Правовая квалификация сторон вооруженного конфликта

 

 

В 60 - 70-х гг. XX в. под давлением социалистических стран, выступавших в ООН сплоченным блоком, а также под воздействием антиколониального движения, развернувшегося во всем мире, была оформлена и юридически закреплена терминология, обозначавшая силы, "борющиеся в порабощенной колониальными силами стране за независимость"[186].

СССР и страны просоциалистической ориентации выступали в ООН за объявление политической независимости государств, ведущих антиколониальную борьбу, а также за признание за такого рода вооруженными конфликтами международного характера. Страны капиталистического блока не были заинтересованы в международном (на уровне ООН и других организаций) решении проблем колониальных стран Азии и Африки. Подобный конфликт, по их мнению, должен быть решен самостоятельно государством, втянутым в войну (но при подразумеваемом участии доминиона). Они относили национально-освободительную борьбу к внутреннему вооруженному конфликту.

Несмотря на различные взгляды на политическую оценку событий, у каждой из противоборствующих сторон большую озабоченность вызывали человеческие жертвы, понесенные в результате таких войн. В Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2597 "Уважение прав человека в период вооруженных конфликтов" от 16 декабря 1969 г. особое внимание уделялось необходимости обеспечения защиты прав гражданских лиц и бойцов в конфликтах, которые являются результатом борьбы народов, находящихся под колониальным или иностранным господством[187].

Победа в борьбе за признание международного характера национально-освободительных войн была достигнута при поддержке СССР и стран социалистической ориентации. Результат ее был закреплен на международном уровне. Так, 20-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН признала законность борьбы народов за свое освобождение (25-я сессия подтвердила это). Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 3070 от 30 ноября 1973 г. отмечала, что борьба может вестись всеми доступными средствами, включая вооруженную борьбу[188].

Вопрос о правосубъектности борющейся за свою независимость нации советскими учеными был решен положительно. Признание связывали с созданием соответствующих органов власти: "борющаяся нация становится субъектом международного права и как таковая обладает определенными правами и обязанностями: может вступать в сношения с государствами и международными организациями, заключать с ними международные договоры и соглашения и т.д."[189].

Торжеством гуманистических идей можно назвать разработку и принятие в 1977 г. Дополнительных протоколов I и II к Женевским конвенциям 1949 г. Особенно велика роль Протокола II, по сути, направленного на открытое признание антиколониальной борьбы в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки в качестве вооруженного конфликта, носящего международный характер.

В результате дебатов на Дипломатической конференции 1974 - 1977 гг. войны за национальную независимость, отнесенные первоначально к немеждународным конфликтам, были признаны международными и включены в Протокол I. По мере расширения сферы действия Протокола I произошло сужение области применения Протокола II, в котором отмечено, что "настоящий Протокол... применяется ко всем вооруженным конфликтам, не подпадающим под действие ст. 1 Дополнительного протокола, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), и происходящим на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют свой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол" (п. 1 ст. 1)[190].

В Дополнительном протоколе I 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. отмечается, что под международным вооруженным конфликтом "следует понимать и такие ситуации, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации..." (п. 4 ст. 1)[191]. С терминологической точки зрения деление вооруженных сил на комбатантов и некомбатантов решалось исходя из их причастности к процессу ведения вооруженной борьбы.

После завершения периода "холодной войны", распада блока социалистических стран и прекращения существования Союза ССР (как его основного лидера) стало очевидно, что борьба в странах третьего мира не завершилась, она получила другую направленность (криминальную, межэтническую, религиозную, межклановую и т.д.), стала вестись более жестокими методами и распространилась на все большее число государств различных регионов. Помимо этого на территории бывших социалистических республик возникли внутренние вооруженные конфликты (Югославия, Таджикистан, Грузия и т.д.).

Применяемые в прошлом понятия во многом утратили свое значение в связи с исчезновением в большинстве случаев самой цели антиколониальной борьбы. Не исчезли лишь войны. С правовой точки зрения возникла ситуация, когда стала очевидной необходимость модификации прежних терминов применительно к новым проблемам вооруженной борьбы внутри государств.

