Самостоятельная жизнь

 

Не стоит ждать света в конце туннеля. Подойдите к концу туннеля и зажгите этот чертов свет сами.

Сара Хендерсон

 

В дверь стучали все громче. Мама поспешно открыла. На пороге стоял наш сосед Мерле.

– Мэри, – выпалил он. – Скорее! Билл упал у вас в саду и не встает!

Сосед говорил о моем отце. Мама бросилась в сад, а сосед вызвал «Скорую», но, увы, было уже поздно. У папы случился сердечный приступ.

Мама очень горевала. Муж был центром ее мира. Она была немного застенчивой, и в семейном тандеме рулил отец. Но он умер, и матери надо было жить дальше. Ситуация осложнялась тем, что я с семьей и две мои младшие сестры жили далеко от нее.

Я страдала из-за смерти отца и очень волновалась за мать. Несколько недель я провела с ней, но потом настала пора возвращаться домой. Мама стояла на крыльце и махала рукой. Утреннее солнце освещало ее волосы. Я вела машину и плакала.

Через несколько лет мама решила переехать в мой город. Я была очень рада, но все оказалось не так просто. Дело в том, что она всю жизнь прожила в небольшом городке и на новом месте не знала никого, кроме меня и членов моей семьи. Но выбора у нас не было. В январе в маминой деревне на две недели отключили электроэнергию после сильных снегопадов. Мы с мужем приехали и забрали мать к себе. Было ясно, что долго она одна в своем доме прожить не сможет. Пока она не жаловалась на здоровье, но у нее все чаще возникали ситуации, которые мы с сестрами не могли решить по телефону.

Подготовка к переезду заняла несколько месяцев. Наконец мама поселилась в пяти минутах езды от нас. Вначале я возила ее по ее делам, но постепенно она освоилась в новом городе и начала выезжать сама. Она старалась быть независимой, но я понимала, что ей очень одиноко.

– Как было бы здорово, – не раз говорила мама, – если бы я могла с кем-нибудь тут подружиться. Я бы тогда была совершенно счастлива.

Однажды я позвонила ей, и мама долго не брала трубку. Когда она ответила, то казалось, что она бежала к телефону. Я спросила, все ли у нее в порядке.

Мама смущенно засмеялась, словно я застала ее за чем-то предосудительным. Странно было замечать, как мы менялись ролями. Однажды, когда я училась в седьмом классе, мама заставила меня перезвонить мальчику, которого я пригласила на танцы, и отказаться, потому что мне было еще рано ходить на свидания. Мама всегда все про меня знала, словно у нее были глаза на затылке. Она меня оберегала, а вот теперь мне приходилось присматривать за ней.

– Я тут засмотрелась в окно, – смущенно призналась мама. – Я не хочу подглядывать за своими соседями, но…

И она рассказала мне о пожилой даме, жившей через дорогу. Мама видела эту женщину, когда та по утрам выходила к почтовому ящику.

– Внешне очень милая, – говорила мама. – Мне кажется, мы можем подружиться.

– Почему бы тебе не подойти к ней и не познакомиться? – предложила я.

– Ну, может быть… – ответила мама. – Когда-нибудь. Я знала, что пройдет много времени, прежде чем «когда-нибудь» станет «сегодня», а «я сделаю» превратится в «я сделала». Речь о самых простых вещах, но, чтобы их осуществить, надо набраться смелости. Мой папа говорил, что если ты хочешь что-то иметь, надо приложить усилия, чтобы это получить. «Надо встать, отряхнуть штаны и просто сделать то, что ты хочешь», – так выражался мой отец. В конце концов мама так и поступила. Она набралась смелости, подошла к соседке и сказала: «Добрый день!»

– И представь, – возбужденно рассказывала мне мама на следующий день, – я так и сделала! Вчера я подошла к соседке и познакомилась с ней!

– Ой, мама, но это же прекрасно!

– Ее зовут Кэрол. И она вдова, как и я.

Со временем мама и Кэрол подружились. Они вместе ходили в рестораны, смотрели спектакли и кинофильмы. Они стали членами женского клуба и ездили с ним на экскурсии. Недавно мама познакомилась с сыном Кэрол, который поблагодарил ее за то, что она подружилась с его матерью.

Я очень удивилась, услышав об этом. Мы всегда считали, что для мамы Кэрол – просто подарок, упавший с небес, и никогда не думали, что сама Кэрол и члены ее семьи могут так же относиться к появлению моей матери в их жизни.

– Бог ты мой, Кэрол, – сказала тогда мама, – спасибо тебе за то, что ты – моя подруга.

Женщины посмотрели друг на друга, рассмеялись и обнялись. Мне казалось, сама судьба помогла им встретиться.

Говорят, Господь видит гораздо дальше, чем мы, и строит для нас более далекие планы, чем те, которые можем построить мы сами. Теперь я знаю, что так оно и есть. Мама верила, надеялась и, набравшись храбрости, получила то, о чем мечтала. После начала дружбы с Кэрол она просто расцвела. Она не только обрела добрую подругу, но и сама стала близким человеком для другого. Мама выдержала все сложности, выпавшие на ее долю, и ее жизнь изменилась. Она чувствовала себя одинокой, но ей удалось переломить эту ситуацию и начать новую жизнь.

