Карл Маркс и Фридрих Энгельс

Карл Маркс (1818—1883) и Фридрих Энгельс (1820-1895) - основоположники историко-материалистической, диалектической, классово-коммунистической концепции общества и общественного развития, оказавшей существенное влияние не только на научную, но и на общественно-политическую жизнь во всем мире, особенно в России. Право и государство, согласно марксизму, - это надстроечные явления, обусловленные базисными (экономическими, производственным) отношениями.

Первым шагом Маркса на пути к формированию его собственных взглядов на закономерности общественного развития стал критический разбор гегелевской «Философии права». Позднее он писал: «Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, точно так же, как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, напротив, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет гражданским обществом...». Обоснованная Марксом в рукописи «К критике гегелевской философии права» (1843) первичность общественного бытия по отношению к политическим и правовым формам является исходным и отправным положением марксистского мировоззрения. Основные аспекты нового учения были изложены в совместном труде Маркса и Энгельса «Немецкая идеология» и в работе Маркса «Нищета философии».

Классовый характер марксистской доктрины нашел свое яркое выражение в подготовленном Марксом и Энгельсом «Манифесте коммунистической партии» (1847). Излагая содержание коммунистического учения, Маркс и Энгельс в этой работе подчеркивали, что «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности»2. Именно на этом положении базируется вся марксистская социологическая доктрина, выделявшая в системе социальных факторов основополагающий - экономические отношения собственности - и связывающая сущность коммунизма (и социализма как его первой фазы) с уничтожением частной собственности.

Частнособственническая природа буржуазного общества обусловливает и классовый характер права при капитализме. «Ваше право, - писали Маркс и Энгельс, имея в виду действующее буржуазное право, - это возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса...»

Основные идеи марксизма нашли свое дальнейшее развитие и обосновании в главном труде Маркса - «Капитале» (первый том которого вышел в свет в 1867 г. и уже в 1872 г. был переведен на русский язык и издан в России). Значительное место в «Капитале» уделено анализу диаектики взаимодействия материального (базисного, экономического) содержания и надстроечной политико-правовой формы. Диалектический характер такого взаимодействия заключается, согласно Марксу, в том, что правовая форма, с одной стороны, обусловлена экономическими отношениями, а с другой - способна оказывать на эти экономические отношения обратное активное воздействие. Экономическую обусловленность законодательства Маркс демонстрировал, в частности, на многочисленных примерах законодательного регулирования денежного обращения. Так, он убедительно развенчал широко бытовавшие в свое время иллюзии о том, что с помощью законов можно повысить или понизить «цену монеты» или уравнять покупательную способность золотых и серебряных монет. В то же время на примерах так называемого кровавого законодательства периода огораживания общинных земель в Англии в XV—XVI вв., фабричного законодательства и т. д. он показывал, что правовые формы могут активно влиять на породивший их базис.

Для правовой концепции Маркса было характерно различение права (правового отношения, правовой формы) и закона. Возникновение правовых отношений Маркс связывал с развитием отношений обмена, по мере упорядочения которых складывались определенные договорные формы взаимоотношений между людьми по поводу обме

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 443.

на товарами. Эти договорные формы взаимоотношений между равными друг другу и независимыми друг от друга участниками обмена Маркс и называл юридическими (правовыми) отношениями, или правом. «Юридическое отношение, формой которого является договор, - все равно, закреплен ли он законом или нет, - писал Маркс, - есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение».

С позиций классового подхода к праву Маркс в «Капитале» подчеркивал то обстоятельство, что правовая форма, возникшая в условиях простого товарного производства из опосредования отношений обмена между равными и независимыми товаровладельцами, в дальнейшем продолжает обслуживать и отношения капиталистической эксплуатации. Рабочий, чей товар - это его рабочая сила, лишь по видимости является, согласно Марксу, свободным товаровладельцем, а фактически он находится в экономической зависимости от эксплуатирующего его труд капиталиста. Таким образом, правовая форма, по Марксу, вуалирует эксплуататорский характер отношений между трудом и капиталом, придавая им видимость отношений между равными участниками обмена.

Согласно теории Маркса с уничтожением частной собственности на средства производства буржуазное право должно отмереть. Однако это, считал Маркс, произойдет не сразу после пролетарской революции и установления диктатуры пролетариата. В условиях социализма (т. е. первой фазы коммунизма) сохранятся остатки буржуазного права в качестве регулятора меры труда и потребления, поскольку здесь основополагающим является принцип «от каждого по способностям - каждому по труду». Государство и право согласно марксизму отомрут окончательно при полном коммунизме, когда будет действовать принцип «от каждого по способностям - каждому по потребностям».

Материалистическая концепция социологии (истори-ко-материалистического учения об обществе, его базисе и

78

и надстроечных явлениях, включая право и государство) в принципе допускает и соответствующую марксистско-коммунистическую социологию права, в рамках которой с позиций коммунистической идеологии право критически рассматривается как особое социально-классовое явление в условиях частнособственнического общества (рабовладельческого, феодального и буржуазного). Применительно к ситуации уничтожения частной собственности и частнособственнического строя, его базиса и надстройки (т. е. при социализме) марксистско-коммунистическая концепция социологии права - это по своей сути социология отрицания (и «отмирания») права как остаточного частнособственнического, буржуазного явления.

В условиях реального социализма эти доктринальные возможности были в определенной мере реализованы в рамках советской юридической науки как в форме марксистско-коммунистической социологической критики досоциалистических исторических типов права в эксплуататорских обществах, так и в виде различного рода социологизированных в духе истмата концепций теоретической трактовки права как надстроечного явления и эмпирических исследований действия законодательства.

79

Эмиль Дюркгейм

Эмиль Дюркгейм (1858-1917) - французский философ и социолог. Его основные работы: «О разделении общественного труда», «Метод социологии», «Самоубийство», «Элементарные формы религиозной жизни» и др. Дюркгейм был основателем и издателем журнала «Социологический ежегодник», на базе которого сформировалась так называемая французская социологическая школа. В основе доктрины этой школы лежали идеи, сформулированные и развитые Дюркгеймом.

Дюркгейм принимал активное участие в общественно-политической жизни Франции, переживавшей трудные времена после подавления Парижской коммуны в 1871 г. Будучи приверженцем демократических и либеральных убеждений, он выступал против возрождения монархии и установления иных форм «сильной власти» и отстаивал необходимость национального согласия. Дюркгейм внес большой вклад в разработку концепции солидаризма, в соответствии с которой возможно разрешение классовых конфликтов на основе общего интереса.

Он с сочувствием относился к популярным в конце XIX в. идеям социализма, но, будучи сторонником эволюционного пути развития общества на основе компромисса между различными социальными классами, отвергал революционные методы борьбы за социализм. Марксистскую концепцию общества Дюркгейм не признавал, считая, что она противоречит фактам, преувеличивает роль экономики и недооценивает значение религии как более глубинного фактора социального развития. По мнению Дюркгейма, экономика зависит от религии гораздо больше, чем последняя от первой.

