Понятие диспозиционной системы личности

 

Диспозиционная концепция регуляции и саморегуляции социального поведения личности является одной из интегративных теорий личности. В ней объединены социологические, социально-психологические и общепсихологические характеристики личности. Необходимым условием рассмотрения отношения личности к нововведениям под углом зрения диспозиционного подхода является краткий анализ собственно диспозиционных образований как системы, специфическим образом регулирующей поведение в зависимости от социальной ситуации, реальной деятельности и общения.

Психология установки разрабатывалась в школе Д.Н. Узнадзе. Установку Д.Н. Узнадзе (1966) считал досознательным состоянием готовности человека действовать определенным образом в определенной ситуации. Главное условие ее формирования – единство субъективного и объективного факторов: актуализированной потребности человека в ситуации ее удовлетворения.

Фиксированная установка образуется при многократной реализации данной потребности в данной ситуации. Она может разрушаться, если длительное время не актуализируется, и заменяться другой фиксированной установкой, в большей степени отвечающей наличной потребности и актуальной ситуации. Фиксированная установка может быть прочной, пластичной, динамичной, стабильной, константной, вариабельной etc.

Ш. Надирашвили предложил трехуровневую схему психологической активности человека. На основании установки так называемого практического поведения человек действует как индивид. В случае если установка практического поведения почему-либо перестает соответствовать потребности или ситуации, происходит акт объективации и человек начинает действовать как субъект на основании установки теоретического поведения. Высшей формой психической активности является установка социального поведения, где человек действует как личность.

Таким образом, в школе Д. Узнадзе возникает понятие социальной установки. Социальная установка как закрепленное в психике отношение личности к действительности представляет собой состояние общеличностной готовности действовать определенным образом для реализации своих потребностей в определенных условиях. Социальная установка является составной частью цельной системы установок.

Именно понятие социальной установки позволяет рассматривать субъект активности в его связи с социальным миром, хотя системе установок личности придается различное значение. Например, ей отводится весьма ограниченная функция обеспечения привычного поведения (А.Г. Асмолов, 1979); допускается фактическое отождествление личности и установки (А.С. Прангишвили, 1967), а также психологии личности и психологии установки (В.Г. Норакидзе, 1966).

Различные направления советской психологии приходят к довольно сходным выводам относительно структуры регуляции социального поведения личности.

В работах В.Н. Мясищева (Мясищев, I960) отношения личности обладают сходными чертами с установкой: цельного, избирательного, устойчивого во времени отражения взаимосвязи субъекта и объекта деятельности. Понятия «личностный смысл» (А.Н. Леонтьев, 1975) и «внутренняя позиция» (Л.И. Божович, 1968) обращают внимание на аналогичные явления, подчеркивая специфику и своеобразие каждого из них.

Линия исследовании в области аттитюдов в зарубежной психологии является еще одной предпосылкой формирования диспозиционной концепции. Аттитюд рассматривается как фиксированная социальная установка в отличие от психофизиологической и является одним из основных объектов исследования в социальной психологии. Наиболее общее определение аттитюда дал Г. Олпорт: «состояние психической и физиологической готовности, сложившееся на основании опыта и оказывающее направляющее и (или) динамическое влияние на реакции индивида относительно всех объектов или ситуаций, с которыми он связан» (G.W. Allport, 1967).

Структура аттитюда сложна и, по мнению М.Б. Смита, состоит из трех компонентов: когнитивного, эффективного и поведенческого (M.B. Smith, 1947). Такой подход стимулировал изучение процессов формирования и смены аттитюда экспериментальными методами.

К. Ховленд (C. Hovland, M. Rosenberg, W. McCruire, R. Abelson, J. Brehm, 1969) показал, что в результате экспериментального воздействия на один из компонентов (когнитивный, поведенческий или эффективный) изменяются и остальные.

Аттитюд можно рассматривать как биполярную оценку (К. Осгуд, П. Танненбаум, 1955, C. Osgood, P. Tannenbaum). При этом он играет роль упрощения отношения человека к объекту, поскольку проще оценить объект как плохой или хороший, чем как частично плохой или частично хороший. Отсюда выводится принцип контрастной смены аттитюда. Если объект, который оценивается как «плохой», вступает в положительную связь с объектом, который оценивается как «хороший», то оценка первого повышается, а оценка второго понижается.

