Экология городских улиц

Главным двигателем промышленного скачка в XIX веке стал уголь. Его сжигали в топках паровых двигателей пароходов и паровозов, в доменных печах металлургических фабрик и заводов. Не менее широким было и его применение в быту, особенно в английских городах.

На протяжении всего XIX века городской воздух в Англии был буквально переполнен угольным дымом. Английские города находились под постоянным дымовым облаком, не пропускавшим солнце (Приложение №3). По словам Т. Диттрич, солнечный свет не мог пробиться сквозь него даже летом, поскольку в каждой кухне, кроме очень бедных домов, растапливались печи для приготовления пищи и камины для обогрева[70]. Следует отметить, что Лондон еще с XVIII века прозвали «Большим Дымом»[71], поскольку над городом постоянно стоял удушающий серный дым из множества труб жилых домов и промышленных предприятий.

Однако с началом стремительного развития промышленности и транспорта, а также резким увеличением численности населения в городах проблема загрязнения воздуха стала еще больше. Ч. Диккенс в романе «Крошка Доррит» оставил безрадостное впечатление о лондонских улицах в середине XIX века: «Меланхолические улицы, одетые копотью, точно трауром, нагоняли жестокое уныние на тех, кому приходилось любоваться ими из окон… Не на что взглянуть, кроме улиц, улиц, улиц. Негде подышать свежим воздухом, кроме улиц, улиц, улиц. Негде развеять хандру, не на чем отвести душу»[72]. Как правило, в XIX веке проходя днем по улицам Лондона, считалось вполне обычным видеть вперед не более чем на несколько шагов (Приложение №4). А если кто-нибудь из англичан смотрел из окна на улицу, то чувствовал себя «как на острове», поскольку вокруг больше ничего не было видно.

В период правления королевы Виктории крупные общественные здания были невообразимо черными от дыма. Сам дым, в зависимости от происхождения, мог различаться по цвету: коричневый, синий или темно-серый и имел острый запах. Именно этот дым порождал большое количество туманов. Так, используя метеорологические записи, было установлено, что в 1870-х годах в Лондоне был 51 туманный день в году, в 1880-х – 58, а в 1890-х – уже 75[73]. Весьма интересно, что дамы из высшего света, отправлявшиеся в театр и надевавшие белые накидки, возвращались домой уже в серых. А ставшая классической черная окраска зонтов берет свое начало именно в Викторианской Англии, поскольку тогда она более всего отвечала состоянию атмосферы.

Ч. Диккенс начинал свой роман «Холодный дом» с мрачного описания лондонского тумана: «Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он, утратив свою чистоту, клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами большого (и грязного) города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских возвышенностях. Туман ползет в камбузы угольных бригов; туман лежит на реях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах баржей и шлюпок… На мостках какие-то люди, перегнувшись через перила, заглядывают в туманную преисподнюю и, сами окутанные туманом, чувствуют себя как на воздушном шаре, что весит среди туч»[74]. Не менее таинственное описание тумана можно встретить у Р. Стивенсона в повести «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда»: «Всепроникающий, шоколадного цвета покров опустился сюда из рая, он был темным, как поздний вечер, как будто огненно-коричневый свет зарева далекого пожара; и здесь на какое-то время туман разорвался и изможденный луч света проглянул сквозь клубящиеся кольца… это скорбное завоевание темноты, казалось, погрузило темный город во всепроникающий кошмар»[75].

В конце XIX века впервые появился термин «смог» - загрязнение воздуха, состоящее из смеси тумана и дыма. Смог стал неотъемлемой частью Лондона и получил название «густой лондонский туман» («London Particular») или «густой желтый туман» («Pea-souper») – «уличный смог был странного желто-зеленого цвета и такой же непрозрачный как гороховый суп»[76]. «Как будто тебя поместили в разжиженный желтый гороховый пудинг, недостаточно плотный, чтобы застрять в горле, но навязчивый и неизбежный настолько, что, пробираясь через него и хватая ртом воздух, ты каждый раз захватываешь большую его порцию», - такое одно из распространенных впечатлений о лондонском смоге среди англичан. В романе Ч. Диккенса «Холодный дом» мисс Эстер Саммерсон впервые приехав в Лондон, была поражена, увидев необычно густой и темный дым на улицах города, и спросила у своего сопровождающего, не вспыхнул ли где-нибудь пожар. «- Ну, что вы, мисс! Конечно, нет, - ответил молодой человек. – В Лондоне всегда так»[77].

Многочисленные свидетельства современников описывали английские города, настолько наполненные густым и плотным дымом что, выходя из дома на улицу из-за плохой видимости можно было сбиться с дороги или угодить под карету или омнибус, свалиться в сточную канаву или Темзу: «При выходе наружу, плывя неизвестно где, неизвестно куда и натыкаясь то на флягу, оставленную молочником, то на чье-то хранилище для угля, ты замечаешь, что все видится непропорционально своему натуральному размеру… Стоит сбиться с пути, и считай, что ты найдешь верную дорогу только часа через три. Главное при этом не упасть в сточную яму или канал»[78]. Ориентироваться в таком тумане было очень трудно, и газетные статьи того времени пестрили сообщениями о различных несчастных случаях. Нередкими были случаи, когда люди потеряв ориентацию, заходили в вязкую грязь береговой линии и, застряв в ней, тщетно пытались выбраться, барахтаясь в мутной воде во время прилива. Так, в один из сильных туманов утонуло 16 мужчин, работавших у реки[79].

