Заключение к разделу II

(К А. Максимович)

Мы закончили рассмотрение одного из наиболее драматичных периодов церковной истории, который продолжался с 313 по 843 г. За эти пять с лишним веков Церковь приобрела огромный опыт су­ществования и служения в новых исторических условиях — уже не как Церковь, гонимая враждебным ей государством, а как Церковь государственная, имперская.

Парадоксальным образом этот период не стал для Церкви вре­менем внутренней консолидации и полного единодушия с властью. Наоборот, включение Церкви в систему государственного управле­ния вызвало целый ряд как положительных, так и отрицательных последствий. Среди положительных сторон этого процесса можно указать консолидацию духовной и светской власти в решении жиз­ненно важных вопросов государственной и духовной жизни, увели­чение материального благосостояния служителей Церкви, государ­ственную поддержку церковной миссии среди варварских народов. Отрицательные последствия проявились в зависимости местных Церквей (патриархатов) от церковно-политической линии властей, определённой бюрократизации церковной жизни и вмешательстве государства (порой весьма грубом) в церковные дела.

Весьма неоднозначными были и результаты церковных соборов, проходивших с ведома и под контролем императорской власти. Неко­торые из них оказались неканоничными в силу процедурных наруше­ний («разбойничий» собор 449 г.) или еретической направленности (иконоборческие соборы 754 и 815 гг.). Но даже Вселенские Соборы зачастую не приводили Церковь к единству, а скорее наоборот, ещё сильнее разделяли её. Так, после I Вселенского Собора в Никее осуж­дённые на нём ариане лишь ещё больше усилились и даже смогли привлечь на свою сторону целый ряд императоров. После драматиче­ских событий III Вселенского Собора возникает новая ересь - монофизитство, которая после IV Вселенского Собора, вместо того чтобы утихнуть или уйти в подполье, начала захватывать одну провинцию Востока за другой. Для достижения компромисса с монофизитами пришлось созывать V Вселенский Собор, однако Собор не достиг своих целей в полной мере, и раскол Церкви продолжился. В VII в. ради примирения с монофизитами императорская власть иниции­ровала создание доктрины монофелитства, которую уже очень

пришлось предать анафеме на VI Вселенском Соборе. Пожалуй, из всех Вселенских Соборов только последний, VII Собор полностью выполнил поставленную перед ним задачу по воссоединению раско­лотой Церкви. Однако именно этот Собор меньше всего способство­вал развитию православной догматики. Наоборот, Соборы, внёсшие наибольший вклад в догматическое богословие, были одновременно и самыми неоднозначными по своим последствиям (особенно это касается Халкидонского Собора 451 г.).

Все эти драматические перипетии истории Соборов во многом диктовались особой приверженностью римлян и византийцев к точ­ным богословским формулам. Это неодолимое стремление первых богословов к точному понятию, термину, определению коренилось, без сомнения, в классической философской культуре античности. В принципе такое стремление к философской и богословской кор­ректности можно было бы лишь приветствовать, однако в то время в условиях многообразия философско-богословских школ и направле­ний точность формулировок была едва ли достижима. По этой при­чине любые попытки отцов и учителей Церкви внести ясность в тот или иной вопрос вероучения тут же наталкивались на непонимание и проистекающее из него несогласие других мыслителей-богословов. В силу генетической связи церковного богословия с традициями древней философии внутрицерковная полемика разительно напо­минала споры между древними философскими школами.

Таким образом, обращение Церкви к античному философскому наследию привело, с одной стороны, к совершенствованию поня­тийного аппарата богословия, а с другой — к напряжённым богослов­ским спорам и догматическим разделениям, ослаблявшим Церковь.

Однако, несмотря на все трудности, именно в это богатое со­бытиями время получает окончательное оформление церковная догматика и неразрывно связанное с нею богослужение (чинопос-ледования основных Таинств, литургический год, основные церков­ные праздники), сформировался институт монашества, сложилась система канонического права, органично включённая в имперское государственное законодательство. В церковно-административной сфере оформилась «пентархия» в составе пяти главнейших патриархатов. К V в. был сформирован канон Свящ. Писания, в VI—VII вв. достигло своего расцвета византийское церковное искусство. В VI в. при имп. Юстиниане империя окончательно превратилась в христи­анскую державу, идеологическую опору которой составила концеп­ция «политической ортодоксии».

[1] Нисан — первый месяц года, согласно еврейскому лунному календарю. Приблизительно соответствует марту — апрелю юлианского и григорианского календарей.

[2] Племянник Ирода Антипы и внук Ирода Великого. Правил Палестиной под римским протекторатом с 37 по 44 г., власть над Иудеей и Иерусалимом по­лучил только в 41 г.

[3] На Востоке было три Антиохии. Одна из них, ставшая родиной Антиохий-ской Церкви, лежит на р. Оронт в Северной Сирии (Антиохия на Оронте). Дру­гая была основана в области Писидия на юго-западе Малой Азии (Антиохия Писидийская). Третья расположена в области Кария на р. Меандр (Антиохия на Меандре). Здесь имеется в виду вторая Антиохия.

[4] Синедрион ('собрание, заседание') — высшая судебная коллегия иудеев в Иерусалиме, состояла из 71 члена во главе с первосвященни­ком. Суд решал дела как религиозного, так и политического характера.

[5] Ап. Иаков Младший (в отличие от ап. Иакова Старшего, сына Зеведеева) — сын Алфеев, в западной традиции начиная с блж. Иеронима отождествляется с «братом Господним» (Гал. 1,19), который был сыном Марии Клеоповой, прихо­дившейся сестрой Богородице. Согласно этой традиции, ап. Иаков был племян­ником Девы Марии и по плоти двоюродным братом Христа.