изначально ожидавшейся церемонии в отведенном для этого месте. И даже сложили в котел ритуальные травы и благовония. Когда все было готово, старейшины разожгли костер под котлом, собираясь начать церемонию.

И в этот момент прибежали полицейские с огнету­шителями и погасили огонь.

Старейшины разгневались и начали спорить с поли­цией; и только Хунбац был спокоен, ибо предвидел нечто подобное и даже предостерегал остальных.

В конце концов полиция запретила церемонию и даже арестовала восемь старейшин из Южной Америки. По­этому церемония, едва начавшись, тут же прекратилась.

Хунбац сам рассказал мне об этом, но немного позже. Когда он нашел нашу группу, то мы к этому времени уже проводили свою церемонию и были погружены в молит­вы, а его моральные убеждения не позволяли тревожить кого-либо в такой ответственный момент, поэтому он к нам не присоединился. Вместо этого он дважды обошел наш молитвенный круг и благословил нас.

Он сказал, что, если бы мы, представители всех стран, земель и народов, не собрались и не провели собственную церемонию под руководством двух майянских первосвященников, пророчество майянского календаря не сбылось бы. И со слезами на глазах поблагодарил нас.

Наши сердца соприкоснулись и познали друг друга, и мы испытывали благодарность за это, ибо знали, что Великий Дух творит на путях, которые не всегда пости­жимы.

 

 

Явление «змеи»

 

После окончания церемонии наша маленькая ин­тернациональная группа великих душ присоединилась к огромной толпе, собравшейся у Замковой Пирамиды, чтобы посмотреть на явление «змеи» — событие, сви­детелями которого мы с Кеном оказались в далеком 1985 году.

В этот день, то есть 21 марта 2003 года, здесь собра­лась толпа, насчитывавшая, по самым скромным оцен­кам, более 80 ООО человек; людей скопилось столько, что не было никакой возможности пробиться сквозь эту массу, заполнившую огромное, поросшее травой поле перед ступенями храма, где «змея» вскоре должна была явить свой феерический облик.

Но, увы, утреннее солнце заслонили плотные облака, и послеполуденное небо стало серым. Солнце не могло пробиться сквозь эти облака и отбросить «змеиную» тень. 80 ООО человек, прибывших сюда (вместе с семьями и корзинками с едой для пикника) из Мексики, Южной Америки и других концов света, сидели и стояли, ожи­дая, когда появится эта тень, которая, возможно, не по­явится вовсе.

Но затем, уже во второй половине дня, облака не­ожиданно разошлись, и солнце во всем своем сиятель­ном великолепии пробилось сквозь их завесу и освети­ло пирамиду, ступени которой с одной стороны начали отбрасывать тень. Собравшаяся толпа единым духом издала крик — вернее, не крик, а мощный рев радости, а затем притихла, наблюдая за мистическим движением «змеиной» тени.

Глядя на эту огромную, неистовую, восторженную массу народа, я вспомнил шестидесятые годы и толпы поклонников, стекавшиеся на концерты рок-групп. Те­перь, видимо, древние майя и группа «Грэйтфул Дэд» по­менялись местами: вместо того чтобы слушать харизма­тический ансамбль, завораживающая музыка которого неслась со сцены, пленяя и волнуя нас, мы пленялись — все и каждый — медленно и неслышно ползущей тенью, дюйм за дюймом спускавшейся по ступеням этой маги­ческой пирамиды, чтобы с обновленной силой утвердить Священную Спираль Жизни.

 

Два сенота

 

Уходя после завершения финальной сцены этого спектакля в театре теней, я вспомнил свой разговор с Хунбац Меном, во время которого он, совершенно не­ожиданно для меня, поведал о двух сенотах в Чичен-Ице и о том, как они связаны между собой. Он сказал, что их связывает подводная река и что прямо над этой рекой и возведена Замковая Пирамида, возведена с особой це­лью. Именно этот подземный поток и заряжал пирамиду энергией. Когда мы много лет тому назад были здесь с Кеном, то даже не подозревали о существовании второго сенота.

Хунбац Мен посмотрел мне в глаза и сказал: «Друнвало, второй сенот тоже необходимо перезарядить с по­мощью кристалла. Это свяжет и объединит энергии двух сенотов».

Поэтому сразу после церемонии явления «змеи» на ступенях пирамиды я направился ко второму сеноту, чтобы исполнить просьбу Хунбаца.

