Либерализм против национального государства

Главный нерв современности — столкновение либерализма с традиционным государством. И в итоге такого столкновения либерализм пока побеждает.

Его победа определяется тем, что традиционное «национальное» государство само по себе является переходной ступенью в реализации либерального проекта от традиционного общества и государств-империй к сетевому планетарному устройству. Сразу такой переход при отказе от модели государств-империй осуществить было бы невозможно. Промежуточным звеном и явилось государство-нация, структурируемое из индивидуумов, объединённых на основе принадлежности к гражданству. Какой‑то высшей идеи, в качестве которой выступала прежде религия, у этого государства уже нет, оно представляет собой временные сборки индивидуумов, потребность в которых, по мере формирования мировой системы и развития технологий, отмирает.

Либеральные перспективы были, правда, в ХХ веке торпедированы проектами социальных идеократий: фашистской и коммунистической. Но эти противники по итогам столетия оказались повержены.

Само по себе национальное государство не может противостоять либерализму, поскольку оперирует тем же, что и он, базовым образом человека-индивидуума, который в этом своём качестве ценностно запрограммирован на разрушение любых социально-сборочных и тем более мобилизационных структур, которые сопряжены с национальным государством. И противостоять либерализму возможно только с позиций иной антропологической модели, где человек не есть индивидуум, а представляет собой нечто иное — например, божественный проект или социальную сущность. Но это означает разрыв консенсуса, связанного с правами человека-индивидуума и со всеми производными от этих прав.

В теории либерализма важнейшее, ключевое место отводится понятию «общественного договора». В действительности, никаких общественных договоров подобного рода историей и антропологией не фиксируется. Это — мифологема, несущая критически важную идеологическую нагрузку. Мол, исходно в мире шла война всех против всех. Индивидуумы, не достигшие ещё должного нравственного состояния, могли истребить друг друга. И тогда ими был заключён общественный договор, согласно которому и появилось государство. Государство есть зло — Левиафан, но его учреждение было исторически необходимо для недопущения самоистребления человечества. Теперь же, когда человек достиг должного нравственного состояния, этот Левиафан, как зло, должен быть низвергнут. Передовые индивидуумы-либералы первыми вступают в борьбу против Левиафана и в конечном итоге его побеждают. В этом, собственно, и состоит весь либеральный исторический миф.

Либерализм против демократии

В лексиконе либерализма устойчиво присутствует понятие «демократия». Отступление от принципов демократии, по либеральным лекалам, является величайшим политическим преступлением. Однако демократия в либерализме давно перестала быть синонимична народовластию, власти большинства. Большинство для либералов — реакционно и архаично. Демократия перетолковывается ими как власть продвинутого меньшинства, разделяющего либеральные ценности и в перспективе уподобляющего большинство себе, становящегося большинством в будущем везде и всегда. Поэтому можно говорить об «историческом разводе» между либерализмом и демократией, хотя в действительности такое разграничение существовало в либерализме исходно. И здесь опять мы выходим на базовые антропологические представления в либеральной теории.

Дело в том, что не каждый человек, сообразно с либеральной традицией, является «человеком» в собственном смысле этого слова. Разделение рода человеческого на «настоящих людей» или «сверхлюдей», просто «людей» и «недочеловеков» восходит ещё к временам античности, откуда принято выводить идеи западных гражданских свобод. В США великие американские либералы, включая президентов, являлись рабовладельцами. Спрашивается, как же либерал, если он либерал, может владеть рабами? Но никакого внутреннего противоречия здесь не было. Негров, равно как индейцев, либералы просто не считали людьми в полном смысле слова. Так же, как большинство российского населения не воспринимается и никогда не воспринималось либералами в качестве людей. Для них эти двуногие человекообразные существа являются, согласно классификации просветителей XVIII века, «дикарями» или «варварами», а в актуальной интерпретации — «совками», «ватниками», «быдлом», «анчоусами» и т.д., в лучшем случае — «новой нефтью».

Антропологическая альтернатива либерализму

Итак, мы должны сделать вывод, что либерализм из явления идеологического, каковым он являлся в ХХ веке, в XXI веке стал явлением онтологическим. Для преодоления либерализма сегодня уже недостаточно разработать и заявить идеологическую альтернативу ему. Преодолеть либерализм потенциально возможно, лишь изменив базовый, во всех его бытийных и ментальных проявлениях, тип человека. Требуется деконструировать тип человека-индивидуума в его аспектах «человека экономического» и «человека-потребителя». Такая деконструкция требует изменения ценностно-целевых основ всей системы образования и воспитания, культуры, социальных отношений. Современный человек, выстроенный по лекалам антропологии индивидуума, оказывается так или иначе в плену у либеральной системы. Он — её пленник уже по самой своей природе. Нужен, таким образом, новый антропологический проект. Новый человек должен мыслиться, в противоположность либеральному человеку, не в качестве «атома общества», а в качестве процесса — в комплексе не статических, а динамических характеристик. Целевым ориентиром такой динамической трансформации, если применять терминологию исихазма, выступает духовное преображение, «обожение» человека.

Илл. Юрий Данич. "Бесы"