Тема XII. Христианство и основные существующие религии: ислам, буддизм, индуизм и иудаизм. Другие распространенные в наше время нехристианские учения и секты 4 страница

 

Господи, Боже наш, благодарим Тебя за откровение дара Духа Святого, за то освящение, которое Ты даешь нам через благодать, через любовь, через мир и радость. Дай нам, Господи, обрести полноту этого освящения, дай нам, Господи, обрести полноту членства в Церкви Твоей, быть во всем верными Тебе, быть в единстве с Церковью и, значит, с Тобою. Господи, да будет в наших сердцах гореть огонь святой Пятидесятницы, чтобы в нем сгорело все темное, все мрачное, все недостойное и чтобы он светил нам и грел нас, чтобы мы могли всегда иметь дерзновение перед лицом Твоим, Господи, да прославится в нас и через нас Твое святое имя во веки веков. Аминь.

Тема XIV. Цеpковь и цеpкви в истоpии. Пpавославие и хpистианские вероисповедания. Цеpковь и человеческая инди­видуальность, церковь и общест­во. Церковь и госудаpство в нашей стране, законодатель­ст­во о свободе совести и религиозных организациях и его исполнение. Современное положение и жизнь автокефальных православных церквей, особенно Русской пpавослав­ной цеpкви. Роль и место своей епаpхии и своей общины (прихода) в цеpкви и миpе

Господи, Боже наш, Ты поместил нас в этом мире, который живет своими законами. Он есть Твое творение и в то же время он лежит во зле. Нам нужно научиться жить в Твоей Церкви, проходящей странствование в этом мире, нам нужно научиться от того опыта, который накоплен за два тысячелетия ее существования. Господи, помоги нам быть истинными и искренними членами Твоей Церкви, чтобы это научение было спасительно, радостно и убедительно для нас и для тех, кто вокруг нас. Господи, помоги нам не ошибаться в наших отношениях с близкими и с теми, кто вокруг нас в обществе и в государстве. Помоги нам, Господи, не ошибаться в нашей жизни в общине, в приходе. Помоги нам, Господи, не быть равнодушными к жизни всей Церкви, ко всем братьям и сестрам во Христе, принимая их как действительных братьев и сестер, как родных нам людей. Господи, дай нам не пренебрегать нуждами этого мира, видя его страдания и болезни. Дай нам, Господи, силы, чтобы хоть сколько-то помочь людям освободиться от этих страданий и болезней, чтобы можно было жертвовать этими силами для ближних во имя Твое. Господи, да будем мы едины в Твоей единой Церкви, ибо Ты — единый Господь, ибо одно крещение, одна правда и одна истина, да прославится Твое святое имя в нас и через нас во веки веков. Аминь.

 

СНАЧАЛА поговорим о Церкви и церквах в истории, о Пра­вославии и христианских вероисповеданиях (конфессиях).

Напомним, что весь наш духовно-исторический период может быть назван Новым Заветом в его первой фазе, или, что то же, — шестым Заветом, начавшимся со дня Пятидесят­ницы 30 г. н.э. и продолжающимся до конца человеческой истории. Весь этот период мы еще назвали третьим этапом человеческой истории, ибо первый этап — это история человечества от Грехопадения до Рождества Христова; второй этап — от Рождества Христова до Пятиде­сятни­цы 30 г.; а третий — как раз от Пятидесятницы до конца наших дней и этого мира.

Мы закончили предыдущую тему рассказом о жизни первоначальной апостольской церкви, Иерусалимской общины. Вначале она была одной-единственной на свете, а затем мирно жила в единстве с другими общинами Палестины и всей экумены (т.е. всей Римской империи). «Господь ежедневно прилагал спасаемых к церкви», и христианство стало быстро распространяться по всему миру.

Историческая жизнь Церкви была, есть и будет непроста. Мы уже говорили, что главной трудностью и основным противоречием этой жизни яв­ляется то, что Церковь Божья во Христе и Святом Духе живет в мире сем, сама будучи не от мира сего. При этом она непреоборима Злом и Грехом. Господь в лице Иисуса говорит впервые исповедавшему Его Христом апостолу: «Ты — Петр (скала, камень), и на этой скале Я воздвигну Церковь Мою; и врата Ада не одолеют ее» (Мф 16:18).

