Глава двадцать девятая

 

Я понятия не имела, где искать Ви. Мне в голову пришла очевидная мысль попытаться представить: если бы я была Жюлем, где бы я спрятала Ви?

«Он хотел, чтобы ей было сложно сбежать и ее было сложно найти», — размышляла я. Представив себе мысленно план здания, я сосредоточилась на верхних этажах. Скорее всего, Ви могла быть на третьем, последнем, этаже,  если не считать четвертого, который по размерам напоминал скорее чердак. К нему вела только узкая лестница с третьего этажа, и там находились два крошечных помещения: кабинет испанского и редакция школьного интернет-журнала.  Ви была в редакции — я чувствовала это, я знала.

Двигаясь настолько быстро, насколько могла, я поднялась по лестнице на два этажа, методом проб и ошибок нашла вход на нужный пролет и, поднявшись, толкнула дверь в редакцию.

— Ви? — мягко позвала я.

Она тихо застонала.

— Это я. — Каждый шаг в лабиринте столов давался мне с трудом, потому что я не хотела, чтобы Жюль нашел нас по шуму от опрокинутого стула. — Ты в порядке? Нам надо выбираться. — Она сидела на полу в дальнем конце комнаты, прижав колени к груди.

— Жюль ударил меня по голове, — сказала она уже чуть громче. — Наверно, я вырубилась. А теперь я ничего не вижу, вообще ничего!

— Послушай меня. Жюль отключил электричество, и шторы задернуты. Тут просто темно. Держи меня за руку, нам нужно скорее спускаться.

— Мне кажется, он мне что-то повредил. У меня в голове грохот. По-моему, я правда ослепла!

— Ты не ослепла, — прошептала я, слегка ее встряхивая. — Я тоже ничего не вижу. Нам придется спускаться на ощупь. Выйдем через спортзал.

— Он запер все двери на цепи.

Между нами повисла мертвая тишина. Я поняла, почему Жюль пожелал  мне удачи. Резкий холод кольнул сердце и пробежал по всему телу.

— Кроме той, через которую пришла я, — наконец, прервала я молчание. — Восточная дверь не заперта.

— Значит, это единственная. Я видела, как он запер остальные. Сказал, что никто не должен выходить наружу, пока мы играем в прятки. Сказал, что это против правил.

— Если Жюль оставил открытой только одну восточную дверь, значит, там он и будет нас ждать. Но мы туда не пойдем. Мы вылезем через окно, — сказала я, на ходу придумывая план. — С другой стороны здания — с этой. Мобильный у тебя с собой?

— Жюль его отобрал.

— Когда выберемся наружу, надо будет разделиться. Если он станет нас преследовать, ему придется выбрать одну из нас. Другая позовет помощь. — Мне было ясно, кого он выберет. Ви была нужна ему только для того, чтобы заманить меня. — Беги изо всех сил, найди телефон и позвони в полицию. Скажи им, что Элиот лежит в библиотеке.

— Живой? — дрожащим голосом спросила Ви.

— Не знаю.

Мы стояли, прижавшись друг к другу, и я почувствовала, как она поднимает край футболки, чтобы вытереть глаза.

— Это я виновата.

— Виноват Жюль.

— Мне страшно.

— Все будет хорошо, — сказала я, попытавшись придать голосу оптимизма. — Я воткнула ему скальпель в ногу — кровь течет ручьем. Может, он не станет гоняться за нами, а обратится за медицинской помощью.

Ви всхлипнула. Мы обе знали, что я не верю в то, что говорю. Его жажда мести была куда сильнее боли. Сильнее всего остального.

Мы с Ви пробирались вниз по ступенькам, держась за стены, пока не достигли нижнего этажа.

— Сюда, — шепнула я ей на ухо, и мы быстро пошли по коридору в сторону западного крыла, крепко держась за руки.

Мы прошли совсем немного, и тут во тьме перед нами раздался странный гортанный звук, который трудно было  назвать смехом.

— Так-так, кто у нас тут? — донесся из кромешной темноты голос Жюля.

