Что происходит во время анализа и кто должен подвергаться психоанализу?

Во время анализа пациент склонен постепенно нагружать образ аналитика всей энергией неудовлетворенный желаний Ид, накопившейся у него с младенческих лет. Когда эта энергия сосредотачивается на одном образе, ее можно изучить и перераспределить, а напряжения можно отчасти снять, анализируя образ аналитика, сложившийся у пациента. На обычном языке это значит, что у пациента вскоре может сложиться весьма эмоциональное отношение к аналитику. Поскольку в действительности он знает о враче очень мало, он должен вести себя и чувствовать в соответствии с образом, созданным им самим. Аналитик в течение всего лечения остается нейтральным, представляя собой для пациента немногим более чем руководящий голос. Поскольку нет разумных оснований любить или ненавидеть нейтральную личность, чувства, бурлящие вокруг образа аналитика, должны быть вызваны не им, а другими людьми, а пациент использует аналитика с его согласия и под го наблюдением в качестве "козла отпущения" за напряжения, которые он не может разрядить на их подлинные объекты. Он переносит свое либидо с этих объектов на образ аналитика. По этой причине установка пациента по отношению к аналитику называется перенесением.

Можно выразить это еще иначе: в течении анализа пациент пытается в некотором смысле завершить неоконченные дела своего детства, используя аналитика в качестве заместителя своих родителей с тем, чтобы в дальнейшем посвятить большую часть соей энергии делам зрелого человека.

Конечно попытка эта никогда не удается вполне. Пациенту приходиться сдать свои оборонительные укрепления, старательно воздвигнутые на протяжении долгих лет и встретиться в открытой схватке с неприятными и неприемлемыми импульсами своего Ид. Он готов пойти на это ради выздоровления, ради денег, которые он платит, и ради одобрения аналитика. Иногда это горестное, неловкое и мучительное переживание; в других же случаях - уютное безопасное общение с врачом. Такое ощущение уюта в сочетании с подсознательным (а позднее и сознательным) нежеланием пациента расстаться со своими "старыми друзьями" - своими симптомами. С вниманием людей и другими выгодами, которые он может из них извлекать, действует на лечение как тормоз. Как только возникает такое нежелание или, или как его называют, сопротивление, аналитику приходиться посвятить ему немало времени, иначе анализ может никогда не привести к цели.

Аналитик стремиться не просто назвать эмоции, но и изменить их. Это лечение словами, поскольку слова наилучший способ, которым пациент может выразить свои чувства перед самим собой и врачом. Если он выражает их также другими способами, например, жестами движениями, то слова остаются все же наилучшим путем разъяснить их смысл и происхождение. Важны при этом чувства и что с ними происходит, а вовсе не ученые слова, служащие для их описания.

Не стоит представлять себе, что будто анализ состоит в обозначении пациента некоторыми прилагательными. Прилагательные не извлекают неврозов. Вам может показаться интересным и даже, может быть, успокоительным, если вам скажут, что Вы - тимергазический экстровертированный пикнофильный эндоморф с комплексом неполноценности и дисгормоничными ваготоническими борборигмами[6], но в этом нет целебной силы.

Лавиния Эрис в начале лечения спросила доктора Триса: "Скажите, доктор, в конце лечения Вы мне дадите письменную характеристику моей личности?". На что доктор ответил: "Если в конце лечения, мадам, Вы еще захотите иметь письменную характеристику Вашей личности, значит, лечение окончилось неудачей!"[7]

Одну вещь мы должны усвоить прежде всего: счастье зависит от изменчивых и динамических стремлений и чувств человеческого духа; оно не создается ответами на анкетные вопросы, которые стоит вставить на подобие ломтиков хлеба в надлежащий компьютер, чтобы испекся равномерно прожаренный и промасленный тост Вашей жизни. К сожалению, подобную теорию личности поддерживают не только популярные журналы, но даже многие дипломированные психологи. Однако большинство психиатров и психоаналитиков не интересуется Вашими ответами на вопросы вроде следующих: "Обладаете ли Вы интеллектом?", "Каков Ваш коэффициент очарования?" и "Типичная ли Вы жена?"

Психоаналитик не занимается подготовкой статистики к таким родам анкетам; он решает вопрос, кто Вы? Может быть, этот вопрос еще лучше изобразил киноактер-комик, все время спрашивающий людей: "Кто же Вы такой?" Что касается, например, интеллекта, то он служит орудием, а не частью вашего Я; важно, позволит ли Ваше Ид использовать это оружие надлежащим образом.