Когнитивистские концепции аттитюда рассматривают его преимущественно как когнитивную систему (Л. Фестингер, 1984), поэтому смена аттитюда представляет собой результат стремления субъекта к уменьшению диссонанса, возникающего вследствие нарушения психологической непротиворечивости системы знаний.

Описанные закономерности способны объяснить отдельные случаи изменения аттитюдов. Существуют и другие теоретические обоснования смены аттитюда. А. Инско выделил 12 подобных подходов (A. Insko, 1968). Надо отметить, что все они стали скорее минитеориями, объясняющими лабораторный эксперимент и весьма далекими от понимания закономерностей поведения живых людей в реальной социальной ситуации (см. подробно: Шихирев, 1979).

Лабораторный эксперимент, принятый как единственно научный метод социальной психологии, превратил аттитюд в чисто индивидуальную характеристику, тогда как его следует рассматривать скорее как выражение отношений личности и общества (социальной организации) (Шихирев, 1985, с. 29–30). Лабораторное очищение социальной установки от «социальности» явилось одной из причин спада интереса к этой проблеме. Другая, не менее важная, причина – невыполнение аттитюдом функции однозначной регуляции поведения. Полевой эксперимент Р. Ла Пьера (R. La Pierre, 1934), показавший явное расхождение между вербальным отчетом испытуемого и его реальным поведением, заставил отказаться от представления о «единственности аттитюда» как достаточной предпосылке социального поведения (поступка поведенческого акта).

М. Рокич предположил, что поведение является функцией не только аттитюда на объект, но и аттитюда на ситуацию. Он выделил, в частности, два типа ценностей – ценности-цели и ценности-средства. В концепции М. Рокича аттитюд выступает как организация различных компонентов, что само по себе расширяет содержание термина и позволяет рассматривать структуру личности, детерминирующую поведение как некую целостность ценностей, верований и аттитюдов.

В современной американской литературе интерес к проблематике аттитюдов, ранее очень значительный, к настоящему времени почти исчез (М. Кон, 1983, M. Kohn). Причины снижения интереса к динамике аттитюдов в том, что не удалось найти удовлетворительного объяснения противоречий между аттитюдными конструкциями и поведением, а также в том, что нарастает интерес к анализу факторов стабильности личности, которая рассматривается как альтернатива тенденции манипулирования, приспособления личности к требованиям антигуманных социальных структур (Н.В. Ядов, 1989).

Для нашего исследования процесс смены аттитюдов представляет значительный интерес как часть процесса целостности-изменчивости диспозиционной системы, во-первых. Во-вторых, наше общество подвержено бурным изменениям в настоящее время и так что отношение личности к изменениям и нововведениям выступает на первый план. И, в-третьих, на наш взгляд, нельзя рассматривать стабильность, целостность личности в отрыве от ее изменчивости: это связанные процессы и в некоторых случаях стабильность, целостность поддерживается как раз за счет изменчивости и динамики.

Следует упомянуть европейские работы в области изучения установок. Основным недостатком американской модели социальной психологии считают ее ярко выраженную индивидуализированность, то есть ограничение сферы исследований индивидом как носителем психических свойств и его ближайшим окружением.

Г. Тажфел, В.Дж. Томас и Ф. Знанецкий определяют социальную установку содержательно как отношение личности к нормам и ценностям, субъектом которых является не отдельно взятый индивид, группа, а общество в целом (Шихирев, 1985).

Признание детерминации более высокого порядка, чем непосредственное окружение, способность фиксировать в самой личности социальных не по форме, а именно по содержанию отношений заставляют считать это направление наиболее перспективным.

Например, Р. Харре (Шихирев, 1985; R. Harre, 1979) предполагает, что поведение строится как некая иерархия «социальный порядок-поступок-действие-движение». Каждый уровень здесь является планирующим по отношению к низшему и исполнительным по отношению к высшему. Регуляция социального поведения личности осуществляется системой шаблонов, одни из которых являются фиксированными в культуре способами поведения и поэтому обязательными для субъекта, а другие являются способами поведения, выработанными самим субъектом и поэтому наиболее позволяющими удовлетворять потребности самовыражения.

