Культурная жизнь блокадного Ленинграда

Говоря о блокаде Ленинграда, мы, конечно, думаем о героизме его защитников. Сотни раз каждый из нас видел эти фотографии, слышал истории, читал книги… Но на самом деле, мы никогда не сможем в полной мере представить, насколько страшно было жить и трудиться в блокадном Ленинграде. Ежедневно ленинградцы демонстрировали не только невероятное мужество и героизм, но и силу человеческого духа. Они не просто выживали – они творили и сохраняли величайшие ценности мирового искусства. Потому что самое страшное, что может произойти с народом – это потеря его культуры, исторической памяти и языка. С первого дня войны все работники музеев, а также сотни неравнодушных людей принялись упаковывать для эвакуации музейные экспонаты, затрачивая на еду и отдых не более часа в сутки. К еде и отдыху этих людей приходилось принуждать. Работы велись круглосуточно. Благодаря их труду, ни один экспонат не был утерян за время войны, и лишь небольшую их часть потребовалось реставрировать.

Несмотря на военное положение в Ленинграде, жители города-фронта не утратили интереса к культуре. Посещая театр, слушая веселую музыку и шутки, ленинградцы на какое-то время освобождались от бремени тяжелых дум. К суровой действительности их возвращали предупреждения о воздушной тревоге, которые, порой, прерывали спектакли и вынуждали зрителей и артистов покинуть храм искусств. Ежедневно ленинградские газеты публиковали театральную афишу, и эта информация была не менее востребована, чем сводки с фронта.

С первых дней войны на передний край борьбы выступили и ленинградские художники. Многих художников отозвали из армии. Им было сказано: «Ваше оружие – искусство, карандаш. Никто не имеет права отбросить это оружие, оставить его без бойца. Это оружие должно быть в руках художника, потому что оно тоже действенно разит врага и приносит колоссальную пользу делу». Все задания выполнялись в тот же или, в крайнем случае, на следующий день. Их боевым оружием стали плакаты, газетные карикатуры, художественно оформленные призывы, выставки. Основная задача, которую ставила ленинградская партийная организация перед художниками, была ясна: укреплять душевную бодрость жителей осажденного города и поддерживать их уверенность в победе; непрерывно контратаковать вражескую пропаганду, раздувающую легенду о непобедимости гитлеровцев, вести яростное наступление на трусов, болтунов, паникеров. Многие плакаты затрагивали тему трудовой дисциплины.

Блокада Ленинграда - незабываемая страница в истории города, которая вызывает особое уважение к мужеству его жителей. Фашисты возлагали на взятие Ленинграда очень большие надежды. Захват Москвы предполагался уже после того, как падёт Ленинград. Сам же город должен был быть уничтожен. Враг окружил Ленинград со всех сторон. Целый год он душил его железной блокадой, осыпал бомбами и снарядами, умертвлял голодом и холодом. И стал готовиться к последнему штурму. Уже напечатаны были во вражеской типографии билеты на торжественный банкет в лучшей гостинице города - 9 августа 1942 года. Но враг не знал, что несколько месяцев назад в осаждённом городе появилось новое "секретное оружие". Его доставили на военном самолёте с медикаментами, которые так нужны были больным и раненным. Это были четыре больших объёмистых тетради, исписанными нотами. Их с нетерпением ждали на аэродроме и увезли, как величайшую драгоценность. Это была Седьмая симфония Шостаковича! Когда дирижёр Карл Ильич Элиасберг, высокий и худой человек, взял в руки заветные тетради и стал их просматривать, радость на его лице сменилась огорчением. Чтобы эта грандиозная музыка зазвучала по-настоящему нужно было 80 музыкантов! Только тогда мир услышит её и убедится, что город, в котором жива такая музыка, никогда не сдастся, и что народ, создающий такую музыку, непобедим. Но где взять такое количество музыкантов? Дирижёр горестно перебирал в памяти скрипачей, духовиков, ударников, которые погибли в снегах долгой и голодной зимы. И тогда по радио объявили о регистрации оставшихся в живых музыкантов. Дирижер, шатаясь от слабости, обходил госпитали в поисках музыкантов. Ударника Жаудата Айдарова он отыскал в мертвецкой, где и заметил, что пальцы музыканта слегка шевельнулись. "Да он же живой!" - воскликнул дирижер, и это мгновение было вторым рождением Жаудата. Без него исполнение Седьмой было бы невозможным - ведь он должен был выбивать барабанную дробь в "теме нашествия". С фронта потянулись музыканты. Тромбонист пришел из пулеметной роты, из госпиталя сбежал альтист. Валторниста отрядил в оркестр зенитный полк, флейтиста привезли на санках - у него отнялись ноги. Трубач притопал в валенках, несмотря на весну: распухшие от голода ноги не влезали в другую обувь. Сам дирижер был похож на собственную тень. Но на первую репетицию они все же собрались. Руки одних огрубели от оружия, у других тряслись от истощения, но все старались изо всех сил держать инструменты, словно от этого зависела их жизнь. Это была самая короткая в мире репетиция, продолжавшаяся всего пятнадцать минут, - на большее у них не было сил. Но эти пятнадцать минут они играли! И дирижер, старавшийся не упасть с пульта, понял, что они исполнят эту симфонию. У духовиков дрожали губы, смычки струнников были как чугунные, но музыка-то звучала! Пусть слабо, пусть нестройно, пусть фальшиво, но оркестр играл. Несмотря на то, что на время репетиций - два месяца - музыкантам увеличили продуктовый паек, несколько артистов не дожили до концерта. И был назначен день концерта - 9 августа 1942 года. Но враг по-прежнему стоял под стенами города и собирал силы для последнего штурма. Вражеские орудия взяли прицел, приказ на вылет ждали сотни вражеских самолётов. И немецкие офицеры ещё раз взглянули на пригласительные билеты на банкет, который должен был состояться после падения осаждённого города, 9 августа. Великолепный белоколонный зал был полон и встретил появление дирижёра овацией. Дирижёр поднял палочку, и мгновенно наступила тишина. Долго ли она продлится? Или враг обрушит сейчас шквал огня, чтобы помешать нам? Но палочка пришла в движение - и в зал ворвалась неслыханная прежде музыка. Когда музыка кончилась и вновь наступила тишина, дирижёр подумал: "Почему они сегодня не стреляли?" Отзвучал последний аккорд, и в зале на несколько секунд повисла тишина. И вдруг все люди встали в едином порыве - по их щекам катились слезы радости и гордости, а ладони раскалились от грома аплодисментов. Из партера на сцену выбежала девочка и преподнесла дирижеру букет полевых цветов. Через десятилетия отысканная ленинградскими школьниками-следопытами Любовь Шнитникова расскажет, что она специально выращивала цветы для этого концерта. Почему же фашисты не стреляли? Нет, стреляли, вернее, пытались стрелять. Они целились в белоколонный зал, они хотели расстрелять музыку. Но 14-й артиллерийский полк ленинградцев обрушил за час до концерта на фашистские батареи лавину огня, обеспечив семьдесят минут тишины, необходимой для исполнения симфонии. Ни один вражеский снаряд не упал рядом с филармонией, ни что не мешало музыке звучать над городом и над миром, и мир, услышав её, поверил: этот город не сдастся, этот народ непобедим! [2]