Мой прапрадед всю жизнь переводил на украинский язык Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова

В год 365-летия воссоединения России и Украины редакция "Родины" ведет рубрику, которая напоминает читателям об общем славном прошлом двух братских народов (rg.ru/rodina/tag/Родичi_Родины/).

Мой прапрадед всю жизнь переводил на украинский язык Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова

Ранней весной 1991 года я первый раз оказался в Одессе. На вокзале спали какие-то всеми заброшенные люди. Каштаны еще не цвели, море было холодным. Город был похож на обиженного ребенка.

Последний поезд

Я нашел дом на Пироговской улице, где в 1937 году родилась моя мама, вошел во двор. Желтый "Запорожец" дремал у подъезда, уткнувшись побитой мордой в ворох прошлогодних листьев. Я постоял под окнами, потом нашел комнату в коммуналке, где жила наша семья до войны и откуда в августе 1941 года малышка-мама и моя прабабушка Вера Михайловна уехали в эвакуацию. Чудом попали в последний поезд на Москву. По дороге и бомбили, и обстреливали. Когда поезд добрался до столицы, все вагоны были изрешечены пулями и осколками.

Вера Михайловна надеялась: уехали временно, после войны вернемся. В 1942 году она пишет брату из Новосибирска: "У нас лежит снег и будет лежать до мая - просто ужас. Я так тоскую по нашей дорогой Одессе, по солнечной прекрасной Украине. Увижу ли я день освобождения ее от этих проклятых фашистов?.."

День освобождения пришел, но вернуться нашей семье в Одессу не было суждено. Вера Михайловна умерла на Урале, в Свердловске, в 1963 году, успев дождаться моего появления на свет.

По соседству с Ахматовой

С Пироговской я отправился искать 10-ю станцию Среднего Фонтана, где была дача моего прапрадеда Михаила Федоровича Комарова. Неподалеку - 11я станция, где в ту же пору, в конце XIX века, снял дачу капитан 2го ранга Андрей Антонович Горенко, отец великой Ахматовой. Тут Анна и родилась.

Дачу Комаровых я не нашел: задержался у моря, кидая камни с местными детьми, а потом стемнело, и я подумал, что найду дачу на другой день. Но что-то помешало и на другой день.

А ведь у меня в руках была записка, которую мне дала в дорогу бабушка Вера Елисеевна Волянская: "Дача Комаровых - вровень с 10й станцией. Надо пройти мимо электростанции и повернуть направо, 5-10 минут от моря". И еще - сделанный бабушкой по памяти рисунок: двухэтажный дом с террасой, увитой виноградом.

Когда Вера Елисеевна рассказывала мне о жизни у дедушки на даче в Одессе, я слышал, как шумит море и колышется занавеска на окне: "По утрам, когда еще все спали, мы бродили по залитым солнцем аллеям, и я держала дедуся за руку, такую теплую, родную. Выходили на лужок. Этот лужок мы называли степок - маленькая степь. В конце степка была горка. На ней стояли две скамейки. Мы садились и сверху любовались всей дачей. Было так рано, что еще не успевала высохнуть роса, сверкавшая в траве..."

Семья Комаровых и ее гости на 10-й даче Среднего Фонтана. Весна 1911 года.

Рай на 10-й станции

У Михаила Федоровича было семь детей - Маргарита, Любовь, Галина, Леонида, Вера, Богдан, Юрий - и к началу ХХ века почти все дочери были уже замужем. С весны до глубокой осени дача звенела от детских голосов. Звучало фортепиано, ставились спектакли в домашнем театре, устраивались концерты, выпускались рукописные журналы и литературные альманахи. Огромный сбор гостей был 30 сентября, когда в семье Комаровых отмечались именины пяти (!) Верочек и двух Любочек.

Много лет спустя, в голодном 1933 году, высланная из Одессы в деревню врач и переводчица Любовь Михайловна Комарова писала брату Богдану, сосланному в Среднюю Азию: "Тут страшная эпидемия сыпняка... Смотрела в окно, как солнце заходит, и так ясно вспомнилась дача и вечерняя поливка цветов. "Минувшие годы, веселые дни, как вешние воды промчались они..." Хочется думать, что еще вернутся те дни. Какие мы были счастливые, когда были все вместе..."

Дача на 10-й станции была для Комаровых обетованной землей, и даже когда в 1932 году власти вынудили навсегда с домом расстаться, легенда о маленьком рае переходила из поколение в поколение и жива до сих пор.

Строитель этого рая одесский нотариус Михаил Федорович Комаров остался не только в памяти нашей семьи, но и в истории отечественной культуры (под ней я понимаю культуру бывшей Российской империи в ее нераздельности на русскую и украинскую). Статью о Михаиле Комарове еще при его жизни можно было найти, открыв Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.