В настоящее время входящие в состав вооруженных повстанческих групп лица могут именоваться повстанцами, мятежниками, сепаратистами, революционерами, борцами за свободу, террористами или каким-либо иным образом. Вовлеченные в конфликт противоборствующие стороны называются субъектами, сторонами, участниками и т.д.[192]. Каждый из этих терминов имеет свое конкретное правовое обоснование.

Прежде всего следует указать на три группы сторон, вовлекаемых в вооруженный конфликт немеждународного характера: 1) противостоящие стороны (государство и вооруженная группировка, повстанцы); 2) сотрудничающие в урегулировании вооруженного противостояния международные организации и государство (реже - повстанцы и международные организации); 3) третьи стороны (в той или иной форме иногда препятствуют урегулированию конфликта, поставляя оружие, наемников и т.д.). Третьей стороной в конфликте также может быть государство, которому по решению Совета Безопасности ООН передаются полномочия по проведению миротворческой операции[193].

К основным сторонам, являющимся участниками вооруженного конфликта немеждународного характера, как было отмечено выше, следует отнести государство (в лице его государственных органов) и вооруженную группировку (более или менее организованную и находящуюся под управлением группу лиц, восставших против законного правительства), осуществляющую контроль над частью территории (ч. 1 ст. 1 Протокола II 1977 г.). В связи с этим необходимо рассмотреть несколько вопросов: 1) наличие правосубъектности у основных сторон вооруженного конфликта; 2) установление правового статуса лиц, участвующих в вооруженном конфликте на стороне восставших; 3) определение отношений сторон вооруженного противостояния, которые подлежат правовому регулированию нормами данного Протокола.

Представляется необходимым дать правовую характеристику сторон конфликта.

Общепризнанным является мнение о том, что субъекты права вооруженного конфликта - суверенные государства, борющиеся за свою независимость народы и нации, а также некоторые международные межправительственные организации[194]. Из двух сторон, участвующих в вооруженном противостоянии, не носящем международного характера, субъектом международного права признается только государство. Оно же является участником международных соглашений, направленных на защиту жертв внутреннего вооруженного конфликта и решение ряда проблем вооруженного противостояния в целом.

Нормы, регулирующие проблемы, возникающие в процессе защиты жертв внутренней вооруженной конфронтации (общая для всех Женевских конвенций ст. 3 и Протокол II 1977 г.), также предполагают существование двух или более противостоящих друг другу сторон[195]. Однако только законное или находящееся у власти правительство государства-участника, с точки зрения общей ст. 3 или Протокола II, является "Высокой Договаривающейся Стороной"[196].

Включенный в преамбулу Протокола II 1977 г. термин "Высокая Договаривающаяся Сторона" следует понимать как "участник" по смыслу Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., т.е. "государство, которое согласилось на обязательность для него договора и для которого договор находится в силе". Даже если возглавляющие борьбу против правительства фактические власти пользуются теми же правами и принимают на себя те же гуманитарные обязательства, что и государства, они с точки зрения права не являются высокой договаривающейся стороной.

В настоящее время в соответствии с доктриной и практикой международного права проблема признания правосубъектной стороной конфликта повстанцев является дискуссионной. Сегодня нет общепризнанных критериев для признания их в качестве субъекта воюющей стороны. Недостаточно проработанным видится и вопрос о процедуре признания антиправительственных сил и вытекающих из факта такого признания международно-правовых последствий.