А если Церковь Христова живет в мире сем, значит, она живет не только в метаисторическом времени, но и в историческом времени и пространст­ве. И как не повторяются исторические эпохи, также не повторимы и церковные. Поэтому вполне естественно, что в собственно исторической церкви нет совершенно готовых образцов и рецептов для преодоления своих внешних и внутренних трудностей и проблем. Но если история Церкви мистической (с большой буквы) — это целиком история неотмирной святости, служения и преображения в мире сем, то история церкви (с маленькой буквы), церкви мистериально-канонической, церкви как учреждения и организации, неотделимой от Церкви мистической, но и неотождествимой с ней, — это, увы, не только история святости, не только история служения и явления божественного Света. Это еще исто­рия компромиссов, всякого рода смешений и смещений, а также внутренней борьбы Света и тьмы, Правды и лжи, Свободы и рабства, Любви и ненависти, Святости и обмирщения, Добра и зла. Сейчас мы и должны кратко остановиться на этой истории.

Всю пережитую часть третьего этапа человеческой истории, т.е. вот уже почти две тысячи лет истории церкви, мы можем условно поделить тоже на три большие эпохи: первая — докон­стантинов­ская, вторая — константиновская и третья — послеконстантиновская. Первая — это эпоха жизни церкви с 30 года до начала IV в. Вторая эпоха продолжалась следующие пятнадцать-шестнадцать веков. Третья эпоха началась где-то в XIX—ХХ в., у нас в России — приблизительно с 1917 года, и длится по сей день.

Рассмотрим подробнее эти эпохи церковной истории и дадим им краткую характеристику. В прямой связи с этим рассмотрим и историю разделения церквей и последующие их взаимоотношения.

 

Здесь предварительно заметим, что само наличие ересей и расколов в церковной истории, этих поистине серьезных болезней Церкви, свидетельствует о том, что Истина и Свет Церкви — уже в мире и что она сама — «едина и единственна» (Ecclesia est una et sola, по словам св. Киприана Карфагенского). Именно поэтому всем людям надо ее обязательно искать и находить, несмотря на то, что она ускользает от мира сего и что она больше любого человеческого определения. Но ясно видеть ее начинают лишь те, кто чист, свят сердцем, т.е. духом, верою и любовью. Однако и те, кто все же терпит на этом пути неудачу и в этих поисках отпадает от Церкви (а нередко, можно надеяться, лишь только от церкви), далеко не всегда бывают неправы во всем и навсегда.

Корень же самих церковных различий и разделений — не в тех или иных деталях организации внешней жизни или тех или иных церковных формулах, он — в духе и соответствующем духовном опыте людей. Поэтому если в церкви и вообще в христианстве и стоит проблема примирения и единения христиан, а она стоит, по слову Господа: «Есть у Меня и другие овцы, кото­рые не сего двора, и тех надлежит Мне привести, и они услышат голос Мой, и будет едино стадо и един Пастырь» (Ин 10:16), то она разрешима только на глубине универсаль­ного, вселенского, соборного опыта Церкви с большой буквы, который хотя и содержится в Православии с большой буквы, но ясно, что эмпирически в нем сейчас недовыявлен, а подчас даже искажен и подавлен.

Отсюда и наша задача — в первую очередь стремиться не просто к внешнему объединению или огульному уравниванию всех церквей и всех христиан, но стремиться к углублению, исправлению взаимному восполнению нашей духовной и церковной жизни, к бескомпромиссной верности всех единому Богу, Христу, Духу и единой святой, вселенской, соборной и апостольской Церкви.

Господь умолял Отца: «Молю... о верующих в Меня... да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин 17:20-21). Вот откуда идет изначальная забо­та Церкви о внутреннем и внешнем единстве. Апостол Павел пишет: «Остерегайтесь производящих разделения и соблазны» (Рим 16:17) (по-славянски: «творящих распри и раздоры»). В церкви «д о лжно быть ересям-разномыслиям» (1 Кор 11:19), но не д о лжно быть «пагубным ересям» (2 Пет 2:1).

