Культура победительница

Итак, вам понравилось мое определение Культуры и цивилизации. Надо отдать справедливость, что и в Индии, и в Китае такое определение понятия Культуры и цивилизации было понимаемо очень легко и приветствовано как нечто вполне естественное.

Но так было не везде. Иногда мне вообще предлагалось исключить слово Культура, так как цивилизация будто вполне выражает оба понятия. Мне приходилось доставать с полок всякие толковые словари, чтобы даже формально доказать различие этих двух слов. Конечно, оппоненты меня не убедили, но и не уверен, убедились ли они сами. Может быть, в силу каких-то предрассудков они продолжают считать, что цивилизация есть нечто ощутимое, а Культура нечто эфемерное, отвлеченное. Может быть, несмотря на все доводы, кто-то все-таки полагает, что присутствие крахмального воротничка или модного платья уже является залогом не только прочной цивилизации, но, может быть, и Культуры. Ведь так часто внешние условные признаки легкомысленно принимались за неоспоримое достижение.

Но в Культуре нет места легкомысленности. Именно Культура есть сознательное познавание, духовная утонченность и убедительность, между тем, как условные формы цивилизации вполне зависят даже от проходящей моды. Культура, возникнув и утвердившись, уже неистребима. Могут быть различные степени и методы ее выявления, но в существе своем она незыблема и прежде всего живет в сердце человеческом. Случайная фраза рассудка может удовлетворяться и механической цивилизацией, тогда как просветленное осознание может дышать лишь в Культуре. Казалось бы, уже давно сказано, что Культура есть то прибежище, где дух человеческий находит пути к религии и ко всему просветительному и прекрасному.

Культура есть уже ручательство в невозможности отступления. Если вы где-то услышите о каких-то торжествах Культуры, о праздничных днях, Культуре посвященных, а затем узнаете, что на следующий день там же творилось и допускалось нечто антикультурное, то не верьте в эти торжества. Они были лишь суесловием и лжесловием. Они лишь опоганивали светлое понятие Культуры. Теперь много где бывают объявленные Дни Культуры, на которых люди клянутся друг другу в том, что не допустят более некультурных проявлений. Торжественно свидетельствуется преданность всему культурному и отрицается все грубое, отрицательное, разлагающее. Как было бы хорошо, если все эти клятвы будут искренними и неизменными. Но посмотрите через малое время на листы тех же газет, и вы будете потрясены, увидев, что методы выражений и устремлений не только не очистились, но как бы стали еще мерзостнее и лживее. Не значит ли это, что многие из тех, которые только что всенародно свидетельствовали свое причастие к Культуре, вероятно, даже и не понимали истинного значения этого высокого понятия. Ведь клятва Культурою обязывает. Нельзя зря или злоумышленно произносить большие слова. Недаром Апостол напоминал ефесянам: "Так же сквернословие и пустословие, и смехотворство не приличны вам, а напротив, благодарения". "Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас". Он же предостерегал: "Дорожи временем, потому что дни лукавы".

Как безобразно сквернословить около понятия Культуры. Тут уже ничем не оправдаетесь. Сколько бы ни пытались забывать о самом слове Культура и ограничивать ее цивилизацией, все же даже на низших ступенях цивилизованной общественности всякая грубость уже исключается. Кто-то скорбно замечает о существовании цивилизованных дикарей. Конечно, всякие формы одичания возможны. С одной стороны, можно было видеть, как люди, поставленные даже в высшую степень уединения, не только не теряли, но даже возвышали свое человекообразие. И наоборот, очень часто даже среди так называемых цивилизованных форм жизни люди впадали в одичание, в звероподобность. Не будем называть примеры, ибо таковых у каждого достаточно. Все это лишь доказывает, насколько хрупки признаки цивилизации и как необходимо вспомнить о принципах Культуры. И не для лже дней Культуры, но для внесения ее основ в жизнь каждого дня. Нельзя откладывать на какие-то долгие сроки истинные Дни Культуры. Иначе лже торжества могут кому-то показаться уже достаточным. Ведь одно повторение слова Культура еще не значит основание и применение этого понятия.

Существует много анекдотов о смехотворном применении разных научных терминов. Также невозможно профанировать и то великое понятие, которое должно улучшить и обновить сумерки современного существования. Если огни кинематографических вывесок ярки, если газетные отчеты изобилуют оценкою ударов, то ведь это еще не значит, что Дни Культуры приблизились.

Молодежь часто имеет полное право спросить старших о степени культурности их времяпрепровождения. Это не будет какой-то недозволенный бунт молодежи. Это будет просто вопрос о благообразном построении жизни. Часто именно молодой ум пытливо устремляется за пределы условной цивилизации. Часто дети неутолимо хотят знать о том, о чем они получают такие скудно формальные ответы старших. Да еще иногда будет прибавлено "эрго бибамус" - итак, выпьем. Чем подчеркивается полная несостоятельность мышления.

Жизнь во всех ее новых формах уже перерастает понятие условной

цивилизации. Проблемы жизни, нарастающие с каждым днем, повелительно устремляют людей к высшим решениям, для которых уже невозможно отговориться условными изжитыми формами. Или все вновь преображенные возможности сочетаются прекрасным, истинно Культурным решением, или пережитки цивилизации потянут слабовольных к одичанию. Тогда никакие лжеторжества Культуры не вдохновят и не удержат ложь и разрушения.

Но хотя бы в меньшинстве, хотя бы гонимые, как издревле принято, все же пусть некоторые соберутся и в истинных торжествах Культуры, где без суемыслия, без пышного празднословия они несломимо поклянутся друг другу следовать именно путями Культуры, путями духовного совершенствования. Пусть будет так в разных странах, во всех углах мира, где бьется сердце человеческое.

27 Декабря 1934 г.

"Нерушимое"

САМОГУБИТЕЛЬСТВО

"... С такими людьми на великой реке Амуре, от их бунтов жить стало тяжело и невмочь". Так в середине XVII века доносил якутским воеводам Степанов. В докладах и местных летописях довольно подробно рассказывается, как тяжко происходило строение окраин не столько вследствие инородцев и иноземцев, но именно от каких-то неописуемых внутренних бунтов. Возникновения таких бунтов обычно не указываются, но зато часто перечисляются самые прискорбные и непоправимые последствия. А главное, что из-за внутренних неурядиц были наносимы удары и по достоинству внешних значений.

Не от недостатка ли кругозора и воображения происходили эти бесцельные самогубительные вспышки? И сейчас разве мы не присутствуем при таких же логически необъяснимых столкновениях, которые происходят с такой же непозволительной грубостью, как и в далекие века? Не лежит ли одна из причин в срединной ограниченности мышления? Сердце человеческое стремится в своих невыразимых словами биениях к чему-то лучшему, но бескрылый рассудок ограничивает себя лишь условиями сегодняшнего дня. На эти случайно приходящие условия он негодует, но именно ими же, а не чем другим, и хочет найти разрешение.

Сложнейшие словопрения, изобретение нагроможденных терминов, усложнения, как будто бы признак начитанности - все это не только не приводит, но именно отводит от потребности бытия. А ведь сейчас так нужно простое сердечное слово. Не трехэтажный загроможденный термин, но частица светло выполнимой жизни ожидается. Народная масса хочет жить. Хочет по возможности украсить жизнь. Видим, как даже самые скудные племена стремились и находили оригинальные возможности к такому украшению. Народная масса хочет знать. Отлично понимает народ, что знание вовсе не есть условно нагроможденная непонятность, но может быть преподано в очень простых, ясных словах, не огрызаясь и не злобствуя.