Предполагается, что повстанцы могут приобрести статус субъекта международного права со всеми вытекающими последствиями, но только, как отмечалось выше, в том случае, если они признаны в данном качестве. С.А. Егоров подчеркивает, что никакие из форм признания сегодня не действуют, так как нет правительства, которое захотело бы предпринять такой односторонний правовой шаг. А третьи страны избегают, таким образом, обвинений во вмешательстве во внутренние дела суверенных государств[197]. В то же время требования, содержащиеся в нормах международного гуманитарного права, в равной мере обязательны для выполнения обеими противоборствующими сторонами конфликта. При этом исполнение антиправительственной стороной данных норм не влечет за собой признания повстанцев в качестве воюющей стороны. Способность повстанческого командования участвовать в переговорном процессе и быть стороной в политическом урегулировании конфликта не наделяет их международной правосубъектностью в полном объеме, предоставляя им лишь ограниченный круг полномочий. Нестабильная международная правосубъектность повстанческой стороны, по мнению Г.Р. Кецбая, позволяет говорить о последней как о субъекте международного права ad hoc[198]. Такой субъект международного права, несмотря на способность участвовать в межгосударственных отношениях, не является членом международного сообщества и существует без юридического оформления данного статуса[199]. Как отмечает С.А. Егоров, не являясь полноправными комбатантами, повстанцы в соответствии со ст. 3 Женевских конвенций 1949 г. приобретают юридический статус, как только порог конфликта превышает определенный минимальный стандарт[200].

Вопрос о правосубъектности народа, борющегося за свою независимость, согласно общим принципам международного права решается положительно, но это область применения Протокола I 1977 г. Следовательно, сторона - участник вооруженного конфликта немеждународного характера, выступающая против государственной власти, международной правосубъектности не имеет (в соответствии с нормами Протокола II).

В общей ст. 3 Женевских конвенций указано, что применение ее положений не затрагивает юридического статуса сторон, находящихся в конфликте. Нормы Протокола II не препятствуют преданию суду члена повстанческой вооруженной группы за то, что он взялся за оружие (ему не предоставляется статус комбатанта или военнопленного). В рамках судебных гарантий государство, преследующее в судебном порядке повстанцев, вправе обращаться с ними по всей строгости закона. Это отличие от правового режима, применяемого во время международных конфликтов, с его привилегированным статусом комбатантов и военнопленных, объясняется отказом государств рассматривать мятежников или повстанцев не иначе как обычных нарушителей закона. Повстанцы не являются военнопленными и поэтому могут быть привлечены к уголовной ответственности по национальному законодательству.

Сфера применения ratione personae норм Протокола II - это категория лиц, которые не принимают или перестали принимать участие в военных действиях и пользуются защитными нормами, установленными данным Протоколом в их интересах, а также те, кто должен подчиняться определенным правилам поведения по отношению к противной стороне и гражданскому населению.

Протокол II 1977 г. применяется ко всем жителям вовлеченной в конфликт страны вне зависимости от их национальности (гражданства), включая беженцев и лиц без гражданства. Власти вправе принимать особые меры безопасности по отношению к иностранцам. Область применения ratione loci Протокола II основана на критериях, имеющих отношение к лицам, а не к местоположению. Сфера применения ratione temporis определена в ч. 1 ст. 1 Протокола II, начало действия которого соответствует тому моменту, когда объективно выполняются установленные в этой статье критерии. Протокол II не содержит ограничений своего действия во времени.

Вторая группа сторон, участвующих в урегулировании внутреннего вооруженного конфликта, представлена сотрудничающими в этом процессе государством и международными организациями. Правоотношения, складывающиеся между ними, должны основываться на имеющихся международных договорах. Как правило, целью сотрудничества является оказание конкретного вида помощи со стороны международной организации государству для защиты жертв войны - гражданского населения, раненых, больных, а также гражданских объектов. Формы помощи определены в основном в уставных документах международной организации. Тем самым деятельность организаций не должна выходить за пределы своих полномочий. Помощь может быть оказана как по инициативе государства, так и по решению организации.

Вопрос участия МККК - международной неправительственной организации в урегулировании вооруженного конфликта немеждународного характера ограничивается его традиционными функциями защиты жертв вооруженных конфликтов. Второй абзац ст. 3 Женевских конвенций 1949 г. содержит положение о том, что "беспристрастная гуманитарная организация (такая как МККК. - М.С.) может предложить свои услуги сторонам, находящимся в конфликте"[201].

