2020-06-10
79
Лекция I
Господа!
Моя задача заключается в том, чтобы обучить вас с этой кафедры различным областям медицины. Таких областей имеются три: физиология, патология и терапия. Предмет первой области — законы [функционирования] здорового человеческого организма. Вторая область — описание причин и местонахождения болезней. Предмет третьей области — средства исцеления этих болезней. Приступая к первой части нашего курса, я вспоминаю замечания д-ра Хантера{1} в его вводных лекциях к курсу анатомии. «В нашей области, — говорит доктор, — учителя, стремящиеся пленить молодые умы остроумными размышлениями, приобретают славу, которая переживает их не более полувека. Когда они закончат свои труды, эти труды будут похоронены вместе с ними. Никто никогда не имел больше последователей и поклонников в физиологии, нежели д-р Бургав{2}. Я помню, как им восхищались. А ныне по истечении сорока лет... его физиология... я с ужасом думаю, в каком свете она теперь предстает»[89]. Как бы неприятно ни было это напоминание преподавателям физиологии, оно все же не должно отпугивать их от размышлений на физиологические темы. Элементарная анатомия есть всего лишь груда мертвого материала. Физиология — вот что оживляет ее. Знание строения человеческого тела занимает лишь нашу память. Физиология вводит ее в более высокие и более благородные способности ума. Составные части тела можно сравнить со строительным материалом для постройки дома, лежащим в беспорядке во дворе. Физиология подобно искусному архитектору соединяет их вместе, создавая из них изящное и полезное здание. Писатели, выступающие против физиологии, сходны в одном пункте с теми, кто выступает против роскоши. Они забывают о том, что известные им и описываемые ими функции относятся к физиологической науке; точно так же и противники роскоши забывают о том, что все те удобства, которыми они пользуются помимо того, чем располагает общество на своей низшей ступени, относятся к жизненному комфорту. Анатом, описывающий кровообращение, выступает как физиолог, который пытается объяснить функции человеческого мозга. В этом отношении д-р Хантер оказал честь нашей науке: лишь немногие объясняли этот и множество других физиологических предметов более понятно и с большим красноречием, нежели этот выдающийся анатом. Всякое новое и трудное дело имеет своих первооткрывателей. На мою долю выпало заниматься этой полной риска тяжелой работой. И если при выполнении ее меня постигнет судьба моих предшественников в этой области медицины, я не исчезну бесследно. Мои ошибки подобно телам павших при переходе через реку послужат мостом для тех, кто продолжит после меня наше трудное начинание. Это соображение, подкрепленное правильным взглядом на природу и значение морального долга, перевешивает то зло, о котором предупреждает д-р Хантер, т. е. потерю посмертной славы. Если бы какой-нибудь пророческий голос шепнул д-ру Бургаву на ухо на склоне его жизни, что через каких-нибудь сорок лет всякая память о его трудах в области физиологии будет стерта с лица земли, то я убежден, зная его возвышенный ум и благочестие, что он отнесся бы к этому предсказанию с таким же равнодушием, как если бы ему сообщили, что в это же время его имя будет стерто со стеклянной доски в каком-нибудь шумном и простом сельском кабаке.
Темы моих лекций вы найдете в составленной мною и опубликованной программе, которая даст вам краткое изложение содержания нашего курса. Некоторые из этих тем окажутся новыми в лекциях, посвященных областям медицины, в частности темы, относящиеся к морали, метафизике и теологии. Какими бы щекотливыми ни казались нам эти вопросы, мы обязаны заняться ими и рассмотреть их, поскольку они тесно связаны с историей способностей и работы человеческого ума, составляющих существенную часть животного организма. Физиология в течение длительного времени была невразумительной наукой, построенной на догадках, может быть, потому, что врачи до сих пор воздерживались от изучения и решения указанных вопросов, ошибочно полагая, что они относятся к совершенно иной области науки.
Когда мы рассматриваем человеческое тело, то прежде всего нас поражает в нем его жизнь. Она, конечно, и должна быть первым предметом наших исследований. Это наиболее важная тема, ибо цель всех стараний врача — сохранить жизнь; этого нельзя добиться, пока мы не знаем, в чем же состоит жизнь.
Животная жизнь в человеческом теле включает в себя движение, ощущение и мышление. Сочетание их образует полную жизнь. Она может существовать без мысли или без ощущений; однако ни мысль, ни ощущение не могут существовать без движения. Низшая степень жизни, вероятно, может существовать даже и без движения, о чем я буду говорить позже. Я предпочитаю выражение «движение» таким понятиям, как «колебание» или «вибрация», употребляемым д-ром Гартли{3} при объяснении им законов животной материи, так как считаю это выражение более простым и доступным.
Излагая этот предмет, я прежде всего рассматриваю животную жизнь, как она проявляется у здорового взрослого человека в состоянии бодрствования и во время сна, затем мы исследуем видоизменение ее причин в ее утробном, детском, юношеском и зрелом состоянии при определенных болезнях, при различном состоянии общества, при различных климатах и у разных животных.
Я начну с изложения трех общих положений.
I. Каждая часть человеческого тела (за исключением ногтей и волос) наделена чувствительностью или возбудимостью или и тем и другим. Под чувствительностью мы понимаем способность испытывать ощущение, производимое впечатлениями. Возбудимость означает то свойство человеческого тела, благодаря которому возбуждается движение под воздействием впечатлений. Это свойство называют еще другими различными именами, как, например, раздражимостью, сокращаемостью, стимулируемостью. Я буду пользоваться главным образом выражением «возбудимость», предпочитая его всем остальным. Я подразумеваю под ним способность и к незаметному, и к видимому движению. Вопрос о том, есть ли эта возбудимость свойство животной материи или субстанция, несуществен для нашего настоящего исследования. Взгляд на возбудимость как на субстанцию отстаивает д-р Гиртаннер{4}, имея на это некоторые основания.
II. Человеческое тело в целом так создано и [части его] так взаимосвязаны, что если оно находится в здоровом состоянии, то воздействия на одну его часть возбуждают движение или ощущение или и то и другое во всех других его частях. С этой точки зрения человеческое тело представляется единым целым, или простым и неделимым качеством, или субстанцией. Его способность получать движение и ощущения различным образом видоизменяется посредством того, что называют чувствами. Это внешняя и внутренняя способность. Воздействия, оказываемые на человеческое тело, будут перечислены по порядку.
III. Жизнь есть результат определенных стимулов, воздействующих на чувствительность и возбудимость и распространяющихся в различной степени на все наружные и внутренние части тела. Эти стимулы столь же необходимы для его существования, как воздух для пламени. Животная жизнь есть поистине «вынужденное состояние» (говоря словами д-ра Брауна){5}. Я сказал «словами» д-ра Брауна, так как мнение это было высказано д-ром Кэлленом{6} из Эдинбургского университета в 1766 г. и было подробно изложено мною в этом учебном заведении за много лет до того, как д-р Браун стал известен в качестве преподавателя медицинской науки. Верно, что впоследствии д-р Кэллен отказался от этого мнения, но верно также и то, что я этого не делал, и убеждение это составляет основу многих принципов и способов медицинской практики, усвоенных мною с тех пор. В одной из лекций, прочитанных мною в 1771 г., я нашел следующие слова, взятые из рукописной копии лекций, прочитанных д-ром Кэлленом об областях медицины: «Человеческое тело не есть автомат, или самодвижущаяся машина; оно сохраняет жизнь и движение благодаря постоянному воздействию на него стимулов». Таким образом, д-ру Кэллену следует приписать открытие причины жизни, которую я постараюсь доказать. Не следует думать, будто я намерен умалить гений и заслуги д-ра Брауна. Я не сомневаюсь, что за ту смелость, с какой он восстанавливал и распространял этот взгляд и многие другие истины, содержащиеся в его системе медицины, будущие поколения воздадут ему должное после исправления ошибок, связанных с неудачным применением их к лечению болезней.