Каждому, кому приходилось толковать с народом даже в самых удаленных местностях, конечно, ведомо это разумное стремление к простейшему выражению. Сами мы, вспоминая школьные и университетские годы, особенно приветливо оборачиваемся к тем учителям, которые преподавали ясно и просто. Безразлично от самого предмета, будет ли это высшая математика или философия, или история, или география - решительно все могло находить у даровитых преподавателей и ясные формы. Только ограниченные, неодаренные типы сами запутывались в своих же нагромождениях и на внутреннюю потеху учеников мучительно старались выбраться из проблем, самими же натворенных. Сколько раз такой неудачливый педагог кончал свои ни к чему не пришедшие пояснения трагическим "ну вы понимаете". Именно при такой необъясненности и создавались обидные клички, вспыхивала необузданная насмешливость и получалась внутренняя трещина.

Именно сейчас многие области перегружены вновь изобретенными сложностями. А ведь сейчас люди проходят через особенно ответственное время. Никто уже не удовлетворяется серединным мышлением недавнего прошлого. С одной стороны - заброшены сети в будущее, иногда с самыми необузданными бросками. С другой же стороны - сознание обращает мысль к самым первоисточникам, откуда пытливое ухо ухватывает многое, неожиданно совпадающее с самоновейшими предположениями. Ответственно время, когда случилось такое сочетание самого нового с древнейшим. Как ни странно, но девятнадцатый век во многих изысканиях является одним из наименее убедительных. Самый нигилизм этого века оказывается неубедительным по своим примитивным построениям. Всякое ничто, всякая пустота, всякое небытие - уже отвергнуты. Отвергнуты не только философией и изучениями древности, но и самоновейшими открытиями физических наук. Лучшие ученые совершенно спокойно заявляют о таких своих религиозных и философских взглядах, о которых их отцы во многих случаях не решились бы выступить хотя бы для охранения своего "научного достоинства". Таким порядком несомненны сдвиги, которые очень легко превращаются в подвиг. Ведь именно подвиг, в существе своем, не может быть ограниченным. Именно в подвиге доступна как древнейшая мудрость, так и самоновейшая проблема. При этом мы не будем лишь кое-что уважать в древности. Мы будем изучать ее вполне и добросовестно, и доброжелательно; и только такие честно неограниченные изыскания позволят нам выбрать то, что наиболее ясно применимо в проблемах будущего. Опять-таки, если кто-то будет настаивать, что он лишь кое-что возьмет от древнейшей мудрости, он ведь окажется ипокритом, ибо это "кое-что" может выясниться лишь после всестороннего, подлинного изучения. И тот, кто захотел бы положить в основу построений какое-то отрицание, тем самым подмешает в свой цемент ядовито разъедающее вещество.

Много новых находок дается людям за последние годы. В них много раз приходилось убеждаться о несказуемой связи древних времен с нашими запросами. Если найдутся ясные слова о возможности жизни и преуспеяния, то и темные бунты отойдут в область преданий. Люди, читая о них, лишь пожалеют о погибших возможностях и порадуются, что новые пределы знания помогут воздержаться от самогубительства. Ясность и простота - вот чего ждет сердце.

28 Декабря 1934 г.

Пекин

"Нерушимое"

БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬСТВО

Насколько многое очень знаменательное и благожелательное остается нигде не записанным. Сегодня мы слышали, что Русская Пекинская Духовная Миссия была сохранена лишь благодаря личному ходатайству Таши-Ламы. В истории верований такой благой знак должен заботливо сохраниться. Около религий, к сожалению, слишком много накопляется знаков холода и отрицания. И вот, когда вы в старом Пекине слышите прекрасный рассказ о том, как многие священнослужители и религиозные общества шествовали к Таши-Ламе просить его о сохранении Православной замечательной Миссии, хранящей в себе так много традиций, и узнаете, как доброжелательно было принято это обращение - вы искренне радуетесь. И не только это обращение было принято дружелюбно, но и оказались желательные последствия; и в истории Православной Миссии будет внесен этот замечательный акт высокого благожелательства.

Когда человечество обуяно бесами злобы и взаимоуничтожения, тогда всякий знак утверждения и взаимной помощи будет особенно ценным. Конечно, о доброте и доброжелательстве Таши-Ламы многое известно. Но одно дело, когда это рассказывается его соплеменниками, и совершенно другое, когда чуждые люди тоже имеют при себе такие свидетельства добрые.

Люди очень часто не отдают себе отчета, насколько ценно само запечатление добрых знаков. Существуют особые типы людей, которые предостерегают против всякого энтузиазма и даже против громко сказанного доброго слова. Конечно, при таком образе мышления все погружается, если не во мрак, то во всяком случае в серенькие потемки. Противники всякого энтузиазма хотели бы приучить людей ни на что не отзываться, никак не реагировать и быть к добру и злу постыдно равнодушными.

В наши смутные дни особенно много таких серых жителей. В значительной мере именно на них лежит ответственность за глубоко всосавшуюся в общественный строй смуту. Смута потрясающая, а к тому же сама в себе дрожащая, является ни чем другим, как бесформенностью, безобразием. Само слово "смута", "смущенность" недалеко от извращенности, сомнительности и боязливости. В смуте родятся неясные намеки. Она же порождает всякие анонимные наговоры. Когда сердце теряет трепет восторга, оно может впасть в трепет смущения. Насколько трепет восхищения будет устремляющим ввысь и прекрасным, настолько трепетание смущения будет ограничивающим, поникающим, устрашенным. А что же может быть безобразнее зрелища страха? Самые высшие понятия чести, достоинства, преданности, любви, подвига - ведь они могут быть нарушены и обезображены именно страхом. Страха ради люди могут промолчать, отречься и предательствовать. И какое множество молчаливых отречений и трусливых замалчиваний явлено в повседневной жизни.

Для отречения не нужно никаких высоких слов или прекрасных обстановок. Обычно именно отречение, замалчивание, умаление хорошо сочетаются с сумерками. Они живут в серости, когда четкие формы выедаются потемками и все делается неопределенным. Неопределенность помыслов, нерешительность и есть именно смута. Смущенность не поет, не слагает красивые формы, но в дрожании искривляет все отражения. Так пролетевшая птица неопределенно касается тихой водной поверхности, и надолго после такого пролета задрожат только что прекрасно отразившиеся формы.

От смуты, от страха нужно лечиться. Так же, как от многих болезней, нужно предпринимать длительное восстановление сил, так же нужно воздействие и от смуты. Нельзя позволить смуте загнивать в язвах и нарывах. Новые сильные мысли и мощные действия будут спасительны, чтобы вывести смущение духа в обновленное состояние. Конечно, одною переменою места или житейских условий смущение еще не будет осилено. Дух в сущности своей, сознание должно поразиться чем-то, а еще лучше ­ чем-то восхититься.

Невозможно допустить, чтобы восхищение, иначе говоря, энтузиазм, не были бы доступны даже смущенным душам. Все-таки бывают же такие действия, такие положения в мире, которые заставят сердце восхититься и тем самым выйти из смущенных дрожаний. Прекрасное творчество, высокое знание, наконец, чистосердечное стремление к Горнему Миру ­все чудеса, которых так много в жизни земной, легко могут уводить даже поникший дух в сады восхищения.

Если люди попытаются вычеркнуть из бытия своего иногда ими осмеянное слово "энтузиазм" или "восторг", то чем же они заполнят эту страшную пустоту в своем сознании? В этом запустелом сердце поселятся тоска и неверие, появится та мертвенная затхлость, которая свойственна заброшенным пустым помещениям. Входя в заброшенный дом, люди говорят: "Придется долго обжить его". И правильно, такая заброшенность угрожает даже и физическими заболеваниями.

Обжить жилье - это еще не значит просто зажечь огонь. Потребуется именно человеческое присутствие, иначе говоря - биение человеческого сердца, чтобы оживить, одухотворить замершую жизнь.