В советской психологии понимание личности как структуры отношений имеет довольно прочное основание. «Помимо социальных характеристик, относящихся лишь к одному из планов, социальных функций – ролей личности имеется общий центр, в котором сходятся исследования социологов, социальных психологов и психологов. Этим центром являются ценностные ориентации групп и личности, общность целей деятельности, жизненная направленность или мотивация поведения людей. Для психологии это центр духовного развития личности к обществу, группе, самой себе (В.Н. Мясищев), взаимопроникновения смысла и значения (А.Н. Леонтьев), динамика установки (Д.Н. Узнадзе, С.А. Прангишвили), нравственные позиции и мотивы поведения формируемой личности (Л.И. Божович) и др.» (Ананьев, 1968, с. 299, 300).

Концепция диспозиционной структуры личности была впервые предложена в 1972 году (Ядов, 1975) и в современном виде может быть описана так.

Формирование диспозиций происходит на базе потребности личности и ситуации деятельности, в которой эта потребность реализуется. Важным моментом является то, что и потребности, и ситуации, и поведение личности имеют иерархическую организацию.

Первый уровень регуляции основывается на витальной потребности и предметной ситуации. Он соответствует психофизиологической установке, в поведении проявляется как поведенческий акт.

Второй уровень регуляции основывается на потребности включения в группу. Ситуация предъявляет социальные требования среды. Это уровень аттитюда, в поведении проявляется как поступок (система поведенческих актов).

Третий уровень регуляции вызывается потребностью освоения деятельности в определенных сферах, и поэтому ситуация, определяющая этот уровень регуляции, – сфера деятельности. Диспозиция здесь – направленность интересов, в поведении проявляется как система поступков.

Четвертый уровень регуляции определяется потребностью слияния с макросоциумом и самоактуализацией, которая проявляется в устойчивом образе жизни, социокультурных условиях. Это уровень ценностных ориентации, проявляющихся в системе поведения (ценностно-ориентированой программе поведения).

Функции различных уровней диспозиционной системы изменяются от обеспечения деятельности на первом уровне до формирования программы деятельности – на высшем.

В 1979 году были опубликованы наиболее полные результаты исследования, направленного на проверку диспозиционной концепции («Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности», 1979).

В связи с ними можно считать доказанным основное положение об иерархической структуре диспозиций. Было обнаружено также, что общая направленность интересов занимает важную роль наряду с ценностными ориентациями.

Подтвердилось предположение о том, что высшие уровни иерархии осуществляют программирование деятельности в крупном «масштабе», а низшие несут, скорее, функцию приспособления к конкретным условиям деятельности.

Можно говорить о том, что максимально обобщенные диспозиции лучше «управляют» поведением в разных сферах деятельности, а частные лучше регулируют систему поступков в той области или ситуации, к которой они непосредственно относятся.

Удалось выявить два наиболее четко различимых уровня частоты связи с поведением: слабо связаны ценностные ориентации и проективные социальные установки и сильно связаны ролевые и ситуативные социальные установки.

Выяснено, что решающую роль в определении линии поведения играет общая направленность интересов, общая вовлеченность в сферу деятельности. Ни ситуативные, ни обобщенные установки к способам действий, находящиеся в противоречии с высшими диспозиционными образованиями, не способны обеспечить соответствие с адекватными параметрами поведения.

Следует упомянуть интересную попытку анализа отношения к труду как к трехкомпонентной установке, предпринятую А.А. Прохватиловым (А.А. Прохватилов, 1971).

Вопрос соотношения реального поведения людей с соответствующими диспозициями достаточно сложен. Вполне определенно можно говорить о том, что эта связь многократно опосредована и в решающей степени зависит от уровня вовлеченности личности в данную деятельность («Саморегуляция…», 1979. с. 172).

Кроме того, справедливо утверждение о доминирующем воздействии высших диспозиций не только в упорядочении нижележащих диспозиционных уровней, но и в упорядочении поведенческих актов субъекта (Там же. с. 176).

Вопрос связи диспозиций и поведения следует рассматривать совместно с вопросом о функциях диспозиций. Диспозиционная система играет и адаптирующую, и регулятивную роль. При выполнении адаптирующей функции диспозиционная система работает согласованно (консистентно), при выполнении функций регуляции поведения ее консистентность снижается и поведение становится трудно прогнозируемым.

Необходимо указать, что в настоящем исследовании вопрос о связи диспозиций и поведения не являлся специальным предметом изучения.

В нашей работе исследуется отношение личности к нововведениям как инновативная компонента или модус диспозиционной структуры личности.