В соответствии с нашим последним положением я хочу отметить, что действие мозга, диастолы и систолы сердца, пульсация артерий, сокращение мышц, перистальтика кишок, поглощающая способность лимфатических желез, внутренняя секреция, выделение, слух, зрение, обоняние, вкус и чувство осязания, больше того, само мышление — все это результат воздействия стимулов на наши органы чувств и движения. Эти стимулы делятся на внешние и внутренние. К внешним относятся свет, звук, запахи, воздух, тепло, упражнения и чувственные удовольствия. Внутренние стимулы — пища, напитки, млечный сок, кровь, определенное напряжение желез, выделяющих жидкости, применение умственных способностей. Об этих стимулах я буду говорить в том порядке, в каком они здесь названы.
О внешних стимулах. Первый из них — свет. Примечательно, что родоначальник человеческого рода появился лишь после создания всех небесных светил. Первый жизненный импульс был, по-видимому, сообщен его телу светом. Свет действует главным образом через посредство органов зрения. По сравнению с другими стимулами, которых мы коснемся ниже, его воздействие на животную жизнь слабое; однако и он оказывает какое-то влияние. Говорят, что сон есть состояние, напоминающее смерть; в то же время нам известно, что при отсутствии света человека клонит ко сну, а появление света побуждает к бодрствованию. Покойный г-н Риттенхауз{7} сообщил мне, что в течение многих лет он постоянно просыпался с первыми проблесками утренней зари как в летнее, так и в зимнее время. Влияние света на состояние духа ясно доказывает его связь с животной жизнью; вот почему мы замечаем, что у многих людей, особенно у больных, веселое или угнетенное настроение тесно связано с наличием или отсутствием солнечных лучей. Хорошо известный путешественник г-н Стюарт{8} при одном из посещений нашего города рассказал мне, что однажды он провел лето в Лапландии на широте 69° причем большую часть времени солнце не заходило. По его словам, в течение всего этого периода у него было превосходное здоровье и настроение, и объяснял он это длительностью и бодрящим действием света. Эти факты не покажутся нам столь удивительными, если мы обратим внимание на действие, оказываемое светом на растения. Некоторые из них, будучи лишены света, теряют свою окраску; у многих из них цветки обращены в сторону солнца; но все они выделяют чистый воздух, лишь находясь на свету[90].
[II]. Звук имеет большое влияние на жизнь человека. Нет надобности упоминать о его многочисленных искусственных и естественных источниках. Я лишь отмечу, что порыв ветра, полет насекомых и даже рост растений сопровождаются звуками. И хотя мы по привычке перестаем их замечать, имеются все основания полагать, что все они воздействуют на [наше] тело через посредство слуха. Существование этих звуков подтверждают в своих отчетах лица, поднимавшиеся на воздушном шаре на высоту двух-трех миль над землей. Они рассказывают, что тишина, господствующая в этих слоях атмосферы, столь непривычная и полная, что вызывает в душе ощущение какой-то проникнутой благоговением торжественности. Звуки не обязательно возбуждают ощущение или представление, оказывающее некоторое стимулирующее действие на [человеческое] тело. Ежедневно на него воздействуют сотни впечатлений, к которым так привыкают, что они не возбуждают никаких ощущений. Так, действие пищи на желудок или крови на сердце и кровеносные сосуды мы уже, по-видимому, перестали ощущать лишь в силу привычки. Ходьба, бывшая первоначально следствием преднамеренного волевого акта, совершается по привычке совершенно бессознательно. К несчастью для этой и для многих других областей физиологии, мы не помним, что происходит в нашей душе в первые два-три года нашей жизни. Если бы мы помнили, как мы приобретали свои первые понятия и как расширялись наши знания с развитием наших чувств и способностей, то это избавило бы нас от многочисленных трудностей и споров в данной области. Возможно, эту забывчивость детей в отношении происхождения и расширения знаний мы могли бы преодолеть, если бы более внимательно следили за первыми воздействиями на детей впечатлений, ощущений и восприятий, как они проявляются в детских поступках. Все они имеют, по-видимому, вполне определенный смысл, как и действия взрослых мужчин и женщин.
Нельзя отрицать значение определенного рода звуков в возбуждении и тем самым в повышении жизнеспособности. Страх порождает бессилие, которое напоминает состояние, сходное со смертью.— Звук устраняет это бессилие и тем самым возвращает организм к естественному и здоровому состоянию жизни. Школьник и деревенский парень придают силу своим слабым и дрожащим конечностям, когда они свистят или напевают, проходя мимо сельского кладбища, а солдат в разгаре боя вновь чувствует прилив сил, заслышав звук трубы или «возбуждающую дробь барабана», говоря словами поэта. Опьянение нередко вызывает повышенную степень жизнедеятельности. Известно, что звук приводит в такое же состояние в сочетании с небольшим количеством хмельного напитка. Мы видим, что люди возбуждаются быстрее и больше, находясь в шумном обществе, где звучит музыка и слышен громкий разговор, чем в небольшой компании, где, кроме вина, нет никаких иных возбуждающих средств. Я хочу, чтобы вы запомнили это воздействие звука на животную жизнь: позднее я покажу, что звук укрепляет жизненные силы при многих болезнях. Я расскажу об одном случае, когда внезапный пронзительный крик, вызванный чувством сильного горя, оказался средством, возвратившим к жизни человека, которого считали мертвым, так как он проявлял обычные признаки агонии.
Я заканчиваю этот раздел замечанием, что люди, лишенные слуха и зрения, ведут гораздо более скучную жизнь, нежели остальные люди; в общении с внешним миром они вялы и мрачны.
III. Запахи оказывают заметное влияние на животную жизнь. То, что сельские жители здоровее городских, объясняется отчасти тем, что благоухающие растения издают запахи, пропитывающие атмосферу в весенние и летние месяцы и действующие на организм через посредство органов обоняния. Действие запахов на животную жизнь еще более очевидно при обмороке, когда они мгновенно приводят в чувство. Запах нескольких капель нашатырного спирта или просто жженого пера зачастую в течение нескольких минут возвращает организм из состояния слабости, граничащей со смертью, в уравновешенное и естественное состояние возбуждения.
IV. Воздух воздействует на организм через легкие как мощный стимул. Составные части воздуха и его разложение в легких будут рассмотрены в другом месте. Здесь я хочу лишь отметить, что д-р Гудвин объясняет кровообращение исключительно действием воздуха на легкие и на сердце. Но воздействует ли наружный воздух и на другие части человеческого тела, помимо упомянутых? По-видимому, воздействует, но по привычке мы узде не замечаем и не сознаем этого. Известно, что большинство новорожденных детей начинают кричать тотчас по появлении на свет. Не следствие ли это внезапного воздействия воздуха на нежную их кожу? И не объясняется ли красный цвет их кожи раздражением, вызванным воздействием на нее воздуха? Не подлежит сомнению, что воздух оказывает сильное действие на обнаженные мышечные волокна; кто из нас не ощущал боли и не наблюдал воспаление раны и даже кожи, лишенной эпидермы, по той причине, что длительное время находился на воздухе? — Нельзя сомневаться в воздействии воздуха, способствующем естественной деятельности пищевода. Некоторое количество воздуха должно, по-видимому, находиться в кишечнике, когда организм здоров.