В Протоколе II 1977 г. МККК указывается (или подразумевается) в качестве стороны правоотношений в вооруженном конфликте в нескольких случаях. В частности, в ст. ст. 9 - 11, регламентирующих защиту медицинского персонала и медицинских транспортных средств, устанавливаются действия медицинских работников (а также действия сторон в отношении них) в рамках Протокола II. В ст. 12 Протокола II говорится о необходимости правильного использования эмблемы МККК, его защиты и уважительного отношения к нему (ч. 1 ст. 18). Среди находящихся на территории государства обществ помощи названа организация Красного Креста (Красного Полумесяца, Красного Льва и Солнца). Это положение подтверждает право МККК по своей инициативе предлагать гуманитарную помощь. Другие международные гуманитарные организации могут поступать так же.

Следует рассмотреть несколько аспектов участия ООН в процессе защиты жертв вооруженного противостояния и решения проблем внутреннего вооруженного конфликта высокой степени интенсивности в целом. При этом необходимо ответить на вопрос: является ли в подобном случае участником вооруженного конфликта ООН? Безусловно, да, поскольку международная правосубъектность ООН вытекает из критериев, присущих субъекту международного права. Согласно Уставу ООН она может применять вооруженные силы в целях поддержания международного мира и безопасности, действуя от имени сообщества государств. Следовательно, ООН является не только субъектом международного права, но и стороной, занимающей особое место в решении вопроса урегулирования интернационализированного вооруженного конфликта, применяя к такой стороне конфликта, как государство (являющееся субъектом международного права), и восставшей стороне (не имеющей международной правосубъектности) средства воздействия, санкционированные международным правом. Именно в этом видится особенность международно-правового регулирования внутреннего вооруженного конфликта в стадии интернационализации, когда возникает угроза его перерастания в международный вооруженный конфликт, при увеличении числа жертв среди гражданского населения, потока беженцев, появлении угрозы экологических катастроф.

В Протоколе II, разработанном и принятом в 70-е гг. XX века, в качестве стороны, участвующей в урегулировании внутреннего вооруженного конфликта, ООН (в отличие от МККК) не указана. В ч. 2 ст. 18 имеется ссылка на возможность с согласия высокой договаривающейся стороны проведения гуманитарных операций по оказанию помощи гражданскому населению в обеспечении запасов, существенно важных для его выживания. Тем не менее во многих случаях реализация на практике гуманитарной помощи населению в ходе урегулирования внутренних вооруженных конфликтов высокой степени интенсивности в странах Африки, Юго-Восточной Азии и других регионах демонстрирует безальтернативность участия в такого рода акциях ООН. Необходимо отметить, что в Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств с поправками, внесенными 3 мая 1996 г., прилагаемый к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, включены положения о миссиях ООН по поддержанию, наблюдению, расследованию (ч. ч. 2, 5 ст. 12), осуществляемых в ситуациях международного и внутреннего вооруженных конфликтов[202]. Все указанное свидетельствует о международном признании правомерности проведения ООН подобных гуманитарных миссий в целях защиты человеческих жизней в ситуации вооруженных противостояний.

В последнее десятилетие все чаще, помимо гуманитарных акций, ООН приходится брать на себя новые, не включенные в нормы международного гуманитарного права функции. Следует отметить возросший в обществе интерес к проблеме участия ООН в силовом решении проблем внутренних вооруженных конфликтов высокой степени интенсивности[203].

Возможность вмешательства ООН в вооруженный конфликт на территории какого-либо государства имеет ограниченный характер. Вмешательству предшествует ряд правовых процедур, определенных в Уставе ООН (ст. ст. 40, 41). Меры, не связанные с использованием вооруженных сил (превентивные меры. - М.С.), включают в себя полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, радио- или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений (ст. 41)[204].

Некоторые ученые отмечают, что ряд правовых положений Устава ООН в сфере поддержания мира не бесспорен. По мнению В.И. Федорова, правовой основой миротворческой деятельности ООН и, соответственно, операций ООН по поддержанию мира являются Устав ООН в целом и особенно его главы VI, VII и VIII и ст. 40 в частности[205].

