2020-05-12
92
«Только стоящие на вершине глупцы, могут судить о глубине её
И только оказавшись на дне, перед вами открывается истина…»
(«Книга сакральных знаний» Апокриф IV «Исход» Писание XCIX)
Каждый человек представляет собой ценность для этого мира. И ценность эта – в долге и обязанности. Ценность человека оправдывается, когда он помогает другим. Если же он отрекается от помощи ближнему своему, ценность его уменьшается пропорционально отказам. Жизнь того, кто отягощает жизнь других, обесценивается.
Сущность энергии жизни души – это единый принцип. Было дано слово, этим слово было: «Живи» За этим следовало другое: «Живи и дай жить другим…»
Если кто-то спросит, сколько стоит жизнь, не ищите истину в размышлении…
Ведь только жизнь человека определяет ценность души. Тёмная душа ничего не стоит. Светлая же душа – бесценна!
Страшный Суд придёт и найдёт меня неуничтожимым,
И я буду схвачен и отдан в руки моего собственного «я»
Дуглас Хардинг
|
|
|
Смерть в системе перерождения, представляет собой всего лишь дробящий механизм, затягивающий душу в жернова, где энергия претерпевает значительные изменения. Перемалывающий и формовочный механизмы системы. Подобно тому, как жернова растирают зёрна, превращая их в пыль. Только эти жернова способны перемолоть силу колоса, зреющего на полях смерти.
Кто ликует даже на костре, тот торжествует не над болью,
А над тем, что не чувствует боли там, где ожидал её
Фридрих Ницше
Его ждал мир потерь и скорби, где каждый входящий оставлял свою маску за порогом этого мира. Это – то место, где каждый оставлял часть себя… или даже всего себя.
Именно здесь происходило отделение того, что снами срослось, но не являлось нашим. Это место было беспощадно к прошлому и хладнокровно пожирало каждого. Подобно мяснику, оно отсекало всё, что считало своим.
Начиная от первого охрипшего крика и до последнего вздоха.
Подобно желеобразной субстанции, когда-то состоящей из плоти и крови.
Где все достижения, навыки и умения, не больше чем, приправа к мясу, придающий оттенок и привкус веществу.
И когда хочешь избежать того, что будет, но не можешь сойти с места. Но оков на тебе нет, просто бежать некуда, да и незачем.
Попав сюда одним из многих…
Становишься единственным. Смерти больше нет…
Но ощущаешь себя чьей-то едой, которую вскоре поглотят.
Обрезая слой за слоем, словно становишься голым.
Но голым не перед кем-то, а голым перед никем.
И это никто… и в то же время оно – всё.
Ничто, в которое было заключено всё.
Это место переполнял ужас, в котором не место крику.
Только лишь тихий ужас, наедине с собой.
Хладнокровное зверство одного и хладнокровная покорность другого. Отделяя прошлое от будущего, так целое становится частью…
В дробящем сознании, чувств, преумножающих скорбь.