Часто можно услышать: "Я мог бы это сделать, если бы захотел!" На что следует ответить: "Конечно, Вы могли бы!" Каждый человек может сделать почти все, если только он достаточно сильно этого хочет. Примерами этого полна история. К числу впечатляющих относятся одноногие, ставшие специалистами по джиттербагу и рок-н-роллу, и слепые, ставшие хорошими музыкантами. Важный вопрос состоит не в том, "можете ли вы?", а в том, "действительно ли вы хотите этого так сильно, как вы думаете, и если нет, то почему?" При анализе занимаются главным образом желаниями и лишь изредка - способностями. Вопрос, который аналитик молча задает пациенту, лучше всего выражается такими словами: "Чем Вы готовы поступиться, чтобы быть счастливым?" Как мы увидим, этот вопрос мало связан с интеллектом, очарованием и статистикой.

Первоначально психоанализ был разработан главным образом для лечения неврозов. Со временем обнаружилось, что он приносит пользу не только очевидным невротикам, но и многим другим. Из наиболее обычных видов невроза, рассмотренных выше, психоанализ особенно полезен при истерии и неврозе беспокойства. Часто он оказывается действенным при неврозе характера и может весьма помочь при неврозе навязчивости в зависимости на сколько пациент заинтересован в наилучшем ходе лечения. В случае ипохондрии психоанализ менее надежен, а в случае фобий метод нуждается в видоизменении.

Методы психоанализа все более применяются в лечении психозов, особенно для предотвращения рецидивов. Требуется специальная подготовка, талант и усилия, чтобы применять их в этих условиях, и врачи, вполне компетентные в лечении психозов психоаналитическими методами, встречаются очень редко.

Что касается "нормальных" людей, то они подвергаются психоанализу сплошь и рядом. Многие вполне уравновешенные психиатры подвергались и подвергаются анализу для учебных целей. Многие социальные работники и психологи также проходят через анализ, чтобы научиться лучше понимать людей и сотрудничать с психоаналитиками в лечении других. Несмотря на расходы и трудности, молодые люди с ограниченными заработками идут на это, поскольку большинство этих "нормальных" людей рассматривает анализ как превосходное капиталовложение, которое поможет им стать разумнее, счастливее и более производительно работать. У каждого есть неудовлетворенные напряжения, накопившееся с младенческого возраста, и независимо от того, выражаются ли эти напряжения открыто невротическими путями или нет, всегда полезно реорганизовать и частично снять с помощью анализа неудовлетворительную энергию Ид. Это, несомненно, выгодно тем, кто должен воспитывать детей.

Часто возникает вопрос, может ли психоанализ кому-нибудь навредить? Самая большая опасность - это лечить пациента, находящегося на грани психоза, если аналитик не отдает себе отчета в его подлинном состоянии. Аналитик также должен соблюдать осторожность в различении неврозов от некоторых болезней мозга и гормональных расстройств, например, гипертиреоза, могущего вызвать аналогичные симптомы, чтобы не лечить только одними психологическими методами пациентов, нуждающихся в хирургическом лечении или специальных лекарствах. [8] Чтобы избежать подобных ошибок, от психоаналитиков требуется основательная подготовка по медицинской психиатрии, прежде чем он допускаются в психоаналитическую ассоциацию. Психоаналитики без медицинского образования решают эту проблему, привлекая консультантов и требуя перед началом лечения тщательного медицинского обследования пациента.

Случается, что пациент делает из аналитика постоянное занятие, подвергаясь лечению год за годом без какого-либо заметного улучшения; чтобы иметь возможность продолжать его, он лишает себя всего, кроме самого необходимого. Особенно склонны к этому служащие таких профессий, как, например, социальные работники. Каждый, кто проходил анализ в течении более двух лет без каких-либо решительных результатов, без сомнения, вправе проконсультироваться с другим психиатром или психоаналитиком для оценки положения. Иногда чересчур ревностный аналитик может поощрить развод, не имея ясной картины брака, которую он мог бы легко получить, побеседовав с супругой и детьми. Значительный процент невротиков склонен к самоубийству; один из основных вкладов психоанализа состоит в спасении многих людей, которые в противном случае покончили бы собой.

Иного рода опасность представляют люди, прерывающие вопреки совету врача анализ посередине, а затем распространяющие сведения (неверные, так как лечение не было окончено), что они прошли анализ у какого-то, а потом им стало от этого хуже. Это очень похоже на поведение пациента, покидающего операционный стол прежде, чем его зашили, а затем утверждающего, что хирург расширил его рану. Если психоаналитик подозревает, что индивид больше заинтересован в таком спектакле, чем в выздоровлении, он колеблется начинать лечение.