Предполагается, что операции принудительного характера с применением вооруженных сил ООН вполне можно обосновать ст. 42 Устава ООН. Как подчеркивает С.В. Черниченко, более правильным было бы признать соответствие любых операций ООН, связанных с использованием вооруженных сил, положениям главы VII Устава ООН[206]. Среди ученых также нередки утверждения о том, что под действие главы VII подпадают только межгосударственные конфликты и принудительные меры предпринимаются Советом Безопасности в целях подавления агрессора[207].

Согласно практике проведения миротворческих операций под эгидой ООН принудительные меры допустимо применять в международных вооруженных конфликтах и в вооруженных конфликтах высокой степени интенсивности, не имеющих четко выраженного международного характера. Уже самим фактом проведения ООН операций с использованием вооруженных сил (без согласия заинтересованных сторон, в соответствии с главой VII Устава ООН) правомерно допускается отступление от принципа суверенного равенства государств[208].

В Резолюциях Совета Безопасности в ситуации внутреннего вооруженного конфликта высокой степени интенсивности наличие угрозы международному миру и безопасности провозглашалось в следующих случаях: а) внутреннего конфликта в стране: Резолюция 161 (1961) от 21 октября 1961 г. (Конго (Заир)); б) массового нарушения прав человека (гуманитарного кризиса, геноцида): Резолюции 751 (1992) от 24 апреля 1992 г. (Сомали), 940 (1994) от 31 апреля 1994 г. (Гаити); в) нелегитимности правительства, сопровождающейся массовыми нарушениями прав человека: Резолюция 221 (1966) от 9 апреля 1966 г. (Южная Родезия); г) потоков беженцев, что дестабилизирует обстановку в регионе и способствует эскалации конфликта: Резолюция 812 (1993) от 12 марта 1993 г. (Руанда); д) возобновления боевых действий: Резолюция 846 (1993) от 22 июня 1993 г. (Руанда); е) невыполнения обязательств по урегулированию проблемы: Резолюция 875 (1993) от 16 октября 1993 г. (Гаити); ж) распространения в стране оружия: Резолюция 775 (1992) от 28 февраля 1992 г. (Сомали)[209].

Данный перечень можно было бы дополнить. Следует отметить, что в последнее десятилетие взгляд на проблему признания ситуации угрожающей международному миру и безопасности претерпел некоторые изменения[210]. Как подчеркивают М. Асман и А. Кассесе, после окончания "холодной войны" ввиду интернационализации внутренних конфликтов, потоков беженцев, наращивания вооружений и других причин Совет Безопасности отошел от рассмотрения международного мира исключительно как отсутствия вооруженных столкновений между государствами[211].

Факты свидетельствуют о том, что угроза международному миру является еще более широким и многогранным понятием, чем акт агрессии. В настоящее время отсутствует четкое общепризнанное правовое обоснование и регулирование осуществления миротворческих операций (как на универсальном, так и на региональном уровнях), направленных на нейтрализацию вооруженных конфликтов. Терминологическая множественность (миротворчество, поддержание мира и т.д.) осложняет решение ряда задач. В научной юридической литературе под операциями по поддержанию мира обычно понимают миротворческие и принудительные меры, осуществляемые ООН или любой другой стороной в целях урегулирования последствий вооруженного конфликта[212].

Принципы проведения операций по поддержанию мира в свое время сформулировал Б. Уркхарт, он придал им строго функциональное назначение[213]. К базовым положениям были отнесены: четкий и явный мандат; согласие на сотрудничество сторон в выполнении мандата; последовательная поддержка в Совете Безопасности ООН; готовность всех государств - членов ООН своевременно предоставить для миротворчества необходимый военный, полицейский, гражданский персонал; обеспечение эффективного руководства со стороны ООН на уровне центральных учреждений и на местах; надлежащая финансовая и материально-техническая поддержка и неприменение силы, за исключением самообороны; возложение командования и контроля за проведением операции на Генерального секретаря ООН; полная беспристрастность вооруженных сил ООН и их нейтралитет (невмешательство во внутренние дела страны, в которой они развернуты, ни при каких обстоятельствах)[214].