Одним из простейших одухотворений будет каждое сведение о каком-либо добром и необычном в благожелательном действии. Итак, будем радоваться каждому добру. Ведь оно уже рассеивает чье-то смущение и заменяет безобразие красотой.

29 Декабря 1934 г.

Пекин

"Нерушимое"

СВЕТ НЕУГАСИМЫЙ

"Дано Преподобному Сергию трижды спасти землю русскую. Первое при князе Дмитрии; второе - при Минине; третье - теперь".

Так знает русский народ вместе с молитвами Христу Спасу, устремивший упование свое к Великому Предстателю и молитвеннику русскому, Преподобному Сергию Радонежскому. Акафист Преподобного начинается с многозначительного обращения: "Данный России Воевода". Во славословии Преподобному Он называется Воином Христовым. Таковы прозорливые определения, сложенные Высокими Иерархами Церкви Православной.

Высокий Воспитатель русского народного духа, Истинный Подвижник Православия, Воевода за правду и строительство Преподобный Сергий Радонежский является крепким прибежищем русского народа во все трудные годины земли русской. Жизнеописания Преподобного Сергия говорят о многих знаменательных чудесах Преподобного, и чудеса эти просияли не только при жизни Подвижника, но и после отхода Его в течение всех веков и до сего дня.

Знак Преподобного является тем Воеводским стягом, к которому сходятся все, в ком бьется русское сердце, в ком не закоснела горячая любовь к Родине.

Радостно узнать, что предполагавшееся общество имени Преподобного Сергия уже состоялось. Значит, среди множества храмов-светильников Преподобного зажглась еще одна сердечная лампада и состоялся еще один священный очаг, к которому сойдутся дозоры, взыскующие правды. Перед этим светильником пусть забудут люди все распри и разъединения. Невместно и неприлично русским людям дозволять силам темным разлагать и разъединять. Невместно перед Святым Ликом клеветать и лжесвидетельствовать. Невместно исполняться страхом и сомнением там, где горит правда Христова, вознесенная Священным Воеводою земли русской Преподобным Сергием.

Пусть Его Святое имя объединит всех взыскующих Родины. Да поможет Великий Предстатель перед Христом Господом. Да пошлет Великий строитель Свято-Троицких Лавр сердечную крепость на преодоление сил тьмы, злых безбожников и разрушителей добра.

Радостно слышать, что в нашей часовне Преподобного Сергия уже совершаются Богослужения, объединяющие русские силы. Верю, что всякие колебания и стыдные сомнения отпадут перед Ликом Христовым, перед иконою Преподобного Сергия, заповедующей великий пример неустанного, несломимого строительства. Да просветит Преподобный Воевода земли русской сердца народа, чтобы бодро и радостно, несмотря на все трудности, сошлись бы те, в ком горит сердечная лампада Света Неугасимого.

Шлю мой искренний поклон всем сходящимся в часовне Преподобного Сергия и знаю, что это великое Богоданное Имя соединит сердца верных сынов отчизны.

"Преподобный Сергий, Светлый Воевода земли русской, моли Бога о нас. Аминь".

Так недавно было приветствовано новое общество при музее в Нью-Йорке, которое будет собираться в часовне имени Преподобного. Не успело это приветствие дойти до Нью-Йорка, как получились сведения о вновь образовавшемся Духовном Содружестве имени Святого Сергия Радонежского в Шанхае.

Приведем газетную заметку ко дню основания этого содружества. В ней приводится прекрасное напутствие, сказанное настоятелем молитвенного дома о. С. Бородиным.

"В четверг 15 ноября в Воскресенском молитвенном доме состоялся молебен Св. Сергию Радонежскому, устроенный инициативной группой по сооружению киота иконы Преподобному.

Настоятель молитвенного дома о. С. Бородин после окончания молебна обратился к инициаторам с пламенным словом, в котором сказал: "Пусть растет в числе содружество ваше, преданных сынов Православной нашей веры и Родины. Ваша вера и убежденность, ваша твердость, ваша борьба за правду в конце концов победит злобу и ложь, заставит раскрыть глаза многих, и Господь по молитвам Святого Преподобного Сергия низведет нам свет и правду, и силу страдалицы Родины. Как свет полудня, придет пред Лицом Божиим молитва наша, и могуществом мощи своей Он сохранит и соберет нас. Пусть же для нас в этот час моления не закроется источник надежды и бодрости, пусть далеко отойдет дух расслабляющего уныния, пусть не поколеблется в нас уверенность и наша верность Богу, Церкви и страждущей Родине. Смелее и смелее будем мы возглашать наше исповедание. Глубже и глубже будем мы проникаться верою и правдою наших убеждений, освященных Церковью, преданиями родной старины и кровью пострадавших за нее отцов и братьев, бесчисленных героев долга!

Да будет честь и слава стоящим на страже долга борцам за святое [святых] нашей Родины.

Всегда памятуйте и знайте, что там, где не слушают Христа и основанной им Церкви, там воцаряется дьявол; там, где искореняют пшеницу, вырастают плевела. Итак, с Богом, за работу. Аминь!"

После молебна инициаторы содружества имени Св. Сергия просили о. С. Бородина исходатайствовать благословение епископа на организацию духовного кружка имени Св. Сергия Радонежского при Бродвейской Церкви, который во главу своей духовной деятельности ставит себе задачу разъяснений и пропаганду среди русских людей духа деятельности и значения для России Преподобного, не раз выводившего нашу Родину из неминуемой гибели.

Кроме того, содружество ставит себе задачей помощь Православным Церквям в Шанхае, сооружение икон Преподобного Сергия и принимать участие в постройке собора.

Также приведем из радиопередачи "Вождь Духа" следующие отрывки:

"Но нельзя зажечь пламени Знания без внутреннего чувства Бога; нельзя, не приобщившись к сокровенным истокам тайноведения, создавать новые духовные ценности. Поэтому, чтобы оказаться достойным принять участие в строительной работе возрождения нашей Родины, сначала нужно внутренне подготовить себя к ней - преобразить душу, убрать обитель сердца. Твердо идти за мерцающим светильником Истины, упорно работать над своим духовным развитием. Последнее мы считаем особенно важным, ибо оно и является в наших глазах высшей ступенью Знания...

Совершалось чудесное национальное обновление и великий духовный подъем. Если мы пойдем к источнику этой благодати, то всегда найдем его в тенистых рощах Радонежа, в келье векового духовного вождя русского народа Святого и Преподобного Сергия Радонежского.

Историк Ключевский, человек, озаренный зорким духовным зрением в судьбу нашего народа, писал: "Русская государственность не погибнет до тех пор, пока у Раки Преподобного будет гореть лампада".

Мы уже упомянули, как в самые страшные моменты русской истории чудесное заступничество Преподобного спасало наш народ. Вспомним историю борьбы Дмитрия Донского, на котором было благословение Преподобного Сергия и который был осиян его творческим и дерзновенным духом. Вспомним времена смутного времени, когда настойчивые и повторные видения Преподобного к простым русским людям и посадскому мещанину Минину вывели их на великое служение своей стране. Все великие акты русской истории совершались под Знаменем Преподобного. Не видеть этого - значит иметь закрытые глаза.

Так и теперь, в эпоху разгула темных сил, первым этапом служения под знаменем Преподобного будет ясное осознание в наших сердцах Его как Водителя и Заступника перед Престолом Всевышнего. Уже сейчас начинают создаваться в разных местах нашего рассеяния часовни и алтари во имя Преподобного Сергия, и это радостное явление нужно расширить, нужно везде и всюду, где позволят обстоятельства, водружать его Образ и возжигать лампаду Света.