Тереза Сандерс

 

Проект «Добрые дела»

 

Добрые дела придают нам силы и вдохновляют окружающих на другие добрые дела.

Платон

 

Летом 2011 года я окончил Центральный мичиганский университет. Мне не хотелось сразу же искать работу, которая бы связала меня по рукам и ногам. Однажды мы болтали с приятельницей, и я рассказал ей о своей тяге к путешествиям. Приятельница ответила, что ее парень работает в ресторане на Аляске и она может помочь мне найти там временную работу официантом. Я заполнил анкету, прошел интервью, и мне сообщили, что меня берут. Всего через неделю после начала процесса я уже сидел в самолете, улетающем на Аляску.

Я стал официантом, когда до конца летнего сезона оставалось два месяца. Обычно сезонная работа на Аляске длится полгода, и в течение последних двух месяцев наемные работники стараются заработать как можно больше. После закрытия сезона все уезжают домой или переходят на новое место.

Я начал работать в тот момент, когда отношения между сотрудниками обострились – каждый пытался доказать, что он лучший, и «потопить» конкурента. Я никого не знал и чувствовал себя очень одиноко. Конкуренция между официантами становилась все более явной. Те, кто постарше, делали все возможное, чтобы менее опытные коллеги увольнялись сами или их уволили. Как этого добиться? Очень просто – надо как можно больше прессовать человека, давить на него морально и физически.

Все мы работали в одном месте и жили в одном доме. Спрятаться от тех, кто отравлял твою жизнь, было нереально. В тех местах очень плохо работали мобильные телефоны и практически не было доступа в Интернет. Я не мог поговорить с друзьями и родными и спросить совета, как себя вести. Мне приходилось справляться с этой ситуацией без посторонней помощи.

Среди официантов было два человека, которые очень старались досадить мне и заставить меня уволиться. Если я говорил этим людям какую-нибудь невинную фразу наподобие: «Привет, как дела?», они отвечали так: «Ты чё вообще, ты со мной разговариваешь?! Я вообще тебя в гробу видал! Я не хочу с тобой общаться! Валил бы ты отсюда поскорее!» Иногда они даже переходили на прямые угрозы. Но я не хотел прослыть стукачом и не жаловался на них начальству.

Меня преследовали мысли о том, как было бы здорово сесть на самолет и улететь домой. Вернуться в родной город, к друзьям и близким, к своей нормальной жизни…

Характер формируется и закаляется, когда мы испытываем трудности. Тебя сбили с ног – встань, отряхнись и продолжай заниматься своим делом. Я понял, что должен сам себе доказать, из какого теста сделан.

Чтобы взглянуть на ситуацию с другой стороны, я спросил себя: «Почему на меня „наезжают“ и пытаются выдворить из группы?» Есть плохие люди, которые отыгрываются на других. В их душах живут демоны, и своими действиями они способны сильно испортить жизнь окружающим. Работавшим со мной официантам было в среднем от восемнадцати до двадцати двух лет, но главному «бычаре» уже стукнул тридцать один. Я задумался: почему этот человек работает среди тех, кто гораздо моложе его? Какие цели он преследует?

В первый раз этот парень «наехал» на меня при всех. Он высказал в мой адрес очень неприятное замечание, которое вызвало всеобщий смех. Я тоже рассмеялся, сделав вид, что его слова меня не задели. Позже я понял, что он специально говорит гадости, чтобы смешить людей. Это был его способ завоевать друзей. Этот человек знал только один вид дружбы – когда все сообща насмехаются над слабой жертвой. Когда он делал одному человеку больно и заставлял остальных над этим смеяться, он выигрывал.

Я решил положить конец дурной привычке этого парня и преподать ему урок. Моему проекту «добрых дел» в итоге суждено было в корне изменить мою собственную жизнь.

Идея состояла в том, чтобы все время делать для моих мучителей (особенно для одного из них) что-то хорошее. Я изучил график работы этих ребят, чтобы не упустить ни одного дня. Я открывал им дверь, когда они подходили, и старался сделать их жизнь проще и приятнее, совершая по меньшей мере одно доброе дело в день. Вскоре я заметил, что мой главный враг стал вести себя менее грубо по отношению ко мне. Я ждал, пока давление со стороны группы изменит «индивидуальные настройки» терроризировавшего меня грубияна. Прошла пара недель, и один из его приятелей высказал мне мысль, которая укрепила мою уверенность в том, что я делаю все правильно:

– Зря к тебе так относятся. Ты, чувак, заслуживаешь гораздо лучшего отношения.

После этого разговора мне стало проще общаться со многими коллегами. Некоторые друзья грубияна стали моими приятелями. Меня приняли в группу, и я почувствовал себя гораздо лучше. Наконец-то я начал получать удовольствие от работы и общения, а также поверил в себя.

