Что касается ранней беременности, то постоянные ее спутники – риск слабых детей, тяжелые и преждевременные роды, т.к. несовершеннолетняя мать страшится беременности, она ни физически, ни социально, ни психологически к ней не готова. Свою беременность она воспринимает как вину, да и общество, нельзя сказать, что радуется ее состоянию. Рассмотрим следующую историю.
Выгуливая ежедневно овчарку, я не сразу заметила невысокую коренастую девчонку лет четырнадцати-пятнадцати. С утра она покорно брела к дверям школы, а вечером возила вдоль дома коляску с крохотной девочкой. Вот это странное несоответствие меня и подвигло с ней познакомиться. Признаюсь честно, когда подошла к девушке, не было никакой мысли ни о статье, ни о каком-то выходящем из стандартных рамок сюжете. Рисовалась самая обычная картинка - старшая сестра, взявшая на себя воспитание «младшенькой» вместо вечно загруженных работой родителей.
- Здравствуй, с сестренкой гуляешь?
Девчонка задумалась, как-то совсем по-взрослому закусила губу, ответила:
|
|
- Это дочка моя...
Такого ответа я не ожидала. Но то ли девчонке надо было выговориться, то ли вид у меня был весьма удивленный, мы разговорились.
В позапрошлом году Маша (так звали мою новую знакомую) была самой наистандартнейшей школьницей. Училась в 10-м классе, готовилась к поступлению на физический факультет МГУ, бегала по вечеринкам и дискотекам вперемежку с занятиями в физшколе при заветном МГУ. Но все это было до Сергея, или, как она его ласково называла, Сержика. Так случилось, что с ним Маша познакомилась на дне рождении подруги. Сержику было уже девятнадцать, и он показался Маше необыкновенным, обаятельным и, самое главное, взрослым. Сержик был действительно завидным молодым человеком - собственная небольшая, но стабильная фирма, авторитет и много денег. Их отношения можно было назвать идиллией: цветы, рестораны, шикарные дискотеки и ночные клубы. У какой шестнадцатилетней девчонки не закружится голова? Однако сей идиллии не суждено было долго продолжаться. В одно мгновение волшебная сказка превратилась в кошмар. «У вас будет ребенок», - заключение врача прозвучало для Маши как приговор. Ломалась привычная жизнь, радужно выстроенные планы, поступление в университет. И все же Маша сразу решила оставить ребенка. Ведь убивать нельзя, грешно, она просто не могла перешагнуть через эту усвоенную истину и сделать аборт. А Сергей смог. Испуганная Маша первым делом помчалась к нему с вопросом, что делать. А зачем надо что-то делать, скорее всего подумал Сергей. Раз отказываешься от аборта, то и катись на все четыре стороны. Действительно, зачем ему теперь Маша? Перспектива стать в ближайшем будущем заботливым папочкой его не привлекала. Наговорив массу гадостей, он попросил Машу более не звонить и вообще забыть об их знакомстве навсегда. Посоветовал бы еще девушке аутотренингом заняться: «Ничего не было... ничего не было...» Ничего не было? А кто же тогда под сердцем бьется? И почему никак не забываются его глаза, руки, цветы, подарки, каникулы в Суздале, где они были вдвоем и только вдвоем? Сергею же действительно было не до Маши. Всего через несколько месяцев ему предстоял приятнейший переезд в Германию на «постоянку». О том, что он готовит документы и собирается уезжать, Сергей Маше не сказал. Она узнала об этом значительно позже, уже после рождения ребенка.
|
|
Первые месяцы беременности Маша более или менее спокойно ходила в школу. Хотя какое может быть спокойствие, когда буквально «едет крыша» от навалившейся и неразрешимой проблемы. По словам Маши, «бывали моменты, когда хотелось повеситься или выйти на середину улицы и кричать во весь голос: «Помогите!» Еле останавливала себя, чтобы не позвонить Сергею и не согласиться на все что угодно, «только бы был со мной». Когда скрывать свое положение было уже невозможно, Маша решилась рассказать все маме. Мама, естественно, была в ужасе. Но, как ни странно и ни абсурдно, моментально приняла сторону Сергея. Оказывается, дочка сама виновата, что ее бросили. Ведь, по мнению мамы, хороших девушек не бросают. Трудно себе представить, но она потребовала избавиться от ребенка. Машин папа, постоянно витающий в облаках физик, не стал перечить супруге и за дочку не вступился. Мало того, произнес длиннющую нотацию о распущенности нынешней молодежи. Девушка тщетно пыталась хоть как-то убедить родителей в своей правоте и желании оставить ребенка. Но каждое такое объяснение выливалось в скандал. И однажды мама не нашла ничего лучшего, как обозвать дочь шлюхой и показать на дверь. Можно, конечно, было немного побродить по улице, вернуться домой и броситься в ножки. Но гордая Маша этого не сделала. Идти девушке было практически некуда. Но мир, как известно, не без добрых людей, и до рождения ребенка ее согласилась приютить подруга, которая жила с матерью и старшей сестрой в трехкомнатной квартире в Ясенево. С этого момента Машин голос теряет уверенность, и все остальное я слушаю сквозь плач. «Я оказалась совсем одна, без денег, без одежды. Когда ехала к подруге, чуть не бросилась с моста. Никогда не думала, что мама может так со мной поступить».
