1
Лице свое скрывает день, Поля покрыла мрачна ночь; Взошла на горы черна тень, Лучи от нас склонились прочь. Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна.
2
Песчинка как в морских волна: Как мала искра в вечном льде, Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен!
3
Уста премудрых нам гласят: «Там разных множество светов, Несчетны солнца там горят, Народы там и круг веков; Для общей славы Божества Там равна сила естества».
4
Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огнь моря? Се хладный пламень нас покрыл! Се в ночь на землю день вступил!
5
О вы, которых быстрый зрак Пронзает в книгу вечных прав, Которым малый вещи знак Являет естества устав, Вам путь известен всех планет; Скажите, что нас так мятет?
6
Что зыблет ясный ночью луч? Что тонкий пламень в твердь разит? Как молния без грозных туч Стремится от земли в зенит? Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар?
7
Там спорит жирна мгла с водой; Иль солнечны лучи блестят, Склонясь сквозь воздух к нам густой; Иль тучных гор верьхи горят; Иль в море дуть престал зефир, И гладки волны бьют в эфир.
8
Сомнений полон ваш ответ О том, что окрест ближних мест. Скажите ж, коль пространен свет? И что малейших дале звезд? Несведом тварей вам конец? Скажите ж, коль велик Творец?
Г. Р. Державин. Властителям и судиям. Бог.
Два публикуемых здесь стихотворения Гаврилы Романовича Державина (1743 — 1816) относятся к числу самых известных его произведений, имевших важное значение в развитии русской поэзии. Это классика, отличающаяся глубиной, масштабностью, многогранностью содержания и мощной изобразительной силой. Ода «Бог» явилась и первым русским стихотворением, получившим еще при жизни автора мировую известность (см. об этом в первой части книги). Стихотворения наследуют и развивают ломоносовскую поэтическую традицию, прежде всего — идущий от Библии пафос справедливости и милосердия, неутолимую жажду познания, раздумья о сущности бытия, о месте человека в мире, о его отношении к Творцу.
«Властителям и судиям» (1780) — переложение псалма 81-го, принадлежащего, как указано в Псалтыри, Асафу, известному певцу, поэту, прорицателю при Давиде, царе Израильско-Иудейского государства (конец XI — X в. до н.э.). Переложение очень близко передает великолепный по содержательному лаконизму, силе и звучности оригинал (насколько можно судить о нем по славянскому и русскому переводам) и одновременно вносит дух державинской лирики, столь характерное для поэта единство величавой торжественности и разящей иронии. Вот одно из сопоставлений:
Псалом Асафа: «Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются.»
Державин:
Не внемлют! видят и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса.
История восприятия стихотворения — убедительнейшее подтверждение того, что Библия — неиссякающий источник свободолюбия. Из журнала «Санкт-Петербургский вестник» ода была вырезана по велению цензуры (1780); к печатанию в собрании сочинений поэта не была разрешена (1795), вызвала крайнее недовольство императрицы, испуг и злоречие придворных; Державину едва удалось доказать, что «царь Давид не был якобинцем».
Ода «Бог» (1784) — художественное обобщение размышлений поэта о библейских истинах, о Боге и человеке — Его творении. Ей не найти прямых соответствий в Библии, но по смелости и масштабности мысли она идет вослед за такими Книгами Библии, как Псалтирь и Екклезиаст. История создания стихотворения рассказана самим поэтом (см. первую часть книги). Из комментариев автора к стихотворению важно иметь в виду следующее пояснение к стиху «Без лиц, в трех лицах Божества!» — «Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое Бог в себе совмещает».
Печ. по кн.: Державин Г. Р. Стихотворения. Л., 1957.
Очеса — двойственное число от «очи» (форма архаичная уже во времена Державина, применявшаяся в стилистических целях).
«...прежде век...» — прежде веков, до начала времени.
Создавый — создавший (старинная форма причастия, сохранившаяся в других словах доныне: величавый, лукавый и др.).
Содержишь — в значении «поддерживаешь».
Мразный — морозный (старинная неполногласная форма, сохранившаяся в словах «бравый», «здравый» и т.п.).
«...рдяных кристалей...» — красных кристаллов.
«Несытым некаким летаю...» — неким ненасытимым существом, вечно жаждущим «паренья в высоты».
«...природы чин вещает...» — говорит закон природы.
Г. Р. ДЕРЖАВИН
Властителям и судиям
Восстал всевышний Бог да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек, доколь вам будет Щадить неправедных и злых?
Ваш долг есть: сохранять законы, На лица сильных не взирать, Без помощи, без обороны Сирот и вдов не оставлять.
Ваш долг: спасать от бед невинных, Несчастливым подать покров; От сильных защищать бессильных, Исторгнуть бедных из оков.
Не внемлют! видят — и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса.
Цари! Я мнил, вы боги властны, Никто над вами не судья, Но вы, как я подобно, страстны, И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падете, Как с древ увядший лист падет! И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет!
Воскресни, Боже! Боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых, И будь един Царем земли!