То, что у меня с грубияном были общие приятели, ставило его в сложную ситуацию. Продолжая меня травить, он рисковал потерять друзей. Но если бы он начал нормально ко мне относиться, то смог бы проводить время с нами со всеми. Помните, я писал, что грубое поведение помогало ему найти друзей? Я создал новую реальность, в которой ему пришлось пересмотреть свое представление о дружбе. В конце концов он все понял и стал относиться ко мне с уважением. Я выбрался из сложной ситуации и получил полезный опыт общения с грубиянами, которые могут встретиться на моем жизненном пути.

Эндрю Налиан

 

Очень плохой рисунок

 

Человек может сделать себя несчастным или счастливым. И то, и другое требует равных усилий.

Франческа Риеглер

 

Когда вам двадцать три года, меньше всего на свете вы ждете, что внутри вашего тела появится опухоль, которая очень хочет вашей смерти. В моем случае эта опухоль оказалась редкой формой рака поджелудочной железы (так называемый панкреатический рак).

Это случилось в 2008 году. Я потеряла сознание на работе, а потом у меня начался эпилептический припадок. Я думала, что просто очень устала. Через несколько дней мой приятель почти силком притащил меня в пункт «Скорой помощи», где, как я надеялась, мне пропишут витамины.

Вместо этого мне сказали, что я умираю.

За семьдесят два часа я узнала диагноз – огромная панкреатическая опухоль сочилась кровью в мой желудок.

До этого я была обычной девушкой, которая недавно приехала в Лас-Вегас, чтобы открыть свой бизнес. Теперь планы сильно менялись. Чтобы удалить опухоль, надо было проводить процедуру Уиппла[23], которая полностью «перекроит» мне пищеварительный тракт.

– Ну что ж, – подумала я, – я справлюсь.

Если честно, у меня не было ощущения, что я все это выдержу. Я просто успокаивала себя.

Я старалась держать себя в руках, когда доктор Кейси без преамбул описал растущую во мне опухоль. Он был добр, но называл вещи своими именами. Он не скрывал, что меня необходимо оперировать, и тут я начала паниковать.

– Вот такая ситуация, Алиша, – тихо сказал он, – нам придется делать Уиппл. И делать его быстро.

Я считала себя храброй, но, услышав его слова, расплакалась.

Доктор Кейси терпеливо слушал, как я плачу. Потом он взял в руки фломастер и нарисовал на листе бумаги очертания человеческого тела, чтобы наглядно показать, как делают операцию Уиппла.

Доктор Кейси был плохим художником. Тем не менее он изобразил все, что мне стоило знать про хирургическую операцию. Он нарисовал линии разрезов на животе, желчном пузыре, поджелудочной железе и кишках. Казалось, он собирался разрезать меня пополам.

– Вот, значит, как вы со мной поступите, – сказала я.

– Да, – ответил доктор. – Мы с доктором Лау считаем, что это лучший выход из ситуации. Мы удалим опухоль, иначе она вас убьет. Операция серьезная, поэтому я хочу, чтобы приехал кто-нибудь из вашей семьи. Где ваша мама?

Я посмотрела на корявый рисунок доктора и глубоко вздохнула. Я не хотела ставить в известность своих родных. Все они жили далеко. Мне надо было быть сильной и справиться самой.

– Она во Флориде.

– Ей надо приехать, – сказал доктор и замолчал в ожидании моей реакции. – Правильно?

– Хорошо, – ответила я. – Я ей позвоню. Пожалуйста, назначьте день операции.

Доктор Кейси улыбнулся.

– Вот и отлично, – ответил он. – Утром в четверг, – он похлопал меня по плечу и вышел из палаты.

Я немного поплакала, а потом посмотрела на рисунок доктора и собралась с духом. Я взяла телефонную трубку и сделала то, что надо было сделать раньше, – позвонила родным и попросила их о помощи. Я позвонила матери, бабушке и тете Шерри. Все они жили далеко от Лас-Вегаса – мама в Джексонвилле, тетя в Бостоне. Они очень расстроились, но даже по телефону я почувствовала, что они меня любят и поддерживают.

Утром в четверг моя мама пришла в больницу вместе с моим приятелем Хартманом. Она прилетела ночным рейсом. Я была очень рада, что она успела увидеть меня до операции. Мы взялись за руки и улыбались друг другу.

Потом пришли медсестры. Они вставляли в меня иголки капельниц, подключали меня к каким-то аппаратам и готовили к тому, чтобы переложить с каталки на операционный стол.

Я попрощалась с мамой и Хартманом, у которых был довольно испуганный вид. Я крепко обняла их по очереди и сказала, что люблю их.

– Увидимся на другой стороне, – я старалась говорить как можно более оптимистично.

Мама улыбнулась сквозь слезы.

– Обязательно, скоро увидимся, – ответила мама.

Я не хотела, чтобы они за меня боялись. Пусть они думают, что я чувствую себя уверенно. На самом деле я никогда в жизни не боялась так, как тогда. Я старалась дышать размеренно и глубоко, повторяя про себя: «У тебя все получится!»

Потом произошла странная вещь.

Медсестры вкатили меня в операционную, и тут я ощутила полное спокойствие.

В моей голове звучала фраза: «У тебя все получится. Все будет хорошо». Страх прошел, и ему на смену пришла уверенность. Мне буквально не терпелось, чтобы побыстрее началась операция. Я очень хотела узнать, что произойдет потом.