На протяжении истории русский народ всегда уповал на Преподобного и полагал на него свою волю и говаривал: "Преподобный знает, Преподобный сделает". От нас же самих нужен лишь духовный молитвенный подвиг, напряженность жертвенного горения и дерзаний к победе, и чтобы наши молитвы были услышаны им, очистить свои умы от грязных и злых мыслей, дабы мы воистину могли представлять из себя в его руках искусное оружие, могущее разить врага и на расстоянии.

Уже есть указания на то, что Преподобный Сергий начал новое служение своему народу. Уже идет по Москве и всем весям нашей Родины народная молва о все чаще и чаще повторяющихся явлениях Преподобного Сергия разным русским лицам. Эта молва уже гудит по России; ее отзвуки появляются в виде сообщений в русских газетах за рубежом. Мы иногда их сами читаем, а прочитавши наряду с очередным отчетом о состоявшемся бале или футбольном состязании - забываем и в худшем случае - не верим. О, если бы мы могли все поверить этой радостной вести, мы знали бы, что час восхода Солнца земли нашей - близок".

Можно бы привести и многое другое прекрасное из этой речи, которое прозвучало далеко по миру и наверно достигло многих слушателей прилежных. Светло звучали близкие всем нам заключительные слова: "Отче Сергий, дивний, с Тобой идем, с Тобой и победим".

Сама по себе идея такой радиопередачи, поистине, и прекрасна, и как нельзя более своевременна. Газеты, книги, речи достигнут одних, но в радиопередаче всегда заключается возможность, что где-то за пределами этих газет и речей кто-то совсем неожиданный услышит светлый сердечный зов. Где-то совсем новое сердце затрепещет от прикосновения слова истины.

Не скрываем от себя, что именно сейчас темные силы особенно ополчаются против Священного русского Имени Святого Сергия. И прямыми нападениями, и в очень хитросплетенных косвенных шептаниях темные силы пытаются воспрепятствовать несомненно нарастающему почитанию Имени Святого Сергия. В самых неожиданных концах мира Имя духовного Вождя русского вспыхивает мощно. Ведь не только соображениями, но ведением сердца знает народ, чему приходят сроки.

Никакой холод, никакие отрицания, никакая затхлость не могут преградить путь высокого Света.

Содружества имени Преподобного Сергия растут многообразно. Иногда они многочисленны по составу, иногда же они представляют из себя малые, но сплоченные добром ячейки. Если люди хотят собраться во имя добра, почитая Имя Великого Светильника земли русской, то даже самое заскорузлое шерстяное сердце и то не может препятствовать этому несению блага. Иногда слышались упреки в том, что хотя многие и много говорят о вере, но не так часто исповедуют ее делами, внесением в жизнь.

И вот происходит еще одно такое действенное исповедание. Казалось бы, тому можно лишь радоваться. Можно лишь приветствовать устои, противоборствующие всякому разложению и разрушению. Только темные изуверы могут жить отрицанием, изгнанием и поруганием.

Помню, как слезно благословил изображение Преподобного Сергия покойный митрополит Платон и, окропляя, залил у него на столе лежавшие бумаги. "Подумают, что и это слезы", - сказал Владыко. Уже близкий к кончине, он особенно сердечно трепетал на все молитвенное и строительное. Он же заповедал: "Рассылайте, широко рассылайте изображения Преподобного Сергия". О том же изображении из Югославии благословлял и митрополит Антоний. О том же благословлял и митрополит Евлогий. Столпы веры знают Устремления. Они будут рады слышать о нарастании содружеств Преподобного Сергия.

Издалека приходят вести о многих явлениях Преподобного. Народ их не только знает, не только почитает их, но и понимает всю срочность происходящего.

Итак, пошлем всем содружествам мысли о преуспевании и еще раз порадуемся, что само пространство, насыщаемое радиоволнами, звенит во благо Имени Преподобного Сергия.

30 Декабря 1934 г.

Пекин

Публикуется впервые

"СТРАШНЫЙ ЗВЕРЬ"

"Сильнее кошки - зверя нет". Как разнообразно в течение многих веков прошла эта пословица, первоначально данная каким-то глубоким психологом. В истории человечества психологирование пространства представляет собою необыкновенно поучительную главу. От древнейших времен и в военных и других государственных делах этот принцип являлся поражающим. Мы знаем, как в средние века датские рыбаки не решались выходить в море ввиду азиатских событий. Мы знаем, как остановленные всадником путники терпеливо ожидали его, пока он сходит в стан за мечом, чтобы отрубить им головы. И теперь много где можно подмечать такую же терпеливо склоненную голову. И в военных, и в экономических потрясениях эта как бы предрешенная неизбежность поворачивала целые страницы истории.

"Страх сковывающий". Разве не лежит именно он в основе так многих несчастий? Конечно, может случиться и не менее ужасный противовес, а именно - буйное разрушение всех основ. При той и другой крайности панацеей может быть лишь основа Культуры. Как бы некоторые двуногие ни пытались забыть об этом краеугольном понятии, оно напомнит о себе. Чем более оно будет запущено, тем грознее может быть напоминание.

Эзоповы басни были своего рода знамением времени. В них нельзя заподозрить ни просто сковывающий страх, ни просто загадочную тайну. Такие басни являются символическим иероглифом. Так, бывало, оставлялись нашими предками мудрые, накопленные опытом наставления, выраженные условным языком, чтобы не метать бисера перед свиньями. Именно не ради страха, но ради мудрой бережности не однажды прибегалось к условному языку, который в результате своем имел, может быть, и условный жест или условный молчаливый взгляд.

Вот мы слышим о каких-то допросах с пристрастием, об ужасах пыток, происходящих в наше так называемое культурное время. Какой это срам! Какой это стыд знать, что и сейчас совершенно так же, как и во времена темнейшие, производятся жестокие мучения. Изобретаются отвратительные приспособления, лишь бы понудить человека. Можно ли допустить, что тысячелетия должны пройти для того, чтобы люди в прежней звероподобности бросались друг на друга, мучили и навсегда обезображивали как тело, так и дух. При этом часто рассказы о пытках и мучениях передаются без всякого возмущения, а просто как естественный факт современности. При этом ни судьям, ни следователям, ни, конечно, самим палачам и в голову не приходит, что без всяких жестоких и безобразных пыток возможно изыскание истины под самым простым гипнозом.

Казалось бы, за все время эволюции науки уже достаточно было выяснено о применимости гипноза, внушения. Конечно, эти энергии не могут быть широко даваемы массам, которые легко могут применять их во зло. Но правительства, в строго научных пределах, конечно, с гораздо большими просвещенными результатами могли бы пользоваться такими приемами, нежели пребывать на уровне диких пыток.

Известно, что в некоторых странах научные приемы уже применяются при судебных следствиях. Известны многие случаи поразительных результатов, которые невежественным людям кажутся чем-то чудесным. Но если науке суждено продвигаться в сфере изучения энергий, то приложение их в обиходе будет самым естественным.

Сейчас, казалось бы, даже смешно говорить о таких истинах, как гипнотизм, внушение. Всякий знает, что лечат пьяниц и разные виды психоза именно внушением. Всем известны случаи, когда вместо наркотиков при операциях боль останавливалась тоже внушением. При этом окружающие условия бывали даже неблагоприятными, и тем не менее должные следствия получались. Значит, на сколько же удачнее могут быть следствия, если соблюсти лучшие окружающие условия?

Сколько суеверий и темных предрассудков могут быть избегнуты честными опытами и наблюдениями. Новые области общественных отношений откроются и обогатятся именно не предположениями, а научными изысканиями.

Но дело-то в том, что люди очень часто именно боятся таких изысканий. Именно накопленные столетиями суеверия заслоняют самые разумные размышления о возможностях. Ведь мудры были те, кто уже когда-то давно в разных выражениях напоминали о том, что "страшнее кошки - зверя нет".