— Беги, — приказала я Ви, сжав ее руку в своей. — Ему нужна я. Позвони в полицию. Беги!

Ви отпустила мою ладонь и побежала. Ее шаги  удалялись удручающе быстро. Мне вдруг подумалось, здесь ли еще Патч, но мысль эта мелькнула и исчезла. В основном я концентрировалась на том, чтобы не упасть в обморок, потому что снова оказалась наедине с Жюлем.

— Чтобы  приехала полиция, понадобится как минимум двадцать минут. — Шаги Жюля приближались. — А мне не нужно двадцати минут.

Я развернулась и бросилась бежать. Жюль побежал за мной.

Ощупывая руками стены, я добралась до первого поворота, свернула и припустила по коридору. Мне приходилось вести рукой по стене, чтобы не сбиться с пути, и острые грани шкафчиков и дверные косяки покрывали кожу синяками и царапинами. Еще раз повернув направо, я изо всех сил побежала к двойным дверям спортзала. В моей голове пульсировала лишь одна мысль: если я успею вовремя добежать до своего шкафчика, можно в нем запереться. Женская раздевалка от стены до стены и от пола до потолка была заставлена огромными шкафчиками, и, чтобы взломать каждый из них, Жюлю понадобится время. Если повезет, полиция приедет раньше, чем он доберется до меня.

Я влетела в спортзал и бросилась к двери женской раздевалки, но, как только схватилась за ручку, меня охватил ледяной ужас. Дверь была заперта. Я с яростью подергала ручку, но она не поддалась. Резко развернувшись, я стала искать глазами другой выход, но бесполезно — я оказалась в ловушке. Прислонившись спиной к двери и зажмурив глаза, чтобы не упасть в обморок, я слушала свое прерывистое дыхание, а потом, когда нашла в себе силы открыть глаза, увидела, как Жюль заходит в зал, освещенный падающим из окна лунным светом. Оставшись в белой майке и брюках, он обвязал рубашкой рану на бедре. По ткани расползалось кровавое пятно. За поясом у него торчал пистолет.

— Пожалуйста, отпусти меня, — прошептала я.

— Ви рассказала мне кое-что интересное: ты боишься высоты.

Он поднял взгляд высоко вверх, на стропила, и его лицо скривилось в ухмылке.

Затхлый воздух, пропитанный запахами пота и древесины, дышал ледяным холодом — отопление выключили на каникулы. Лунный свет прорвался сквозь облака, и по полу тут и там растянулись тени. Жюль стоял спиной к трибуне, а позади него крался Патч.

— Это ты напал на Марси Миллар? — спросила я, приказывая себе никак не реагировать, чтобы не выдать Патча.

— Элиот сказал, что вы на ножах. А мне не хотелось, чтобы кто-то еще получал удовольствие, мучая мою девочку.

— А тогда, у окна моей спальни? Ты шпионил за мной, пока я спала?

— Ничего личного.

Внезапно Жюль напрягся. Он резко подался вперед и, схватив меня за запястье, поставил перед собой. И случилось то, чего я боялась больше всего, — дуло пистолета уперлось мне в затылок.

— Сними кепку, — приказал Жюль Патчу. — Я хочу видеть выражение твоего лица, когда я ее убью. Ты ничего не сможешь сделать. Как я не могу ничего сделать с клятвой, которую тебе дал.

Патч приблизился на несколько шагов. Он двигался непринужденно, но я чувствовала, как он напряжен. Пистолет сильнее вжался мне в шею, заставив меня зажмуриться.

— Еще шаг, и это будет ее последний вздох, — предупредил Жюль.

Патч оценил взглядом расстояние между нами, прикидывая, как быстро сможет  его преодолеть. Жюль заметил это.

— Не пытайся, — посоветовал он.

— Ты ее не убьешь, Чонси.

— Думаешь?

Жюль нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок, и я открыла рот, чтобы закричать, но издала лишь дрожащий всхлип.

— Револьвер, — объяснил Жюль. — Остальные пять патронов на месте.

«Готова применить те боевые приемы, которыми ты так хвалилась?» — услышала я голос Патча в голове.

