Такова официальная версия о нем, возникшая со слов Конюховского, его верного друга и слуги, который на пытке показал, что Тимошка пробыл "в железах" три года и получил свободу только после переворота, когда турки убили султана и визиря.
Но, видимо, Конюховский даже под кнутом палача утаил некоторые подробности похождений своего господина. Султан Ибрагим I и его визирь Ахмед-паша были убиты 10 августа 1648 года. Следовательно, Акундинов мог выехать из Стамбула лишь после этого события. Но на самом деле он появился в Сербии на полгода раньше, в конце января или в начале февраля месяца 1648 года. Обстоятельства его освобождения из турецкой неволи так и остались неизвестными. Уже в Риме, в июне этого года, священник Феодосий и константинополец Стомаки (очевидно, грек), сопровождавшие Акундинова в качестве "слуг московского князя", в прошении на имя конгрегации Пропаганды писали:
"Мы с помощью Божией освободили его из рук турецких и с ним вместе прибыли сюда, к достославной римской церкви, из отдаленнейших стран".
|
|
Но при каких обстоятельствах они освободили Акундинова - это осталось неизвестным. Не исключено, что они могли и выкупить его.
Сознательно или случайно перепутал Конюховский время освобождения Тимошки?
Можно сделать предположение, что Конюховский умышленно исказил события, чтобы уберечь своего господина от обвинений в измене православию и пособничеству католицизму. Если бы этот факт подтвердился на следствии, Тимошку могла ожидать, по тогдашнему судебному законодательству, самая страшная казнь - сожжение на костре. Так в чем же на этот раз заключалось его преступление?
Появившись в начале 1648 года в Сербии, Тимошка был принят там необычайно тепло и быстро нашел высоких покровителей. Из монастыря Морач, резиденции митрополита Будимльского и Албанского, он был направлен в Рим с важной миссией к папе.
Е. Шмурло по этому поводу сделал следующее предположение: "Акундинов попал в Морач в ту пору, когда там, по-видимому, наблюдалось два течения: одно за сближение с Римом, другое враждебное тому; со смертью старого патриарха первое восторжествовало, и если у Акундинова действительно было намерение пробраться в Рим, то ему был расчет примкнуть к партии, получившей перевес".
Пославший его с поручением митрополит Паисий совершенно не сомневался в его высоком происхождении и в своем письме писал:
"Господь чудесным образом дал нам прекрасный случай довести до вашего сведения наше пожелание, освободив из рук оттоманских светлейшего господина, Московского царевича Иоанна Васильевича Шуйского, великого князя Великопермского. Возвращаясь в свои владения, он пожелал побывать в Риме, поклониться там святым мощам".
|
|
Надо помнить, что дело шло об унии сербской православной церкви и католической и что письмо адресовалось самому папе римскому. Мог ли митрополит доверить это дело случайному и сомнительному человеку? Так каким же способом и как расположил Тимошка митрополита к себе за ничтожно короткий срок? Представил ли он какие-то серьезные подтверждения своего великокняжеского происхождения, документы или же он внушил доверие к себе иным способом? Но каким?
Подобные быстрые симпатии и необычайное доверие посторонних людей к его персоне будут постоянно сопровождать Акундинова в его похождениях. Похоже, что он, ко всему прочему, обладал и неотразимым обаянием, перед которым едва ли кто мог устоять. Если он и был обманщиком и авантюристом, то его очарование было воистину царским
9 ИТАЛИЯ. ПОИСК ПОКРОВИТЕЛЕЙ
Акундинов прибыл в Италию в марте. Не умея разговаривать по-итальянски, он имел при себе переводчика, отца Луку Андрейчича (видимо, серба). Отец Лука известил письмом секретаря папской Пропагады Франческо Инголи о том, что он морским путем едет из Венеции в Анкону и вместе с ним светлейший князь Московский, который направляется в Рим для поклонения папе и по своим личным делам и, не владея итальянским языком, пользуется услугами его, Андрейчича, в качестве переводчика.
27 апреля состоялся доклад об Акундинове в конгрегации Пропаганды. Члены конгрегации были заинтересованы таинственным человеком из далекой России, поэтому решили навести о нем дополнительные справки в Инквизиции, куда стекались дела об иноверцах. Через два дня, 29 апреля, последовало и другое решение: было определено составить записку об Акунди-нове и направить ее кардиналу Спада. Записка, скорее всего, была в пользу его, потому что через некоторое время Акундинов удостоился аудиенции у папы Иннокентия X.
В прошении на имя папы, которое Акундинов, как можно предположить, и произносил вслух перед понтификом, говорится следующее:
"Всеблаженнейший отец!
Захваченный в плен в сражении с татарами, я был отвезен в Константинополь и, будучи передан под надзор Асалах-паши, жил у него; но через год моего стража лишили жизни, удавив, и я воспользовался этим, чтобы вырваться из варварских рук, и спасся в землях христианских. Хотя я родился и воспитан в слепоте схизматической греческой веры, тем не менее я всегда горячо желал быть принятым в лоно святой матери католической апостольской Римской церкви, жить и умереть в ней, и теперь, когда Господу угодно было освободить меня из плена, исполнить свое желание и прийти в Рим и пасть ко священным стопам вашим, Святой отец! Молю принять меня, дать отпущение в прежних грехах и пожаловать Своим благословением, обещая приложить все старания к тому, чтобы вывести народ свой ко свету истинной веры".
Прошение это написано собственноручно Акундиновым, и на итальянском языке. Следовательно, он за два-три месяца в совершенстве овладел не только устной, но и письменной речью. Такие способности достойны восхищения!
Да, конечно, в этом прошении чувствуется изрядный религиозный цинизм Акундинова: он с легкостью меняет одно вероисповедание на другое, раздает папе едва ли выполнимые обещания обратить свой народ в другую веру, хулит веру предков. Все это так, но не надо забывать и о том, что он был одинок, гоним, не имел каких-либо, даже самых скромных средств к существованию. Возможно, все это пусть и не оправдает его, но хотя бы несколько объяснит его поступки.
Римский период жизни Тимошки отмечен большим количеством сохранившихся его писем, которые свидетельствуют о его активных поисках новых друзей и влиятельных покровителей. Каким-то образом он и здесь оказывается в центре политической жизни и добивается того, что с ним считаются.
|
|
"За это время ему удалось приобрести влиятельные связи. Тимошка имел возможность посылать Костке письма через испанского посланника, которого называет своим покровителем. Он ходатайствовал за важного доминиканца перед генералом его ордена; переписывался с поверенным курии и дубровицким консулом в Анконе, Сторани, каким-то видным лицом Перони и дубровицким дипломатом Бобали; он состоял в сношениях с польским князем, с которым ранее встречался в Венеции".
За этот период известно, кроме писем на русском и итальянском, семь писем на сербском языке, которые Акундинов адресовал в Сербию своим новым друзьям. Этот язык он выучил проездом, во время пребывания в монастыре Морач.