V. Тепло — постоянный и действенный стимул, поддерживающий жизнь. Источником его в определенные времена года и в определенных странах отчасти служит солнце. Все же его главный источник — легкие, где тепло, по-видимому, возникает от разложения свежего воздуха и откуда оно поступает путем циркуляции во все части тела. О большом влиянии тепла на животную жизнь свидетельствует то, что у некоторых видов животных она в зимнее время ослабляется или прекращается, а с приближением и действием весеннего солнца восстанавливается. Верно, отдаленность от солнца или его отсутствие влияют на человека в гораздо меньшей степени, нежели на других животных, однако это следует приписать наличию у него высокой степени разумности, позволяющей ему заменять отсутствие тепла действием других стимулов на его организм.
VI. Упражнение действует как стимул на человеческое тело различным образом. Прежде всего оно влияет на мышцы. Мышцы действуют на кровеносные сосуды, а они — на нервы и мозг. На необходимость упражнения для животной жизни указывает то, что оно было любезно предписано человеку в раю. Изменение, которое претерпело человеческое тело после грехопадения, делает необходимым тот же благотворный для его жизни стимул в более действенной форме — в виде труда. Однако не следует думать, что движение вызывается в организме лишь упражнением или трудом. Оно постоянно побуждается положением тела — стоянием, сидением и лежанием. Все эти положения в той или иной степени воздействуют на мышечные волокна и через них на каждую часть организма.
VII. Удовольствия, доставляемые нам нашими органами чувств, оказывают сильное и глубокое влияние на жизнь человека. Количество этих удовольствий и их непосредственная причина явятся приятной темой двух-трех последующих лекций.
Переходим к рассмотрению внутренних стимулов, порождающих животную жизнь. К ним относятся:
I. Пища. Она действует: а) на язык. Чувствительность и возбудимость этого органа столь высока, его связь со всеми другими органами тела столь тесна, что весь организм ощущает прилив бодрости, как только пища соприкасается с языком; б) через жевание. Оно приводит в движение ряд мышц и кровеносных сосудов, расположенных близ мозга и сердца, что, естественно, оказывает на них влияние; в) через глотание, действующее на те же части и таким же образом; г) своим присутствием в желудке, на который она воздействует своим количеством и качеством. Пища, растягивая желудок, возбуждает соприкасающиеся с ним части тела. Умеренная степень растяжения желудка и кишечника важна для нормального возбуждения организма. Этой цели служат для человеческого тела растительная пища и напитки, содержащие меньше питательных веществ, нежели мясная пища. Таким же образом действует сено на лошадь. 16 фунтов такой легкой пищи необходимы лошади для поддержания в ней такой степени растяжения желудка и кишечника, чтобы достигнуть нормальной степени силы и жизнеспособности. Качество пищи, имеющее стимулирующий характер, заменяет ее количество, необходимое для растяжения [желудка]. Так, одна-единственная луковица оказывается достаточной на 24 часа жизни ничем не занимающемуся жителю горных районов Шотландии. Умеренное количество солонины или несколько унций сахара могут заменить фунты менее стимулирующей пищи. Даже неудобоваримые вещества, сохраняющиеся в желудке в течение нескольких суток или даже недель, оказывают стимулирующее действие на животную жизнь. Именно поэтому верхушки шиповника и ветки деревьев, лишенные не только питательных веществ, но и соков, поддерживают существование верблюда в его переходах через пустыни восточных стран. Обломки кедровых стволов, смоченные водой, поддерживали существование лошадей две-три недели в течение долгого путешествия из Бостона в Суринам{10}, а неудобоваримая обложка старой Библии сохранила жизнь собаке, случайно запертой в комнате в городе Нью-Касл-на-Тайне, где она пробыла 20 суток; д) пища стимулирует весь организм через пищеварение, протекающее в желудке. Эта животная функция осуществляется частично благодаря брожению, при котором происходит выделение тепла и воздуха. И то и другое, как было указано, стимулирует животную жизнь.
Напитки, полученные путем брожения или перегонки, стимулируют [организм] благодаря своим свойствам. Напитки же, состоящие из простой воды или воды с вкусовыми наполнителями, действуют главным образом благодаря растяжению желудка.
II. Млечный сок, проходя через молочные железы, брыжейку и млечный канал, воздействует на них. Вполне вероятно, что его первое смешение с кровью в подключичной вене и его первое действие на сердце имеют значительное стимулирующее влияние.
III. Кровь — весьма важный внутренний стимул. Спорным оставался вопрос, действует ли она благодаря своим свойствам или только расширением кровеносных сосудов. По-видимому, она действует и тем и другим способом. Я согласен с мнением д-ра Уитта{11}, что кровь особо стимулирует деятельность сердца и артерий. Но если даже не признавать этого, то нельзя отрицать ее влияния в расширении кровеносных сосудов всех частей тела, что в свою очередь оказывает сильное и постоянное воздействие на все мышечные волокна. — В поддержку этого утверждения можно отметить, что у лиц, умерших от голода, не наблюдается уменьшения крови в крупных кровеносных сосудах.
IV. Известное напряжение желез и других частей тела способствует поддержанию животной жизни. Об этом свидетельствует энергия, придаваемая организму полнотой семенного пузырька и желчного пузыря, а также растяжением матки при беременности. Это растяжение в ряде случаев оказывается столь большим, что нарушает сон в течение многих дней и даже недель перед родами. Вместе с тем оно служит важной цели: оно делает женский организм более жизнеспособным, чем в любое другое время. Повышая жизнеспособность организма, оно зачастую предотвращает роковой исход туберкулеза легких и обеспечивает временную победу над бубонной чумой и другими злокачественными лихорадками, так как смерть от этих болезней редко бывает до того, как роды прекращают действие стимула, вызванного растяжением матки.
V. Упражнение умственных способностей оказывает удивительное влияние, повышая жизнеспособность. Оно действует лишь посредством рефлексии после предварительного побуждения к действиям в результате влияний, оказанных на организм. Этот взгляд на обратное действие ума на тело согласуется с простотой других процессов в животном организме. Таким образом, мозг вознаграждает сердце за кровь, которую оно направляет ему, воздействуя на мышечные волокна сердца. — Действие различных умственных способностей ощущается в пульсе, желудке и печени, а также проявляется на лице и других наружных частях тела. Наиболее явно действуют на жизнеспособность организма рассудок (understanding), воображение и страсти. Мышление относится к рассудку и совершенно очевидно влияет на интенсивность и продолжительность жизни. Усиленные умственные занятия часто делают тело нечувствительным к ослабляющим действиям холода и голода. Люди большого и: деятельного ума, сочетающие занятия наукой с умеренностью и телесными упражнениями, обычно живут долго. В доказательство этого утверждения можно привести сотню имен наряду с именами Ньютона и Франклина. Истинность этого положения станет еще более очевидной, если вспомнить о продолжительности жизни у лиц с противоположными умственными признаками. Так, путешественники рассказывают нам, что все кретины — порода идиотов, населяющих [кантон] Валле в Швейцарии, — живут недолго. Обыденный язык подтверждает мнение о стимулирующем влиянии рассудка на мозг, так как о тупом человеке обычно говорят, что у него едва хватает мыслей для того, чтобы бодрствовать.