Порученная миротворческим силам ООН миссия в решении проблем внутреннего вооруженного конфликта высокой степени интенсивности может состоять в обеспечении отвода войск противников и контроле за прекращением боевых действий; наблюдении за неприкосновенностью границы или демаркационной линией; сборе фактов и наблюдении за предполагаемым вмешательством извне, контроле за прекращением огня; недопущении возобновления боевых действий между враждующими; помощи какой-либо стране в поддержании закона и порядка[215]. В интернационализированном конфликте военный персонал может использоваться для разъединения противоборствующих сторон в конфликте, создания и патрулирования зон разделения, буферных и демилитаризованных зон, наблюдения за прекращением огня, выводом войск, передвижением вооруженного персонала и оружия в районах напряженности[216]. Безусловно, такого рода многосторонняя деятельность ООН должна способствовать ограничению численности жертв среди гражданского населения и других категорий лиц, вовлеченных в вооруженное противостояние.

Операции по поддержанию мира, начавшие применяться во внутригосударственных конфликтах в конце 80-х гг. XX в., приобрели некоторые новые характеристики, что отразилось в их наименовании[217]. В 90-е гг. они разворачиваются после завершения переговоров с целью помочь сторонам выполнить условие всеобъемлющего мирного урегулирования. Так осуществлялось миротворчество ООН в урегулировании внутренних вооруженных конфликтов в Намибии, Анголе, Сальвадоре и Мозамбике.

Во внутригосударственных конфликтах высокой степени интенсивности на религиозной, межнациональной и этнической почвах (в случае неподконтрольности ситуации правительственным силам) в странах Азии и Африки операции по поддержанию мира стали включать в себя такие новые функции, как контроль над административными органами, организация выборов, наблюдение за соблюдением прав человека, оказание помощи в государственном строительстве.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в последней четверти XX в. деятельность ООН, направленная на урегулирование внутренних вооруженных конфликтов в ряде стран мира, не ограничивается исключительно гуманитарной помощью гражданскому населению (в соответствии с ч. 2 ст. 18 Протокола II 1977 г.), что может быть объяснено усложнением протекания внутреннего вооруженного конфликта, тенденцией к его интернационализации. ООН в любом случае должна являться нейтральной и беспристрастной стороной, иначе применение миротворческих сил может привести к процессу интенсификации внутреннего вооруженного конфликта (когда возникает угроза перерастания внутреннего вооруженного противостояния на соседние страны)[218]. Как показывает практика использования миротворческих сил ООН на Кипре, в Таджикистане, Грузии и других зонах вооруженного противостояния меры, предпринимаемые коллективными усилиями государств, в определенных ситуациях способствуют нераспространению войны и избеганию жертв среди мирного населения.

При этом следует учесть, что обязанность следовать всем предписаниям международного гуманитарного права передается также коллективным миротворческим силам ООН, участвующим в операциях по поддержанию мира[219]. Помимо воюющих сторон, соблюдать существующие специальные нормы международного права должны все не участвующие в военном противостоянии стороны.

Третью группу сторон представляют государства, в той или иной мере влияющие на течение внутреннего вооруженного конфликта. Следует остановиться на одном из негативных аспектов участия ряда стран, связанного с поставкой ими оружия, наемников, предоставлением своей территории для проведения всякого рода провокационной деятельности и т.д. (речь идет о государствах, косвенно или прямо участвующих в противостоянии сторон). В любом случае их влияние на ход вооруженного конфликта сугубо отрицательное, так как оно всегда нарушает основные нормы и принципы, направленные на процесс урегулирования конфликта, имеет следствием увеличение численности жертв среди мирного населения и воюющих. Проблема противозаконного вмешательства в любых формах находит отражение в резолюциях Совета Безопасности ООН и в решениях международных судов[220].

Как уже отмечалось, торговля рядом стран оружием, в частности поставки тех видов вооружений, применение которых следовало бы запретить в вооруженных конфликтах немеждународного характера, является злободневной темой заседаний Совета Безопасности ООН. Так, 23 января 1992 г. Совет Безопасности ООН ввел эмбарго на поставки оружия из третьих стран в Сомали и призвал враждующие стороны к немедленному прекращению военных действий[221], что в некоторой степени способствовало нераспространению вооруженного конфликта. Положение об обязанности государств не передавать запрещенные виды вооружений никакому получателю (кроме государства или государственного учреждения, уполномоченного на это) включено в Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек или других устройств (Протокол II с поправками, внесенными 3 мая 1996 г.), прилагаемый к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие (ст. 8)[222].