Еще пророк Исайя сказал в духе, что “беззакония (т.е. грехи) произвели разделения» (Ис 59:2). Поэтому не забудем, что в христианской церковной истории есть не просто ереси и расколы, а великая трагедия ее грехов и разделений. Христиане «не имеют права» быть разделенными между собой, ибо это то же, что им не иметь любви. А потерять любовь — значит перестать быть учениками Христа и потерять Бога.

Во избежание этого всем нам надо полнее и глубже входить в Священное божественное Писание и Священное божественное Предание Церкви. И если очевидно, эпоха нееретическая, то не от высоты христианской и церковной духовной жизни, а скорее от ее скудости и слабости, от того, что наша эпоха нетворческая, более напоминающая об одряхлении прежде выработанных церковью форм и формул. Для выработки же новых форм и формул церкви потребуются новые духовные усилия, но в мире сем их реализация всегда бывает связана и с новым риском ошибок, ересей, разделений, грехов и неудач.

 

Итак, первая эпоха церковной истории — доконстантиновская. Она длилась до принятия Миланского эдикта 313 г., давшего свободу христианского вероисповедания в Римской империи, или, как считают другие, до I Вселенского Никейского собора 325 г. (потому ее еще называют «доникейской»).

Доконстантиновскую первохристианскую эпоху условно можно поделить на два периода.

Первый период — с 30 г. до середины II в. Это прежде всего I век — время первого христианского поколения, апостольский век, век создания книг Священного писания Нового Завета, век, когда большое значение имело иудеохристианство (а было оно как православным, так и еретическим) и когда для всех христиан первостепенное значение имела полная отдача себя на служение и проповедь, исполненность Духом Святым и Божьим Словом (пророчество) и познание Бога во Христе и через Христа и Тайн Его Царствия (гносис).

Этот период завершился временем мужей апостольских (первая половина II в.) — временем писаний «Дидахи», служения священномучеников Игнатия Богоносца и Поликарпа Смирнского, размежевания с иудаизмом и начала формирования внешне преемственных поместных церковных структур, время острого неприятия, отрицания мира сего и языческой культуры в перспективе «Второго» Пришествия, временем усиления гонений, начатых еще иудеями в 40-х годах I в. и язычниками при императоре Нероне в 66 г.

 

Второй период доконстантиновской эпохи — время апологетов и первых церковных учителей, с середины II до начала IV в.

Время апологетов (с середины до конца II в.) было временем начала переработки плодов эллинистической культуры. Не случайно уже в середине II в. появляется такой святой, как Иустин Философ, создатель одной из первых христианских катехизических и общеобразовательных школ. Также это было время продолжения гонений. Тот же св. Иустин был римским мучеником.

На этом фоне зарождались современные формы церковной жизни и церковной организации. Прежде всего здесь следует отметить определенную церковную иерархию и все формы выражения церковной соборности через соборы, все формы подготовки к крещению новых членов церкви через регулярный катехуменат, сложение в основном канона книг Священного писания, единого порядка празднования Пасхи и т.п. Но в то же время ослабевает общецерковный харизматизм и усиливается борьба с расколами и ересями. В результате начала поисков внешнего авторитета появляются первые ростки епископского неравенства и папизма. Начинается собирание и описание апостольского предания (св. Папий Иерапольский).

Последовавшее затем время первых церковных учителей продолжалось с начала III или даже с конца II до начала IV в. Это было время таких по сей день важных для нас древнейших церковных учителей, как священномученик Ириней Лионский и Тертуллиан, Климент Александрийский и Ориген. Это было время самого разгара гонений на христиан, на церковь, но и время зарождения (через катехуменат и борьбу с ересями) первых систем христианского учения (богословия). В связи с этим тогда же началось разви­тие христианской догматики и аскетики, церковного культа и каноники, устанавливаются первые общехристианские праздники годового круга, прежде всего Пасха и Богоявление, тогда как в самом раннем христианстве не было ни праздников, ни будней, ибо тогда все христиане каждый день (а немного позже — каждую неделю) собирались и в веселии сердца и радости благодарили Бога за спасение во Христе. И так было не только в Иерусалиме, но и во всех церквах.