Воображение действует с большой силой на [человеческое] тело, все равно, вызывают ли его многочисленные ассоциации, удовольствие или страдание. Страсти же постоянно движут механизмом жизни. Их делят на эмоции и страсти в собственном смысле слова. Объекты первых — добро и зло, существующие в данный момент, объекты вторых — будущее добро и зло. Все объекты страстей сопровождаются желанием или отвращением. К первым относятся главным образом надежда, любовь, честолюбие и скупость; к последним — страх, ненависть, злоба, зависть и т. п. Радость, гнев и ужас относятся к группе эмоций. Страсти и эмоции делятся еще на возбуждающие и успокаивающие. Наша задача теперь состоит в том, чтобы рассмотреть первое действие, оказываемое ими только на тело. Первоначально человеческая природа была устроена так, что на нее воздействовали лишь такие страсти и эмоции, которые имели своим объектом моральное благо. Человек был предназначен для того, чтобы всегда находиться под влиянием надежды, любви и радости. После грехопадения он попал под власть зловредных страстей и эмоций; однако, так же как и благотворные страсти, они обладают стимулом, содействующим цели поддержания животной жизни. Правда, их действие подобно действию вывихнутой кости в противоположность действию мышц, обтягивающих кости, мягко движущиеся в своих естественных гнездах. Благотворное влияние страстей и эмоций, поддерживающих здоровье и способствующих долголетию, уже было отмечено многими писателями. В светильнике жизни они дают мягкое и приятное пламя подобно маслу, пропитанному ладаном. Имеются также случаи, когда люди приобрели силу и долголетие благодаря воздействию на них дурных страстей и эмоций, упоминавшихся выше. Так, д-р Дарвин{12} рассказывает о человеке, который превозмогал свою усталость от долгой ходьбы, думая о ненавистном ему существе. Слабость, вызванная болезнью, часто устраняется внезапной переменой настроения. Это настолько обычно, что даже сиделки могут предсказать выздоровление лиц, как только они становятся раздражительными и упрямыми поело того, как были терпеливыми в течение самого тяжелого периода своей болезни. Эта раздражительность действует как некоторый стимул на организм, находящийся в вялом состоянии, и таким образом склоняет чашу весов на сторону жизни и здоровья. Известный Бенджамин Лей{13} из нашего штата, который дожил до 80 лет, отличался весьма вспыльчивым нравом. Старик Эльюс был самой скупостью, а любой суд в Европе может привести примеры людей, достигших весьма преклонного возраста, которые постоянно находились во власти честолюбия. В ходе длительного обследования физического и умственного состояния стариков, предпринятого мною несколько лет тому назад, я не обнаружил ни одного человека старше 80 лет, который не обладал бы деятельным рассудком или деятельными страстями. Эти разнообразные и противоположные способности ума, будучи в избытке, успешно заменяют друг друга. В тех же случаях, когда они объединяют свои силы, они гасят пламя жизни еще до израсходования всего горючего масла.
В другом месте я еще коснусь влияния способностей ума на человеческую жизнь, т. е. как они проявляют себя в различных людских делах.
Здесь я хочу лишь добавить, что не вижу оснований соглашаться с последователями д-ра Брауна, что в состоянии сна мозг деятелен. Я надеюсь доказать потом, что прав был г-н Локк, утверждавший, что в состоянии здорового сна ум всегда бездеятелен. Конечно, мозг действует во сне; однако эти действия зависят от болезненного состояния мозга и, следовательно, не относятся к нашей теме, поскольку я рассматриваю теперь животную жизнь лишь при здоровом состоянии тела. Я могу лишь сказать сейчас, что сны предназначены для восполнения недостатка некоторых естественных стимулов. Вот почему мы видим, что они чаще всего снятся тому, в чьем организме нарушена жизнедеятельность из-за избытка или недостатка обычных стимулов.
Утром жизнь находится в вялом состоянии. Она приобретает энергию благодаря постепенному и последовательному воздействию на нее стимулов до полудня. К полудню она достигает наилучшего состояния и сохраняет его в течение нескольких часов. Из-за ослабления возбудимости и чувствительности организма к воздействию внешних впечатлений она снижается к вечеру и вновь становится вялой ко времени отхода ко сну. Изложенные мною факты я еще использую в своих лекциях о практической медицине.
Лекция II
Господа!
Перечисленные выше стимулы, действуя совокупно и в определенных пределах, приводят к здоровому и бодрому состоянию [организма]. Однако они не всегда действуют совокупно и тем определенным и правильным способом, который был здесь описан. Во многих состояниях организма не хватает тех или иных стимулов, а в некоторых состояниях явно отсутствуют все. Для того чтобы объяснить, как в подобных условиях может продолжаться животная жизнь, необходимо до того, как мы перейдем к рассмотрению вопроса об ослаблении или отсутствии стимулов, поддерживающих животную жизнь, указать две предпосылки.
1. Действия здорового организма в бодрствующем состоянии заключаются в надлежащей степени того, что мы называем возбудимостью и возбуждением. Первая служит средством, с помощью которого действуют стимулы, вызывающие второе. Хорошее здоровье состоит в точном и правильном соотношении того и другого, равномерно распределенных между всеми частями тела. Болезнь являет собой обратную картину. Она частично проистекает от нарушения правильного соотношения между возбуждением и возбудимостью, а также от неравномерного распределения того и другого [в организме]. Таким образом, я различаю разные степени возбуждения и возбудимости при здоровом и болезненном состояниях организма. В этом я и расхожусь с д-ром Брауном, который считает, что они однородны и равномерны как в болезненном, так и в здоровом состоянии тела.
2. Отсутствие одного естественного стимула обычно восполняется усиленным действием других стимулов — это закон [функционирования] организма. Еще непреложнее он в тех случаях, когда естественный стимул устраняется внезапно: этим возбудимость создается и накапливается настолько быстро, что образуется весьма чувствительная и подвижная поверхность, на которую могут воздействовать остальные стимулы. Можно привести много доказательств в пользу этого положения. Снижение степени возбуждения кровеносных сосудов от холода подготавливает почву для того, чтобы сытный обед или теплая постель возбудили в них болезненные действия, происходящие во время плеврита или ревматизма. Лошадь, стоящая в холодной конюшие, ест больше, нежели лошадь, содержащаяся в теплом помещении; таким образом она противодействует слабости, которую испытал бы ее организм из-за отсутствия стимула тепла.
Исходя из этих двух предпосылок, я перехожу теперь к изучению различных степеней и состояний животной жизни. Первое поражающее нас отклонение от обычного и нормального ее состояния — это
I. Сон. Он может быть естественным или искусственным. Естественный сон вызывается ослаблением возбуждения и возбудимости организма от непрерывного действия стимулов на тело в бодрствующем состоянии. Когда эти стимулы действуют в определенной степени, т. е. когда то же число стимулов действует на организм с одинаковой силой и в одно и то же время, сон наступает каждый вечер в один и тот же час. Но если эти стимулы действуют не с обычной силой или в непривычное время, то сон наступает раньше. Так, длительная прогулка или поездка для лиц, привыкших вести сидячий образ жизни, чрезмерные умственные усилия, действие сильных страстей или эмоций, продолжительное воздействие необычных звуков вызывают сон преждевременно. Римский папа Ганганелли{14}, говорят, спал более здоровым и продолжительным сном, чем обычно, в ночь после избрания его папой. О том, что необычные звуки содействуют наступлению сна прежде времени, свидетельствует также постоянное желание сельских жителей рано ложиться спать в первый и во второй день их пребывания в городе, где с утра до вечера на них действует шум молотков, пил, станков или повозок, телег, фургонов, колясок, мчащихся по мостовой.— Кроме того, сну способствуют отсутствие света, прекращение звуков, труд, а также лежачее положение тела на мягкой постели.
Искусственный сон можно вызвать в любое время с помощью определенных стимулирующих веществ, в частности опиума. Они воздействуют на организм сверх обычного и доводят его до степени скрытой слабости, удачно названной д-ром Брауном точкой сна. Организм можно довести до этой точки в любой момент путем искусственного лишения его обычных жизненных стимулов. Приведем пример. Если человек средь бела дня запрется в темной комнате, куда не проникает никакой шум, ляжет в мягкую постель при умеренной температуре воздуха и перестанет думать о возбуждающих интерес вещах и сосредоточит свои мысли на каком-либо одном предмете, то он вскоре заснет. Д-р Бургав рассказал об одном голландском враче, внушившем себе, что состояние бодрствования принудительное, а сон — единственно естественное состояние организма. Исключив описанным нами способом все виды стимулов, он ухитрился спать напролет целые дни и ночи. В конечном счете его ум оказался поврежденным, и он скончался в городской больнице в состоянии полного слабоумия.
