Эпоха увольнения от войн

После Бородавкина приходит к власти Негодяев, его быстро увольняют: он выступает против навязывания конституции, но летописец поясняет, что истинная причина была иной. Становится известно, что Негодяев какое-то время служил истопником, а это расценивается как близость демократам. После Негодяева у власти находится Микеладзе, изнеженный и деликатный: новый градоначальник поставил себе задачею привлекать сердца исключительно посредством изящных манер. Жизнь города его не заботит совершенно, поскольку в первую очередь он охоч до дамского пола. Однако и он замечает, в каком страшном состоянии пребывает Глупов после Бородавкина:

«Так и живем, что настоящей жизни не имеем»

Глуповцы

Микеладзе решает просвещение прекратить и не издавать законов. В своей охоте до прекрасного полу он доходит до крайности и умирает в 1806 г. от истощения сил.

Феофилакт Иринархович Беневоленский, товарищ Сперанского по семинарии, приходит вслед за Микеладзе. Он оставил множество личных дневников и записок. Уже с юношества обнаруживший интерес к составлению законов, он и в Глупове решает установить новые правила, но оказывается «как простой градоначальник, не имеет даже права издавать собственные законы». Пока он думает, что с этим делать, Глупов живет вольготно и сытно: горожане «тучнеют». Беневоленский находит способ «издать» законы: ночью он разбрасывает листовки. Он успел донести до глуповцев только два закона:Всякий человек да опасно ходит, откупщик же да принесет дары и Устав о добропорядочном пирогов печении. Также по итогам его правления сохранился Устав о свойственном градоначальнику добросердечию. В 1811 году Беневоленский начинает тайное общение с Наполеоном, что становится известно властям. Также узнают они о распространении листовок. Беневоленского отстраняют.

Подполковник Прыщ, сменивший его, также не интересуется управлением. Он прост и приветлив в общении, и что самое удивительное – при нем город живет в довольстве, годы один за другим идут урожайные. Глуповцы, удивленные изобилию, подозревают посредничество какой-то неведомой силы, чертовщины. Замечают, что когда градоначальник спит, он обкладывается мышеловками, а предводитель дворянства приходит в странное возбуждение в его присутствии. Горожане оказываются правы: у Прыща – фаршированная голова, которая источает запах трюфелей. Предводитель дворянства съедает его голову.

Поклонение мамоне и покаяние

После Прыща к власти приходит малого роста статский советник Иванов, но он быстро умирает и проходит почти незамеченным. Викон де Шарио, француз, который был после Иванова, чрезвычайно любил увеселения и впоследствии вообще оказался женщиной. При нем происходит бесстыжее глуповское неистовство, как называет эти события летописец, или же скоропреходящее глуповское баловство. Город обращается в язычество. Начинается все с нелепых суеверий и ритуалов, затем глуповцы приступают к строительству башни, с таким расчетом, чтобы верхний ее конец непременно упирался в небеса, затем начинают поклоняться идолам. Дю Шарио всячески потворствует новым верованиям и ритуалам глуповцев.

Когда к власти приходит Эраст Андреевич Грустилов, чувствительный друг Карамзина, жители города уже сделались совершенными идолопоклонниками. Теперь их гораздо более заботят вещи духовные и «культурные», нежели материальные, что очень приятно меланхоличному Грустилову. Однако предаваясь «разврату», жители перестают работать. Грустилов, в свою очередь, больше интересуется балами, чем жизнью глуповцев, поэтому не замечает, как в город приходит голод.

На одном из балов к нему приходит юродивая из Гамбурга, Пфейфферша. Грустилов влюбляется в нее, и теперь в городе главными людьми становятся убогие и юродивые, которые прежде были забыты. Пфейфферша общается с мистиками, пишет романы и обладает невероятным влиянием на градоначальника.

Под воздействием Пфейфферши жители предаются покаянию, но продолжают лениться. По ночам бомонд Глупова собирается на чтение критических статей Н. Страхова, но некий штабс-офицер, шпион, доносит это до начальства, и Грустилова отправляют в отставку. Наступает новая эпоха:

«У самого главного выхода стоял Угрюм-Бурчеев и вперял в толпу цепеняющий взор… Но что это был за взор!..»

Летописец