На формирование научных взглядов Дюркгейма большое влияние оказали работы таких выдающихся французских мыслителей, как Р. Декарт, Ш. Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо (и прежде всего его концепция общей воли). Но более всего Дюркгейму был близок контовский позитивизм. Как и у О. Конта, его подход к исследованию общества был основан на аналогии между обществом и организмом как высокоорганизованной системой органов и функций. Вместе с тем по ряду принципиальных вопросов он расходился с основоположником социологии. Главное отличие состояло в стремлении Дюркгейма понять причины социальных явлений, сочетая эмпирический анализ с теоретическим.

Следуя натуралистической традиции раннего позитивизма, Дюркгейм рассматривал общество как часть природы. Общество, писал он, это та же природа, но достигшая наивысшей точки своего развития. Поэтому изучать общество надо с помощью той же методологии, что и природу. Социология, по его мнению, - это наука о социальных фактах, основанная на рациональном подходе и эмпирических исследованиях. В основе нашего метода, подчеркивал Дюркгейм, лежит положение, согласно которому «социальные факты нужно рассматривать как вещи»1.

Дюркгейм подразделял социальные факты на морфологические (факты «анатомического порядка»), которые он называл «материальным субстратом общества» (к ним он относил плотность населения, интенсивность общения между индивидами, наличие путей сообщения, характер поселений и т. п.), и духовные, нематериальные факты - коллективные представления. К такого рода социальным фактам он причислял «верования, стремления, обычаи группы, взятой коллективно». Последним он уделял особое внимание.

В целом социальные факты, по Дюркгейму, - это явления социальной жизни, находящиеся вне индивида и оказывающие на него воздействие. «Коллективные способы действия или мышления, - писал он, - существуют реально вне индивидов, которые постоянно к ним приспосабливаются. Это вещи, обладающие своим собственным существованием. Индивид находит их совершенно готовыми и не может сделать так, чтобы их не было или чтобы они были иными, чем они являются... Они связаны с материальным и моральным превосходством общества над его членами. Несомненно, индивид играет определенную роль в их возникновении. Но чтобы существовал социальный факт, нужно, по крайней мере, чтобы несколько индивидов соединили свои действия и чтобы эта комбинация породила какой-то новый результат».

Право, нравственность, религия и т. д. - это, по Дюркгейму, духовные социальные факты, коллективные представления, привычки. Коллективные привычки выражаются «в какой-нибудь формуле, повторяющейся из уст в уста, передающейся воспитанием, закрепляющейся даже письменно. Таковы происхождение и природа юридических и нравственных правил, народных афоризмов и преданий, догматов веры и пр.». Коллективные привычки как бы «навязываются» индивидам в принудительном порядке. Индивиды принимают и усваивают их потому, что они, как творение коллективное и вековое, облечены особым авторитетом, который люди вследствие воспитания привыкли уважать и признавать. Следовательно, социальный факт имеет принудительную власть над индивидами.

Именно этот принудительный характер Дюркгейм считал главным отличительным признаком социального факта. Право Дюркгейм рассматривал как особую разновидность духовных социальных фактов, а именно как такой социальный факт, принудительный характер которого особенно очевиден, поскольку он обеспечен принудительной силой государства. Организованный характер санкций является, согласно Дюркгейму, главным признаком права, отличающим его от иных социальных норм (например, от норм морали) и свидетельствующим о том, что право - наиболее сильное состояние коллективного сознания.

Вслед за Контом Дюркгейм обосновывал и развивал идеи социальной солидарности. Тема социальной солидарности является ключевой в дюркгеймовской концепции общества. Он рассматривал солидарность как основополагающую ценность и считал моральным все, что способствует солидарности, что заставляет человека считаться с другими людьми. Чем крепче узы солидарности в обществе, тем прочнее мораль. Человек, живущий в обществе, подчеркивал Дюркгейм, связан с другими членами общества сетью обязанностей, составляющих социальную функцию человека, его социальный долг.

Дюркгейм различал механическую и органическую солидарность людей в обществе. Механическая солидарность преобладает в обществах архаического типа, и для

82

нее характерно «растворение» индивидуальных сознаний в коллективном начале. Это солидарность, унифицирующая людей, делающая их одинаковыми. Нормативная регуляция такого общества основана на правилах с репрессивными санкциями, для правовой системы характерно преобладание уголовного права. В более развитых социальных системах формируется органическая солидарность, т. е. солидарность, основанная на автономии индивидов, разделении их функций, на их взаимосвязях и взаимодействиях. Подобная солидарность обусловлена уже не сходством людей, а их различиями. В нормативной системе обществ с таким типом солидарности преобладают правила с реститутивными (т. е. восстанавливающими нарушенную норму) санкциями, а в правовой системе доминируют гражданское, коммерческое, административное, конституционное, процессуальное право.

Таким образом, органическая солидарность присуща развитым обществам. Важнейшим фактором органической солидарности является у Дюркгейма разделение общественного труда. Общество, в котором каждый выполняет свою функцию в соответствии со сложившимся разделением труда, он называл органическим. Вопреки некоторым концепциям, трактующим разделение труда как фактор социальной дезинтеграции, Дюркгейм рассматривал его как способ обеспечения единства общества. Именно общественное разделение труда и обмен человеческой деятельностью, предполагающие зависимость людей друг от друга, обусловливают их потребность в солидарности, необходимость договариваться друг с другом о согласованных способах жизнедеятельности. Антагонизм труда и капитала, а тем более социальную революцию Дюркгейм считал отклонением от нормы в результате недостаточной отрегулированности отношений между классами. Он последовательно отстаивал идею необходимости регулирования классовых отношений в сторону обеспечения равенства возможностей, считая что именно на этом пути можно избежать классовых противоречий.

Во многом благодаря работам Дюркгейма солидаризм (т. е. концепция, утверждающая, что движущей силой общественного развития является не классовая борьба, а отношения солидарности между членами общества) стал одним из основных направлений французской социологической и политико-правовой мысли (Л, Дюги1 и др.).

Дюркгейм исходил из того, что условием успешного обеспечения единства общества является признание всеми его членами определенного набора объединяющих это общество ценностей. Ему принадлежит заслуга в развитии концепции общества как ценностно-нормативной системы. Ценности и идеи, воплощаясь в социальных нормах, считал он, становятся инструментами социальной регуляции. Эффективность социальной регуляции, по мнению Э. Дюркгейма, зависит прежде всего не от внешнего принуждения, а от соответствия норм ценностным ориентацням общества.

Дюркгейм ввел даже новое понятие «аномия» для обозначения состояния ценностно-нормативного вакуума, когда старые социальные нормы уже не действуют, а новые еще не созданы. Это состояние особенно характерно для переходных периодов в развитии общества, когда разрушение старого опережает формирование нового. Одним из внешних проявлений такого состояния аномии является рост числа самоубийств. Этой проблемой Дюркгейм занимался очень серьезно, посвятив ей одну из своих книг, где установил зависимость между числом самоубийств и степенью ценностно-нормативной интеграции общества (группы). При этом он выделял три основных типа самоубийств: эгоистическое (когда имеет место слабое воздействие социальных норм на индивида и он остается наедине с самим собой), альтруистическое (поглощение индивида обществом, ради которого он жертвует жизнью) и анемическое (когда социальные нормы практически отсутствуют, т. е. в обществе наблюдается ценностно-нормативный вакуум)5.

