Последствия вступления в ВСЦ в 1961 году

 

В 1948 г. архиепископ Серафим назвал экуменизм ересью, а потому вопрос, поставленный в названии его доклада, мог бы прозвучать так: «Надо ли православным участвовать в еретическом движении?», — что и было признано в 1948 году безусловно неприемлемым. Шли годы, и, вопреки решению Всеправославного Совещания Поместные Церкви одна за другой становились «членами» ВСЦ. Русская Православная Церковь стала членом ВСЦ в 1961 году под давлением соответствующего отдела ЦК КПСС и благодаря усилиям его протеже[4], экумениста и филокатолика митрополита Ленинградского Никодима (Ротова). В то время, после изгнания непокорного митрополита Николая (Ярушевича), митрополит Никодим уже был главой Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), который в наше время возглавляет его ученик, ставленник и последователь митрополит Кирилл (Гундяев).

 

Если о Всеправославном Совещании 1948 года сохранились документы и Резолюция, то о процедуре принятия решения о вступлении в ВСЦ, о том, кто и какое имел мнение, ничего неизвестно. Неизвестно, например, был ли поднят наиболее существенный вопрос: как возможно с канонической точки зрения «членство» Единой, Соборной, Апостольской Церкви, которая есть Тело Христово, не в ВСЦ или КЕЦ, но вообще в какой бы то ни было организации?

 

Как было отмечено в Резолюции 1948 г., вступление во всякого рода политические «советы» и «союзы» совершенно неприемлемо для Церкви, поскольку противоречит самой природе Церкви, ее мистической сущности. Тело Христово, обладая полнотой истины и вселенскостью, не может стать частью чего-либо, оно может только вместить в себя. История Церкви тому свидетель — за две тысячи лет ее существования никогда и нигде ни одна Поместная Церковь не становилась «членом» какой-либо организации. Никогда не существовало Всемирного Совета Православных Церквей, что было бы, возможно, правомерно, но в этом не было необходимости, потому что они пребывали в единстве церковном, и формальное объединение не требовалось.

 

Когда обществу стала доступна информация об экуменической деятельности, о тех беззакониях, которые творятся на Ассамблеях ВСЦ, церковный народ был возмущен. Не надо было обладать глубокими богословскими знаниями или быть большим знатоком церковных канонов, чтобы понять недопустимость участия православных людей в подобных мероприятиях. Ибо не православные участники экуменических ассамблей свидетельствовали инославным об истинности нашей веры, а, наоборот, еретики заражали православных делегатов духом протестантизма и секуляризма.

 

Вслед за этими открытиями выяснилось, что уже в 1993 году представитель нашей Церкви игумен Нестор (Жиляев), ныне архимандрит, подписал в сирийском городке Баламанде какое-то соглашение с римо-католиками, о котором не знали даже многие участники Архиерейских Соборов 1994 и 1997 гг., не говоря уже о священстве и простых мирянах. Это соглашение, возможно, так и осталось бы тайным, если бы не опубликование его текста Константинопольской Патриархией, что в сочетании с небывалой экспансией папизма на всем пространстве России вызвало естественное беспокойство священноначалия и глубокое возмущение клириков и мирян Русской Церкви.

Еще одно, столь же тайное соглашение, но уже с монофизитами, было заключено в швейцарском городке Шамбези. Эти три факта — членство в ВСЦ, Баламандская уния и Шамбезийский сговор, как пишут в своем Заявлении иноки Валаамского монастыря, стали известны через прессу церковным людям и вызвали вполне естественное возмущение.

 

Положительных же результатов «православного участия» в экуменическом движении, например обращения инославных в Православие, не наблюдалось. Происходило и происходит обратное — «православные экуменисты», заражаясь неправославными взглядами (или обладая ими изначально), стали активно распространять их в православной среде. То есть экуменические идеи стали проникать извне в церковную ограду и заразили не только постоянных участников заграничных экуменических сборищ, но и определенную часть епископата и клира, а затем и мирян, ими окормляемых.

 

Таким образом, в последние десятилетия экуменизм в России не был ограничен деятельностью созданной специально для внешних церковных контактов организации (ОВЦС), но вел широкую внутрицерковную деятельность, приверженцы которой именуются «неообновленцами». Их цель — подготовить клириков и церковный народ к восприятию экуменических идей и добиться реформирования Православной Церкви в догматической, канонической и богослужебной областях с целью максимального приближения ее к обмирщенным «церквам» Запада. Отсюда — пропаганда модернистского «богословия», борьба неообновленцев за контроль над жизнью приходов под видом внедрения «демократии», за переход на григорианский календарь, реформирование явочным порядком православного богослужения.

 

А) Протесты против экуменизма и участия в ВСЦ

 

Пятьдесят лет тому назад участники Совещания решали вопрос: «Надо ли вступать в ВСЦ?» Теперь вопрос ставится по-другому: «Надо ли выходить?» Первой экуменическое кольцо разорвала Иерусалимская Церковь.

 

В результате сильных антиэкуменических настроений в церковном народе в Священный Синод поступили обращения с просьбой о выходе из экуменических организаций со стороны отдельных епархий (Барнаульской, Владивостокской, Луганской), монастырей (Шамардинский, Святогорский и Валаамский) и клириков Русской Православной Церкви. Со временем, вероятно, число подобных заявлений и обращений будет возрастать.

 

Заявление валаамских иноков подписано 13/26 марта 1998 г. (то есть в Неделю Торжества Православия) игуменом Панкратием (Жердевым) и 150 иноками. Валаамские монахи пишут: «Понимание душепагубности экуменизма все глубже осознается верующими, поэтому до сего времени продолжающееся участие Русской Православной Церкви в экуменическом движении порождает растущее недоверие церковного народа и большинства клира к священноначалию, угрожает расколом в Церкви, служит поводом для перехода многих священников, монашествующих и мирян в Зарубежную Церковь».

 

В ответ на эти протесты «православные экуменисты» объявляют несогласных с участием нашей Церкви в экуменическом движении и с попытками реформации Православия ультраконсерваторами и фундаменталистами. Участники Межправославной встречи в Салониках весной 1998 года назвали противников экуменизма не только раскольниками, но и экстремистами. Это должно, видимо, вызвать ассоциацию с террористами и бомбометателями, а для усиления впечатления сказано — «экстремистские группы подрывают», но не какие-нибудь здания или людей, а «авторитет церковного руководства, пытаясь вызвать разногласия и расколы». В сознании доверчивых христиан формируется образ врага, но уже не народа, как в недавнем прошлом, а новой экуменической церкви.

 

Возможно, российские представители на встрече в Салониках имели в виду ревностных не по разуму, порой не в меру увлекающихся людей типа К. Душенова, но на экстремистов сотрудники газеты «Русь Православная» все же не похожи. А ведь под эту рубрику сознательно подводят всех, кто «со всею решительностью осуждает и отвергает ересь экуменизма и присоединяет свой голос к требованиям о выходе Русской Православной Церкви из экуменического движения», как пишут валаамские иноки. Или к экстремистам должны быть отнесены епископ Владивостокский и Приморский Вениамин и мужественный борец против агрессии униатства архиепископ Львовский и Дрогобычский Августин?

 

Таких защитников Православия много не только у нас в России, где церковный народ и большая часть священнослужителей едины в своем неприятии экуменизма, но и в других Поместных Церквах. Несмотря на сильные позиции руководства ОВЦС и некоторых иерархов, которые прямо заинтересованы в осуществлении экуменических контактов, в России идеи экуменизма не привились.