Во время туманов в домах, владельцы которых могли это себе позволить, постоянно горели свечи или газовые лампы. Один из современников, Натаниел Хауторн, писал об одном из туманных дней: «Этим утром, когда я уже должен был вставать, дневной свет еле пробивался через дым и мы зажгли свечи, хотя было уже десять часов. Этому никто не удивился, ведь в туман их жгли весь день»[80]. Употребление газа приводило к увеличению количества сжигаемого угля, который и без того являлся главным виновником угольного смога. Кроме того, сам газ истощал и без того грязный воздух. Как следствие, вредные испарения от газа и свеч, горящих целыми днями, в свою очередь, пагубно сказывались на здоровье. Некий Джон Эвелин отмечал о вреде для здоровья постоянного вдыхания загрязненного воздуха: «Есть ли на земле другое такое место, где так много кашляющих и чихающих людей, как в лондонских церквях и ассамблеях? Если кашель и насморк не излечиваются, начинаются отхаркивания мокротой черного цвета»[81]. Согласно статистике, за неделю от респираторных заболеваний в Лондоне умирали более тысячи людей и ухудшалось состояние людей с больным сердцем или легкими. Однако страдали от туманов не только люди. В частности, в 1873 г. в Ислингтоне состоялась выставка крупного рогатого скота, но неожиданно на поле опустился густой туман, и сотни животных задохнулись[82].

Газовое освещение улиц, которое стало производиться с 1830-х гг., привело к увеличению температуры английских городов на 4 – 5 градусов по Фаренгейту и к тому же загрязняло воздух вредными продуктами горения. Неудивительно, что Викторианскую Англию часто называли «островом высокой температуры»[83].

Кроме того, помимо смога, на протяжении всего XIX века на улицах английских городов было еще и много грязи. Еще в XVIII веке вдоль дорог, ведущих в Лондон, лежали навозные кучи и смердящие отходы, сваленные там мусорщиками. Как следствие, многим путешественникам на подъездах к столице приходилось держать платок у носа, чтобы хоть как-то защититься от скверного запаха[84]. В самих же городах по улицам невозможно было пройти, не наткнувшись на грязь, мусор и растительные или животные отбросы. Многие леди, прогуливаясь по мощеным тротуарам в длинных твидовых юбках, собирали столько грязи на подол, что потом с трудом могли ее очистить. Как следствие, многие девушки из состоятельных семей, при выходе на улицу, стали подвешивали к поясу специальные щипчики, которыми они поддерживали полы юбок, чтобы не испачкать руки. А некоторые мальчишки, увидев вдалеке хорошо одетую даму или джентльмена и пытаясь заработать немного денег, хватались за метлу и усердно расчищали перед ними дорогу от грязи и навоза (Приложение №5). По словам Эстер Саммерсон из романа Ч. Диккенса «Холодный дом», улицы Лондона были «самые грязные и темные на свете»[85].

«Английская улица – это лишь русло, по которому протекает жизнь»[86] - писал В. Овчинников. Каждый день здесь спешили куда-то сотни людей, проносились кареты, и велась оживленная торговля. Ч. Диккенс описывал один из базарных дней в Лондоне: «Ноги чуть ли не по самую щиколотку увязали в грязи; над дымящимися крупами быков и коров поднимался густой пар и, смешиваясь с туманом, казалось, отдыхавшим на дымовых трубах, тяжелым облаком нависал над головой. Все загоны для скота в центре большой площади, а также временные загоны, которые уместились на свободном пространстве, были битком набиты овцами; вдоль желобов стояли привязанные к столбам в три-четыре длинных ряда быки и другой рогатый скот. Мясники, погонщики, разносчики, мальчишки, воры, зеваки и всякого рода бродяги смешались в толпу»[87]. Как следствие, пространство вокруг рынков и лавок мясников было покрыто «отходами производства», от которых исходил отвратительный запах. Кроме того, по грязным улицам проводили на убой коров, овец, свиней и домашних птиц, которые также вносили свой вклад в загрязнение городов. Грязи на улицах было так много, что только в сухую погоду можно было пройти по ним, не увязнув по щиколотку[88]. «Город кипел и бурлил с утра до вечера, - пишет Т. Диттрич, - а по ночам растекался по окраинам, чтобы с рассветом опять переполниться через край»[89].

Как правило, центральные улицы городов имели мостовые или мощеные тротуары с водосточными канавами. На окраинах же городов сточные канавы либо отсутствовали вовсе, либо они были настолько плохо устроены, что не приносили никакой пользы, и многие улицы были покрыты толстым слоем липкой грязи. Согласно отчету санитарной комиссии по обследованию Манчестера в 1831 г. из 687 осмотренных улиц 248 были не замощены, 53 – замощены частично, 112 – плохо вентилировались, на 352 улицах были стоячие лужи, кучи нечистот и отбросов[90], которые приводили к заражению испарениями атмосферы, и без того весьма загрязненной от дыма различных фабрик и заводов. Несмотря на то, что англичане тщетно время от времени пытались ремонтировать и очищать улицы, повсюду было много грязи и мусора, а помои, которые выплескивались из домов при отсутствии канализации, стояли в зловонных лужах, пока их не высушивал ветер или солнце. Ф. Энгельс отмечал: «Вследствие этого, как ни подметаются улицы, все же остается масса высыхающей грязи, издающей страшную вонь, что не только неприятно для зрения и обоняния, но и в высшей степени вредно для здоровья обитателей»[91].

Как следствие, туман, едкий дым от промышленных предприятий Англии и скверный воздух, исходящий от мусора и отбросов на улицах, приводили к развитию хронических дыхательных заболеваний. Кроме того, постоянное дымовое облако над городами не пропускало приблизительно ¾ солнечного света, что способствовало развитию рахита[92].