Мой пульс бился как бешеный, ноги подкашивались.

— Ч... что? — заикаясь, шепнула я.

Внезапно сквозь меня заструился поток силы. Меня заполнила чужая энергия. Я оказалась во власти Патча. Вся моя сила, вся воля исчезли, когда он завладел моим телом.

Прежде чем я успела подумать, как меня ужасает полная потеря контроля, страшная боль пронзила мою руку, и я осознала, что Патч использовал ее, чтобы ударить Жюля. Пистолет упал на пол и отлетел на достаточное расстояние. Патч приказал моим рукам толкнуть Жюля спиной на трибуны, и Жюль, споткнувшись, свалился на них.

Потом я увидела, как мои руки смыкаются на его горле, с громким стуком ударив его затылком о трибуну. Мои пальцы впивались ему в шею. Его глаза округлились, потом выпучились, он пытался что-то сказать, неразборчиво шевеля губами, но Патч не останавливался.

«Я не смогу долго оставаться внутри тебя, — произнес голос Патча в моей голове. — Сейчас не хешван, и мне нельзя. Как только меня вытеснит, беги. Поняла? Беги изо всех сил. Чонси слишком слаб и ошарашен, чтобы залезть тебе в голову. Беги и не оглядывайся».

Сквозь мое тело волной прокатился похожий на пение звук, и сила Патча во мне начала иссякать.

Вены на шее Жюля набухли, голова начала клониться на сторону.

«Ну же, — увещевал его Патч. — Отключайся... отключайся...»

Но было поздно. Патч исчез так внезапно, что у меня закружилась голова.

Мои руки снова оказались в моей власти, и инстинктивно я отдернула их от горла Жюля. Жадно глотая воздух, он впился в меня глазами. Патч лежал без движения на полу в нескольких футах от нас.

Его слова всплыли у меня в мозгу, я бросилась к выходу из спортзала и налетела на дверь, ожидая, что вывалюсь в коридор, но вместо этого словно врезалась в стену. Я подергала ручку, точно зная, что дверь не заперта, ведь я вошла в нее всего пять минут тому назад, потом навалилась всем весом. Она не открылась.

Дрожа от выброса адреналина, я повернулась и закричала Жюлю:

— Убирайся из моей головы!

— Нет, — ответил он и сел на нижнюю скамью трибуны, массируя шею.

Я снова попыталась открыть дверь, ударила ее ногой, застучала ладонями по стеклу.

— Помогите! Слышите? Помогите!

Оглянувшись через плечо, я увидела, что Жюль приближается ко мне, хромая и волоча больную ногу. Я зажмурилась и попыталась сконцентрироваться. Дверь откроется, как только я найду его голос и заглушу его. Я обыскала каждый уголок своего разума, но не смогла его отыскать — слишком глубоко он прятался. Открыв глаза, я обнаружила, что Жюль подошел слишком близко и нужно искать другой выход.

К стене над трибуной была привинчена железная лестница, доходившая до балок под потолком зала, а у дальнего конца балок, на противоположной стене, находилось отверстие вентиляционной шахты. Если удастся до нее добраться, можно пролезть по ней и спуститься в другом месте.

Сорвавшись с места, я побежала мимо Жюля вверх по скамейкам трибуны. Сквозь стук ботинок о дерево не было слышно, преследует ли меня Жюль. Поставив ногу на нижнюю перекладину, я полезла вверх по лестнице — шаг, еще один — и когда краем глаза я заметила внизу фонтанчик для питья, он показался мне крошечным. Это означало, что я забралась высоко. Очень высоко.

«Не смотри вниз, — приказала я себе. — Концентрируйся на том, что вверху».

Я робко поднялась еще на одну ступеньку. Непрочно прикрепленная к стене лестница заскрежетала.

До меня донесся смех Жюля, и моя сосредоточенность испарилась. В голове пронеслась картина падения. Разумом я понимала, что это он внушает мне такие мысли, но все вокруг задрожало, и вскоре я уже не могла понять, где верх, а где низ. Где мои собственные мысли, а где образы, навязанные Жюлем.