Время первых церковных учителей было также временем начала работы крупных христианских школ катехизаторов, в первую очередь в Александрии и Риме, и, одновременно, начала систематической борьбы с ересями и расколами. Раньше на них смотрели спокойней, и, как известно, апостол Павел еще мог писать: «Должна быть между вами и разность мнений, чтобы испытанные обнаружились между вами» (1 Кор 11:19). Это означало признание того, что ереси как разномыслия, «разные мнения», даже должны быть. Каждый в церкви, считал он, чего-то достиг, поэтому в соревновании полезно открывать более искусных в вере, которых затем для себя и в себе должна еще будет признать Церковь. Но уже к концу доконстантиновского периода в связи с ересями чаще вспоминаются уже другие известные нам слова — о том, что «беззакония произвели разделения», т.е. и сами ереси, и их последствия.

В те же времена по местам периодически уже происходит некоторое охлаждение в духовной жизни, и если бы не гонения, также периодически обрушивавшиеся в Римской империи на христиан, то это охлаждение могло бы перерасти в общий упадок духа. Кровь мучеников, по выражению Тертуллиана, стала «семенем» (т.е. логосом, словом) христианства; прежде всего их кровью христианство распространялось в мире и укреплялось. Именно мученичество и исповедничество поддерживали высокий духовный уровень христианской жизни, не давали «заснуть». Люди считали счастьем отдать свою жизнь за Христа, подражая Ему в Его священнослужении, т.е. в Его самопожертвовании. Это и было для них действительным счастьем.

В церкви в связи с гонениями и периодами охлаждения в церкви укреп­ляется, а часто и ужесточается каноническая и законническая дисциплина, начинаются и чисто человеческие противоречия между церквами, стремление их к первенству. Отсюда уже с конца II—начала III вв. и сложности в отношениях, например между церквами Востока и Римом.

В это же время начинают происходить существенные сдвиги в жизненно важных для церкви понятиях. Так, изменяются понятия «священник» и «святой». Раньше «святыми» назывались все христи­ане, что можно проследить по посланиям апостолов: «Вы — царственное священство, народ свя­той, люди, взятые в удел»(1 Пет 2:11), т.е. в клир, — так называл христиан апостол Петр. В конце же доконстантиновской эпохи святыми все чаще начинают называть уже не всех христиан, по мере их веры и принятия их Богом во Христе благодатью Святого Духа, а лишь тех из скончавшихся христиан, кого можно было бы поставить в пример другим, — претерпевших, например, тяжелые гонения и му­чени­ческую смерть или очень много сделавших для укрепления церк­ви в вере и истине и т.д. Точно так же раньше «священни­ка­ми» назывались все христиане по мере их соучастия в служении и приобщения к священ­ству (т.е. жертвоприношению) Христа, а потом под священством все чаще стали под­разумевать только лиц, принадлежащих к так называемой «долж­ностной» церковной иерархии, т.е. к постоянной иерархии церкви.

Впрочем, часто и в сам о м раннем христианстве можно было встретить сомнительные вещи, например, ложное учение о хилиазме, т.е. о том, что Царст­во Божье наступит сразу же, вот сейчас, ибо «не прейдет род сей», как Господь придет и уста­новит его на земле «на тысячу лет».

Кроме того, даже в ту эпоху обычно еще не отличали Церкви с большой буквы от церкви с малой, догмата от канона и т. д. Более того, уже тогда начали проявляться слишком юридические подходы в церковной жизни и богословии.

И все же доконстантиновская эпоха была в целом эпохой горения духа, высокого напряжения жизни и святости если не всех, то многих членов христианской церкви. Хотя конечно, это была эпоха еще, в некотором смысле, младенчества, ибо многие стороны христианской жизни еще не были достаточно развиты.

 

Но с 313 г. начинается новая эпоха — константиновская, длившаяся где-то 1600 лет.

Сначала немного истории. Вспомним, что Миланский эдикт императора Константина Великого и его соправителя Ликиния о веротерпимости и I Вселенский собор стали возможны только потому, что христианство стало доброжелательно приниматься властями Римской империи.