Поселившись у подруги, Маша окончательно забросила школу. И как-то сразу стала никому не нужна. Учителя никак не отреагировали и в суть происходящего не вникали. Ведь для них Машин случай - еще одна прекрасная возможность покачать головами и с патетическим надрывом в голосе произнести: «Какая молодежь стала распущенная, вот мы в свое время...» Одноклассницы тоже легко ее забыли. У них свои нормальные проблемы - контрольные, шпаргалки, тройки в четверти, а у Маши совсем непонятные - токсикоз и полная неопределенность. Единственным человеком, который сделал попытку хоть немного помочь Маше, стала ее лучшая подруга. Маша прожила у нее шесть месяцев до рождения ребенка.
Но эти полгода были настоящим кошмаром. «Я чувствовала, что она меня стесняется. Когда приходили друзья, она старалась выпроводить меня из комнаты. Ни на какие дискотеки и в ночные клубы меня не брала. Конечно, говорилось, что мне нужен покой и отдых. Я жила как породистая корова в стойле: ела, пила и спала. В принципе я ее понимала: кому приятно быть рядом с человеком с таким пузом. Практически всю беременность просидела в четырех стенах. Несколько раз я пыталась звонить одноклассницам, но они меня избегали. Иногда мне казалось, что я потихоньку начинаю сходить с ума». Маша оказалась практически отрезана от жизни. Четыре стены комнаты стали своеобразным каменным мешком, из которого, казалось, уже нет и не будет выхода. Неудивительно, что стали приходить мысли о самоубийстве. К счастью, у Маши хватило силы воли и ума не поддаться дурным мыслям. Этому очень помогла мама подруги, с которой девушка просиживала долгие вечера за душевными разговорами. У нее у самой была не самая легкая женская судьба, и поэтому всегда находились нужные слова, чтобы поддержать и успокоить Машу. Эти беседы, а иногда обоюдное плакание в жилетку не дали Маше совсем утонуть в безысходном одиночестве. И все, что с ней случилось, девушка постепенно перестала воспринимать как трагедию.
|
|
До самых родов Маша прожила у подруги. Чтобы не быть нахлебницей, взяла на себя большую часть домашней работы и постепенно стала практически третьей дочкой в их семье.
Когда родился ребенок, Маша вернулась опять к ним. Соседи по дому стали приносить Маше пеленки-распашонки своих выросших уже детей. Первые дни были ужасны. Маша абсолютно не знала, что делать с орущим созданием. Все буквально валилось из рук. Машу трясло при любом прикосновении к дочке. Она настолько уставала, что начала во всем винить свою дочку – отобрала у нее друзей, школу, свободу и планы на будущее. Кормления, купания, пеленания занимали все время. Его не оставалось ни на занятия, ни на возможность наладить личную жизнь. «Кому я теперь буду нужна с ребенком на руках, на работу тоже не возьмут без образования». Ей непременно надо закончить школу и получить аттестат. Единственный выход из ситуации - отдать дочку в Дом ребенка. Были ночи размышлений, слез, полного отчаяния и злости. Несколько раз Маша даже доходила до районного Дома ребенка и... поворачивала обратно. С каждым днем что-то все больше и больше связывало ее с малышкой. Может быть, то, что она, как все девочки, была похожа на папу, а может быть, ее беззащитная улыбка. Но как бы там ни было, от своего решения Маша отказалась. Однако беда не приходит одна. Мама подруги собралась выходить замуж, и чужая постоялица в квартире оказалась лишней. Но она не могла оставить Машу без поддержки и еще долгое время помогала девушке деньгами, одеждой для ее малышки. В течение пяти месяцев с ребенком на руках девушка моталась по Москве от знакомых к знакомым. Несколько месяцев жила в общежитии одного из московских вузов. Однако Маша больше не могла сидеть на шее у чужого, хоть и трепетно относившегося к ней человека. Стала искать работу. И нашла небольшую подработку - перепечатку книг на компьютере. Маша схватилась за эту работу с радостью. Деньги, хоть и небольшие, стали появляться. Как матери-одиночке Маше дали возможность отдать дочку в ясли бесплатно. Таким образом, появилась надежда закончить школу. Тем более, что Маша уже набила руку в поиске заработка. Ее родным домом стала Биржа труда, где предложили вакансию сиделки у пенсионерки. Три раза в неделю Маша вместе с дочкой навещала старушку, помогала в уборке и ходила в магазин. Пожилая женщина очень привязалась к Машиной крохе и, узнав ее историю, предложила девушке пожить у нее. Сейчас Маша с десятимесячной Надей живет у своей новой «бабушки», работает по вечерам в близлежащем «Макдоналдсе», ходит в школу и очень надеется, что физфак МГУ не останется только мечтой («Студенческий меридиан», 2000, № 9»).
|
|
Как показывает жизненный опыт, в 16 лет подростку трудно предвидеть все последствия своих поступков, а отвечать за них заставляет сама жизнь.