Характеристики персонажей и приемы его их изображения

Мохова Лада 19ИПД1

«Сказание о Мамаевом побоищще»

Принципы построения и особенности композиции

«Сказание» построено на контрасте стойкости, мужества, христианского благочестия руских и хвастовства, гордости, нечестивости Мамая и его союзников. Автор «Сказания» не жалеет черной краски для изображения врагов Русской земли.

Исследователи считают, что свой рассказ он построил посредством сцепления отдельных — главных и вспомогательных — сюжетных линий, или эпизодов-микросюжетов, многообразно используя описание действий, ситуаций, окружающей обстановки, воспроизведение речей, молитв, посланий, монологов и диалогов, собственные ремарки и при этом обогащая те или иные заимствования из других произведений самостоятельными дополнениями.

По сюжету и содержанию многих эпизодов «Сказание ο Мамаевом побоище» близко κ пространной летописной повести ο Куликовской битве. Большинством исследователей это объясняется зависимостью «Сказания...» от летописной повести. Однако вопрос этот далеко не столь бесспорен. Нельзя забывать, что оба произведения посвящены одному событию, авторы их пользовались одними и теми же устными рассказами и преданиями ο Куликовской победе и близость содержания обоих произведений может объясняться именно этим обстоятельством. Текстуальные же совпадения между пространной летописной повестью и «Сказанием ο Мамаевом побоище» столь малочисленны и имеют такой характер, что у нас отнюдь не меньше оснований предполагать обратную зависимость, а именно — зависимость пространной летописной повести от «Сказания...».

В композиционном отношении «Сказание о Мамаевом побоище» воспринимает ряд особенностей, намеченных пространной летописной повестью. Это увеличение количества лирических фрагментов (восемь молитв Дмитрия Ивановича, плач княгини Евдокии, проводившей мужа в поход), природных описаний, часть из которых связана с влиянием "Слова о полку Игореве", другие же созданы автором самостоятельно, в число последних входят природные символы в сцене "испытания примет" Дмитрием Волынцем. Появляется новый яркий описательный элемент — изображение русского войска, выступившего в поход, как его увидели князья (и вместе с ними повествователь) с холма. Описание построено на основе сравнений воинских атрибутов с явлениями природы, которые создают впечатление света, исходящего от русского воинства, — этим образом подчеркивается праведность похода московского князя. В тексте повести появляется и видение, пророчествующее гибель многих воинов и победу. Все эти композиционные элементы, как встречавшиеся ранее в жанре воинской повести, так и новые, пришедшие из жанра житий и созданные автором, помогают раскрыть образы героев, передать отношение повествователя к событиям, создать образно насыщенное и эмоционально напряженное повествование.

 

Лирическое и эпическое начало

Героический характер битвы, изображенной в «Сказание...», обусловил обращение его автора к устным преданиям и легендам о Мамаевом побоище. Многие эпизоды «Сказания...». по самой сути своей носят эпический характер, хотя в них и следует видеть эпическое осмысление действительных фактов (разведка в ночь накануне боя — то, что в современной тактике называется рекогносцировкой — передана как «испытание примет» Дмитрием Волынцом; единоборство Пересвета — как богатырский поединок, и т. п.). Влияние устной народной поэзии на «Сказание...» можно обнаружить и в использовании его автором отдельных изобразительных средств, восходящих к приемам устного народного творчества (битва — пир, врагов побивают, как траву косят, воины — соколы и т. д.). Но в «Сказание...» все эти словосочетания и формулы предстают в тесном переплетении с приемами книжной риторики как единый цельный поэтический образ. Ряд устно-эпических по своему характеру эпизодов передан в «Сказание...» в книжно-риторической манере. В тесном объединении в пределах единой поэтической фразы устно-эпических по своему характеру оборотов с книжно-риторическими образами и словосочетаниями заключается стилистическое своеобразие «Сказания...». В дальнейшей литературной истории «Сказания...» отдельные эпические по своей природе его эпизоды сближаются со своей эпической первоосновой.

В описаниях картин природы может быть отмечена определенная лиричность и стремление связать эти описания с настроением событий. Глубоко эмоциональны и не лишены жизненной правдивости отдельные авторские замечания. Рассказывая, например, о прощании с женами уходящих из Москвы на битву воинов, автор пишет, что жены «в слезах и въсклицании сердечнем не могуще ни слова изрещи», и добавляет, что «князь же великий сам мало ся удръжа от слез, не дався прослезити народа ради».