Вспомним, что Римская империя в конце IV в. разделилась на Западную и Восточную. В правление же Константина Великого это была еще еди­ная империя, и он был ее императором, хотя и перенес столи­цу из «Первого Рима» во «Второй Рим», т.е. в город Византий, кото­рый стал именоваться Константинополем. Византия — собственно, позднее имя, данное Восточной Римской империи европей­скими учеными XVIII—XIX вв. Сама же себя она осознавала и называла империей ромеев, римлян, Римской империей.

На Западе обстоятельства того времени были труднее из-за нападений чужеземцев, или варваров, вследствие Великого переселения народов. В начале V в. готами был взят Рим. Поэтому не удивительно, что уровень духовной жизни и образования на Западе стал тогда много ниже, чем на Востоке.

 

Огромную шестнадцативековую константиновскую эпоху условно разделим на три периода.

1) Эпоха семи вселенских соборов и, соответственно, святых отцов этого периода — с начала IV в. до разделения церквей в середине XI в.

Для эпохи вселенских соборов характерно установление принципиально новых отношений церкви с государством, обществом и культурой. Возникла идея «симфонии», т.е. согласия, гармонии между церковью и государ­ством, развитие которой стало очень длительным, противоречи­вым и не всегда положительным для церкви процессом. Христианство очень быстро, к концу IV в., из терпимого в государстве превращается в господствующую религию империи, которая ста­новится нетерпимой к инаковерующим. Вследствие этого нового положения христианства в обществе и государстве происходит постепенная идеологизация христианского учения. В результате христианская керигматика часто смешивается с догматикой, которая во многом становится как бы частью церковной керигмы; кроме этого идет постоянная ожесточенная борьба с ересями, не­редко явно переходящая границы дозволенного Церкви Богом.

Все семь вселенских соборов собирались на востоке Римской им­перии в IV—VIII вв. Первые два из них — Никейский 325 г. и Константинопольский 381 г. — разработали и символически вырази­ли православное догматическое учение о Святой Троице — тринитологию. Остальные пять соборов разраба­тывали учение о Христе — христологию. Правда, была и негативная сторона — после соборов часто возникали огромные и малооправданные расколы.

Чем еще характеризуется первый период константиновской эпохи?

Как раз в этот период, к его концу, в богословии зарождается система схоластики (начиная со св. Иоанна Дамаскина), а в богослужении соответственно — система так называемого византийского синтеза раннехристианской и более поздней, монашеской богослужебных традиций. Именно в русле такого синтеза был несколько позже создан и церковный Устав (Типикон), по которому ныне совершается богослужение в нашей церк­ви.

В тот же самый период зарождается и расцветает христиан­ское монашество, часто имевшее характер массового мирянского движения «снизу». Заметим, что монашество проходит через всю историю константиновской эпохи, через все 1600 лет, как авангард христианства, его веры и жизни. Конечно, вначале монашество было более многообразно. Оно, в ответ на общее снижение уровня христианской жизни, стремилось возродить харизматизм, сво­боду, пророчественный дух и подвиг раннего христианства. Да, монашество часто было критически настроено к господствующей в миру церкви, и поэтому уход из мира в пустыню нередко носил характер как бы протеста, но при этом монахи почти никогда не отрывалось от церкви и ее таинств. Епископы и священники приходили даже в пустыни, чтобы причащать их, или сами монахи приходили за тем же в города и села, так что молитвенное и евхаристи­ческое общение с церковью у них сохранялось в огромном большинстве случаев.

В этот же период, в связи с четким осознанием необходимости лучшей гармонизации духовной, душевной и телесной жизни, всеми христианами уделялось большое внимание аскезе и таинствам. Был разработан целый ряд духовно-душевно-телесных упражнений, базировавшихся на тонком изучении психологии и мистики, в частности Иисусовой молитвы, которая звучит так: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного».

Возникали и продолжали действовать многочисленные духовные центры, особенно около так называемых святых мест, и христианские школы. Этот период, особенно IV—V вв., иногда ностальгически называют даже «золотым веком христианской письменности».