Излагая мнение о причинах сна, я ничего не сказал о влиянии болезней мозга на наступление сна. Но это относится к другой части нашего курса. Приведенное мною краткое объяснение причин сна было необходимо для большего понимания истории животной жизни в здоровом состоянии организма.
В обычные часы сна устраняются такие стимулы, как свет, звук и мышечное движение. Сохраняются и продолжают действовать с возросшей силой на тело в состоянии сна следующие стимулы:
1. Тепло, выделяемое телом и сохраняемое благодаря постельному белью и одеялу. Оно особенно ощутимо, когда выделяется двумя спящими на одной кровати. Получаемое таким образом тепло иногда использовалось для восстановления угасающих сил стариков. Вспомните молодую женщину, которую укладывали с этой целью в постель израильского царя. Полезность такого наружного тепла станет еще более ясной, когда мы вспомним, что не можем заснуть или плохо спим под слишком легким одеялом в холодную погоду.
2. Воздух, поступающий в наши легкие во время сна, действует, по-видимому, с большей силой, нежели в состоянии бодрствования. Я склонен думать, что во время сна воздух больше насыщается продуктами сгорания (phlogisticate), чем в любое иное время, поскольку, как нам известно, запах в закрытой комнате, где человек проспал одну ночь, гораздо более неприятен, чем в такой же комнате, где полдюжины людей провели в течение дня столько же часов. — В одной из предыдущих лекций я уже говорил о действии разложившегося воздуха на легкие и на сердце. Увеличение количества такого воздуха, безусловно, должно оказывать сильное влияние на животную жизнь организма, пребывающего в состоянии сна.
3. В состоянии сна грудные мышцы растягиваются и сокращаются от дыхания сильнее, нежели в бодрствующем состоянии; это, естественно, не может не ускорять кровообращение в сердце и кровеносных сосудах. Усиление пульса во сне отчасти объясняется, по-видимому, влиянием дыхания. В другом месте я надеюсь еще больше подчеркнуть значение кровеносных сосудов в животном организме, доказав, что они источники его силы. Их исключительное значение в той защите и поддержке, которую они оказывают всем частям организма. Они бессменный страж здоровья и жизни: они действуют без передышки, которой пользуются мышцы и нервы. Во время сна их чувствительность превращается, по-видимому, в сокращаемость, благодаря чему мышечные волокна с большей легкостью движутся под действием крови, нежели в состоянии бодрствования. Ослабление чувствительности во сне может быть доказано многочисленными фактами, о которых будет упомянуто ниже; о превращении чувствительности в сокращаемость мы будем говорить позднее, когда перейдем к рассмотрению состояния животной жизни в детском возрасте и в старости.
4. Пища в желудке действует с большей силой во сне, нежели в состоянии бодрствования. Это явствует из того, что пищеварение происходит быстрее, когда мы бодрствуем, чем когда мы спим.— Чем лучше пищеварение, тем сильнее стимул, оказываемый пищей в желудке. Повседневная жизнь дает нам много доказательств этого. Работники отказываются от молока на завтрак, так как оно слишком быстро переваривается; вместо него они часто требуют по утрам такой пищи, которую они могли бы ощущать в своих желудках в течение всего дня. Из этих соображений они обычно предпочитают колбасу, жирную свинину и лук. Умеренный ужин способствует легкому и здоровому сну; тот, кто привык есть ужин и его не получает, часто проводит бессонную ночь. У тех, кто не имеет обыкновения ужинать, отсутствие этого стимула, по-видимому, возмещается наполнением желчного пузыря (что всегда бывает при пустом желудке).
5. Моча, скопившаяся в мочевом пузыре за время сна, оказывает заметное влияние на животную жизнь. Это скопление бывает иногда столь значительным, что нарушает сон; это одна из причин, почему мы пробуждаемся по утрам в один и тот же час. Часто оно причина усиленной деятельности ума и страстей во сне; вот почему сны снятся нам чаще всего утром, когда мочевой пузырь наполнен, а не в начале или в середине ночи.
6. Во время сна кал оказывает постоянное действие на кишечник. Оно столь значительно, что делает сон менее глубоким, когда кал накапливается в течение двух-трех дней или когда он находится у конца пищеварительного тракта.
7. Частичные и неравномерные работа рассудка к проявление страстей во время наших сновидений оказывают иногда влияние, способствующее жизнедеятельности. Это бывает лишь в тех случаях, когда не хватает других стимулов. По сообщению врача германского императора д-ра Брамбиллы{15}, воздействие ума на тело во время сновидений столь велико, что он наблюдал у солдат случаи воспаления ран, принимавших гангренозный вид, как следствие потрясений, испытанных организмом от возбуждающих сновидений. Стимулирующие страсти действуют через посредство воли; действие этой способности души иногда простирается столь далеко, что вызывает реакцию в мышцах конечностей, а изредка и во всем теле, как это мы видим у тех, кто ходит во сне. Стимул вожделения часто заставляет нас просыпаться, при этом мы испытываем наслаждение или страдание в зависимости от того, склонны ли мы уважать заповеди нашего творца или не повиноваться им. Чувство ярости и мести зачастую избавляет нас таким же образом от воображаемой вины в убийстве. Даже расслабляющие чувства печали и страха оказывают на наш организм косвенное влияние, благоприятствующее жизнедеятельности во время сна, поскольку они вызывают причиняющую страдание болезнь, называемую кошмаром, который побуждает нас разговаривать или кричать во сне и тем самым усиливает дыхание, а также кровообращение в сердце и в мозге. Поэтому не жалуйтесь, господа, когда вас оседлает эта полуночная ведьма. Она любезно приходит к вам, чтобы предотвратить внезапную смерть. Люди, которые ложатся спать в добром здравии и которых находят мертвыми в своей постели на следующее утро, обычно умирают именно от этой болезни.
Я не могу закончить рассмотрение вопроса о стимулирующем действии сновидений, не упомянув о мнении д-ра Дарвина на этот счет. Он полагает, что сны не связаны с актом воли. Однако приведенные мною факты показывают, что воля зачастую действует во сне с большей силой, нежели в состоянии бодрствования.
Перехожу теперь к изучению животной жизни на различных стадиях ее. Пока что я опускаю историю ее зарождения. Достаточно лишь отметить здесь, что ее первое движение вызывается воздействием мужского семени на женское яйцо. Это мнение не я высказываю впервые. Вы найдете его у д-ра Галлера[91]. Острый вкус мужского семени, обнаруженный г-ном Джоном Хантером{17}, делает его особенно пригодным для этой цели. Как только женское яйцо приходит в движение и образуется зародыш, его жизнеспособность поддерживают
1) тепло материнского чрева;
2) его собственное кровообращение;
3) его непрерывное движение в материнском чреве начиная с третьего месяца беременности. Отсутствие такого движения в течение нескольких дней всегда служит признаком заболевания или гибели зародыша. Принимая во внимание ранний возраст, с какого ребенок привыкает к этому движению, кажется странным, что его не качают в люльке, как только он появляется на свет.
