У водицы, да не напиться

Мы с Николаем Ивановичем стоим на том самом лесном участке, где он нарубил той несчастной ольхи и берёзы. Кажется, здесь он часами готов рассказывать про каждое деревце. И описывает он эти места не хуже Тургенева или Бунина. Про лес Барканов знает много с самого детства, когда в лесной чаще им с братом приходилось по-настоящему выживать.

- То был 47-й год. Два года после войны. Наша мать работала в 15 километрах от деревни. И на столе у нас была только та еда, которую присылал «Красный крест». А когда она кончилась, начался настоящий голод. Мы с братом оставляли сестру с соседкой, а сами шли в соседние деревни и просили милостыню. Однажды мы заблудились. Была зима, и мы несколько дней скитались по лесу пока не вышли к людям. Они нас накормили, поместили на русскую печь и выхаживали неделю. Тогда люди помогали друг другу, сплочались перед бедами и невзгодами. А теперь каждый по одиночке и все друг другу чужие, - говорит Барканов, расхаживая по небольшой полянке, на которой снегу - по колено.

Вокруг полная тишина.

- Коля у меня и кусты, и лианы на полях уберёт, - рассказывает Лидия Алексеевна. - И всё покосит, всё расчистит. Я ему говорю: «Зачем? Ведь дорожная служба есть!». А у него один ответ: «Пока я здесь живу, вокруг должен быть порядок, ведь это наш дом».

- Я хочу, - смотрит вдаль Барканов, - чтобы деревня выглядела достойно. Не хочу видеть её мёртвой. Но наши чиновники мне не только желание за ней следить отбили. Они мне сердце отбили.

Там, вдалеке, за домом Николая Ивановича, течёт речка. Последний год он уже не следит за ней - силы постепенно покидают. Раньше деревенские мужики могли чувствовать себя хозяевами на своей земле - могли позволить себе срубить парочку сорных деревьев для домашнего обогрева. И за это тогда им никто слова плохого не говорил. Так вот, о речке - возможно, в одно утро мы проснёмся в стране, где, чтобы набрать из реки ведро воды, нужно будет получить отдельное разрешение...

Матвей НИКОЛАЕВ

Холмский район

Фото автора