Особый интерес с точки зрения социологии права представляет трактовка Дюркгеймом проблемы соотношения нормального и патологического в социальной жизни. Он считал, что «преступление нормально, так как общество, лишенное его, было бы совершенно невозможно». В качестве примера он приводил некий идеальный монастырь, обитателям которого неизвестны преступления в собственном смысле. Однако проступки, кажущиеся извинительными в обычном обществе, вызывают там то же негодование, какое у обыкновенных людей вызывает преступление. Поскольку, продолжал он, «не может быть общества, в котором индивиды более или менее не отличались бы от коллективного типа, то некоторые из этих отличий неизбежно будут носить преступный характер. Этот характер сообщается им не внутренне присущим им значением, а тем значением, которое придает им общественное сознание». Говоря о полезной роли преступлений в эволюции, он ссылается на весьма нетипичный случай осуждения Сократа. С точки зрения афинских законов Сократ, замечал он, был преступником, но его преступление было полезным не только для человечества, но и для его родины.

Таким образом, преступность, согласно Дюркгейму, это не патология, не социальная болезнь и зло, а социально необходимое, полезное явление, «фактор общественного здоровья», составная часть всякого здорового общества1.

Условия, с которыми связано преступление, необходимы для нормального развития общества, для «нормальной эволюции морали и права». Преступность принимает «ненормальную форму», когда, например, она «достигает чрезмерного роста». К социальной патологии относятся и те случаи, когда преступность опускается ниже обыкновенного, т. е. нормального, уровня, поскольку «этот кажущийся прогресс связан с каким-нибудь социальным расстройством»1.

Трактовка Дюркгеймом преступности и других форм нарушения социальных норм как нормальных социальных явлений и необходимых факторов эволюции права, нравственности и общества в целом представляется весьма спорной. Неизбежность и распространенность правонарушений и других антисоциальных явлений вовсе не означают их социальной нормальности, полезности и необходимости. Правовая оценка распространенных в обществе негативных явлений в качестве нормальных девальвирует сам смысл социальной нормы и обесценивает значение социальной регуляции.

1 См.: Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 86, 90, 91.

Данная проблематика приобретает в наше время особую актуальность в связи с усиливающейся в христианских странах с либерально-демократическими режимами тенденцией к социальной легитимации, а нередко и официальной легализации различных форм отклоняющегося поведения (употребление наркотиков, сексуальные отношения между лицами одного пола, однополые семьи, квазирелигиозные секты тоталитарного толка и т. д.). Все возрастающие уступки отклоняющимся от нормы формам поведения создают иллюзию социальной нормальности подобных социальных явлений, размывают их социальную природу и смысл нормативной регуляции социальных отношений, ставят под сомнение нормативное значение форм социального бытия, объективно необходимых для нормального существования общества.

В целом в суждениях Дюркгейма о правовых явлениях (о правовой норме, преступности и т. д.) социологический позитивизм сочетается с позитивизмом легистского толка. Так, когда Дюркгейм утверждает, что преступление нормально, потому что распространено, внешняя, количественная, эмпирически фиксируемая сторона дела заслоняет для него содержательную, сущностную сторону социальной и правовой нормативности. Для Дюркгейма, как и для любого последовательного сторонника социологического позитивизма, качественные характеристики нормы как должного не имеют смысла, а норма как эмпирическое явление, как сущее без сущности не имеет качественной определенности. Критикуя такой подход, французский социолог Г. Тард справедливо отмечал, что Дюркгейм смешивает здесь постоянство явлений с их нормальностью1.

Между тем количественные характеристики того или иного явления не несут в себе той качественной определенности, которая и делает постоянно повторяющееся явление нормой.

Нормообразующее значение тех или иных явлений (факторов) определяется их качественными, а не количественными характеристиками. Широкая распространенность антисоциального (по его объективной природе и значению) поведения не делает его социальной нормой. Например, распространенность в современном обществе алкоголизма и наркомании отнюдь не делает эти явления нормальными. Объективно невозможен социум, в котором господствуют антисоциальные нормы. Невозможно общество, состоящее лишь из наркоманов, алкоголиков, самоубийц, преступников и т. д., словом, только из лиц с антиобщественным поведением.

Социальная норма - это объективное по своей природе правило поведения членов общества, обусловленное потребностями их выживания, самосохранения, воспроизводства и развития как определенной социально организованной и функционирующей целостности. Именно эта глубинная объективная необходимость социальных норм для любого социума лежит в основе их общезначимости и возможности их принятия всеми членами данного социума в качестве общей для всех нормы, общего правила поведения. Именно объективное социальное качество определенного типа (формы) поведения и отношений определяет как их нормообразующее (и нормативное) значение, так и, как следствие этого, степень распространенности, постоянства и т. д. соответствующих типов (форм) поведения, словом, количественные аспекты характеристики нормы, соблюдения ее требований или отклонения от них.

Габриэль Тард

Габриэль Тард (1843 - 1904) - французский юрист и социолог, один из наиболее ярких представителей социально-психологического направления в западной социологии. Его основные произведения: «Законы подражания», «Трансформация права», «Социальная логика», «Общественное мнение и толпа» и др.

Психологический подход к пониманию социальных процессов и явлений начал складываться в социологии к концу XIX в. под влиянием достижений психологической науки и прежде всего экспериментальной психологии. И хотя он не выходил за теоретико-методологические рамки позитивизма, сторонникам данного подхода удалось заметно раздвинуть границы прежнего социологического видения мира, основанного на физическом и биологическом детерминизме (и объяснявшего общество посредством аналогий с явлениями физического и биологического порядка).

Для психологического направления в социологии характерен интерес к мотивам и психологическому механизму поведения людей. При этом речь идет о коллективной или социальной психологии как продукте духовного взаимодействия между людьми. Социально-психологический подход к изучению общества делал акцент на том, что социальная эволюция «происходит под влиянием интеллектуальных, эмоциональных и волевых воздействий одних людей на других, а не путем спонтанного, фаталистического развития». Подобный фаталистический подход был характерен для сторонников физико-биологического детерминизма.

Тард считал разрабатываемую им социальную (коллективную) психологию фундаментом социологии как науки об обществе. Источником общественного развития он называл изобретения, под которыми имелись в виду всевозможные открытия и усовершенствования как в технической сфере, так и в области социальной жизни (новые идеи, ценности, институты и т. д.). Распространение и реализация этих изобретений осуществляются, согласно Тарду, через социально-психологический механизм подражания (в форме обычая, моды и т. д.).