Страх был настолько силен, что мешал видеть четко. Я не могла определить, в каком месте лестницы нахожусь. Мои ноги стоят на середине перекладины или, может, я сейчас соскользну? Обеими руками цепляясь за металл, я прижала лоб к костяшкам пальцев.

«Дыши, — сказала я себе. — Дыши!»

А потом раздался звук.

Медленный, мучительный скрежет железа. Мне пришлось зажмуриться, чтобы все перестало плыть перед глазами.

Металлические скобы, крепившие верх лестницы к стене, отскочили. Скрежет превратился в тонкий скрип, и вторая пара скоб тоже отскочила. Крик застрял у меня в горле, когда верхняя половина лестницы начала отделяться от стены. Вцепившись в нее руками и ногами, я приготовилась упасть назад. Лестница качнулась в воздухе, неторопливо поддаваясь гравитации.

Все произошло очень быстро. Балки и окна смешались в расплывчатое пляшущее пятно. Я летела вниз, пока лестница внезапно не остановилась в тридцати футах от стены и не закачалась вверх-вниз под прямым углом к стене. От тряски ноги у меня соскользнули, и только руки еще цеплялись за перекладину.

— Помогите! — закричала я, перебирая ногами в воздухе.

Лестница качнулась, опускаясь еще на несколько футов. С ноги соскользнул ботинок, задержавшись на секунду на пальцах, полетел вниз и через мгновение, показавшееся вечностью, ударился о пол.

Я прикусила кончик  языка, когда боль в руках стала такой невыносимой, будто кости выскакивали из суставов.

И в тот самый момент сквозь боль и ужас я услышала голос Патча.

«Закройся от него. Лезь дальше. Лестница цела».

— Не могу, — всхлипнула я. — Я упаду!

«Закройся от него. Зажмурь глаза. Слушай меня».

Сглотнув, я заставила себя зажмуриться и уцепилась за голос Патча, и тут же подо мной образовалась твердая опора. Мои ноги больше не болтались в воздухе, а  опирались на перекладину лестницы. Отчаянно сосредоточившись на голосе Патча, я ждала, пока мир собирался из кусочков в целое. Патч был прав. Мои ноги стояли на лестнице, а лестница прочно крепилась к стене. С прежней решимостью я полезла вверх.

Наверху я рискованно опустилась на ближайшую балку, обхватила ее руками и перекинула одну ногу на другую сторону. Прямо передо мной оказалась стена, а вентиляционная шахта — позади, но я ничего не могла поделать. Очень осторожно я встала на колени, сосредоточилась на цели изо всех сил и, пятясь, начала медленное движение через весь зал.

Но было слишком поздно.

Жюль взобрался наверх следом за мной, и нас разделяло меньше пятнадцати футов. Вот он уже залез на балку. Дюйм за дюймом он подтягивался все ближе ко мне. Меня привлекла линия на его запястье. Темная, почти черная, она пересекала вены под прямым углом. Кому-то другому она могла показаться шрамом, но для меня это был очень важный знак. Родственная связь стала очевидной. В нас текла одна кровь, и это доказывали одинаковые родимые пятна.

Теперь мы оба сидели на балке, лицом к лицу, на расстоянии  десяти футов друг от друга.

— Хочешь сказать что-нибудь напоследок? — спросил Жюль.

Я посмотрела вниз, хоть голова и начала кружиться. Далеко внизу, на полу спортзала, все так же недвижно лежал Патч. И в тот самый момент  мне страстно захотелось вернуться в прошлое и снова пережить каждый момент, когда мы были вместе. Еще одна скрытая улыбка, еще один дружный смех. Еще один умопомрачительный поцелуй. В нем я словно нашла того, кого искала, сама того не зная. Он пришел в мою жизнь слишком поздно, а теперь покидал ее слишком рано. Мне вспомнилось, как он сказал, что все бы отдал за меня. И он отдал. Отказался от человеческого тела, чтобы я могла жить. Нечаянно покачнувшись, я инстинктивно пригнулась ниже, чтобы восстановить равновесие.