Меня стали перекладывать на операционный стол. Я наблюдала, как вокруг деловито движутся врачи и медсестры. Все были очень организованными и спокойными, словно исполняли какой-то сложный танец.

– Все в порядке? – поинтересовался доктор Кейси.

– Не то слово, – ответила я, рассматривая операционную, людей в хирургических масках на лицах, многочисленные приборы. Пахло антисептиком, и разложенные инструменты, которыми меня через несколько минут будут резать, ярко блестели.

– Алиша, ты готова? – спросил меня доктор Лау.

Я посмотрела на докторов, которые собирались спасти мне жизнь, на этих талантливых людей, полных решимости избавить меня от опухоли, которая меня убивала. Я чувствовала себя уверенной и спокойной. Я полностью доверяла этим людям.

Я улыбнулась.

– Готова, – ответила я. – Рок-н-ролл!

На лицах хирургов появилось удивленное выражение. Они переглянулись и улыбнулись. Доктор Кейси рассмеялся.

– Именно это мы и хотели от тебя услышать!

Я все еще улыбалась, когда мне на лицо надели маску, через которую пошла анестезия. Я словно провалилась в черную дыру. Я знала, что не умру. Я сильная. Я была уверена, что все будет хорошо.

Я справлюсь. Я глубоко вдохнула газ и спокойно заснула.

Алиша Бертин

 

Другие люди

 

Надежда лечит любое горе.

Ирландская пословица

 

В ту ночь, когда нам постучали в дверь, мы стали «другими людьми». Людьми, которые глубокой ночью получают плохие новости, людьми, с которыми случаются трагедии. Только «другие люди» теряют своих детей, только они испытывают такое горе.

Наша шестнадцатилетняя дочь возвращалась с работы и попала в автокатастрофу совсем недалеко от дома. Она разбилась практически на нашей улице. Она была так близко от нас, но мы не смогли ее спасти.

В первую неделю после ее смерти мы получали соболезнования и планировали похороны. Все это время я практически ничего не ощущала. Мне казалось, что я играю роль в каком-то плохом фильме. Я делала все, что нужно, и мечтала, чтобы сцена, в которой я снимаюсь, скорее закончилась. Сейчас я понимаю, что находилась в состоянии шока, и точно помню момент, когда этот шок прошел и я по-настоящему ощутила боль и отчаяние.

В тот день у нас дома была моя мать.

– Мелисса, мне кажется, тебе стоит записаться на прием к психоаналитику, – сказала она.

Неожиданно я ощутила прилив злости и раздражения. Я всегда считала, что могу самостоятельно справиться с любыми трудностями. Мой ребенок погиб – разве психоаналитик в состоянии вернуть его к жизни?

– Ни в коем случае! – категорично ответила я.

После такого ответа большинство людей, наверное, оставило бы меня в покое, чтобы лишний раз не нервировать. Но не моя мать. Она продолжала настаивать, и я в конце концов сдалась.

Во время первого визита я была на взводе. Я вошла в кабинет и села, сложив руки на груди. Не глядя в глаза женщине-психоаналитику, я заявила, что если она не в состоянии вернуть мне дочь, то мы обе теряем время.

Женщина ответила удивительно мягким тоном:

– Вы совершенно правы. Я не смогу вернуть к жизни вашу дочь. Я должна вам помочь двигаться дальше и жить без нее.

До этого я вообще не думала, что надо «двигаться дальше». Я не хотела двигаться дальше без своей дочери! Все, что я знала о ней, заканчивалось тем трагическим декабрьским днем, когда она уехала и больше не вернулась. Если я начну снова жить, то буду все время удаляться от своего ребенка. Мне казалось, что это невозможно.

Родственники и близкие друзья говорили, что Кайли ждет меня на небесах. Каждый прожитый день приближал меня к встрече с дочерью.

У меня были одиннадцатилетний сын и муж. Мне самой было тогда тридцать пять лет. Я не хотела, чтобы мое существование отравили горечь и боль, но не представляла, как эту боль унять. Боли не было ни конца ни края, но, кто знает, может быть, психоаналитик знала, как мне помочь?

Когда я пришла во второй раз, психоаналитик не подала виду, что удивлена. Она профессионально и вежливо вела разговор и выражала мне сочувствие. На этот раз я вышла из ее кабинета с целым списком литературы, с который она посоветовала мне ознакомиться, а также организаций, которые могут помочь мне и членам моей семьи.

Центр поддержки детей, переживших трагедию и утрату, находился в южном Техасе. Мы приехали туда всей семьей. Это был специальный центр, работающий с детьми, которые, подобно моему сыну, потеряли близкого человека. Он располагался в красивом здании, и персонал был очень вежливым и внимательным.

Потом мы приехали на групповую встречу. Нас заранее проинформировали, что нас ждет. Вместе с другими семьями мы пообедаем, а потом наших детей уведут на занятие, которое проводят без родителей. Со взрослыми будут работать отдельно.

В то время мы не знали ни одной другой семьи, пережившей утрату, подобную нашей. Я не очень хорошо понимала, как мне себя вести с людьми, на лицах которых написана такая же безнадежность, как и у меня.