В эти же IV—V вв. интенсивно продолжается миссионерское свидетельство, развивается и доходит до своих классических вершин традиция христи­ан­ской внутренней и внешней проповеди, той проповеди, которая звучит во всем мире и в результате которой христианство принимали всё новые и новые племена и народы.

Но потом произошел важный и далеко идущий по своим последствиям сдвиг, со временем подорвавший эту традицию. Приблизительно с эпохи императора Юстиниана Великого, возведшего знаменитый храм св. Софии в Константинополе и монастырь св. Ека­терины на Синае, но и запретившего в своей империи исповедание язычества, закрывшего не менее знаменитую Афинскую школу и истребившего целые иноверные народы, например самарян, т.е. к середине или второй половине VI в. происходит постепенный переход от массового взрослого крещения к массовому детскому, хотя тогда еще не младенческому. Младенцев тогда только оглашали, т.е. делали их оглашаемыми на 40-й день от рождения, а крестили чаще детей — в 3 года, 7, 10, 12 лет. Прежде же, например еще в IV в., крестили чаще взрослых — обычно в 18, 20, 25 лет, в зависимости от желания крещаемого и степени его духовной подготовленности и зрелости.

 

2) Следующим в константиновскую эпоху был период разделения церквей Востока и Запада экумены.

Первые радикальные разрывы этих церквей начались приблизительно с IX в., но окончательное разделение произошло в середине XI в., в 1054 г. Сначала оно имело значение только раскола (схизмы) между Рим­ским и Ново-Римским, т.е. Константинопольским, патриархатами, столичными патриархатами когда-то единой Римской империи. Но потом начались взаимные обвинения в ересях, сопровождавшиеся многочисленными недружественными актами с обеих сторон. Закончился же весь этот период во второй половине XV—начале XVI в., на католическом Западе — в 1517 г., т.е. в год зарождения там протестантизма, а на Востоке — с завоеванием Константинополя турками в 1453 г. и образованием самостоятельной от него Русской православной церкви в 1448 г. (в ответ на вызов так называемой Флорентийской унии православных с католиками).

В начале этого же периода, с середины или второй половины XI в., детей стали крестить в основном в младенчестве, на 40-й день от рождения, и до конца этого периода, приблизительно до середины XVI в., так и делали (потом перешли к крещению на восьмой день, что и продолжалось с середины XVI в. до начала XX в., т.е. весь следующий период той же эпохи).

В чем же была причина разделения церквей Востока и Запада? Во-первых, по причине беззакония взаимно был нарушен закон любви. Во-вторых, церкви и их главы были слишком тесно связаны с государством, с властью, и соблазнились властью: одни — духовной, другие — светской. В-третьих, католическая церковь, желая утвердить себя, забыв о восточных церквах, ввела в обще­христиан­ский Символ веры слово «филиокве» — термин, обозначавший учение, возникшее на Западе еще в VI в. в процессе борьбы против арианства, об исхождении Святого Духа «и от Сына». Когда же «филиокве» было введено в Символ веры, православный Восток, узнав об этом, отреагировал отрицательно. К тому же ожесточились споры о «канонических территориях».

 

Но главный исток разделения церквей Запада и Востока — не в тех или иных частностях, а в принятии или отвержении в церкви принципа подчинения и охранения как возможности осущест­вления полноты церковности в рамках земной церковной организации. Отвергая этот принцип, мы должны, со своей стороны, проявлять больше любви, меньше претенциозности, больше открытости, веры, тер­пимости и терпения, и тогда, Бог даст, наши отношения станут более близкими, более братскими, а при соответствующем взаимном движении к Свободе и Любви — даже церковно едиными.

 

В заключение общего описания второго периода констан­тинов­ской эпохи отметим, что в 988 г., перед самым разделением церквей, христианство приняла Русь, но уже в почти сложившейся его восточной эллинизированной форме. Это событие имело важное для всего христианства значение во все последующие времена. Русская церковь в рассматриваемый нами период показала свое подлинное величие и мировое значение дважды: в XI—первой половине XII в., т.е. в домонгольское время, и во второй половине XIV— первой половине XV в.,­ т.е. во времена преподобного Сергия Радонежского и его учеников или «сотоварищей» на духовной ниве служения Богу, ближним и целым народам.