— Мне без разницы, умрешь ты от моей пули или разобьешься, — холодно рассмеявшись, прошептал Жюль.

— Разница есть, — тихо, но уверенно возразила я. — В нас течет одна кровь. — Рискуя упасть, я подняла руку и показала ему родимое пятно. — Ты — мой предок. Если я пожертвую своей кровью, Патч станет человеком, а ты умрешь. Так написано в Книге Еноха.

Глаза Жюля, похожие на темные туннели, неотрывно смотрели на меня, впитывая каждое слово. Было видно, что он обдумывает сказанное, и, когда краска прилила к его лицу, я поняла, что он мне поверил.

— Ты... — прошипел он.

С бешеной скоростью он рванулся ко мне, одновременно потянувшись к поясу за пистолетом.

Слезы выжигали мне глаза. Не тратя времени на сомнения, я бросилась с балки вниз.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

 

Дверь открылась и закрылась. Я ожидала услышать шаги, но единственным звуком было тиканье часов: ритмичное, рассекающее тишину на ровные отрезки.

Звук начал затихать, постепенно замедляясь. Я спросила себя, дождусь ли я, что он исчезнет совсем, но вдруг испугалась этого момента, не зная, что будет после.

Внезапно часы заслонил куда более энергичный звук — уверенный, легкий, мелодичный танец воздуха.

«Крылья, — подумала я. — Пришло время меня забрать».

Задержав дыхание, я ждала, ждала, ждала. А потом тиканье часов стало меняться в обратную сторону. Перестав замедляться, звук усилился. Внутри меня словно заструился поток, уходя спиралью все глубже и глубже. Я чувствовала, как меня затягивает течением. Сквозь саму себя я плыла куда-то в теплую тьму.

Заморгав, я открыла глаза и увидела знакомые дубовые панели на скошенном потолке. Моя спальня. Чувство уверенности затопило меня, и я вспомнила — мы с Жюлем были в спортзале. По телу пробежала дрожь.

— Патч? — позвала я охрипшим от напряжения голосом и попыталась встать, но тут же глухо застонала. С моим телом что-то случилось. Каждый мускул, каждая кость, каждая клеточка — все болело. Словно я вся — один гигантский синяк.

В дверном проеме что-то зашевелилось — там, прислонившись к косяку, стоял Патч. Его губы были сжаты в тонкую линию, и в уголках рта не прятался смех, как обычно. Глаза казались еще более глубокими, чем раньше, в них светилось беспокойство.

— Неплохая вышла битва там, в спортзале, — проговорил он. — Но мне кажется, тебе не помешает взять еще несколько уроков бокса.

Меня накрыло волной воспоминаний, и глубоко изнутри  покатились давно сдерживаемые слезы.

— Что случилось? Где Жюль? Как я здесь оказалась? — в моем голосе звучала паника. — Я сбросилась с балки.

— Ты поступила очень храбро, — неожиданно хриплым голосом сказал Патч и шагнул в комнату.

Он закрыл за собой дверь, и я поняла, что так он старается оградить меня от всего плохого. Провести границу между мной и случившимся.

Войдя, он подошел и сел на кровать рядом со мной.

— Что еще ты помнишь?

Я постаралась соединить кусочки воспоминаний в единое целое, двигаясь от конца к началу, и вспомнила, как услышала хлопанье крыльев вскоре после падения. Без всяких сомнений, я умерла, и ангел прилетел забрать мою душу.

— Я  ведь мертва? — тихо спросила я, дрожа от страха. — Я теперь привидение?

— Прыгнув, ты своей жертвой убила Жюля. Технически, когда ты ожила, он тоже должен был, но у него нет души, так что возвращаться в тело было нечему.

— Я ожила? — переспросила я, боясь, что надеюсь напрасно.

— Я не принял твоей жертвы. Вернул все назад.

Я почувствовала, что у меня во рту родилось тихое «ой», но до губ оно так и не дошло.

— То есть ты ради меня  отказался от человеческого тела?