Однако мне помогли беседы с психоаналитиком и собственное желание найти выход из психологического тупика. На встрече родителей я поделилась чувствами, которые испытываю. Мне было приятно услышать от ведущих, что эти чувства совершенно естественны и их ни в коем случае не стоит стыдиться. Все, что со мной происходит, – часть процесса, в результате которого я должна избавиться от негативных переживаний, мешающих мне жить.

С тех пор прошло пять лет. Хотя мы уже официально не прикреплены к тому центру, я недавно побывала там, чтобы поговорить с директором. Я хотела ее поблагодарить и кое-что рассказать.

Когда я в первый раз попала в этот центр, мне казалось, что я уже никогда в жизни не смогу оправиться от трагедии и радоваться жизни. Я не видела реального выхода из ситуации. Но надежда приходит даже к человеку, который ее не ждет. Сотрудники центра знали, что моя жизнь не закончена. Они помогли мне залечить мои психологические раны.

Мой психоаналитик и сотрудники центра были очень рады, когда я пришла к ним и заявила, что очень им благодарна, но их помощь больше мне не нужна.

Сейчас я живу нормальной жизнью, в которой снова появилась радость. Мне помогла надежда, а также те, кто сделал все для того, чтобы я смогла ее увидеть и почувствовать.

Мелисса Вутан

 

Всем миром

 

Мы не можем жить сами по себе. С другими людьми нас соединяют тысячи нитей.

Герман Мелвилл, американский писатель и моряк

 

Когда человеку всего тринадцать лет, он чувствует себя не слишком уверенно. Мой подростковый возраст проходил особенно сложно. Атмосфера в нашей семье была очень нездоровой. Мы пытались скрывать негатив от окружающих, пока не поняли, что подвергаем свою жизнь серьезной опасности.

Мой отец всегда сильно пил. То, что он алкоголик, было нам давно известно. Но настоящие испытания начались после того, как он потерял работу. Тогда он запил горькую и начал угрожать матери и своим детям. Мы не подозревали, что можем так его бояться. Однако это были еще цветочки.

Когда мать вышла работать на полную ставку, она попросила отца сидеть с моей маленькой сестрой. Однажды я вернулась домой из школы и увидела, что отец валяется на полу, а сестренка громко плачет в своей кроватке. Памперс ей не меняли с самого утра. Я рассказала об этом матери, и она решила, что оставлять сестренку с отцом опасно. Мать наняла в качестве няни нашу соседку, не объясняя ей, почему ее безработный муж не в состоянии присмотреть за дочкой. Она сказала соседке, что он бегает по интервью и ищет работу.

Отец продолжал вести себя агрессивно, и в конце концов мать выгнала его из дома и подала на развод. Все мы думали, что проблем с отцом у нас больше не будет. Однако мы сильно ошибались. Отец наотрез отказывался съезжать, и матери пришлось добиться судебного решения, запрещающего ему находиться в нашем доме. Она сделала все возможное, чтобы уберечь себя и своих детей.

Полиция выдворила отца из дома, но он не собирался оставлять нас в покое. Он начал звонить нам так часто, что мы вообще перестали отвечать на телефонные звонки. Он наговорил на автоответчик несколько часов угроз и гадостей. Он угрожал нам, как мог. Он присылал по почте фотографии оружия, которое у него было, а потом – самого себя с этим оружием.

Мать отнесла эти фотографии в полицейский участок, но там отказались ей помочь. Они не могли открыть дело на основе угроз по телефону и фотографий отца с оружием в руках.

Мы с сестрой никому не рассказывали об этих проблемах. Нам было слишком стыдно. Мать говорила только с адвокатом и с полицией и еще рассказала о ситуации ближайшим родственникам. Во многих семьях обходят молчанием беды, связанные с алкоголизмом и наркоманией. И мы с сестрой тоже молчали.

Потом отцу надоело угрожать нам по телефону и при помощи фотографий. Однажды он разбил у нас в доме окно и проник внутрь. В это время мать была на работе, а мы в школе. Когда мы с сестрой вернулись домой, я сразу поняла, что надо вызывать полицию. Все это происходило до появления мобильных телефонов. Мы жили в пригороде, и ближайшая телефонная будка находилась довольно далеко. Что делать?

Мы пошли к соседке, которая раньше сидела с моей маленькой сестрой, и все ей рассказали. Мы рассказали, что наш отец пьет, что раньше он плохо с нами обращался, а сейчас угрожает нам с матерью. Соседка позвонила матери на работу, а та связалась с полицией. На отца надели наручники и увезли.

Но на этом история не закончилась.

Отец еще не раз вламывался в наш дом. После того как мы поставили на окна решетки, он выбил дверь. Полиция стала наведываться к нам слишком часто. Мы больше не могли скрывать то, что с нами происходит.

Когда отец в очередной раз вломился, чтобы, как он выражался, «вернуть свой дом», он нас серьезно предупредил. Он назвал точное число, когда он появится у нас в следующий раз. Мать позвонила полицейским, но ей ответили, что, пока отец не нарушил судебный запрет, они не могут его арестовать. Ей посоветовали обращаться в полицию, как только отец начнет ломиться в дом.