Наемничество на сегодняшний день является одной из самых опасных сторон вооруженных конфликтов. Мировому сообществу известны страны, имеющие отношение к поставкам наемников в "горячие точки" планеты. Между тем трудновыполнимой задачей представляется введение санкций в отношении государств, поставляющих наемников, оружие, предоставляющих свою территорию для создания военных баз бандформированиям, тем самым участвующих во внутренних вооруженных конфликтах[223].

Как отмечает И.И. Лукашук, одним из самых сложных в теории международного права является вопрос о признании государства субъектом международного преступления и, соответственно, субъектом ответственности за его совершение[224]. В целом возможность несения государством ответственности за совершение международных преступлений не оспаривается[225]. В теории международного уголовного права нередко возникает вопрос о политической ответственности государств за совершение преступлений против мира и безопасности человечества.

Прецедент создается также в случае вмешательства, основанного на неправомерном решении Совета Безопасности ООН по передаче своих полномочий военно-политическому блоку (НАТО и ЗЕС)[226] или государству (США, Великобритания), что может привести к эскалации насилия и росту числа жертв вооруженного противостояния.

Учеными высказываются радикальные мнения. Так, Ж.-М. Байа считает, что диалектика превращения внутренних конфликтов в международные, увеличение "серых зон" насилия требуют наличия "более гибкой организации (чем ООН. - М.С.), которая выдвинет принцип делегирования власти государствам или организациям, способным ее употребить"[227].

Анализ взаимоотношений сторон во внутреннем вооруженном конфликте позволяет сделать вывод о сложности и многогранности отношений, связывающих как участников вооруженного противостояния, так и стороны, в силу своего статуса обязанные способствовать прекращению конфликта и недопущению излишних страданий гражданского населения и других покровительствуемых лиц.

В любой ситуации стороны вооруженного конфликта немеждународного характера, находящиеся в отношениях конфронтации, обязаны соблюдать нормы международного гуманитарного права, закрепленные в Протоколе II 1977 г. и других международно-правовых документах. Как показывает практика, компетенция сотрудничающих в урегулировании внутреннего вооруженного конфликта международных организаций усложняется, при этом в случае интернационализированного внутреннего вооруженного конфликта требуется большая координация их деятельности со стороны ООН, признанной в настоящее время не только субъектом международного права, но и главенствующей стороной: ее деятельность направлена на решение проблем внутренних вооруженных конфликтов высокой степени интенсивности, главной из которых является сохранение человеческих жизней.

 

Вопросы для самопроверки

1. Дайте характеристику наций и народов, борющихся за независимость, как субъектов международного права.
2. Каков состав лиц, находящихся в зоне вооруженного конфликта, исходя из Женевских конвенций 1949 года?
3. В каких источниках закреплен статус партизан? Можно ли считать партизан комбатантами?
4. Распространяется ли действие Женевских конвенций на наёмников? Дайте правовую характеристику термину «наёмник».
5. Что такое признание ad hoc? Возможно ли такое признание стороны во внутреннем вооруженном конфликте?

 

  Контрольные задания

1.В июне 1976 года в Луанде (Ангола) состоялся судебный процесс над наёмниками, воевавшими на стороне оппозиционного Фронта национального освобождения Анголы. Являются ли приговоры Ангольского суда законными? Каков современный статус наёмников в международном праве?

2. В апреле 1985 года неподалеку от города Бадабер (Пакистан) произошло восстание пленных военнослужащих Советской армии и армии ДРА (Демократической Республики Афганистан). Спустя сутки восстание было подавлено армией Пакистана и отрядами афганской оппозиции. Дайте характеристику участников восстания с точки зрения международного гуманитарного права. Какие нарушения со стороны Пакистана можно выделить?