Он поднял мою забинтованную руку. Мои костяшки под слоем марли болели от того, с какой силой я ударила Жюля. Патч поцеловал каждый палец, не спеша, не сводя с меня глаз.

— Зачем мне тело, если тебя не будет со мной?

По моим щекам скатились тяжелые капли слез, и, когда Патч притянул меня к себе, я спрятала голову на его груди. Страх медленно уходил, и я осознала, что все кончилось. Все будет хорошо. Внезапно я отстранилась. Если Патч не принял жертву, значит, он...

— Ты ведь спас мне жизнь. Повернись, — приказала я взволнованно.

Патч лукаво улыбнулся и выполнил требование. Я задрала его футболку до плеч — мускулы на спине обтягивала гладкая кожа. Шрамы исчезли.

— Ты не можешь видеть мои крылья, — пояснил он. — Они сделаны из божественной материи.

— Ты теперь ангел-хранитель. — Мне все еще было трудно осознать все это, но я чувствовала одновременно и удивление, и любопытство, и... радость.

— Я — твой ангел-хранитель, — уточнил он.

— У меня будет собственный ангел-хранитель? А в чем конкретно заключаются твои обязанности?

— Охранять твое тело, — он улыбнулся  шире. — Я очень серьезно отношусь к работе, а значит, мне нужно будет ознакомиться с предметом лично.

Внутри у меня все затрепетало.

— Это значит, что теперь ты можешь чувствовать?

Мгновение Патч молча смотрел на меня.

— Нет, но это значит, что я больше не в черном списке.

Вдруг снизу раздался тихий гул открывающихся дверей гаража.

— Мама! — охнула я и потянулась к ночному столику за часами.

Было начало третьего утра.

— Наверное, мост открыли. Как работает это твое хранительство? Только я могу тебя видеть? В смысле, для остальных ты невидимый?

Патч уставился на меня так, словно надеялся, что я шучу.

— Ты не невидимый? — вскрикнула я. — Тогда выметайся скорее! — Я попыталась было столкнуть Патча с кровати, но меня остановила жгучая боль в ребрах. — Она меня убьет, если найдет тебя здесь. Ты умеешь лазать по деревьям? Скажи, что ты умеешь лазать по деревьям!

— Я умею летать, — ухмыльнулся Патч.

— Точно. Ну, ладно.

— Полиция и пожарные уже были здесь, — сказал Патч. — Большая спальня сгорела, но они остановили огонь. Полиция вернется позже, чтобы задать несколько вопросов. Могу предположить, что они уже пытались дозвониться тебе на мобильный, с которого ты звонила в службу спасения.

— Его забрал Жюль.

— Я так и подумал, — кивнул он. — Мне все равно, что ты скажешь полиции, но хорошо бы, чтобы я в этом не фигурировал, — он открыл окно. — И еще. Ви успела позвонить в полицию вовремя. Элиота спасли. Сейчас он в больнице, но поправится.

Внизу, в коридоре у подножия лестницы, хлопнула входная дверь. Мама зашла в дом.

— Нора?  — позвала она, оставляя сумку и ключи на столике у входа. По полу быстро, почти бегом, застучали каблуки. — Нора! Наша дверь опечатана полицейской лентой! Что происходит?

Я взглянула в окно. Патч исчез, но на оконной раме осталось одинокое черное перо — приклеилось к окну, влажному от вчерашнего дождя. Или, может, его держало волшебство ангелов.

Мама включила свет в коридоре, и его слабый луч пробился в щель под дверью спальни. Задержав дыхание, я начала считать секунды, предполагая, что у меня осталась одна или две до того, как...

— Нора! — вскрикнула она. — Что случилось с перилами?

Хорошо, что она еще не видела свою спальню.

 

Небо было идеального нежного голубого цвета. Солнце только начинало свой путь по горизонту. Наступил понедельник, новый день, который оставил далеко позади ужасы прошедших суток. У меня за плечами были пять часов сна, и, если не считать боль во всем теле от того, что меня проглотила смерть, а потом выплюнула обратно, я чувствовала себя заметно посвежевшей. Мне не хотелось портить себе настроение, вспоминая, что в любую минуту может приехать полиция, чтобы допросить меня о событиях прошлого вечера, — я все еще не придумала, что им сказать.