 

Завершение церемонии

 

За мной увязались несколько человек из нашей груп­пы, желая, видимо, посмотреть, что я собираюсь делать. Я был не против такого сопровождения, ибо всегда при­держивался того мнения, что, кто бы ни оказался в том или ином месте рядом со мной, значит, так тому и быть. Речи о какой-либо случайности или ошибке просто быть не могло.

Когда через несколько минут я отыскал второй се­нот, то обнаружил, что нас здесь четырнадцать человек. Я рассказал им историю про наше с Кеном путешествие в 1985 году, про второй сенот и просьбу Хунбац Мена, словно передо мной была группа учащихся из школы психического совершенствования. Казалось, они в точ­ности знали, что нужно делать.

Мы взялись за руки и пустили кристалл по кругу, что­бы каждый мог прочесть над ним молитву. Эти молитвы были посвящены народу майя и Матери Земле, чтобы все они пребывали в добром духе и здравии. Последний че­ловек бросил кристалл в глубокую, таинственную воду.

Я чувствовал, что связь установлена, и ощущал, как притекает энергия. Внутренним взором я видел, как два сенота соединяются и Замковая Пирамида осветляется новой-старой энергетической формой. И в этот момент понял важность того, что Тот и Хунбац Мен постоянно пытались донести до меня. Впервые за все это время я почувствовал, что дело завершено.

 

Призыв к солнцу

 

Вернувшись в отель, я обнаружил, что Хунбац оста­вил мне записку, в которой говорилось, что он хотел бы побеседовать с членами моей группы. Он, мол, когда-то пообещал, что будет вместе с нами, но, увы, так и не привелось — пока не привелось. И хотя он был крайне занят, он все же хотел бы сдержать свое обещание.

Мы собрались полукругом у наружного бассейна оте­ля и стали поджидать Хунбаца. Было уже темно, светили звезды, и нас озарял мягкий свет огней и окон отеля.

Наконец пришел Хунбац и рассказал о том, что сего­дня случилось. Он извинился перед нами и поблагода­рил за участие в церемонии. Без нас, сказал он, работа была бы не завершена. А затем сказал, что наше предна­значение — быть учителями для людей нового мира, и подчеркнул, сколь ответственна эта роль.

А затем научил нас словам священной песни, сложен­ной в честь Кина, майянского бога солнца. И так как не­которые члены нашей группы были близки к тому, что­бы у них вот-вот пробудилась память об их майянском прошлом, то исполнение этой песни вызвало в каждом из нас непередаваемое ощущение, что мы находимся одновременно в двух точках — ив древнем прошлом, и в настоящем.

Этот день в Чичен-Ице завершился под звездным не­бом, где мы все вместе пели священную песню и вспоми­нали свои связи с древностью.

Нас настолько переполняли эмоции и ощущение та­инственности, что, казалось, большего мы не в состоя­нии вынести.

И если бы нам сказали, что это не конец и нас ждет впереди еще очень и очень многое, то мы просто не по­верили бы. Действительно, это было лишь самое начало.

 

Глава пятнадцатая

Кольцевая радуга

 

Через день после празднования весеннего равноден­ствия в Чичен-Ице, все еще храня в сердцах благодат­ную атмосферу церемоний и молитв, мы выехали из отеля «Майяленд» и пустились в дальнейший путь, обратив свои взоры к мексиканскому штату Кинтана-Роо.

В этот день нам предстояло посетить майянские хра­мы Тулума, который связан с пятой чакрой. Однако по пути к отелю, расположенному в курортной зоне, на мек­сиканском побережье Карибского моря, мы планировали посетить также и Кобу — вероятно, самый большой хра­мовый комплекс на Юкатане; хотя там и ведутся раскоп­ки, но лишь на малой его части, а большую еще предсто­ит раскапывать. Ближе к вечеру мы рассчитывали совер­шить прогулку к одному из сотен сенотов Кинтана-Роо, что неподалеку от Тулума. Это место достаточно редко посещается, ибо находится на частных землях и скрыва­ется среди джунглей.

Но после стольких сюрпризов и неожиданностей мы даже не помышляли о каком бы то ни было плане и всю долгую дорогу к Кобе, как дети, доверчиво, простодуш­но, с открытыми сердцами и глазами ждали, что Господь вот-вот явит нам Свое благоволение и поручит очеред­ное ответственное задание.