Социальный прогресс осуществляется, таким образом, за счет того, что отдельные выдающиеся индивиды создают и реализуют в жизни что-то новое, а остальные члены общества, массы, подражая им, воспринимают, распространяют и закрепляют это новое. Все социальное, считал Тард, имеет своей причиной подражание. Социальные конфликты он объяснял оппозицией (столкновением) векторов (направлений) такого подражания. Именно механизм подражания, согласно Тарду, лежит в основе социализации, т. е. усвоения индивидом норм и ценностей общества.

С этих социально-психологических позиций Тард рассматривал и вопросы права, исследованию которого он как юрист и социолог уделял большое внимание. По своей юридической профессии Тард был судьей, затем он руководил службой уголовной статистики в Министерстве юстиции Франции.

В духе сформулированных им социально-психологических законов подражания Тард утверждал, что право - это «не более как один из видов склонности человека к подражанию». Это понимание права лежит в основе его юридико-социологических исследований проблем трансформации (эволюции) права, криминологии и уголовной статистики, законодательной деятельности и судебной практики, формирования обычая и т. д.

В плане социологии права, как и общей социологии, важное значение имели исследования Тарда, посвященные психологии толпы и общественному мнению. Толпе как беспорядочному скоплению людей присущи общее эмоциональное состояние и соответствующие формы поведения. Психология толпы подавляет человеческую индивидуальность, психологию и интеллект индивида. Поведение человека в толпе характеризуется повышенной внушаемостью и подражательностью. Чем многочисленней толпа, отмечал Тард, тем ниже ее интеллектуальный уровень и выше ее эмоциональное воздействие на индивида. В отличие от толпы публика, согласно Тарду, - это особое интеллектуально-социальное образование (общность людей), обладающее общим самосознанием. В формировании этого общего самосознания публики существенную роль играют средства коммуникации и массовой информации. Общественное мнение, таким образом, трактуется в социально-психологической концепции Тарда как форма выражения общего самосознания публики.

1 Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892. С. 12.

Оценивая вклад Тарда в формирование социологии права и значение его идей для современности, Ж. Карбонье, в частности, отмечал: «Концепция Тарда предвосхитила в некоторых вопросах гипотезы современной социологии права. Таковы его положения о том, что трансформации права происходят скорее путем бурных мутаций, чем безболезненного развития. Или же его положение о том, что трансформации могут происходить путем подражания, заимствования одним обществом у другого, юридической аккультурации».

Макс Вебер

Макс Вебер (1864-1920) - немецкий социолог, социальный философ и историк. Его основные работы: «Протестантская этика и дух капитализма», «О категориях понимающей социологии», «Хозяйство и общество».

Главное содержание социологии и социальной философии Вебера - концепция прогрессирующей рациональности как определяющего вектора исторического развития. Речь идет о постоянной тенденции к рационализации всех сфер жизни западного общества. Это выражается в формировании и развитии рациональной экономики (экономика капиталистического способа производства), рациональной религии (протестантизм), рационального управления (рациональная бюрократия) и т. д. Рационализацию Вебер рассматривал как преодоление (модернизацию) традиционных, патриархальных форм жизни. Он говорил о прогрессирующей рациональности как о неизбежной судьбе Запада.

Особое внимание в своих социологических исследованиях Вебер уделял выявлению факторов, способствующих возникновению рациональной европейской культуры, и причин отсутствия данного типа культуры в других частях света. Анализируя эту тему в работе «Протестантская этика и дух капитализма», он обратил внимание на роль религии в зарождении и развитии капитализма. Толчком к исследованию послужил тот факт, что в современной ему Германии среди владельцев капитала и предпринимателей, а также среди высших квалифицированных слоев рабочих заметно преобладали протестанты, в то время как католики играли далеко не столь значительную роль в торгово-промышленной и финансовой сферах.

Размышляя над этим фактом, он пришел к выводу, что именно протестантская религия дала первоначальный импульс к формированию того, что он назвал «духом капитализма». Под духом капитализма он понимал специфическое мироощущение, в основе которого лежит этика труда и основанного на нем обогащения как главного смысла человеческой жизни. Анализируя своего рода кодекс жизненных ценностей и правил капитализма, Вебер резюмировал их следующим образом: идеалом этой системы является «кредитоспособный добропорядочный человек, долг которого - рассматривать приумножение своего капитала как самоцель. Суть дела заключается в том, что здесь не просто проповедуются правила житейского поведения, а излагается своеобразная «этика», нарушение которой рассматривается не только как глупость, но и как своего рода нарушение долга».

Он критиковал представления исторического материализма о том, что идеология капитализма (дух капитализма) возникает в результате надстроечного отражения базисных экономических отношений. Первичный характер, по Веберу, носят не экономические отношения, а религия, обусловливающая определенные поведенческие установки людей. Именно сформированная под влиянием религии нацеленность людей на специфический тип поведения в сфере прежде всего хозяйственных отношений и способствует, согласно Веберу, формированию и развитию капиталистической экономики. То значение, которое Вебер придавал роли религии, видя в ней, по сути дела, основной движущий фактор общественного развития, говорит о монистическом характере его подхода к исследованию закономерностей развития общества.

Его нередко критиковали за преувеличение роли религии и протестантской «хозяйственной этики» в становлении западноевропейского капитализма. Однако нельзя не признать, что такой подход позволил Веберу по-своему концептуально ответить на вопрос о роли религии как идеологического фактора в процессе становления и развития западного капиталистического общества.

Этот вопрос сохранил свое актуальное значение, и в условиях современной России он звучит следующим образом: «Почему, несмотря на все усилия, рациональные буржуазные отношения в современной России так и не сложились, а попытка их привнесения извне встречает непонимание?» Очевидно, что ответ следует искать не только в области экономики, но и в сфере духовной жизни, в религиозной, нравственной и правовой культуре населения, его социальной психологии, стереотипах социального поведения и т. д.

Для современной отечественной социологии права, исследующей факторы, влияющие на формирование правовой культуры и правового сознания населения, веберовский подход к анализу роли религии в развитии экономических отношений и соответствующих им правовых и политических форм представляет значительный интерес.

Антипозитивизм М. Вебера проявился не только в ориентации на монистический подход к исследованию закономерностей эволюции общества и отказе от позитивистской концепции множественности факторов общественного развития. Наиболее ярко свои антипозитивистские взгляды он изложил в концепции понимающей социологии и теории социального действия.

Понимающая социология, в трактовке Вебера, отрицает познавательную ценность прямых аналогий между природой и обществом. Она исходит из того, что человек познает общество не как внешний наблюдатель (естествоиспытатель), а через познание и понимание самого себя. Только познавая и понимая самого себя, человек может понять тот смысл, который вкладывают в свое поведение другие люди, познать социальную реальность.

Идеи понимающей социологии были сформулированы еще до Вебера, однако именно Вебер ввел в научный оборот термин «понимающая социология», связав ее с концепцией социального действия. Понимающая социология изучает поведение индивидов, вкладывающих в свои действия определенный смысл, выявляет и понимает этот

93

смысл. Такое действие индивида, в котором заложен определенный смысл, доступный пониманию других людей, Вебер называет социальным действием. При этом социальным он считал действие, смысл которого соотносится с поведением других людей, т. е. действие, учитывающее поведение других людей, их возможную реакцию, и в этом смысле поддающееся их пониманию.