Все мы очень боялись. Больше всех переживала мать. Она хотела защитить своих детей, но понимала, что если отец захочет нас убить, то никто не сможет ему помешать.

Мать рассказала обо всем не своей матери, которая зачастую ей не верила, а той самой соседке. У нее был громкий, как труба, голос, и вообще она была женщиной весьма строгих правил. Соседка моментально поведала о наших проблемах всем остальным. И тут случилось самое неожиданное.

Отец боялся только одного – что мы обо всем расскажем окружающим. Он надеялся, что мы не захотим выносить сор из избы и посвящать посторонних людей в свои дела. Но на этот раз он просчитался.

Когда отец в тот день подъехал к нашему дому, он увидел, что перед ним выстроилась цепочка людей. Это были наши соседи, которые, взявшись за руки, преградили ему дорогу.

Они пришли, чтобы показать свою солидарность с нами и не дать отцу причинить нам вред. Эти люди давали ему понять, что не стоит разбрасываться угрозами, а лучше оставить нас в покое.

Отец развернулся и уехал.

Когда его машина исчезла за поворотом, мать поблагодарила соседей и сказала, что мы уже отняли у них достаточно времени. Однако люди с ней не согласились. «А что, если он вернется, когда мы разойдемся?» – говорили они. Они были готовы разбить палатки на нашей лужайке и караулить всю ночь.

Соседи оказались совершенно правы. Отец через некоторое время вернулся, и тогда мать позвонила в полицию, которая приехала и увезла его. Наши соседи никогда раньше не действовали единой и сплоченной группой, но вышли, как один, чтобы защитить нас с матерью.

Самым страшным и неприятным для нас был страх правды, которую могут узнать о нашей жизни посторонние люди. Мы очень волновались о том, что подумают о нас окружающие. Нам казалось, что мы не переживем позора.

До этого я думала, что мы брошены на произвол судьбы. Никто не сможет нас понять и принять нашу сторону. Поэтому мы долго делали вид, что в нашей семье все нормально.

Однако когда полиция не смогла нам помочь, соседи пришли нам на помощь. Они защитили нашу семью, и впервые в жизни я почувствовала, что мы не одни.

Фоксглав Ли

 

Ядовитый плющ

 

По мере того, как ваша вера станет сильнее, вы поймете, что нет необходимости контролировать все так, как раньше. Все будет происходить само по себе, и вы начнете жить так же, к вашей огромной радости.

Эммануэль Теней

 

За два дня до серьезной хирургической операции передо мной лежал список дел, которые надо было закончить. Самым сложным из этого было выкорчевывание главного врага моего сада – ядовитого плюща. Сорняк не только атаковал и опутал любимые розы, но и добрался до герани и даже начал карабкаться по стене дома.

Я надела рубашку с длинными рукавами, резиновые перчатки и начала выдергивать побеги ядовитого плюща.

Время от времени распрямляя спину и глядя на солнце, я мысленно произносила: «Господи, за что вдобавок ко всем моим проблемам Ты наградил меня промышленным урожаем этого поганого растения?» Многолетняя борьба с сорняком представлялась мне символом всех прочих жизненных невзгод.

Я работала и думала о том, что ждало меня в ближайшем будущем, – гистерэктомия[24], эндометриоз и хирургическая операция на толстой кишке. Эти операции казались очередными пунктами из списка намеченных дел. Выдергивая стебель, который никак не хотел вылезать из земли, я вспоминала, как доктора предупреждали меня не перенапрягаться после операции. Никакого вождения автомобиля и вообще никакой работы – ни офисной, ни по дому.

Я бросила очередное растение в кучу у бордюра и посмотрела на свою машину. Как я буду жить, когда не смогу сесть за руль? Я же не собираюсь просить своего занятого мужа Аллена возить нашу восьмилетнюю дочь Мередит в школу, из школы и на уроки танцев. Это входило в мои обязанности.

Когда я закончила с плющом, мне позвонила моя подруга Каролин.

– Послушай, я знаю, какая ты у нас независимая, но все же ты должна позволять друзьям тебе помогать, – сказала она. – Хотя бы до тех пор, пока не встанешь на ноги.

– Я наберу, если что-то понадобится, – пообещала я. – Но пока вроде все дырки заткнуты.

Я повесила трубку, успев услышать разочарованный вздох Каролин.

Следующий день, во время которого я могла только пить жидкости, прошел в поездках, встречах и покупках. Как обычно, времени на все не хватило. В тот вечер я отвезла Мередит ночевать к подруге. Я лежала в кровати и думала о своем браке, который длился уже шестнадцать лет. Для нас с мужем с самого начала на первом месте была карьера. Потом родилась Мередит, и я стала вице-президентом промышленной компании. Аллен работал риелтором, а потом его избрали мэром. У нас обоих была масса дел. Иногда я чувствовала, что задыхаюсь, словно розы, заросшие плющом.

В конце концов я, наверное, заснула, потому что в 4.30 утра меня разбудил будильник. Я начала готовиться к поездке в Саванну, до которой был час пути.