31 Декабря 1934 г.

"Врата в Будущее"

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ

Безобидная картошка была обозвана "чертово яблоко". Сколько бунтов, убийств и ссылок произошло около этого "яблочка". Прививка оспы была названа "антихристовою печатью". Сколько врачей окончили жизнь свою мученически, и опять - убийства, мятежи и ссылки. Противочумная и противохолерная дезинфекция считалась дьявольским наваждением, и опять - те же убийства, мятежи и ссылки. Да что говорить о картошке и прививках, когда фонограф Эдисона получил во французской академии почетную кличку "уловки шарлатана". Можно приводить бесконечно мрачнейшие факты разгула невежества. Всякое благодетельное достижение где-то непременно называлось антихристовою печатью, чертовскими хитростями и, в лучшем случае, шарлатанством.

Просвещение требовалось повсюду. И теперь не только в Тибете, но и в некоторых местностях Америки земля считается плоскою, в виде тарелки. Когда же вы начинаете объяснять шарообразность и приводите пример кругосветных путешествий, то вам с усмешкою скажут: "С востока на запад еще можно кругосветно объехать, но с севера на юг это уже невозможно". Так люди и живут - с одной стороны, великолепные стратосферные взлеты и приготовления ракет на луну, а с другой стороны, земля - тарелка, которую держит на рогах бык; когда же он устает и перебрасывает землю с одного рога на другой, то происходят землетрясения. Все ясно и бесповоротно.

Немногим лучше обстоит дело и с такими чисто научными достижениями, как передача мыслей на расстояние. Бехтерева, который уже работал над этим вопросом, пытались назвать безумцем, да и теперь, когда целые десятки университетских профессоров заняты удачнейшими опытами в области передачи мысли на расстояние, то найдутся такие невежды, которые или назовут это утопией или сопричислят к какому-то темнейшему спиритизму. При этом даже не постесняются. Какой же может быть спиритизм по самому значению этого слова, когда сношения происходят между живыми людьми. Удачные опыты профессора Рейна в Дьюкском Университете, хотя и приветствуются небольшою просвещенною частью общества, но множество игнорамусов пытаются и тут набросить хоть какую-нибудь тень. Недаром писались целые книги о мученичестве ученых и художников.

Когда же, наконец, люди поймут, что сверхъестественного вообще не существует, а есть лишь изведанное и еще не изведанное. Казалось бы, все блестящие открытия последних лет должны привести человечество в разум.

<1934 г.>

Публикуется впервые

НЕПОВТОРИМОЕ

"Размо-кропо-го-дилос"!

Нет, коллега, не так!

"Размо-кропо- годи- лос"!

"Да это просто Ванька написал размокропогодилось!"

Так давно шутили по поводу экспедиции Радлова по исследованию надписей на скалах и камнях Сибири. Не только потому шутили, что надписи долго не удавалось разобрать, но и вообще ухмылялись, не понимая значения археологии. Судьба древностей, в частности, древностей русских, извилиста.

Когда приходилось рисовать разрезы курганов, то с особой болью отмечалась и грабительская траншея. И как часто эти грабители были почти современны самому кургану или гробнице. Часто траншея шла с полным знанием особенностей погребения, с пониманием всех положенных ценных предметов. И в Египте, и в Азии, и в южных степях России грабители нередко шли по пятам погребения. А сколько профессионалов-кладоискателей, всяких бугровщиков и курганщиков навсегда затрудняли научные выводы.

В очерках истории Сибири, например, читаем: "Несмотря на все эти опасности, связанные с отправлением промысла, некоторые курганщики обращали его в средство существования и приобретали в нем такую сноровку, что по одному наружному виду курганов определяли их относительную древность и содержание в них драгоценных металлов. Так как многие из курганов были значительны по своим размерам, а некоторые к тому же покрыты тяжеловесными камнями /во 100-200 п./, то курганщики соединялись в артели /до 200-300 человек/ и таким образом занимались "бугрованием". Одна из таких артелей, состоявшая из 150 человек, в XVIII веке по среднему течению Иртыша нашла курган и извлекла из него до 50 фунтов золота в разных поделках. Конечно, далеко не все сибирские курганы были так богаты; однако могильного золота и серебра было столько в обращении, что в Красноярске, в главном рынке курганных драгоценностей в XVIII веке могильное золото продавалось по 50-90 коп. золотник. Эти драгоценности в то время составляли важный предмет торговли на Ирбитской ярмарке, где охотно покупались русскими и инородцами и распространялись за Урал.

Подобная же участь постигла и те памятники сибирской древности, из которых можно было извлечь хоть какую-нибудь пользу. Остатки древних сооружений, "каменные бабы" и намогильные камни, нередко покрытые любопытнейшими надписями и изображениями "писанцы", до последнего времени употреблялись либо на жернова, либо в качестве простого материала для постройки новых зданий, конечно, без всякого соображения о научном значении истребляемых памятников старины".

Наряду с хищничеством и алчностью можно встречать и самые несносные показания изуверства. Сколько прекрасных пещерных росписей и ваяний уничтожено рукою фанатизма. При этом опять-таки ищите ближе. Не успокаивайте себя, что кто-то и когда-то давно разрушал. Не обвиняйте только давно истлевших вандалов.

Изуверство и сейчас еще процветает. Да еще в каких замысловатых одеяниях! То оно наставляется религиозными заблуждениями, то, напротив, оно вдохновляется безбожием. Само хищничество курганщиков бледнеет перед диким размахом изуверства.

Из рук хищника иногда предмет попадал и в добрые руки. Но свирепость изуверства знала лишь уничтожение и обезображивание. Не ужасно ли помыслить, что изуверство существует и по сие время? В часы лекций о памятниках искусства и быта именно эти памятники уничтожаются. Скажите после этого, что судьба творчества уже защищена. Посмейте утверждать, что все благополучно.

Только невежество будет успокаивать справедливую бдительность. А условное приличие скажет: не будем нарушать чинность собраний неприятными сообщениями. Но дело-то в том, что действительная опасность велика. Ничем не успокоишься, когда знаешь, что изуверство живет во всем безобразном разнообразии.

Разобьет ли амфору хищник, перельет ли ювелир кубок Челлини на металл, будет ли уничтожена неповторимая статуя изувером или будет ли разрушена святыня кощунником - во всем будет бездна дикости. Наряду с разрушениями разве не стоят и обезображивания прекрасных творений древности?

Грубые пристройки, приделки, замазывания и квазиреставрация умерщвляют душу памятника.

После руки изувера следует рука ханжи спесивого и невежи, которые по-своему изменяют тончайшие творения. Обычно бессмысленно, бесчувственно совершаются такие часто непоправимые святотатства. Исчезнувшая красота навсегда застывает в гримасе искажения. Плачевный, отталкивающий вид вместо недавнего очарования.

Оставляя в пустыне ценный памятник, спрашивали проводника: "Устоит ли?". И умудренный опытом покачал головою: "От зверей, может быть, от людей вряд ли".

Скорбно такое опытное слово. Но многие задачи решаются от противного. Пусть именно это противное и поможет благомыслящим сотрудникам собраться в мужественной защите всего священно прекрасного.

Главное - знайте больше. Прислушивайтесь, любите читать и беседовать о действительности. Уж больно много незнания.

2 Января 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

НОВОГОДНИЕ ВЕСТИ

Несколько заглавий из новогодней газеты: "Расторжение договоров", "Величайшие военные маневры", "Погребение жертв", "Расстрелы", "Бандиты в окрестностях города", "Переговоры в опасности", "Новые беспорядки", "Корабельная забастовка", "Украденные дворцовые сокровища", "Ожесточенное сражение".