С позиций социологии права особый интерес представляет веберовская классификация типов человеческого действия, в рамках которой он выделяет:

- целерациональное действие (ему присущи ясность цели, рационально соотнесенной с осмысленными адекватными ей средствами и с возможными последствиями);

- ценностно-рациональное действие (основанное на вере в безусловную ценность самого действия как такового, когда человек видит в этом действии свой долг);

- аффективное действие (вызванное эмоциональным состоянием);

- традиционное действие (обычное, повседневное поведение, основанное на привычке).

В соответствии с веберовским пониманием социального действия как осмысленного, ориентированного на ответную реакцию со стороны других людей, к типу социального действия относятся лишь целерациональный и ценностно-рациональный виды. Из них наиболее рациональным является целерациональное действие, в котором идея рациональности дана в чистом виде. В разных типах обществ преобладают различные виды социального действия. При этом рационализацию социального действия Вебер рассматривал в качестве основной тенденции исторического развития.

Заметное место в творчестве Вебера занимают исследования по социологии политики, посвященные механизмам социального признания власти в качестве законной (т. е. механизмам легитимации власти). Многие аспекты этой тематики (вопросы легитимации государственной власти, особенности различных форм и способов организации и деятельности государства и т. д.) относятся и к предметной сфере социологии права. Проблема легитимности - это ключевая проблема любой власти, в том числе и власти в политической сфере. История утверждения и падения различных режимов власти убедительно показывает, что кризис власти всегда начинается с кризиса ее легитимности. Утратив веру в легитимность власти, люди теряют и мотивацию к подчинению ей.

Вебер выделил три типа легитимации власти и соответственно три типа господства и подчинения: 1) рациональный, 2) традиционный и 3) харизматический.

При рациональном типе легитимации власти люди подчиняются власти, исходя из собственных интересов. При этом речь идет о подчинении не личностям, а законам, которые являются общими как для управляемых, так и для управляющих. Поэтому такой тип господства и подчинения Вебер называл легальным. Формой легитимации власти здесь являются демократические выборы (власть легитимна в той мере, в какой выборы носят законный, демократический характер). Аппарат управления состоит из специально обученных чиновников-бюрократов. В соответствии с веберовской концепцией рациональной бюрократии бюрократическая организация исторически пришла на смену патриархальной средневековой администрации с ее произволом, коррупцией, протекционизмом и т. п. В системе рациональной бюрократии, которая в идеальном варианте является своего рода машиной управления, дела решаются компетентными, беспристрастными, бесстрастными исполнителями, невзирая на лица, строго в соответствии с законодательством и процедурами делопроизводства. Здесь все равны перед единым порядком, закрепленным в законе, все подчинено формально-правовому началу. Такая бюрократия одинаково эффективно служит любому политическому режиму. Данный тип легитимации власти, по смыслу веберовской концепции, в историческом плане характерен для развитых капиталистических стран Западной Европы и США.

Традиционный тип легитимации власти обусловлен привычкой к подчинению, основанной на вере в священность и незыблемость традиционного порядка жизни. Легитимность власти здесь, как правило, основана на

95

наследственных правах. В чистом виде традиционный тип легитимации существует в патриархальном государстве, которое в значительной мере воспроизводит модель семьи. Другая форма традиционного господства - сословная. При патриархальной форме подчинения подданные находятся в полной зависимости от господина, а к управлению могут привлекаться люди как из высших, так и из низших слоев общества по основанию личной преданности господину. При сословной форме доступ к власти определен главным образом местом в сословной иерархии. В рамках традиционной формы господства и подчинения отношения между властвующими и подвластными носят чисто личностный характер в том смысле, что господство властвующих распространяется на личность подвластных им людей, а подвластные лично (непосредственно, без опосредования через правовую форму, через общий для властвующих и подвластных закон) подчинены властвующим, лишены личной независимости. Здесь отсутствует право как абстрактно-общая (безличностная, абстрагированная от конкретных личностей - возможных субъектов права) форма общественных отношений, в том числе и в сфере организации и осуществления власти (властеотношений).

Харизматический тип легитимации власти основан на харизме носителя власти. Харизма (от греч. charisma - божественный дар) - чрезвычайная способность, присущая определенному индивиду и выделяющая его среди других (магическая сила, дар пророчества, сила ума, воли и т. п.). Харизматики, по Веберу, - это герои, осно-ватели мировых религий, великие завоеватели, основатели государств, выдающиеся политики. При всех очевидных отличиях между традиционным и харизматическим типами господства им присущи и некоторые существенные общие черты, отличающие их от рационального типа легитимации власти. И в том и в другом случае речь идет об авторитарном типе власти, а отношения между властвующими и подвластными носят личный характер (личная преданность подчиненных, их личная зависимость и т. п.). Правда, если при традиционном типе власти отношения господства и подчинения опираются на привычку и традиции, то власть харизматика основана на вере в его харизму, преданность власти здесь носит эмоционально окрашенный характер.

Если исходить из критериев веберовской классификации, то можно сказать, что в политической (государственной) истории России отчетливо выделяются два типа легитимации власти: традиционный (дореволюционная Россия) и харизматический (большевистская Россия во главе с коммунистическими вождями). Характеризуя постсоветскую Россию середины 90-х гг. XX в., современные исследователи отмечают, что ситуация в стране «демонстрирует переплетение традиционных и харизматических способов легитимации власти при крайней неразвитости рациональных обоснований».

В начале XXI в. можно с определенным оптимистическим преувеличением сказать, что постсоциалистическое развитие России, судя по основным положениям либерально-демократической Конституции РФ, ориентировано на достижение рационального типа легитимации власти, хотя реальный процесс рационализации все еще находится в зачаточном состоянии.

Веберовская типология легитимации власти значима не только для социологии политики, но и для социологии права и государства. Вместе с тем специфика юридико-социологических исследований требует более конкретизированных и профилированных в юридическом плане типологий права и соответствующих правовых форм организации и деятельности государства, функционирования государственной власти. В этом отношении для социологии права непосредственный интерес представляет разработанная в рамках либертарно-юридической общей теории права и государства типология права и государства. В основе этой типологии лежит критерий уровня

98

правовой развитости различных (прошлых и современных) систем позитивного права и государства как специфически развивающихся социальных явлений (нормативно-регулятивных и властно-организационных институтов) с определенными ступенями роста, выражающими реально достигнутую меру свободы, равенства и справедливости в тех или иных обществах. Данная типология позволяет на основе единой шкалы показателей развития права как принципа формального равенства определить степень правовой и соответствующей государственно-правовой развитости отдельных обществ, классифицировать их по однотипным группам с позиций сравнительных юридико-социологических исследований, проанализировать состояние и тенденции развития права и государства не только в отдельных странах и регионах, но и в мире в целом.