– Можешь вздремнуть, я сяду за руль, – предложила я Аллену.

– Перестань, не смеши меня, – ответил он. – Я с удовольствием тебя довезу!

В больнице анестезиолог поставил мне капельницу и попросил повернуться на бок. «Вы ничего не почувствуете», – пробормотал он.

Я открыла глаза, чувствуя в своей ладони руку мужа.

– Я волновался, – сказал он. – Операция шла очень долго.

– Со мной все в порядке, – сказала я и попыталась повернуться к нему, но меня опутывали трубки и провода.

– Ты очень бледная, – произнес он, гладя мое лицо.

– Ну, ты тоже немного побледнел, – ответила я.

Он рассмеялся. Я засыпала и просыпалась. Я говорила Аллену, что он не обязан со мной сидеть – у него так много дел.

– Я тебе нужен, – ответил он, – и поэтому я здесь.

От этих слов я расслабилась и почувствовала себя спокойно. Боже, как же хорошо! Почему так нельзя жить все время? Почему я считала, что должна нести весь груз ответственности и крутиться, как белка в колесе?

Я думала об этом и позже, когда меня выписали из больницы. Я сидела дома, а Аллен ездил за покупками и отвозил Мередит в школу и на все ее занятия. Мередит следила, чтобы я не забывала принимать таблетки. Впервые в жизни я ничего не планировала. Я смотрела в окно на оставшиеся кусты ядовитого плюща и поражалась живучести этого растения. Одной мне с этой заразой точно не справиться. Зависимость от окружающих порождала странное и незнакомое чувство примирения со всеми долгами, обязанностями и обязательствами.

Я чувствовала себя гораздо лучше – и по-другому. Аллен все чаще бывал дома. Он настаивал на том, чтобы самому возить меня на осмотры к врачам. Мередит делала уроки без напоминаний. Друзья приносили готовую еду, и если мы не ели ее сразу, то замораживали, а потом разогревали.

Каролин, которая звонила мне за два дня до операции, приехала в гости и привезла новые книги и цветы.

– Я думаю, они тебе понравятся, – сказала она и на прощание добавила: – Когда ты позволяешь кому-то тебе помочь, то должна показывать им, что их помощь важна для тебя.

В течение шести недель у меня перед глазами не было списка дел, которые нужно успеть. Я почувствовала свободу, которой не знала многие годы. Это была свобода от собственных ожиданий по поводу того, как у меня что-то получится. Прежде я думала, что позволить окружающим о тебе заботиться означает признание своей неполноценности. Я не знала, что в просьбе о помощи столько духовности.

Хотя ядовитый плющ карабкался вверх по южной стене нашего дома, меня это не удручало. Через некоторое время я снова села за руль, но сам факт самостоятельного передвижения перестал быть для меня важным. Да и вообще все старые дела потеряли былое значение. Даже после того как наша жизнь вошла в обычную колею, я часто позволяла своим близким подхватить часть моей ноши.

Однажды солнечным субботним утром через три месяца после операции я поехала с Мередит в торговый центр. Когда мы вернулись, я увидела Аллена в саду. Рядом с ним стояла тачка, в его руках были садовые ножницы, а на лице улыбка.

– Папа, – спросила Мередит, – что ты делаешь? Он подошел к автомобилю и вытер пот с лица.

– Выпалываю мамин ядовитый плющ, – он рассмеялся, обнял меня и поцеловал в макушку.

– Спасибо, Аллен, – сказала я удивленно. Я этого не ожидала и надеялась, что он понял, как он мне важен.

Только теперь я понимаю, что груз ответственности и самые разные обязательства чуть не задушили наши отношения. Я приняла помощь, и моя жизнь изменилась. Самые простые уроки, решила я, оказываются иногда самыми сложными.

Дебра Браун

 

Волны благодарности

 

Чувство благодарности помогает нам изменить смысл ситуации и выбрать перспективу, с которой мы рассматриваем то или иное событие, воспринимаем радость, грусть, разочарование и даже успех.

Доктор Робин Смит

 

Было только 8.30 утра, но вместо того чтобы входить в здание, где я работала, я из него выходила. Я несла сумочку, ланч-бокс и личные вещи в пластиковом пакете: фотографии моего мужа, словарь, старые пакеты попкорна для микроволновки, пакетики чая и прочую ерунду, накопившуюся в офисе за четыре года. В слезах я добрела до своего автомобиля, и в моей голове звучало: «Всего хорошего». Я села за руль и поехала, не переставая плакать. Меня только что уволили.

Через полчаса я приехала домой, села и снова заплакала. Временами я напоминала себе, что надо не забывать дышать. Я позвонила мужу на мобильный. Я знала, что он на конференции, но мне необходимо было с ним поговорить.

– Я скоро приеду, – сказал он, выслушав мои плохие новости.

– Не надо, – пробормотала я. – Я не хочу, чтобы ты пропустил конференцию.

– Нет, я буду через полчаса, – заявил муж.

Когда он приехал, я уже немного успокоилась, потому что выпила успокоительное, на упаковке которого было написано «принимать по мере необходимости». Муж отвез меня в ближайшее кафе и купил мне на завтрак бурито.

