2020-05-12
111
Христианство сеяло семена терпения к страданиям. И эти его семена упали на благодатную почву. Кто еще обладал таким терпением и так нуждался в этом терпении, как не земледелец. Терпение в труде - истинная добродетель, и что, кроме него, мог противопоставить голодной зиме неурожайного года пахарь? Стихии, эпидемии, "мору и трусу"? Что, кроме терпения и смирения, могло утешить в личных страданиях мать, потерявшую сына? Что, кроме награды на небесах, могло утешить на земле человека, страдающего земными болями и бедами? Эксплуататорская система, феодальное общество?
Церковь использовала неизбежную боль жизненных проблем в оправдании социальной несправедливости, но под религиозными лозунгами шла в средние века и борьба с социальным злом.
Минули многодневные торжества тысячелетия крещения Руси - одного из важных событий истории Отечества, поворота, определившего многое в судьбах России. Появление Древней Руси в сообществе христианских государств существенно сказалось на истории Европы, а при той роли, которую она играла в древней цивилизации, крещение народов востока Европы стало событием мирового значения. Мысль эта, пожалуй, уже не требует доказательств, хотя разброс оценок крещения и его исторических последствий отнюдь не уменьшается.
И перед Вами, читатель, и передо мной, автором, снова встает вопрос: почему же наука не дает, не может или не хочет дать нам точных ответов? Или прав мудрый Державин, что "река времен в своем теченьи уносит все дела людей", и тщетны наши попытки разглядеть далекие истоки современности?
Все так, но может статься, что разность подходов и оценок не есть недостаток или слабость научного мышления, а естественное выявление многоликости прошлого, судеб людей и народов; не метафизически линейное понимание исторического процесса, а познание человеческих устремлений, сложного многообразия судеб. Тогда и многообразие и столкновение порой полярных оценок прошлого оказывается ближе к действительному его познанию, чем привычные схоластические схемы "исторического развития".
И снова, обращаясь к древним документам, свидетельствам, к сочинениям историков, к публицистическим произведениям последних лет, задаешься вопросом: почему же этот юбилей, казавшийся только церковным, принял такие грандиозные, перерастающие конфессиональные границы, размеры? Ведь девятисотлетие отмечалось менее торжественно, хотя проводилось государством, когда православие было господствующей религией империи?
Дело не в круглой дате и даже не в современном возвращении к ленинским нормам отношений государства и церкви, хотя это чрезвычайно существенно: этим можно объяснить атмосферу доброжелательного внимания к юбилею православных христиан всего по разным обрядам "крещенного мира" и верующих иных конфессий. Но в этой же атмосфере сегодня широкие круги тех, кто считает себя атеистами и действительно твердо стоит на позициях марксистской диалектики. Покажется парадоксальным, но именно эти круги культурной общественности и придали, казалось бы, только церковному празднику особое звучание, сделали его всенародным. Парадокс понятен, если вдуматься в то, как сильно вырос - слова привычные, но я не хочу искать иных! - за десятилетия Советской власти (несмотря ни на что) уровень культуры и кругозор нашего общества, как долго и во многом подспудно вызревали в нем раскрывающиеся сейчас духовные и нравственные процессы, как возрастал и не получал должного удовлетворения насущный интерес к истории - стремление общества познать истину о себе, а может быть, найти ее в себе.
Все это - вопросы жизни, они обращают мысли и чувства к истокам Отечества. Отстоящая от нас на тысячелетие эпоха смены важнейших ориентиров бытия оказалась созвучной нашей напряженной и переломной эпохе, ее духовному, нравственному поиску. В нем выявилось социальное и политическое единство устремлений верующих и неверующих, единство их целей в борьбе со злом. Это единство мыслей о торжестве справедливости личностной и всеобщей. Это единство за мир и за существование самого рода человеческого. Это восстановление гуманистических идеалов добра, нравственности и красоты.
Такое единение верующих и неверующих в вопросах земной справедливости, по мысли В. И. Ленина, важнее единства их мнений о справедливости небесной. Всегда важнее.