Таким порядком вступает в жизнь и этот новый год; мы писали как характеристику его - "Год великих борений. Год огненных стремлений к истине. Год рвения к жизни духовной. Год охранения сокровищ Культуры. Год меча мужества и доспеха светлого". Кому-то эта характеристика, может быть, показалась слишком напряженно суровой. А что скажет он, прочтя только что приведенные заголовки? Можно добавить, что содержание отпечатанных статей не только не сглаживает жестокого смысла заголовка, но даже во многих случаях усиливает его.

Итак, опять нужен великий оптимизм, чтобы усмотреть в проходящих нагромождениях созидательство. Казалось бы, чем больше созидательных знаков, тем и сумма их будет привлекательно-строительнее. Так должно бы быть. Предположим теперь, что каждое из перечисленных заглавий в основе своей стремится к тому или другому строению. Но не странно ли, что складывая все эти части вместе воедино, вы получаете нечто угрожающее в мировом масштабе. А ведь мы привели пример из сравнительно небольшой местной газеты, а что же сейчас освещают огромные газеты, выходящие в десятках страниц? Мы и то еще не упомянули, что чета Линдбергов будет свидетельствовать перед судом по позорнейшему для человечества делу варварского похищения и убийства их ребенка. А ведь одно это сообщение о неизреченном современном варварстве, разве оно не является мрачным знаком одичания?

Тут же, на тех же страницах, звучит и новогодняя молитва, начинающаяся словами: "О, Бог Всевышний, мы молим о любви". Прекрасное и всегда нужное моление о любви - "на земле мир, в человеках благоволение". Может быть, если бы действительно весь мир одновременно на всех наречиях, всеми своими лучшими словами одновременно воззвал о любви и благоволении, то, наверное, какое-то величайшее чудо совершилось бы. Но возможно ли, чтобы весь мир одновременно воззвал о благоволении? Все новейшие способы сообщения, вся та скорость ради скорости должны бы помочь такой возможности единовременного повелительного моления всего мира. Но скорость и стремительность ради стремительности о том ли мыслить будет?

Сейчас так модно устраивать всякие плебисциты и звать всех высказаться. А что, если бы устроить такой всемирный предварительный плебисцит о благоволении и любви? Кто бы оказался первым откликнувшимся? В каких формулах и с какими ограничительными условиями накоплялись бы эти голоса? Ведь одна такая последовательность оказалась бы несказанно поучительной в исследовании просвещенности мира.

Могли сказаться самые непредусмотренные неожиданности. Кто знает, может быть, наиболее сердечные благожелания пришли бы от совсем неожиданных людей из неожиданных мест. Кто знает, может быть, те, кого считают малоцивилизованными, очень сердечно восприняли бы повелительность этого зова. Может быть, там, где любовь повторяется чисто формально, там и такой плебисцит показал бы истинную сущность.

Один великий художник, сравнительно недавно умерший, любит говорить, что хотя бы раз в жизни человеку все-таки придется показать истинный паспорт. Такой воображаемый плебисцит - не доказал ли бы он также и несколько истинных паспортов? Конечно, не будем сомневаться том, что все опрошенные выразились бы утвердительно; так, когда один мэр города, обсуждая вопрос пьянства, предложил - "кто за пьянство, прошу встать". Конечно, даже самые отъявленные пьяницы продолжали сидеть. Так же и не один человек не выскажется против любви и благоволения, но будут характерные ограничения, будет знаменательная проволочка, пока сосед выскажется, наконец, будут иронические пожимания плечей о несвоевременности и вообще как бы о странности такого вопроса, бесцельно вторгающегося в быт жизни. Действительно, благоволение и любовь часто вторгнутся в такой быт, что даже выразительней будет такая несовместимость. Опять-таки любопытно бы посмотреть, где произойдут случаи наиболее острой такой несовместимости, в городах или среди природы? В скопищах ли людских или в пустыне?

С улыбкою вспоминаю, как некий ученый доктор, когда его спросили о Пакте для сохранения культурных сокровищ, сказал: "Боюсь, что этот Пакт будет препятствовать ведению войны". К сожалению, по обстоятельствам нельзя было усмотреть ту тонкую иронию, которая могла бы быть уместна. Не поможет ли так почитаемая скорость и необыкновенные способы сообщений выяснить многие уместности или прискорбные несовместимости.

Наверное, в наступающем году будут еще быстрее передвигаться, в необыкновенных полетах покрывать новые пространства. Пусть эти полеты способствуют сосредоточению человеческого сознания на том, чем жив дух человеческий.

"1935 г."

Публикуется впервые

РАДУЙСЯ

В радости, простоте и в неожиданности звучат многие прозрения. И никак иначе вы не назовете эти искры знания, как прозрение.

Приходит из Тибета лама. По виду совершенно простой путник. Обносился он в далеких горных хождениях, потерял много сил, исхудал и покрылся бронзовым загаром от зноя и холода. Пришел в Гималаи как раз незадолго до нашего отъезда. Спросили его, бывают ли у него видения или какие-либо замечательные сны. Сначала отрицал: "Нет, ничего не бывает; ведь я простой лама" - настоящий лама никогда не будет оповещать о своих особенностях. Попросили его: "Если увидишь что-либо, то скажи". На следующее утро горный гость опять пришел и самым тихим, простым голосом заявил, что он "видел". А затем так же совершенно просто он описал весь наш предстоящий путь, который никто из местных жителей и не мог бы знать.

Конечно, путь был рассказан без названий, описательно. Но эти описания поражали своею точностью и характерностью. И морское путешествие, и пребывание в Париже; затем опять буря на большом море и затем Америка с любопытными признаками страны, где так много движения, огня и высочайших домов. Потом опять море, снег, страна со многими храмами и ручными животными. Затем следовали ясные намеки на Хинганские сопки, на многих людей, и хороших, и дурных. Затем шло описание другой страны с храмами и с большим изображением Будды, а там - страна, где живут в юртах и палатках, где много баранов и коней. Конечно, все эти характерные намеки сопровождались еще многими подробностями, усыпанными и своеобразными сравнениями, и жестами.

Все это повествовалось эпически спокойно и просто. Точно бы путник рассказывал свое собственное хождение. Были сказаны и следствия нашей поездки, которые решительно никому не пришли бы в голову. Во всех таких случаях прозрения прежде всего поражает какая-то особенная простота и непосредственность. Точно бы сидите вы в глубине комнаты, а кто-то подошел к окну и стал рассказывать вам о происходящем на улице.

А разве не в той же поразительной простоте было не так давно сказано одному из наших спутников об его отъезде через восемь месяцев? И затем этот же срок опять был повторен в словах быстро брошенных. Так же точно помню, как однажды при отходе поезда стоявшая у вагона цыганка вдруг бросила скороговоркой отъезжавшей даме одно правильное и существенное указание.

Не собираюсь перечислять очень многие случаи таких прозрений, бывавшие и на Востоке, и на Западе, свидетелем которых приходилось быть. Об этом много писалось, и каждый знает, что наряду со многими выдумками существует целый мир чудесной действительности.

Сейчас хотелось бы обратить внимание на то, что наиболее истинные проявления всегда бывают сопряжены с необыкновенной простотой, непосредственностью и очень часто со стремительностью. Также часто человек прозревший говорит не тогда, когда его спрашивают, не во время вопроса, а иногда даже и без всякого вопроса. При этом сказанное, даже очень срочное указание будет сообщено и тихо, и быстро, и как бы невнятно. Точно предполагается, что чье-то внимание уже насторожено, что тот, к кому эта весть относится, уже ждет и сумеет принять ее.