Бурито был вкусным, и я почувствовала себя лучше, но ненадолго. Несколько последующих недель мне было очень скверно.

Я все время думала о последствиях своего увольнения. Что будет с проектами, которые я не закончила? Что мне делать с важной информацией, которую я знала? Что подумают обо мне мои коллеги? Как сложатся мои отношения с людьми, которых я узнала по работе и о которых много лет заботилась? Найду ли я новое место, после того как меня уволили? Я боролась с противоречивыми чувствами и много плакала. Вечерами я не могла заснуть, а когда засыпала, мне часто снились кошмары.

Однажды я сидела с тремя ближайшими приятельницами в бистро и рассказывала им, как мне плохо. Я была честным, трудолюбивым и ответственным работником, и то, что меня уволили, стало громом среди ясного неба. Было ощущение, словно меня осудили на тюремный срок. Когда мне сообщили об увольнении, я подумала: «Да как это может быть! С такими людьми, как я, ничего подобного не должно происходить! Разве я такая плохая?»

Но тут выяснилось, что двух моих приятельниц тоже в свое время увольняли. Мою третью подругу, как она выразилась, почти уволили. Работодатель был ею недоволен и даже отказался ей платить, хотя в конце концов все выплатил.

Я очень удивилась. Я знала моих подруг лет десять и была уверена, что они добропорядочные, умные и серьезные дамы. Выходит, я совершенно неправильно считала, что увольняют только неумех и лентяев. Не скрою, мне было приятно осознать, что иногда под увольнение по падают успешные и приличные люди.

Примерно через месяц после увольнения я прочитала книгу из серии «Куриный бульон для души». Мне хотелось узнать, что пишут о своих переживаниях люди в ситуации, похожей на мою. В книге я увидела объявление о том, что готовится новый выпуск и редакция принимает рассказы от всех желающих. До окончания приема рассказов оставалось чуть больше четырех месяцев.

Отсутствие работы очень плохо сказывалось на моем психическом состоянии и финансовом положении. Я еще не успела преодолеть свои трудности и чего-то добиться. И тогда я подумала, что у меня есть четыре месяца на то, чтобы найти новую работу, изменить свою жизнь и написать об этом рассказ. Мне понравилась эта идея.

В советах, как писать рассказ, я нашла вопрос: «Какие изменения вы совершили, чтобы решить свою проблему и превратить негатив в позитив?» Я искала вакансии и рассылала свое резюме, но это не занимало много времени, и я могла бы сделать гораздо больше. Я поставила перед собой три дополнительные цели: пойти на встречу для тех, кто хочет расширить круг своего социального и профессионального общения, подробнее узнать о возможностях продолжения образования и начать благодарить людей, которые помогли мне в жизни.

Но строить планы оказалось гораздо проще, чем их осуществлять. Оказалось, что встреча социального и профессионального общения отменяется и не будет проходить ни в этом месяце, ни в следующем. Мой энтузиазм немного остыл. Я поискала курсы повышения квалификации в области графического дизайна и использования соцсетей, но не смогла найти ничего, подходящего по цене.

К счастью, моя третья задумка оказалась более выполнимой. Я решила, что в ближайшие десять недель буду посылать по рукописной открытке людям, которые поддержали меня после увольнения. Раз в неделю я брала красивую открытку и от руки писала на ней слова благодарности. Я отправляла открытки друзьям, которые помогали мне искать работу советом или давали «наводки» на то, что в какой-то компании нужны специалисты моей квалификации. Я благодарила родственников, которые морально меня поддерживали, а также бывших коллег, с которыми мог бы связаться мой будущий работодатель для проверки информации в моем резюме. Эти послания поднимали мне настроение и заставляли испытывать благодарность за то, что у меня есть. Так я боролась с дурными мыслями, которые появляются у любого безработного.

Моя подруга Николь очень многое для меня сделала, поэтому именно ей я написала свое первое письмо. Я писала мелким почерком, перечисляя все, за что я ей благодарна. Я отправила письмо по почте и забыла про него, пока не получила от подруги и-мейл:

«До того как мы с тобой начали тесно общаться, я не очень понимала, зачем люди пишут благодарственные письма. Я была не против самой идеи, но считала, что благодарность можно высказать и устно. Но теперь я поняла, сколько пользы от благодарственных писем. Твоя открытка стоит у меня на рабочем столе. Мне очень приятно, что я смогла тебе помочь и что ты оценила некоторые мои качества и поступки. Я рада, что могу быть хорошей подругой. Твое мнение и твои слова значат для меня очень много».

Я была счастлива, что Николь оценила мое послание. Вскоре после этого мне ответила подруга, которая, как и я, оказалась без работы. Мне казалось, будто я лежу в бассейне и качаюсь на волнах благодарности. Эти письма помогли мне пережить тяжелый период жизни, избавиться от негативных мыслей и двигаться вперед.

Незадолго до окончания отведенного мною самой срока я получила работу, которая меня полностью устроила. Но я решила все равно написать десять благодарственных писем, как планировала изначально. Я рада, что существует такой прекрасный способ высказать свои чувства тем, кто тебе дорог.

Алаина Смит

 

 

Глава 8