Евгений Эрлих

Евгений Эрлих (1862 -1922) - австрийский юрист. Его монография «Основы социологии права», изданная в 1913 г., обозначила важную веху - появление социологии нрава как отдельной дисциплины. Главная мысль этой работы выражена в предисловии к ней в следующем программном положении: «В наше время, как и во все времена, центр тяжести развития права не в законодательстве, не в науке права, не в судебной практике, а в самом обществе». Наряду с разработкой теоретико-методологических проблем социологии права он одним из первых среди юристов стал проводить исследования (опросы населения, изучение роли суда, судебной практики и т. д.), близкие к тем, которые сейчас называются конкретно-социологическими.

1 Ehrlich Е. Grundlegnng der Soziologie des Rechts. Munchen; Leipzig, 1913.

Опросы населения Буковины (Австро-Венгрия) дали ему основание утверждать, что там реально действовало лишь около трети статей Австрийского гражданского

98

уложения. Реально действующее право он называл «живым правом». Именно «живое право», согласно Эрлиху, и составляет предмет социологии права. «Живое право», считал он, является результатом спонтанного процесса правообразования в обществе, а также деятельности отдельных представителей государственной власти (судей, администрации, чиновников). Это «живое право» находится не в статьях закона, а в практических (фактических) отношениях. Оно, говорил Эрлих, отличается от сухих иероглифов закона так же, как стремительный водный поток от застойного пруда.

«Живое право» в трактовке Эрлиха - это внутренний порядок человеческих союзов (государства, семьи, корпорации и т. п.). Чтобы понять истоки, развитие и сущность права, отмечал он, нужно прежде всего изучить порядок, существующий в названных человеческих союзах. В этой связи большое внимание Эрлих уделял исследованию разного рода юридически значимых документов, циркулирующих в обществе и отражающих внутренний порядок различных общностей и союзов, - договоров аренды, брачных и ипотечных договоров, уставов торговых компаний, завещаний и т. д.

Концепция «живого права» Эрлиха получила также название концепции «свободного права», или судейского усмотрения, поскольку судьи, по мнению Эрлиха, должны в своих решениях ориентироваться не на писаное законодательство, а на «живое право», берущее свое начало в самом обществе, в фактических общественных отношениях.

Противники концепции «свободного права» и свободы судейского усмотрения критиковали Эрлиха за размыв законности, недооценку роли государства и его законотворческой деятельности, преувеличение роли фактических общественных отношений. И эта критика во многом была справедливой. Ведь отвергая сведение права к закону, Эрлих и его последователи, по сути дела, отвергали и сам закон, подменяя его фактическими социальными нормами. Очевидно, что такое вольное правопонимание несовместимо с общим для всех законом и единой закон-

100

ностью. С трудов Эрлиха и других сторонников «живого права» берет свое начало такое направление в социологии права, которое взяло слишком крайнюю, неоправданно резкую ноту в критике юридического позитивизма. Теоретическое размежевание с легизмом у них перерастает в отрицание закона как источника права. Нигилистическое отношение к закону и другим актам государственного правотворчества является существенным недостатком данной концепции права.

Свою социологию права, разработанную в рамках юридической науки, Эрлих считал не юридической дисциплиной, а одним из направлений прикладной социологии. Правда, и вся наука о праве должна быть, по его мнению, не чем иным, как частью социологии. Отрицание самостоятельности юриспруденции он весьма неубедительно обосновывал ссылкой на то, что право представляет собой определенный аспект общественного бытия. Очевидно, что при таком подходе социология, по сути дела, должна была бы включать в себя все общественные науки, утрачивая свое собственное предметное своеобразие.

Лев Петражицкий

Лев Иосифович Петражицкий (1867-1931) - выходец из России, из дворянской семьи польского происхождения. Окончил юридический факультет Киевского университета, затем продолжил образование в Германии. После возвращения в Россию преподавал в Киевском университете, затем возглавил кафедру энциклопедии права Санкт-Петербургского университета, сменив на этом посту Н. М. Коркунова. Целый ряд его учеников стали впоследствии известными учеными в области социологии и социологии права (П. Сорокин, Н. Тимашев, Ж. Гурвич, Н. Кондратьев и др.). Как и другие представители социологического направления в теории права, Петражицкий принимал самое активное участие в политической жизни страны, будучи сторонником конституционной монархии. По своим политическим взглядам он был умеренным кадетом; входил в Центральный комитет

партии кадетов и был избран от этой партии депутатом первой Государственной думы. После разгона Думы Петражицкий в числе других депутатов, подписавших «Выборгское воззвание», был осужден на три месяца тюремного заключения и лишен политических прав. В 1921 г. он переехал в Польшу, где возглавил кафедру социологии Варшавского университета. Его основной труд - «Теория права и государства в связи с теорией нравственности».

По своим философско-методологическим установкам Петражицкий оставался в целом в рамках позитивизма. Однако он существенно раздвинул традиционные рамки позитивистской методологии, привнеся в нее идеи и методы психологического анализа явлений общественной жизни, а именно такого социального явления, как право.

В работе «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» Петражицкий трактовал право как особое психическое явление, понимая под правом переживание императивно-атрибутивного (т. е. обязывающе-предоставительного) характера. «То, к чему мы себя считаем обязанными, — писал он, — представляется нам причитающимся другому как нечто ему должное, следующее ему от нас, так что он может притязать на соответствующее исполнение с нашей стороны»1. Например, если один человек выполнил для другого какую-то работу, предварительно договорившись об оплате, то их отношения приобретают императивно-атрибутивный характер: один из них чувствует себя обязанным уплатить в соответствии с предварительной договоренностью, а второй притязает на эту оплату как на нечто ему должное. Подобного рода правовые эмоции Петражлщкий называл интуитивным правом.

Анализируя соотношение интуитивного права с позитивным правом, Петражицкий отмечал, что в ситуациях расхождения между интуитивным и позитивным правом интуитивное право фактически доминирует при решении

'• Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности: В 2 т. СПб., 1910—1911. Т. 1. С. 49.

101

того или иного вопроса. В тех случаях, когда интуитивно-правовые мнения сторон относительно их взаимных обязанностей и прав совпадают по содержанию, стороны обычно действуют согласно указанию их интуитивно-правовой совести (даже если им известно, что по позитивному праву получилось бы другое решение). Там же, где дело с самого начала обсуждается и решается по позитивному праву или вследствие разногласия сторон оно доходит до обращения к позитивному праву, последнее приобретает решающее значение. Но и в этом случае, считал Петражицкий, интуитивное право влияет на ход и исход дела, поскольку оказывает давление на толкование и применение позитивного права с позиций достижения решений, согласующихся с указаниями интуитивно-правовой совести. Здесь речь идет о влиянии интуитивного права на правоприменителя (например, на судью, который на основе своего правового чувства, т. е. своего интуитивного права, решает, можно ли применять в том или ином случае аналогию закона и т. п.). Кроме того, интуитивное право, по мнению Петражицкого, влияет и на законотворческий процесс через правосознание законодателя.