 

Древний град Коба

 

В Кобе нам предоставили обширную лужайку, сплошь уставленную небольшими удобными столиками, где мы и пообедали на открытом воздухе, сидя под се­нью пальм. Отведав на десерт свежее кокосовое молоко, которое мы потягивали через соломинку прямо из ореха, мы отправились прямиком в храмовый комплекс Кобы.

Площадь комплекса примерно 130 квадратных ки­лометров; когда-то здесь проживали, по самым общим подсчетам, 40 ООО майянцев. Древний город, частью ко­торого изначально являлась Коба, был настолько боль­шим, что если бы мы увидели его таким, каким он был тысячу лет назад, то наверняка бы изменили свои пред­ставления о майя. Осматривая окрестности с вершины Большой Пирамиды (Нохоч-Мул), мы видели повсюду следы, оставленные невероятно развитой цивилизацией.

Наш проводник Умберто рассказал, что Коба явля­лась своего рода ступицей в колесе очень сложной и раз­ветвленной системы древних дорог, называвшихся сакбе. Эти дороги строились из камней, скрепленных известко­вым раствором, на высоте один-два метра над поверх­ностью земли. И хотя раствор, цементировавший камни, давно отслоился, многие из камней по-прежнему остава­лись на своих местах, и Умберто то и дело указывал на них. Воистину, в пору расцвета майянской цивилизации все сакбе вели в Кобу.

Существование дорог, заметил Умберто, до сих пор остается загадкой для исследователей, поскольку майя не знали колеса и передвижение в колесных экипажах им было неведомо, тем более что и лошадей у них не было. Предполагают, что дороги использовались для ре­лигиозных процессий, хотя, по словам того же Умберто, система дорог, вероятней всего, была как-то связана с майянским календарем. Видимо, они были частью ко­лоссальной астрономической «машины времени», но так до конца и не выяснено, как она действовала. Это одна из тех вещей, по мнению Умберто, которую предстояло исследовать специалистам.

Одна из особенностей «современной» Кобы — это как раз колесные экипажи. Посетители, которым лень идти пешком от ворот Кобы до Большой Пирамиды (а расстояния здесь приличные), могут воспользоваться таким экипажем. Эти транспортные средства, которые приводятся в движение силой человеческих ног, очень напоминают четырехколесные повозки рикш, с той лишь разницей, что если рикша бежит и тянет повозку за со­бой, то здесь «рикша» крутит педали.

Приближаясь к пирамиде Нохоч-Мул, я спрашивал себя, увижу ли что-то подобное тому, что видели мы с Кеном, когда были здесь много лет назад, в 1985 году. Тогда здесь стоял лишь один маленький каменный до­мишко, располагавшийся на вершине большого холма. Сегодня же, выставленная на всеобщее обозрение, здесь красуется самая высокая пирамида на Юкатане.

Со дня моего последнего визита здесь раскопали очень много пирамид, храмов и других сооружений (а их, по предварительным данным, насчитывается около 6500), и теперь Большая Пирамида, несмотря на свои размеры, почти теряется на фоне множества других та­ких же зданий в этом обширном комплексе. Было любо­пытно видеть, как очень многое из того, что прежде было скрыто под землей, теперь очищено, нанесено на карту и выставлено на обозрение.

Энергия этого места — просто фантастическая!

Мы не собирались проводить в Кобе церемонию, а только ходить, осязать и воспринимать энергетику это­го места. А поскольку каждый в группе был волен делать это на свой лад и манер, то, подобно испаряющейся воде, все быстро растворились среди деревьев, бросившись исследовать части этого комплекса. После чего, подобно туману, который расступается и потом снова смыкается в бесплотную массу, мы стали искать друг друга, а если находили особо интригующие места, то ненадолго задер­живались в них, чтобы немного помедитировать. Мне еще нигде не было так весело, как здесь, да и атмосфера тут была просто чудесной.

 

Тулум. Кольцевая радуга

 

За восемнадцать лет, что прошли с тех пор, когда я бродил по травянистым равнинам Тулума, мексиканское правительство понастроило здесь множество разных сооружений, чтобы сдерживать натиск толп туристов. Однако меня ничто не заботило — ни толпы, ни произо­шедшие здесь перемены. Единственное, что меня вол­новало, так это сознание того, что предстоящее действо будет исполнено смысла и станет очень значимым для балансировки майянских энергий.