Внезапность как бы отвечает настороженности. Люди, между собою ясно согласившиеся, понимают друг друга с полуслова. Так же точно и в пределах прозрений какая-то незримая струна прозвучит и обратит внимание. Благо тем, кто умеет хранить бережную настороженность. Для этого нужна подготовленность. Но истинная готовность образуется не какими-то насильственными сосредоточениями, но именно такою же простотою, которая лежит в основе всех значительных действий и событий.

Часто всем приходится слышать о справедливости первого впечатления и о лукавстве последующих лживых наносов. Несомненно, самое первое впечатление происходит от сердечного чувствознания, и, конечно, все последующие наслоения уже будут затемнены рассудочными условиями. Это так. Но как же отличить границу первого впечатления от последующих?

Очень часто вы можете слышать о том, что человек сетует на неверность якобы первого своего впечатления, а на самом деле он имеет в виду уже вовсе не первое, а, может быть, второе и третье впечатления. Ведь вне времени вспыхивают искры озарения. В живом пространстве беспрерывно сменяются новые сочетания. Только простота чистого сердца безошибочно ухватит знак первый и зов первый. Именно такое сердце ощутит и укол лжи, и холод прикрытой выдумки.

Потому-то так радостно сердцам вмещающим встречаться. Обмениваться как словесной, так и бессловесной беседою и взаимно сочувствовать даже и на расстоянии. И чем проще, прямее, непосредственнее будут эти замыкания сердечного тока, тем большее взаимопонимание и полезность возникнет. Краткие, чуть слышные касания крыльев истины - они ниспосылаются во благо для истинной пользы. Только лукавые загромождения уводят сомневающихся путников в чащу и бездну.

Когда-то обращения начинались с многозначительного привета: "Радуйся". В этом приказе о радости заключено было и пожелание очищения сердца для лучшего восприятия. Именно в утреннем чистом воздухе, в радостном чистом сердце возможны те великие восприятия, которые поникают в вечернем послезакатном смятении.

Слишком много низко-земного облепляет сердце, отягощает его, одурманивает. Недаром повторяется, что утро вечера мудренее. Разве не будут выражением истинной мудрости высокие, мгновенные озарения истины? И всякое такое озарение приносит мудрую радость; и лучшая радость всегда будет сохранять в себе и качество простоты. От сложных противоречий радость не возникает. Радость в себе самой прежде всего имеет качество непосредственности, прямоты, улыбки всему сущему. Именно радость помогает перешагнуть через препоны вражеские. Радость является одним из лучших условий преодоления вражеских нападений. Уже нечего говорить, что радость всегда будет ближайшим путем к восхищению.

Конечно, древнее приветствие - "радуйся" - даже в тех отрывочных упоминаниях, которые дошли до нас, иногда делалось условным и

утрачивало смысл. Но все-таки приказ о радости может быть полезен даже при горестном извещении. В этом будет как бы заключаться соломонова мудрость, сказавшая: "И это пройдет". Много житейских положений должен был знать тот, кто мог в кратком "и это" понять, как многое наслаивается, проникает и сменяется.

В сменах текущих отражений особенно драгоценны искры озарения, когда их может уловить развлекающееся сознание человеческое. В простоте чувствознания воспринимаются и зовы дальние, точнее и быстрее всех радиоволн. Лама спешит.

- Почему торопишься?

- Учитель зовет; очень болен, надо поспешить.

- А где же твой учитель?

- На Кайласе в пещере.

- Когда же ты получил весть, ведь до Кайласа многие сотни миль?

- Сейчас получил.

Так в простоте произносятся слова знаменательного характера. В этот миг не то важно, что пришла весть, которая через месяцы подтверждается, но важно лишь то, что нужно спешить. Произошло нечто совершенно обычное, не выходящее за пределы возможности каждого дня, и в простоте произносится зов чувствознания. То же простое чувствознание подскажет и лишний раз произнесет знаменательное "радуйся" - приказ, выводящий из сумерек, - РАДУЙСЯ.

2 Января 1935 г.

Пекин

"Врата в Будущее"

ДРЕВНИЕ ИСТОЧНИКИ

"В чем истина веков.- В законах и приказах или в пословицах и в сказках". Во-первых воля напряжена, а во вторых - чеканка мудрости.

Самая краткая пословица полна звучаний местности и века. А в сказке, как в кладе захороненном, сокрыта вера и стремления народа. Пословица может быть скорбною, но она не будет разрушительной, так же точно не бывает мерзких сказок, как и отвратительных песней. И пословица и сказка к добру. А истоки приказа различны. Сколько приказов выдыхается и скоро испаряется. Но попробуйте искоренить пословицу или легенду. Хоть в подземелье уйдут, а затем снова вынырнут. Сказано:

"Сумей схватить за хвост самого маленького черта, и он укажет, где притаился его наибольший". Эта старая китайская пословица указывает на значение малейших подробностей для открытия главного. Действительно, самая заботливая подробность будет лучшим ключом к подвигу великому. Ошибочно думают, что подробности незначительны для пути восхождения. Даже самые прекрасные героические действия покоились на подробностях, вовремя предусмотренных. Как внимательно замечает все камни следующий за Учителем. Не минует его ничто постороннее. Лишь плохой ученик скажет: "Учитель, я в восхищении разбил себе нос". Такая несоизмеримость лишь покажет, насколько ученик далек от зоркости. Пословица китайская имеет и другое значение: самый большой преступник лучше всего познается по самым малым подробностям поведения.

Замечательно наблюдать тонкость и верность подробностей в пословицах, легендах и сказках. Конечно, иногда в неточном переводе что-то может показаться излишним или тяжеловесным, но стоит обратиться к первоисточнику, как вы увидите, что старинная пословица - "из песни слова не выкинешь" - имеет глубокое значение, и не только не выкинешь, даже и не переставишь. И с этой точки зрения необыкновенно поучительно наблюдать кованность народного языка. Как лучшие зерна отсеиваются повторным провеиванием, так в горниле веков выковывается язык народной мудрости.

Во всех веках и народах всегда будут краткие периоды, в которые будут спесиво отринуты эти накопления. Как клады, временно уйдут они под землю. Как в запрещенных катакомбах, останется лишь шепот молитв. Так где-то и все-таки в полной бережливости сохранятся знаки народной наблюдательности, и опять их достанут из тайников. Опять с обновленным рвением будут изучать. И опять именно из этих неисчерпаемых источников обновятся основы Культуры.

Какие-то вдумчивые исследователи опять углубятся в познавание и смысла и формы старинных наследий. Будут опять любоваться изысканными подробностями этих форм, таких кованых, таких чеканных, рожденных в долготерпении бывших ритмов жизни.

Именно хочется подчеркнуть, что в этих старинных наследиях и смысл и сама форма построений может доставить одинаковую радость исследователю. Люди поверхностные, может быть, что-то скажут о старообразном языке, но настоящий вскрыватель рун, пытливый ученый, будет любоваться, как замечательно и просто и уместно поставлены определения и в каких сочетаниях выявлено наибольшее ударение, обращающее внимание там, где нужно.

Возьмите любую старинную пословицу и попробуйте начать в ней переставлять слова. Вы увидите, что от таких упражнений потеряется много смысла. Нам приходилось видеть множество переводных искажений. Только в самое последнее время языки начинают изучаться без предубеждений, и потому даже в известных памятниках старины новые переводы открывают новые знаменательные подробности. Даже сами исторические имена претерпели в различных переводах такое многообразие выражений, что подчас даже трудно признать, что речь идет о том же самом лице или месте. Особенно повинны были в этих условиях учебники средних школ. Множество детей в спешном прохождении курса подчас усваивало такие наименования, которые потом в зрелых годах попадались им в совершенно другом выражении, что порождало лишь ненужные осложнения.

Но сейчас во многих отраслях науки мы обращаемся к первоисточникам вполне доброжелательно и пытливо. Вдумчивое изучение поможет опять оценить множество характернейших подробностей и определений.