 

Характеристики персонажей и приемы его их изображения

«Сказание о Мамаевом побоище» — произведение многофигурное, и в нем становится возможным выделить три группы персонажей: главных, второстепенных и эпизодических. К главным принадлежат Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич, Мамай; к второстепенным — преподобный Сергий, Дмитрий Боброк, Ольгерд Литовский и Олег Рязанский, братья Ольгердовичи; к эпизодическим — Захария Тютчев, Михаил Бренк, митрополит Киприан, Фома Кацибей и другие. Вполне естественно, что черты персонажей, относящихся к разным группам, охарактеризованы в различной мере. В сюжетном отношении важно другое. Судьба ни одного героя не замыкается в отдельном микросюжете. Повествователь стремится последовательно показать роль каждого из них на всем протяжении событий, а если это представляется невозможным, то хотя бы упомянуть, какое значение имели действия персонажа в последующем развитии действия. Таким образом, судьба каждого героя приобретает форму самостоятельной сюжетной линии, оформленной более или менее последовательно, вплетенной в общий ход сюжета и поддерживающей его единство. Сюжетные линии персонажей неоднородны по их выражению в тексте: если главные представлены многообразно — в действиях, речах, молитвах, то второстепенные могут быть оформлены посланиями, внутренними монологами и диалогами (Ольгерд и Олег), эпизодические — авторскими сообщениями и упоминаниями (Михаил Бренк).

Дмитрий Иванович — центральный персонаж.

Образ его раскрыт более разносторонее благодаря наличию множества сюжетных линий.

Автор в Дмитрие Ивановиче соединяет черты идеального князя-воина и благочестивого христианина:

«А князь Дмитрей Московской человекъ христианъ, егда услышить имя ярости твоеа, то отбежить в далниа отокы своа:...»

Дмитрий Иванович был добрым человеком, можно сказать, что и доверчивым:
«А огосударь князь великий Дмитрий Ивановичь смиренъ человекъ и образъ нося смиреномудрия, небесных желаа и чаа от Бога будущих вечных благъ, не ведый того, что на него съвещевають золъ съветъ ближнии его друзи.»

Дмитрий представлен в произведении, прежде всего, как объединитель сил русских князей для защиты от врагов, опытный и мудрый полководец, военная хитрость которого в Куликовской битве позволила выиграть сражение. Он отважный воин, сражавшийся наряду с простыми ратниками, поскольку в начале битвы отдал княжескую одежду воеводе Бренку. В то же время князь — смиренный христианин, советующийся с митрополитом прежде чем решить вопрос о походе, использующий все возможные средства для того, чтобы предотвратить кровопролитную битву, и лишь когда это становится невозможным, — верный защитник Руси и православия. Многочисленные молитвы подчеркивают эту стороны личности Дмитрия, а благословение преподобного Сергия и видение Фомы Кацибея подтверждают Божественное покровительство князю в его деяниях. В то же время молитвы раскрывают душевный мир героя, строй его мыслей и чувств, и в этой художественной функции они близки жанру житий, уже в самых ранних из которых (например в «Сказании о Борисе и Глебе») эта жанровая форма использовалась с той же целью.

Также великий князь искренне любил свой народ и пытался всех сберечь.

«Братиа моа, князи русскыа и боаре местныа, и служылыа люди всеа земля! Вам подобаеть тако служыти, а мне — по достоанию похвалити вас. Егда же упасеть мя Господь и буду на своем столе, на великом княжении, въ граде Москве, тогда имам по достоанию даровати вас. Ныне же сиа управим; коиждо ближняго своего похороним, да не будуть зверем на снедение телеса христианьскаа»

Автор при описании князя использует, повторяющийся эпитет «князь великий», тем самым показывая, что он был князем идеальным.

 

От «Сказания о Мамаевом побоище» идет традиция изображения в воинских повестях рядом с главным героем-князем его духовного наставника. В данном произведении таких персонажей два — митрополит Киприан, который, в нарушение исторической правды, изображен помощником князя в решении важнейших вопросов (на самом деле Киприана в это время не было в Москве), и преподобный Сергий Радонежский, к чьему духовному авторитету обращается Дмитрий(«...и поеде к Жывоначалной Троици на поклонъ къ отцу своему, преподобному старцу Сергию, благословениа получити от святыа тоа обители.»), отправляясь перед походом в Троицкий монастырь. Ранее в воинском повествовании не раскрывалась роль духовных лиц в исторических событиях, могли быть лишь упоминания об их присутствии в момент того или иного сражения.