 

3) Третий, последний период константиновской эпохи — период дальнейшего разделения церквей на Западе и увеличения числа православных автокефальных (так называемых поместных) церквей на Востоке, с соответствую­щей реорганизацией их внутренней и внешней жизни.

Это период времени, как уже говорилось, с 1453 г. на Востоке и с 1517 г., с начала движения Реформации, на Западе — до Октябрьского переворота в России в 1917 г., воздвигшего новые и прежде невиданные государственные гонения на церковь, человека и Бога. Весь этот период длился практически 400 лет.

История этого периода тоже сложна. В ней были не только высокие взлеты и достижения, но и трагические падения. На Западе ее главное содержание определялось взаимовлиянием и борьбой католичества и протестантизма, а на Востоке — судьбой Русской церкви и борьбой за выживание всех других восточных церквей.

Начнем с Востока. В 1453 г. под ударами турок-османов пал Константинополь и с ним вся Восточная Римская (Византийская) империя. Тогда-то и нача­лась долгая эпоха крайне трудных внешних обстоятельств жизни по­чти для всех православных церквей, кроме, может быть, Русской, у которой были свои испытания.

Крещение весь этот период совершалось, как правило, на вось­мой день от рождения, по образу ветхозаветного обрезания (в это время в церквах Запада и Востока вообще резко усиливаются законнические и фарисейские, ветхозаветные, даже иудаистические черты, явно обозначившиеся еще во втором, а в чем-то даже в первом периоде константиновской эпохи).

В 1589 г. Русская церковь получила статус патриархата (первым Московским патриархом стал св. Иов), хотя полностью самостоятельной, не зависящей от греческой Константинопольской церкви, она стала несколько ранее, в 1448 г., когда объявила о своей полной самостоятельности, т.е. «автокефалии», что значит «самовозглавлении» (при св. митрополите Московском Ионе).

Русская церковь давала великие плоды. Если в прежний период (с X до XVI в.) она пережила две гениальные эпохи: домонгольскую и преподобного Сергия Радонежского, то в этот период — еще одну: с середины XIX до начала XX в. В это время она дала миру великих старцев, в том числе оптинских и преподобного Серафима Саровского (как когда-то, в XVI в. — великих юродивых), великих миссионеров — свв. Иннокентия Московского и Макария (Глухарёва), богословов и философов — деятелей религиозно-философского возрождения конца XIX—первой половины XX в. Она пророчески вдохновила «святую русскую литературу» (по выражению Т. Манна) и святое русское искусство. Конечно, как и во всякой истории, совсем не все в нашей истории было гладко и хорошо, но многому у нее еще можно будет поучиться как нам, так и всему миру.

Теперь обратимся на Запад и коснемся протестантизма. Что это такое? Классический Протестантизм возник как реакция на перегибы и искажения в жизни и учении Римско-католической церкви того времени. Отцы-реформаторы почувствовали их правильно: все, что они отрица­ли, полностью совпадало и совпадает с тем, что и мы отрицаем в католической жизни и учении. Но реформаторы думали, что поняв это и лишь искоренив все эти искажения, они тем самым сразу, автоматически придут к Православию. К сожалению, этого не произошло и по многим причинам не могло произойти. Они скорее стали как бы «антикатоликами»; поэтому то же, что есть у католиков, только «наоборот», есть и у большинства протестантов.

Итак, принципы Протестантизма привели его лишь к противоположности, в частности, к уравниловке в церкви и к злоупотреблению древним апостольским учением о всеобщем «царственном священстве» всего народа Божьего, что повлекло за собой возбуждение гордыни «массы» и стало одним из источников современной «массовой» культуры.

Для всего Протестантизма в достаточной степени характерны внешнее упро­щение, почти полное отрицание так называемых «вторичных» святынь и развитого культа, сильная рационализация вероучения и, к сожалению, также законничест­во и формализм, и поэтому нередко преувеличение значения­ Ветхого завета и мертвой буквы, убивающей свободу Духа. Не случайно именно через крайний протестантизм пуританства рожда­ется дух классического капитализма. А капитализм уже есть «практический атеизм», по выражению Н. Бердяева.