Сначала мы решили изучить сами достопримеча­тельности и разошлись в разные стороны. Я все время пытался вспомнить, где же мы с Кеном зарыли кристалл. Ведь это было так давно. Однако минут через двадцать я все же нашел это место. Я сразу его почувствовал, а ког­да заглянул внутрь храма и увидел фрески, то понял, что интуиция меня не обманула.

Поднявшись на вершину храма, я стал осматривать окрестности, ища место для проведения церемонии, и буквально в считанные секунды обнаружил таковое: оно находилась среди обширных травянистых пространств, окружавших храмы Тулума, и как бы светилось изну­три, намного ярче, чем все прочие. Я направился прямо к нему. Но теперь, когда вся наша группа собралась вме­сте, я, естественно, следовал туда не один, а в сопровож­дении шестидесяти человек.

Место было идеальным. Не знаю почему, но идеаль­ным.

Я выбрал местечко, которое должно было стать цен­тром круга, положил туда кусок материи, создав импро­визированный алтарь, и обозначил камнями четыре стороны света. Кто-то из группы дал мне большой кри­сталл, и я поместил его в центре алтаря. Прочие члены группы тут же добавили к нему собственные предметы и кристаллы, так что вскоре все было готово к проведению церемонии.

Из числа добровольцев я отобрал четырех человек — двух мужчин и двух женщин — и расставил их в качестве охранителей четырех сторон света. Они стояли каждый на своей позиции, лицом к центру круга. Затем каждый из них поочередно прочел молитву и стал воплощением того направления, которое охранял, обеспечивая защиту внутреннего круга с этой стороны.

Я опустился на колени в центре круга, олицетворяя тем самым направление вверх и вниз, и произнес молит­ву, чтобы «опечатать» внутреннее пространство.

Теперь я опишу то, что случилось во время этой энер­гетически очень мощной церемонии на внутренних пла­нах.

Через несколько минут после открытия церемонии несколько майянцев, живших в недрах Земли, вошли со мной в контакт и попросили разрешения участвовать в церемонии. Передо мной в самом деле появились три ста­рых майянца; и хотя их тела были прозрачными, я ясно их видел. Они посмотрели мне в глаза и телепатически очень почтительно спросили, можно ли им включиться в церемонию. Получив разрешение, они присоединились к нам, и сразу вслед за ними появились и другие.

Однако далеко не все в группе «видели» майянцев, и, чтобы помочь остальным сориентироваться, я начал описывать происходящее вокруг нас, в одном из невиди­мых обертонов третьего измерения.

Сначала трое майянских старейшин — те, кто спра­шивал разрешение на участие в церемонии, — вошли с северной стороны в наш круг и остановились перед ал­тарем. Несомненно, что самый старый из них, стоявший в центре, был их вождем. Он обратился на майянском языке к другим членам своего племени, прося их про­явиться и войти в круг.

Затем появились еще четверо майянцев — двое муж­чин и две женщины — и встали за нашими людьми, охра­нявшими каждую из четырех сторон света, еще прочнее «опечатав» внутреннее пространство своими знаниями и мудростью. За ними появились еще человек тридцать майянцев и распределились вдоль круга.

После этого между нашей и их группой быстро на­ладилось взаимодействие. Основное внимание майянцы уделяли тому, чтоб взять под свой контроль окружаю­щую среду и погодные условия, особенно дожди, — это привело бы в равновесие внешний и внутренний миры, поскольку и тот и другой были разбалансированы. Дей­ствительно, весь полуостров Юкатан страдал от жесто­кой засухи, и за многие месяцы здесь не выпало ни кап­ли дождя.

Майянцы начали «сооружать» огромную энергети­ческую пирамиду, простиравшуюся по всем четырем направлениям. Сначала они возвели маленькую пира­миду, а потом мысленно все более и более увеличивали ее, пока она не стала размерами с ту площадку, которую занимала наша группа. На этом они не остановились, а продолжали наращивать пирамиду, пока та не сделалась поистине огромной — километра три или около того в каждую сторону. Этот процесс майянцы осуществля­ли точно так же, как учили меня таос пуэбло в Нью-Мексико. Они «видели» или визуализировали эту пира­миду, существовавшую в пространстве третьего измере­ния (нашего мира), и своим намерением претворяли ее в реальность. Передавая ей свое дыхание, они вливали в пирамиду жизненную силу (энергию), которая и за­ставляет окружающее пространство откликаться на это мысленное творение так, будто это не воображаемая, а вполне реальная трехмерная пирамида.