II. У младенцев отсутствуют многие стимулы, поддерживающие жизнь.— Их выделениям в значительной мере недостает желчи, а их умственные способности еще слишком слабы для того, чтобы оказывать большое влияние на их тело. Однако отсутствие этих стимулов в избытке восполняется
1. Очень большой возбудимостью их организма от света, звука, тепла и воздуха. Свет и звук действуют на них с такой силой, что создатель природы великодушно защитил их глаза и уши от излишних зрительных и слуховых впечатлений, наделив их несовершенным зрением и слухом в течение первых нескольких недель после рождения. О способности младенцев испытывать действие небольших количеств тепла свидетельствует то, что они меньше страдают от холода, нежели взрослые. Это подтверждает нам и отчет г-на Эмфревилля о Гудзоновом заливе{18}, сообщающего о ребенке, который был найден живым на спине замерзшей матери. Выше я упоминал о действии воздуха на тело новорожденных, окрашивающего их кожу в красный цвет. В высшей степени вероятно (это подтверждается ранее упомянутым фактом), что первое воздействие атмосферы, вызывающее это покраснение кожи, сопровождается болевыми ощущениями, а боль, как нам известно, представляет собой весьма деятельный стимул. В силу закона ощущения первоначально болезненные действия становятся затем приятными при повторении или продолжительном испытывании их. Это особенно очевидно в случае, который мы теперь рассматриваем: младенцы в определенном возрасте обнаруживают признаки повышенной жизнедеятельности, когда их выносят на открытый воздух, о чем свидетельствуют их жесты, выражающие удовольствие. Кроме того, вспомните, господа, что мы говорили раньше о возбудимости у младенцев — она преобладает у них над чувствительностью. Мы видим это каждый день не только по тому, как они переносят холод, но и по тому, как быстро они перестают жаловаться на получаемые при падении ушибы, порезы и даже на серьезные хирургические операции.
2. Животная жизнь поддерживается в младенцах сосанием или кормлением, производимым днем почти каждый час, а также ночью, когда они просыпаются. Раньше я уже объяснял, каким образом пища стимулирует организм. Сосание при помощи мышц, участвующих в нем, заменяет стимул жевания.
3. Смех и плач, столь привычные в младенческом возрасте, в значительной степени поддерживают животную жизнь, воздействуя на дыхание и кровообращение. Дети смеются при любых обстоятельствах, независимо от воспитания или подражания. Ребенок негра-раба, рожденный лишь для того, чтобы унаследовать непосильный труд и нужду своих родителей, встречает улыбкой своего хозяина каждый раз, когда тот заходит на кухню или в негритянский квартал. Однако младенцы смеются и в еще более неподходящих условиях; об одном таком случае рассказывает г-н Брюс{19}. Пройдя несколько сот миль по пескам Нубии, он достиг однажды источника воды, близ которого росло несколько чахлых деревьев. Здесь он намеревался провести ночь, однако вскоре после того, как он заснул, его разбудил шум. Его собирался убить и ограбить одинокий араб, такой же усталый и полуголодный, как он. Г-н Брюс бросился на него и связал его. На следующее утро явилась полумертвая от голода жена араба с шестимесячным младенцем на руках. Проходя мимо ребенка, г-н Брюс увидел, что он смеется, издавая радостные крики, и тянется к нему ручонками. Этот факт говорит, по-видимому, о том, что смех — отличительная черта не только нашей расы; он с самого начала и неразрывно связан с человеческой жизнью. Этот арабский ребенок, вероятно, никогда не видел улыбки на лице своих свирепых родителей, а возможно, ни разу не видел других людей (до встречи с г-ном Брюсом).
Плач оказывает значительное действие на здоровье и жизнь детей. Я наблюдал столько случаев его благотворного действия, что убедился: ребенок так же может «плакать и быть упитанным», как «смеяться и быть упитанным».
4. По мере развития детей постоянство их аппетита, а также их расположение к смеху и плачу ослабевают, однако снижение этих стимулов возмещается телесными упражнениями. Их руки, ноги и язык всегда в движении. Они по-прежнему едят чаще, чем взрослые. Они охотно грызут корку хлеба перед сном и вновь принимаются за нее на следующее утро. Именно в этом возрасте они начинают чувствовать силу своих умственных способностей. Этот стимул усиливается у них склонностью к лепету, присущей всем детям. Эта привычка превращать свои мысли в слова проявляется у них с утра до вечера, и мы часто слышим, как ребенок, уже лежа в постели, шепотом убаюкивает себя, т. е., выражаясь менее точно, но более резко, он думает вслух.
5. Сновидения влияют на детский организм. Улыбки детей, их вздрагивания и крики во сне связаны, по-видимому, со сновидениями. На четвертом или пятом году своей жизни дети иногда путают свои сны с реальностью. Заметив влияние этого заблуждения на детскую память, одна чувствительная женщина, которую я знал, запретила своим детям рассказывать свои сны, чтобы они не приобретали привычки лгать, путая воображаемые события с подлинными.
6. Все новое, будь то предметы природы или искусственно созданные вещи, дети наблюдают, испытывая ощущение удовольствия, действующее на их жизнеспособность. Можно легко представить себе, как все новое влияет на нежный организм детей, если вспомнить благотворное воздействие на здоровье больных детей их поездок в чужие страны, где они в течение месяцев или лет воспринимают все новые и приятные впечатления.
III. Сочетание всех перечисленных нами стимулов делает человека обычно неугомонным в возрасте от 15 до 35 лет. Именно в течение этого периода постоянно бушуют страсти. Преобладающая из них — любовь к удовольствиям. Организм теряет свою восприимчивость к этому стимулу не раньше, чем его сменяет честолюбие.
IV. Средний возраст. Человек вступает в него в наиболее совершенном физическом состоянии. Воздействующие на него стимулы в такой степени регулируются теперь благоразумием, что они редко приобретают чрезмерную силу. Навыки в управлении организмом, приобретаемые в этот период, продолжают поддерживать в человеке хорошее здоровье и многие годы спустя; статистика смертности показывает, что в возрасте от 40 до 57 лет людей умирает меньше, чем за любые другие семнадцать лет их жизни.
V. В старости зрение, слух и осязание ослаблены. Половое влечение снижается или угасает полностью. Пульс замедляется и часто прерывается из-за ослабления деятельности кровеносных сосудов. Телесные упражнения становятся недоступными или утомительными, а ум работает вяло и с трудом. В этом своем состоянии расстройства и упадка организм возмещает отсутствие или снижение всех упомянутых выше стимулов
1. Увеличением количества пищи, принимаемой стариками, и особым ее качеством. Обычно они едят вдвое больше, чем лица среднего возраста, и лишь с трудом переносят перерывы между приемами пищи. Кроме того, они предпочитают вкусную и возбуждающую аппетит пищу. Желудок знаменитого Парра, умершего на сто пятидесятом году жизни, при вскрытии оказался наполненным острой, питательной пищей.
2. Воздействием кала, который зачастую накапливается в течение пяти-шести дней в кишечнике у стариков.
3. Влиянием выделяемых жидкостей, которые с возрастом становятся неестественно едкими. Моча, пот и даже слезы стариков приобретают особую едкость. Их кровь теряет частично свою мягкость, столь естественную для этой жидкости; этим и объясняется, почему так медленно заживают раны у стариков и почему в преклонном возрасте люди больше подвержены раковым заболеваниям, чем в любой другой период жизни.
4. Необычной деятельностью некоторых страстей и хороших, и дурных. К ней относится усиленное проявление тех страстей, которые имеют своим объектом божество, любовь к человечеству в целом или же к собственным отпрыскам, особенно к внукам и внучкам. К дурным страстям относятся злоба, неприязнь к манерам и поведению молодого поколения и особенно скупость. Эта последняя страсть не знает передышки. Ее стимул постоянен, хотя и может меняться каждый день в зависимости от многочисленных средств, изобретаемых ею ради увеличения, накопления и сохранения собственности. Замечено, что слабые впечатления духовного порядка оказывают гораздо большее воздействие на стариков, чем на людей среднего возраста. Незначительное недомогание внука, неумышленная не любезность друга, страх перед потерей нескольких шиллингов — все это во многих случаях вызывает у стариков такое волнение, что они не могут успокоиться двое-трое суток. Вероятно, именно на эту повышенную степень возбудимости организма и намекает Соломон, рассказывая о том, как докучают старикам кузнечики.