Я на цыпочках прокралась в ванную, пытаясь не думать о том, как оказалась в одной ночной рубашке, если учесть, что я предположительно была одета,  когда Патч привез меня домой, и начала утренние процедуры. Сполоснув лицо холодной водой, почистив зубы и завязав волосы резинкой, я вернулась в спальню и натянула чистую майку и джинсы.

Потом я позвонила Ви.

— Ты как?

— В порядке, а ты?

— Тоже.

Тишина.

— Ладно, — внезапно прорвало Ви. — Я все еще в полном шоке. А ты?

— Тоже.

— Посреди ночи мне позвонил Патч. Сказал, что Жюль сильно тебя избил, но ты в порядке.

— Тебе звонил Патч?

— Да, из машины. Сказал, что ты спишь на заднем сиденье и он везет тебя домой. Сказал, что проезжал мимо школы, услышал крик, нашел тебя в спортзале, но ты была без сознания. А когда поднял глаза, увидел, как Жюль прыгает  с балки. И еще сказал, что Жюль, наверно, помешался от чувства вины за то, что с тобой сделал.

Лишь выдохнув, я поняла, что не дышала во время ее рассказа.

Очевидно, Патч изменил некоторые детали.

— Но ты ведь знаешь, что я на это не куплюсь, — добавила Ви. — Знаешь, мне кажется, Жюля убил Патч.

— А что думает полиция? — спросила я, подумав, что на месте Ви тоже бы так считала.

— Включи телевизор. На пятом канале прямой репортаж. Они говорят, что Жюль залез в школу и спрыгнул с балки, трагическое подростковое самоубийство. И еще там попросили всех, кто что-то знает, позвонить по «горячей линии».

— Что ты сказала, когда звонила в полицию?

— Я страшно  боялась, что меня загребут за взлом. Поэтому позвонила анонимно, с автомата.

— Ну что ж, — наконец произнесла я. — Если полиция считает, что это самоубийство, значит, так оно и есть. В конце концов, это современная Америка — существует судмедэкспертиза.

— Ты что-то недоговариваешь, — сказала Ви. — Что на самом деле случилось, когда я убежала?

Вот тут я оказалась на тонком льду. Ви была моей лучшей подругой, и мы жили под девизом «Никаких секретов». Но есть вещи, которые просто невозможно объяснить, и их список возглавляет тот факт, что Патч оказался падшим ангелом, а потом превратился в хранителя. Вторым пунктом в этом списке было то, что я спрыгнула с балки, умерла, а потом воскресла.

— Я помню, как Жюль догнал меня в спортзале, — начала я. — И стал рассказывать, как хочет причинить мне боль. После такого у меня все в голове перепуталось.

— Мне еще не поздно извиниться? — спросила Ви таким искренним тоном, какого я не слышала от нее за все время нашей дружбы. — Ты была права насчет Жюля и Элиота.

— Извинения приняты.

— Нам обязательно нужно пойти в торговый центр, — добавила она. — Меня переполняет жизненно важная потребность купить туфли. Много, много туфель. Старая добрая шопинг-терапия нас спасет.

В дверь позвонили, и я бросила взгляд на часы.

— Мне нужно дать показания полиции о том, что случилось вчера, а потом я тебе позвоню.

— Вчера? — в голосе Ви зазвучала паника. — Они знают, что ты была в школе? Ты ведь не говорила им про меня?

— Вообще-то, вчера случилось кое-что еще. — Кое-что по имени Дабрия. — Я скоро перезвоню, — добавила я и повесила трубку, не дожидаясь необходимости выдумывать еще одно лживое объяснение.

Хромая, я добралась до лестницы и, посмотрев вниз, увидела, кого моя мама пригласила войти — детективов Бассо и Холстижика.

Она провела их в гостиную, где детектив Холстижик тут же устроился на диване. Детектив Бассо садиться не стал. Сначала он стоял ко мне спиной, но на лестнице скрипнула половица, и он повернулся.