Однако и позитивное право влияет на формирование и развитие интуитивного права человека через его воспитание (в семье, школе) и его последующую социализацию (т. е. усвоение им норм и требований общества, необходимых для жизни в социуме). Петражицкий уделял большое внимание воспитательной и социализирующей роли права. В данной связи он, в частности, писал: «Играя свой сложный психический концерт на разных струнах человеческой эмоциональной души, заставляя действовать и упражняя одни эмоциональные склонности, не допуская или подавляя действие других, например, зверских, злостных, вообще антисоциальных, право неизбежно ведет к развитию и укреплению одних социальных склонностей, к ослаблению и разрушению других и т. д. Разумное право представляет собой сложную и могучую школу социализации народного характера, приспособления его к разумному общежитию. Неудачное право может распространять деморализацию, отравлять народную душу или, во всяком случае, противодействовать здоровому психическому прогрессу».

В этой связи Петражицкий считал, что в своей «правовой политике» законодатель должен изучать и учитывать в ходе законотворческой деятельности различные формы сложившегося и действующего в обществе интуитивного права и с помощью официально устанавливаемого (позитивного) права поддерживать прогрессивные и противодействовать отсталым, консервативным формам и проявлениям интуитивного права.

103

Жорж Гурвич

Жорж (Георгий Давидович) Гурвич (1894-1965) - выходец из России, эмигрировавший на Запад после революции 1917 г. и получивший там мировую известность как философ, социолог, специалист в области теории и один из основателей социологии права. Ж. Гурвич - юрист по образованию, ученик Л. Петражицкого. Его основные работы по социологии права: «Идея социального права», «Социология права», «Юридический опыт и плюралистская философия права», в которых изложена его концепция «социального права» как права, создаваемого самим обществом.

Гурвич - уникальный исследователь, объединивший в своих работах российскую философско-правовую традицию с опытом немецкой, французской и американской философской и юридико-социологической мысли. По своим философско-методологическим установкам он относится к числу сторонников позитивистского подхода. Единственным источником знания, по его мнению, является опыт. Однако эмпиризм социального познания он понимал шире, чем приверженцы традиционного позити

103

визма. Наряду с поверхностным уровнем опытного эмпирического познания он выделял глубинный интуитивный уровень, который выходит за рамки непосредственного чувственного опыта и простирается в сферу идеального, в мир «духовных значений». В этом аспекте его социальная философия близка феноменологическому направлению социально-философской мысли. В своей трактовке права как специфической формы общения Гурвич явился предтечей коммуникативной философии права.

Он рассматривал социальную реальность как непрерывно изменяющуюся систему коллективной человеческой деятельности, элементами которой являются разные формы коллективности: макро- (социальные группы, классы, глобальные общества) и микро- (общности, общины) социальные единства. В творчестве Гурвича большое внимание уделяется проблемам социологии познания, идеологии, морали, права. Характерной чертой гносеологии Гурвича является синтез различных отраслей социального знания.

В основе юридико-социологической теории Гурвича лежит концепция «социального права» как права, создаваемого самим обществом. Отрицая монополию государства на создание права, Гурвич исходил из множественности, плюралистичное источников права. Он рассматривал право не как продукт государства, а как результат жизнедеятельности общества (отдельных коллективных сообществ, общества в целом). В правовой жизни, говорил он, государство подобно маленькому, но глубокому озерцу, затерянному посреди безбрежного моря права. Этот подход к пониманию права находится в русле научных традиций институционального правового плюрализма.

Важное место в концепции Гурвича занимает понятие нормативного факта, под которым он понимал социальные институты (т. е. относительно устойчивые типы и формы социальной практики); их жизнедеятельность регламентирована в результате спонтанной, стихийной саморегуляции. Именно эти нормативные факты и становятся, согласно Гурвичу, центрами, вырабатывающими право (к ним, например, относятся международные сообщества, церковь, профсоюзы, кооперативы и иные экономические сообщества и т. д.). Задача государства сводится лишь к констатации уже сложившегося в обществе права, в обнаружении нормативных фактов и легализации лежащих в их основе нормативных регуляторов.

Особенностью концепции «социального права» Гурвича является различение им «социального права», носителями которого выступают коллективные субъекты (социальные группы), и традиционного права, или «индивидуалистического права» (субъектами такого права являются физические и юридические лица). Социальное право, в отличие от индивидуалистического, говорил он, нацелено на социальное партнерство, на обеспечение интеграции людей, а индивидуалистическое право - на су-бординацию и координацию субъектов права и их поведения. Именно на основе социального права развиваются, на его взгляд, современные представления о международной справедливости и международном праве, обеспечивающие сотрудничество и мир в сверхгосударственном сообществе. Большое внимание Гурвич уделял поиску путей примирения индивидуального и коллективного начал на основе принципов соборности и социального плюрализма.

В работе «Идея социального права» он дал следующее определение общего понятия права, распространяющееся и на индивидуалистическое, и на социальное право: «Право, - писал он, - есть позитивный порядок, представляющий собой попытку реализации справедливости... в определенной социальной среде посредством системы обладающих императивно-атрибутивным характером многосторонних правил, которые устанавливают строго определенную взаимозависимость между коррелирующими обязанностями и притязаниями, обретают свою обязывающую силу в «нормативных фактах» и которые в определенных случаях допускают возможность своей реализации путем принуждения, не требуя такого принуждения как необходимого условия». Главное достоинство этого определения автор видел в том, что оно четко разграничивает право и нравственность. Возражая против трактовки права как «минимума нравственности», он подчеркивал, что «право столь же мало является разновидностью нравственности, как и ее минимумом... Право неразрывно связано с нравственностью, но по природе своей оно отлично от нравственности; их отношение аналогично отношению между справедливостью и моральным идеалом».

Трактуя справедливость как «единственный конститутивный принцип права», Гурвич подчеркивал, что «право представляет собой попытку осуществить в данных социальных условиях идею справедливости... путем многостороннего императивно-атрибутивного регулирования, основанного на неразрывной связи между право-притязаниями и обязанностями». Однако лежащее в основе права понятие справедливости наполняется разным смыслом в зависимости от того, о каком праве - индивидуалистическом или социальном - идет речь.

1 Гурвич Г. Д. Указ. соч. С. 139.

2 Там же. С. 141.

По мнению Гурвича, развиваемая Дж. Локком, Ж.-Ж. Руссо и И. Кантом традиция индивидуалистического понимания права исходит из трактовки сущности справедливости как синтеза свободы и равенства, как «внешней свободы каждого, ограниченной свободой всех остальных». Подобная справедливость, которая рассматривается как внешний сдерживающий фактор, подчеркивал он в работе «Юридический опыт и плюралистическая философия права», заставляет избегать конфликтов, но отнюдь не организовывать действия сообща. А поскольку такой внешний ограничитель может быть навязан лишь доминирующей над всеми волей, то «индивидуалистическая теория справедливости автоматически становится этатистской»'.