1780
Бог
О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах Божества! Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий, Сочесть пески, лучи планет, Хотя числа и меры нет! Не могут духи просвещенны, От света Твоего рожденны, Исследовать судеб Твоих: Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, - В Твоем величьи исчезает, Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну Из бездн Ты вечности воззвал, А вечность прежде век рожденну, В себе самом Ты основал: Себя собою составляя, Собою из себя сияя, Ты свет, откуда свет истек. Создавый все единым словом, В твореньи простираясь новом; Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь, Ее содержишь и живишь; Конец с началом сопрягаешь И смертию живот даришь. Как искры сыплются, стремятся, Как в мразный, ясный день зимой Пылинки инея сверкают, Вратятся, зыблютея, сияют, — Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы В неизмеримости текут. Твои они творят законы, Лучи животворящи льют. Но огненны сии лампады, Иль рдяных кристалей громады, Иль волн златых кипящий сонм, Или горящие эфиры, Иль вкупе все светящи миры — Перед Тобой — как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна, Вся твердь перед Тобой сия. Но что мной зримая вселенна? И что перед Тобою я? В воздушном океане оном, Миры умножа миллионом Стократ других миров, — и то, Когда дерзну сравнить с Тобою, Лишь будет точкою одною; А я перед Тобой — ничто.
Ничто! Но Ты во мне сияешь Величеством Твоих доброт; Во мне себя изображаешь. Как солнце в малой капле вод. Ничто! Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем в высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает: Я есмь — конечно, есть и Ты!
Ты есть! — природы чин вещает, Гласит мое мне сердце то, Меня мой разум уверяет, Ты есть — и я уж не ничто! Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна Божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь — я раб — я червь — я Бог! Но, будучи я столь чудесен, Отколе происшел? — безвестен; А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель! Твоей премудрости я тварь, Источник жизни, благ податель, Душа души моей и царь! Твоей то правде нужно было, Чтоб смертну бездну преходило Мое бессмертно бытие; Чтоб дух мой в смертность облачился И чтоб чрез смерть я возвратился, Отец! — в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, непостижный! Я знаю, что души моей Воображении бессильны И тени начертать Твоей; Но если славословить должно, То слабым смертным невозможно Тебя ничем иным почтить, Как им к Тебе лишь возвышаться, В безмерной разности теряться И благодарны слезы лить.
И. А. Крылов. Оды
Иван Андреевич Крылов (1769 — 1844), знакомый каждому как баснописец, менее всего известен читателю как автор од, большая часть которых представляет собою переложения псалмов, лирические размышления по мотивам «Песни песней» царя Соломона и Книги Екклезиаста. Все произведения на библейские темы написаны Крыловым в 1794 — 1795 гг., когда он, к тому времени известный журналист и драматург, покинул столицу из-за угрозы политических преследований и вынужден был менять места пребывания и занятия. Эти произведения интересны и сами по себе: в них одическая и элегическая традиции XVIII в. находят великолепное завершение; вместе с тем они отражают духовный кризис, который в итоге привел Крылова к главному делу жизни — басенному творчеству.
Печ. по кн.: И. А. Крылов. Стихотворения. Л., 1954.
«Ода шестая, выбранная из псалма 93-го» — вольное переложение, глубоко и точно передающее дух псалма, но содержащее настроения и мысли автора, рожденные событиями его времени. Сопоставим 16, 22 и 23 стихи псалма в русском переводе и соответствующие им два последних пятистишия Крыловской оды.
Псалом: «Кто восстанет за меня против злодеев? кто станет за меня против делающих беззаконие? (...).
«Но Господь — защита моя, и Бог мой — твердыня убежища моего. И обратит на них беззаконие их, и злодейством их истребит их, истребит их Господь Бог наш»
Ода:
Кто? Кто с мечом? Со мною рядом? Кто мне поборник на убийц? Кто на гонителей вдовиц? Никто — всех взоры пали ниц, И всех сердца страх облил хладом.
Никто — но Бог, сам Бог со мной; Сам Бог приемлет грозны стрелы, Вселенной двигнет он пределы, Разрушит замыслы их смелы И с тверди их сопхнет земной.
Обращает на себя внимание перемены в позиции героя того и другого произведения: из гонимого и ждущего защиты он становится воителем, одиноким, но отважным и верящим в помощь Бога.
«Ода восьмая, выбранная из псалма 87-го». Псалом принадлежит «сынам Кореевым» — Асафу и Эману из рода Кореева, известным певцам-поэтам при дворе Давида. Из первого стиха можно заключить, что псалом был создан «по учению» (видимо, по идее) Емана Езрахита, одного из двух братьев-мудрецов во времена Соломона. Это свидетельствует, что Библии присущ интерес к поэтической традиции, к сохранению авторства входящих в нее произведений. Как и в предыдущем переложении, здесь отчетливы мотивы, внесенные русским поэтом. Особенно это заметно в финале оды, имеющем несомненные связи с биографическими обстоятельствами Крылова.
«Господи Боже спасения моего.» Эпиграф взят из второго стиха псалма.
Отреваешь — отвергаешь (старинный глагол «отревать» сохранился в форме «отринуть»).
И. А. КРЫЛОВ