А что же может быть глубже и полнее, как не наблюдение и за самой мыслью, и за способом построения ее? Недаром люди говорят об искусстве мышления. Именно в мыслительном построении выражается то же общее понятие творчества. Любители искусства для искусства всегда особенно подчеркнут не только, что сказано, но и как сказано. Как сказано, как сделано, как помыслено - все это является источником восхищения каждого наблюдателя; а теперь столько приходится говорить об утрате качества во всей жизни, что именно качество всех построений особенно примечательно.

Все проблемы, требующие спешного разрешения, нуждаются в высоком качестве выражения. Знаменитое "кое-как" более чем неуместно. Каждый должен понимать всю ответственность за способ своего мышления и действия. Не будем думать, что способ мышления неважен; как во всем творчестве, способ, техника имеют огромное значение. Картина только тогда убедительна, когда вся она построена беспеременно. Когда зритель чувствует, что иначе и быть не могло, что данное ему именно так сложено, как нужно. Для этой убедительности какая нужна наблюдательность всех подробностей.

Какая чудесная школа убедительности заключена в исконном творчестве народов, в анонимном, характерном и всегда живом.

3 Января 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

ФАН МЕМОРИАЛ

Конфуций заповедал своим ученикам - "изучить как можно больше видов птиц, животных, трав и деревьев".

В Пекине недалеко от поэтичного Северного озера, где высится прекрасный белый субурган, на горе, рядом с Пекинской библиотекой, можно видеть новое просторное здание института биологии в память Фана, китайского деятеля, неоднократно занимавшего министерские посты и покровительствовавшего наукам. Фан всегда очень интересовался естественной историей и организовал музей естественной истории в Пекине. Пишут, что он интересовался судьбой этого учреждения даже во время болезни. Потому общество "Чанг-Ши" и "Чайна фундейшен" назвали институт в память этого большого деятеля Китая. Институт существует с 1928 года, и с тех пор в нем произведены очень значительные научные работы. Прежде всего институт посвящал свои занятия китайской флоре и фауне. При образовании института он имел сравнительно небольшой ежегодный бюджет в 30000 мексиканских долларов и помещался вначале в старой резиденции самого Фана. Доктор Пинг был назначен первым директором при одном профессоре, двух ассистентах профессоров, двух ассистентах и одном художнике. Теперь же бюджет его вырос до 66000 местных долларов, кроме директора и профессора в состав института входят 5 ассистентов профессоров, 12 ассистентов, 3 художника и два препаратора.

Институт предполагает через своих членов произвести работу по составлению национального гербария и особенно сосредоточиться на флоре и фауне Хопейской провинции. Кроме этой провинции, ботанические и зоологические собрания поступают из Чехвана, Юнана, Квантунга и других местностей. Гербарий включает уже более 38500 названий, не считая многих необходимых дубликатов. В технологической лаборатории имеется более 3000 дендрологических образцов, из которых 1826 относятся к Китаю. В зоологическом отделе более 105000 номеров. Кроме того, в ботаническом отделе имеется коллекция из более чем 17000 фотографий растений Китая.

Издание института заключается в 4 сериях - бюллетень института, китайские растения, китайская фауна и китайские кустарники. Кроме того, печатается серия популярных справочников на китайском языке. Институт работает в ближайшей кооперации с агрикультурным институтом Киангцзе и с ботаническим садом Кулинга. Этот ботанический сад озабочивается разведением огромного числа китайских растений экономического значения, чтобы культивировать для употребления большое число знаменитых китайских цветов, которые очень ценятся заграницей, но сравнительно мало культивируются в самом Китае. Этот же сад обращает большое внимание и на древесные насаждения, чтобы и в этом направлении способствовать лесоводству Юго-Восточного Китая. В задачу входит также культура скрещивания китайских цветов - это огромное поле для исследования с большим экономическим значением.

В ближайшую программу института Фана, таким образом, входит: 1) собрать богатейший гербарий Китая, посвященный, главным образом, самым значительным провинциям; 2) произвести полнейшее исследование китайской дендрологии, издавая иллюстрированные книги о лесах Китая; 3) сделать лишанский ботанический сад центром садоводства и лесоводства; 4) поднять технологическую лабораторию как центр дендрологических изучений в Китае; 5) обогатить собрание птиц, рыб и моллюсков; 6) производить исследование биологии морских и пресных вод и способствовать рыбным промыслам.

Институт Фана за свое краткое шестилетнее существование при малом бюджете и малочисленном научном составе, конечно, не может сравниться с такими многолетними учреждениями, как, например, Королевский Ботанический сад в Кью около Лондона или Биологическое бюро в Америке, но приятно видеть, что и за несколько лет своего существования институт Фана представляет из себя уже большое национально обоснованное учреждение со всеми задатками быстрого и мощного развития.

Каждое учреждение, прежде всего, выражает в себе способности и энтузиазм своего руководителя. "Каков пастырь, таково и стадо". В этом смысле институту Фана посчастливилось: директором его состоит Хсен-Су-Ху, выдающийся ученый Китая, который вносит в учреждение свое тот истинный патриотизм, который является верным залогом преуспеяния.

В "Естественно-историческом бюллетене" доктор Хсен-Су-Ху пишет: "Живя в стране, богатой флорою и фауною, мы, китайцы, являемся прирожденными естествоиспытателями; наши праотцы задолго до эры Конфуция уже изучали и применяли к употреблению растения и животных нашей страны. Кроме легендарного мудреца, императора Шен-Нунга, отца китайской фармакопеи, который в своих необыкновенных способностях испытал сотни лекарств, мы находим между тринадцатью классиками доконфуцианского словаря "Эрх-Ия" множество названий растений и животных, записанных и объясненных. Конфуций сам заповедовал своим ученикам - "изучать как можно больше видов птиц, животных, трав и деревьев". Великий словотолкователь династии Хан-Шу-Шен в своем большом словаре "Свех Вен" включил многие имена растений и животных. Первый травник "Пен-Цзао" относится к Тао-Хун-Чин-Таойской ученой династии Чин. С тех пор много изданий травников были написаны вместе с трактатами о горных пионах, апельсинах, чае, травах и деревьях Южного Китая, включая грибы и мхи. Великий исследователь трав династии Минга Ли-Ши-Цзин пересмотрел старинные травники и составил из них свою знаменитую книгу "Пен-Цзао-Кхунг-Му". Наконец, ученый государственный муж, губернатор Ву-Чин-Чун, живший в ранний период маньчжурской династии, закончил свою большую работу "Чи-Ву-Минг-Ших-Ту-Кого" - первый чисто ботанический трактат, в котором он описал несколько тысяч видов растений, сопровожденных многими тонко исполненными иллюстрациями. Эти иллюстрации были так прекрасно исполнены, что многие из них могут быть вполне употреблены для определения видов и даже в таких технически трудных растениях, как орхидеи. Итак, прилежными трудами наших знаменитых праотцев мы, китайцы, теперь располагаем ботаническими источниками более, нежели какой-либо народ в целом свете...

Прогресс ботанических наук в Китае, имея в основе блестящие достижения наших праотцев, внушает блестящие надежды. Как вы знаете, биологическая наука в современном ее понимании установилась в Китае лишь недавно. Ботанические исследования еще 15 лет тому назад были почти не известны. Но сейчас мы имеем уже 23 университета и высших школ по всему Китаю, как правительственных, так и частных. Каждый из них имеет отдел биологии с сильным персоналом, достаточным бюджетом и с современно поставленными лабораториями. Кроме того, имеется 6 исследовательских институтов, в которых изучение ботаники поставлено вполне хорошо". Затем следует описание задач и достижений упомянутых научных учреждений, в котором вы чувствуете неподдельный оптимизм, основанный на современных патриотических