— Нора Грей,  — сказал он тоном злого полицейского. — Мы встретились снова.

— Вы уже встречались? — удивленно заморгала мама.

— У вашей дочери необыкновенно захватывающая жизнь. Настолько, что мне кажется, мы ездим сюда каждую неделю.

Мама вопросительно на меня посмотрела, и мне осталось только недоуменно пожать плечами, как бы говоря: «Полицейский юмор?»

— Садись, пожалуйста, Нора, и расскажи, что случилось, — подал голос детектив Холстижик.

— Вчера около девяти вечера я сидела в кухне и пила шоколадное молоко, и тут появилась мисс Грин, мой школьный психолог, — начала я, садясь в одно из плюшевых кресел напротив дивана.

— Она просто взяла и вошла в дом? — спросил детектив Бассо.

— Она сказала, что у меня есть что-то, что ей нужно, тогда я побежала наверх и закрылась в большой спальне.

— Помедленнее, — прервал детектив Бассо. — Что именно она хотела?

— Она не сказала. Но упомянула, что на самом деле не психолог, а работу использовала, чтобы следить за учениками. — Я взглянула на всех по очереди. — Она сумасшедшая, правда?

Детективы переглянулись.

— То есть, — сказал мне детектив Бассо, — она обвинила тебя в краже чего-то, что принадлежало ей, но не сказала, чего именно?

Еще один опасный вопрос.

— Она была не в себе, я не поняла и половины из того, что она говорила. Я убежала и заперлась в спальне, но она выломала дверь. Тогда я спряталась в каминную трубу, а она сказала, что сожжет дом, комнату за комнатой, чтобы меня найти. А потом развела огонь, прямо посреди спальни.

— Чем она это сделала? — спросила мама.

— Я не видела, я пряталась в трубе.

— Сумасшествие какое-то, — детектив Бассо покачал головой. — Никогда с подобным не сталкивался.

— Она вернется? — спросила мама у полицейских, подходя к креслу и кладя руки мне на плечи, словно хотела защитить. — Нора в безопасности?

— Вам не помешает установить охранную сигнализацию, — детектив Бассо раскрыл бумажник и протянул маме визитку. — За этих ребят я ручаюсь. Скажите, что вы от меня, и они сделают вам скидку.

Через  несколько часов после того, как ушли детективы, в дверь снова позвонили.

— Наверное, это из охранной фирмы, — сказала мама, выходя со мной в коридор. — Я им звонила, и они мне сказали, что сегодня же пришлют человека. Мне страшно от одной мысли о том, чтобы спать в доме без всякой защиты, пока эта мисс Грин на свободе. Неужели в школе даже не потрудились почитать ее рекомендации?

Она открыла дверь. На пороге стоял Патч в линялых джинсах и белоснежной футболке, в левой руке у него был ящик с инструментами.

— Здравствуйте, миссис Грей.

— Патч, — мамин голос звучал удивленно и вместе с тем растерянно. — Ты пришел повидать Нору?

— Я пришел, чтобы установить вам охранную сигнализацию, — улыбнулся Патч.

— Мне казалось, у тебя другая работа, — сказала мама. — Я думала, ты помощник официанта в «Границе».

— Я сменил работу, — глаза Патча встретились с моими, и я почувствовала во всем теле жар, опасно близкий к лихорадке. — Выйдешь? — спросил он меня.

Я дошла с ним до его мотоцикла.

— У нас впереди все еще серьезный разговор, — сказала я.

— Разговор? — он тряхнул головой, в глазах его светилось желание.

«Поцелуй», — прошептал он у меня в мыслях.

Это была не просьба, а предупреждение. Он ухмыльнулся, увидев, что я не сопротивляюсь, и накрыл мои губы своими. Первое прикосновение было лишь легким касанием — дразнящее, искушающе нежное.

Я провела по губам языком, и Патч ухмыльнулся шире.

— Еще? — спросил он.

Я запустила пальцы ему в волосы, притягивая ближе.

— Еще.