5. Страстью к болтовне, которая становится столь обычной, что составляет отличительную черту старости. Я уже упоминал ранее о влиянии этого стимула на животную жизнь. Пожалуй, этот стимул больше необходим женскому организму, нежели мужскому. Уже давно замечено, что очень молчаливые женщины обычно страдают какой-нибудь болезнью.
6. Тем, что они одеваются теплее и предпочитают находиться в более теплых помещениях, нежели те, в которых они находились в более ранние периоды жизни. Это настолько характерно для стариков, что во многих случаях очень легко узнать возраст человека по его одежде или по температуре, которую он считает удобной для себя в закрытом помещении.
7. Сновидениями. Они всегда снятся старикам, потому что старики спят мало и плохо.
8. Часто говорят: «Мы однажды бываем взрослыми и дважды детьми». Говоря о состоянии животной жизни в младенчестве, я отметил, что сокращаемость мышечных волокон преобладает над их чувствительностью в этот период жизни человека. То же самое происходит и со стариками; все упомянутые нами стимулы действуют на стариков с гораздо большей силой, чем на лиц среднего возраста, именно потому, что организм возвращается к своему младенческому состоянию. Таким одинаковым преобладанием возбудимости над чувствительностью у детей и стариков объясняется сходство их привычек в отношения еды, сна, телесных упражнений и употребления хмельных или спиртных напитков. Из-за увеличения возбудимости старики пьянеют даже от небольшого количества алкоголя. Вот почему многие из них, не подозревая об изменениях, происшедших в их организме, становятся пьяницами, хотя в раннем и среднем возрасте они вели трезвую жизнь.
В старости женщины сохраняют большую жизнеспособность, нежели мужчины. Они шьют, вяжут и прядут, несмотря на то, что зрение и слух у них ослабели. Старики же с плохим зрением и слухом часто проводят остаток своей жизни в полудреме у камина. Именно воздействием умеренно стимулирующих занятий на женский организм объясняется то, что до старости доживает больше женщин, чем мужчин, и что они редко утрачивают свою способность приносить пользу семье.
До сих пор принципы, которые я старался установить, использовались мною для объяснения причин жизни в ее более обычных формах. Давайте посмотрим теперь, в какой мере они позволят нам объяснить ее продолжение при определенных болезненных состояниях организма, когда наблюдаются ослабление некоторых и явное отсутствие всех стимулов, необходимых, казалось бы, для животной жизни.
I. Известно, что некоторые люди рождаются слепыми, глухими или немыми. Такие же недостатки зрения, слуха или речи вызываются иногда заболеваниями. Животная жизнь в таких случаях лишена всех многочисленных стимулов, создаваемых светом, красками, звуками и речью. Однако отсутствие этих стимулов восполняется
1. Повышенной чувствительностью и возбудимостью остальных органов чувств. Уши, нос и пальцы предоставляют слепым такую поверхность для впечатлений, которая часто с избытком возмещает потерю зрения. В нашем городе проживают два слепых юноши, два брата, по фамилии Даттон. На улице они чувствуют, что приближаются к столбу, по особому звуку, который издают их шаги по земле вблизи столба. Они обладают еще более утонченным слухом в отношении другого рода звуков. В своем небольшом садике они содержат много ручных голубей, каждого из них называют по имени, узнавая их по шуму крыльев во время полета. Прославленный слепой философ д-р Моиз по запаху различает черный цвет костюмов своих друзей. Мы читаем о многочисленных случаях, когда слепые распознают цвета прикосновением пальцев. Один из таких слепых, о котором упоминает г-н Бойль{20}, написал доклад, где он разбирает отличительные свойства каждого цвета, воздействующие на его чувство осязания. По его словам, наиболее шероховат на ощупь черный цвет, наименее шероховат — голубой.
2. Усиленной деятельностью умственных способностей. Поэмы Гомера, Мильтона и Блэклока{21}, а также достижения Сандерсона{22} в математике показывают, насколько увеличивается умственная энергия благодаря отсутствию воздействий на органы зрения.
II. Мы иногда наблюдаем жизнь идиотов, у которых не только нет стимулов рассудка и страстей, но и нарушена способность движения, что часто вызвано физической слабостью. В таких случаях стимулирующую умственную деятельность и общие телесные упражнения заменяют у них необычный аппетит, повышенное половое влечение, привычка постоянно смеяться, или болтать, или забавляться собственными руками и ногами. Имеются многочисленные доказательства чрезмерного усиления полового влечения у идиотов. Кретины чрезвычайно похотливы. По сообщению д-ра Михаэлиса, один идиот, которого он видел близ Песайякского водопада в Нью-Джерси, проведший в колыбели 26 лет, признал, что испытывает половое влечение и хочет жениться, так как, по словам доктора, его поврежденному уму не чуждо было религиозное чувство и ему не хотелось удовлетворять свое половое влечение незаконным путем.
III. Как сохраняется животная жизнь у лиц, проводивших много дней и даже недель без пищи, а в некоторых случаях и без воды? Человек соблюдает длительный пост обычно тогда, когда он болен, или по необходимости, или же по велению религии. B первом случае жизнедеятельность [организма] поддерживается стимулирующим действием его болезни. Отсутствие пищи, носящее случайный характер или вызванное стремлением к достижению духовного счастья, восполняется
1. Стимулирующим действием наполненного желчного пузыря. Обычно, когда желудок пустой, желчный пузырь полон. Иногда желчь впитывается организмом и придает желчный оттенок коже у тех, кто страдал или умер от голода.
2. Повышением кислотности во всех выделениях организма. При длительном воздержании от пищи слюна становится столь едкой, что кожа начинает сходить с десен, а дыхание становится не только зловонным, но и таким едким, что вызывает слезотечение у лиц, ощущающих его.
3. Увеличением чувствительности и возбудимости чувства осязания. Упомянутый г-ном Бойлем слепой, который различал цвета пальцами, обладал этой способностью только после воздержания от пищи. Даже небольшой глоток любой жидкости лишал его этого дара. В моем докладе об эпидемии желтой лихорадки в Филадельфии в 1793 г. я сообщил о последствиях диеты, заключавшейся в почти полном воздержании от пищи в течение шести недель: я наблюдал такую быстроту и четкость в своем восприятии пульса, как никогда прежде.
4. Повышением активности рассудка и страстей. Картежники, которые собираются играть на крупные ставки, часто стараются сделать свой ум более острым тем, что в течение одного-двух дней питаются лишь печеными яблоками и холодной водой. Когда страсти возбуждены для совершения неестественных действий, отсутствие стимула пищи почти не ощущается. Позже я вам расскажу о влиянии воли к жизни на ее сохранение при любых обстоятельствах. Она приобретает особую силу, когда голодание носит случайный характер. Но когда от пищи воздерживаются из чувства религиозного долга, такой пост вызывает ощущения, совершенно восполняющие отсутствие пищи. Моисей, воздерживаясь от пищи в течение сорока дней и сорока ночей, по всей вероятности, сохранил себе жизнь без всякого чуда, одним лишь наслаждением от беседы со своим творцом «лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим»[92].
Я уже говорил о том, что у лиц, умерших от голода, в венах не находят недостатка крови. Смерть, наступившая по этой причине, есть, по-видимому, в меньшей степени следствие недостатка пищи, чем результат совместного и чрезмерного действия стимулов, заменяющих пищу в организме.
IV. Мы рассмотрим теперь трудный вопрос, а именно: как сохраняется жизнь при полном устранении всех внешних и внутренних стимулов, что имеет место при удушье или мнимой смерти от многих причин?