Иное понимание справедливости, отмечал он, лежит в основе концепции социального права, которая развивает традиции Г. Гроция, Г. Лейбница и их последователей, считавших справедливым то, что «разумно совершенствует общество». Данный подход к трактовке справедливости, пишет Гурвич, «кладет конец конфликту между индивидуальным и всеобщим... и образует синтез целого и его частей». Такая справедливость, заслуживающая, по его мнению, названия социальной, позволяет «рассматривать каждую социальную общность и группу как сферу осуществления справедливости, не приписывая государству никакой особой в этом заслуги».

В онтологическом плане право у Гурвича представляет собой единство различных элементов, которые обычно противопоставляются друг другу как взаимоисключающие, а именно - единство нормативных фактов, правоотношения, правосознания, правовых ценностей, социальной «фактичности» и обеспечиваемой организованной силой принудительности, выступающей в качестве дополнительного признака права. В рамках одного понятия эти разные аспекты права объединяет идея справедливости, которая трактуется Гурвичем как доминирующая правовая ценность. Таким образом, аксиологический аспект учения Гурвича, связанный с представлением о справедливости как о базовой правовой ценности, позволяет объединить различные онтологические проявления права в рамках единого понятия.

Особенность представлений Гурвича о справедливости как о сущности права состоит в том, что для него идея справедливости - это результат коллективного сознания, которое формирует данную ценность и одновременно формируется ею. Если следовать классификации Б. Н. Чичерина, который выделял в истории философии права Нового времени четыре главные научные школы - общежительную, нравственную, индивидуальнуюи идеальную, то учение Гурвича следует отнести к общежительной школе права. У него справедливость - это не нравственная категория (как это трактуется в рамках естественно-правовой доктрины), не субъективное представление об императивно-атрибутивном характере отношений (свойственное сторонникам психологического подхода к праву) и не некая трансцендентальная идея (в рамках философского типа правопонимания).

Специфика подхода Гурвича состоит в том, что в рамках его учения идеи и ценности (в том числе и такая фундаментальная правовая ценность, как справедливость) предстают как исторически обусловленные факты коллективного сознания, а не как некие абсолютные и неизменные первоначала человеческого бытия. И в этом своем качестве (т. е. как факты коллективного сознания) идеи и ценности, по мнению ученого, могут быть предметом научного исследования в рамках социологии и правоведения. С этих позиций он критикует тех социологов и юристов, кто, опасаясь субъективизма, отказывается от изучения аксиологических аспектов социального бытия. Свое учение о праве, основанное на представлениях о единстве ценностей и бытия, сущего и должного, Гурвич называл идеал-реалистическим.

Значение работ Гурвича для современной теории права во многом связано с его вкладом в разработку интегральной правовой теории, призванной синтезировать различные концепции правопонимания на основе единого понимания сущности права (по Гурвичу, это справедливость как факт коллективного сознания).

Отрицая монополию государства на создание права, Гурвич в своих юридико-социологических исследованиях исходил из множественности, плюралистичности источников права. Этот подход к пониманию права и его социологической трактовке находится в русле научных традиций институционального правового плюрализма. Видными представителями данного направления в социологическом правоведении, помимо Гурвича, были П. Сорокин, М. Ориу, Л. Дюги и др.

Питирим Сорокин

Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) - выходец из России, эмигрировавший на Запад и получивший там большую известность. Родился в семье бедного ремесленника, выходца из крестьян. Учился в церковно-учительской семинарии, был исключен за революционную деятельность (к этому времени он уже был членом партии эсеров). В 1907 г. стал слушателем вечерних Черняевских курсов, по окончании которых сдал экзамены экстерном за восемь лет гимназии и поступил в Санкт-Петербургский психоневрологический институт (где незадолго до того была открыта первая в России кафедра социологии), а затем перевелся на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Большое влияние на формирование Сорокина как ученого оказали М. М. Ковалевский и Л. И. Петражицкий, которых он впоследствии называл своими «великими учителями». Его дипломная работа «Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали» (1912—1913) была очень хорошо встречена научной общественностью.

Сорокин активно участвовал в Февральской революции, некоторое время был личным секретарем А. Ф. Керенского, одним из редакторов правоэсеровской газеты «Воля народа». Политические взгляды Сорокина представляли собой, по его собственной оценке, разновидность «социальной идеологии, основанной на этике солидарности, взаимовыручки и свободы». Большевистский перево

109

рот Сорокин не принял, в своей публицистической деятельности он продолжил и даже усилил нападки на большевизм. Его опубликованное в газетах открытое письмо по поводу выхода из партии эсеров привлекло внимание и было прокомментировано В. И. Лениным в известной статье «Ценные признания Питирима Сорокина».

В 1919 г. организовал и возглавил в качестве декана первый в России социологический факультет. В этом же году вышел его «Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства». В 1920 г. была опубликована его основная работа русского периода «Система социологии» в двух томах, защищенная им в качестве докторской диссертации. В 1922 г. вместе с большой группой видных представителей общественно-политической мысли был выслан из страны. Последний его труд, написанный в России, — «Голод как фактор» — был уничтожен советской цензурой.

Уехав из России, Сорокин обосновался сначала в Праге, а в 1923 г. перебрался в США. В 1930 г. он возглавил основанный им социологический факультет Гарвардского университета, которым руководил до своей отставки. В это время были опубликованы наиболее значительные работы П. А. Сорокина, сделавшие его классиком социологической мысли мирового уровня: «Современные социологические теории»; «Социальная и культурная динамика» в четырех томах; «Система социологии» в двух томах; «Главные тенденции нашего времени». В 1964 г. П. А. Сорокин был избран президентом Американского социологического общества. Развивая свои ранние идеи о социальной солидарности и этике любви, он выступил с программой спасения человечества на базе «альтруистической любви и поведения» и основал в Гарварде Центр по изучению творческого альтруизма.

В области правоведения имя Сорокина связано прежде всего с разработкой проблематики правопонимания и с формированием русской школы социологии уголовного права и криминологии.

Его перу принадлежит один из первых русских учебников по общей теории права. Критически анализируя различные подходы к понятию права, ученый трактовал право как такие издаваемые и охраняемые государством общеобязательные правила поведения, в которых свобода одного лица согласуется со свободой других лиц в целях разграничения и защиты интересов человека. Таким образом, идеи Р. Иеринга и М. Н. Коркунова о праве как форме защиты и разграничения интересов дополняются у Сорокина очень важной характеристикой права как формы согласования свободы различных субъектов правового регулирования. Свобода личности, по мнению Сорокина, - это цель правового развития, а мера раскрепощения личности, расширения ее основных прав и свобод - это критерий правового прогресса человечества.

Характеризуя социальную роль права, Сорокин оценивал право как конституирующее начало любой общественной группы. Существующие социальные образования и институты (семью, государство, церковь, партию, профсоюзы, школу, университет, организованную группу преступников и т. д.) он рассматривал как социально-практическую форму объективации и олицетворения правовых норм и убеждений всех или решающего большинства членов с