В одной из своих прежних лекций я указал, что обычная жизнь состоит в возбуждении и возбудимости различных частей тела и что оба эти свойства могут иногда переходить одно в другое. При мнимой смерти от сильных потрясений, от внезапного появления вредных испарений или когда тонут возбуждение исчезает. Однако в течение нескольких минут, а иногда и в течение нескольких часов возбудимость организма не нарушается при условии, что несчастный случаи, приведший к потере возбуждения, не сопровождался усилиями, направленными на ее истощение. Так, если кто-то внезапно упадет в воду, не ушибившись, и погрузится в нес еще до того, как обуявший его страх или приложенные им усилия успеют растратить его возбудимость, то вернуть его к жизни из состояния мнимой смерти можно, осторожно согревая его или растирая его тело, с тем, чтобы постепенно преобразовать накопившуюся в нем возбудимость в возбуждение. В таких же условиях оказывается организм, когда наступает мнимая смерть от замерзания. Вернуть к жизни можно в этом случае, так же осторожно прибегая к помощи стимулов, если только внутренние органы тела остались неповрежденными и возбудимость тела не была истощена от сильного напряжения до его замерзания. Эта возбудимость служит носителем движения, а движение, если оно длится достаточно долго, вызывает ощущение, за которым вскоре появляется мысль. А именно они, как я уже сказал, образуют полную жизнь в человеческом теле.
Этим объяснением мнимой смерти от холода и способа возвращения к жизни в подобных случаях я обязан д-ру Джону Хантеру. Он полагает, что если можно было бы сразу заморозить тело, мгновенно удаляя из него тепло, то жизнь могла бы сохраниться в нем в течение многих лет в бездеятельном состоянии, и оживить тело можно было бы по желанию, если только оно все время хранилось бы при температуре, достаточной лишь для того, чтобы вновь вернуть его к жизни, но не настолько высокой, чтобы подвергнуть органические его части опасности разрушения. Оживление насекомых, пребывавших в состоянии спячки в течение нескольких месяцев, а возможно, и лет, в веществах, сохраняющих их внутреннее устройство, служит по крайней мере доводом против мнения, будто это смелое предположение не более как химера. Следует уважать хотя бы даже наитие таких людей, как г-н Хантер. Оно часто содержит зачатки будущих открытий.
В этом состоянии спячки, которое бывает при острых заболеваниях и которое иногда называют состоянием транса, организм оказывается почти в таком же возбудимом состоянии, в каком он находится при мнимой смерти тонувших или замерзавших людей. Однако оживление в этих случаях не следствие применения для этой цели упомянутых выше искусственных средств к [человеческому] телу. Оно, по-видимому, спонтанное, но происходит от воздействия на слух, а также от умственной деятельности во время сновидений. Многочисленные факты, которые я наблюдал, подтверждают действие этих стимулов на тело, находящееся как будто в безжизненном состоянии. Однажды я лечил одного жителя Филадельфии, умершего на 80-м году жизни от болезни легких. За несколько дней до своей смерти он попросил похоронить его только через неделю после того, как обычные признаки жизни исчезнут из его тела. Объясняя причину этой просьбы, он рассказал, что в молодости он пережил мнимую смерть от желтой лихорадки на одном из островов Вест-Индии. Находясь в таком состоянии, он отчетливо слышал, как лица, ухаживавшие за ним, назначили время и место его похорон. Охвативший его ужас при мысли быть заживо похороненным вызвал столь сильное душевное волнение, что тело его зашевелилось, и в конце концов к нему вернулись все обычные жизненные отправления. В статье д-ра Крейтона{23} о психических расстройствах описывается сходный случай. «Молодая девушка, — пишет доктор, — служанка княгини, длительное время была прикована к постели, страдая сильным нервным расстройством, и в конце концов она по всем внешним признакам скончалась. Ее губы совершенно побелели, черты лица обострились, как у трупа, а тело стало холодным. Ее вынесли из комнаты, в которой она умерла, уложили в гроб, и был назначен день ее похорон. Когда наступил этот день, то, согласно обычаю этой страны, перед дверями помещения, где она лежала в гробу, стали исполнять похоронные песни и гимны. Но когда собирались прибивать гвоздями крышку гроба, заметили, что поверхность ее тела покрылась какой-то испариной. Она вернулась к жизни. О своих переживаниях она рассказала следующее. Ей казалось как бы во сне, что она действительно умерла, однако она превосходно понимала все, что происходило вокруг нее. Она отчетливо слышала разговоры своих друзей и как они оплакивали ее смерть, стоя у ее гроба. Она чувствовала, как надели на нее саван и положили в гроб. Это ощущение вызвало у нее неописуемую душевную тревогу. Она пыталась кричать, но рассудок ее был бессилен и не мог воздействовать на тело. У нее было какое-то противоречивое ощущение: то ли она находится в собственном теле, то ли нет. Она была не в силах двинуть рукой, открыть глаза или кричать, хотя все время стремилась к атому. Ее внутренние душевные страдания достигли наивысшей точки, когда начали петь похоронные гимны и стали заколачивать крышку гроба. Мысль о том, что она будет заживо похоронена, первая дала толчок ее рассудку и возможность воздействовать на ее телесную оболочку».
В тех случаях, когда уши теряют способность воспринимать воздействие стимулов, ум своей деятельностью во сне становится источником впечатлений, которые вновь пускают в ход механизм жизни. В своих трудах[93] о душевных болезнях д-р Арнольд{24} сообщает об одном немце Иоганне Энгельбрехте, которого считали мертвым, но который совершенно очевидно воскрес благодаря размышлениям на приятные темы, имевшие стимулирующий характер. Предоставим слово самому г-ну Энгельбрехту. «В четверг около 12 часов дня я начал ощущать, что смерть приближается ко мне снизу вверх, и в конце концов все мое тело закоченело. Я не чувствовал ни своих рук, ни ног, ни какой-либо другой части своего тела; я не был в состоянии говорить или смотреть, поскольку мой рот совершенно окоченел и я не мог открыть его и вообще уже не ощущал его. Мои глаза как бы провалились внутрь, и я это отчетливо ощущал. Вместе с тем я слышал все, что говорили вокруг меня, как за меня молились, и я ясно различил слова: пощупай его ноги, как они закоченели и похолодели. Я явственно слышал эти слова, но не чувствовал, как меня щупали. Я слышал, как сторож объявил 11 часов, но к 12 часам я уже перестал что-либо слышать». Рассказав затем о своем полете на небо со скоростью стрелы, выпущенной из лука, он сообщил, что умирал в течение 12 часов и в течение такого же времени возвращался к жизни. «Если я умирал, — говорит он, — снизу вверх, то я возвращался к жизни обратным путем, сверху вниз или от головы к ногам. Возвратившись с небес на землю, я вновь начал слышать, как за меня молились в той комнате, где я находился. Таким образом, первое чувство, которое вернулось ко мне, был слух. После этого я начал ощущать свои глаза, и мало-помалу все мое тело окрепло и ожило. Как только я начал вновь чувствовать, свои руки и ноги, я встал и удержался на ногах так твердо, как никогда раньше. Небесная радость, которую я испытал, дала мне такие силы, что люди были удивлены, видя мое столь быстрое, почти мгновенное выздоровление».
Данное мною объяснение причины воскрешения этого человека должно послужить доказательством ошибочности веры в так называемое переселение души из тела в случаях мнимой смерти. Действительно, воображение обычно ведет рассудок к обители счастливых или несчастных духов, однако оно действует в данном случае точно так же, как и тогда, когда переносит его при обычных сновидениях в самые различные и отдаленные части мира.
Нет ничего сверхъестественного в том, что мнимый полет на небеса придал г-ну Энгельбрехту бодрость. Приятные сновидения всегда стимулируют и укрепляют тело, тогда как сны, связанные с печальными событиями или с работой, ослабляют и изнуряют его.
Лекция III
Господа!
Рассмотрим теперь, каково состояние животной жизни у различных обитателей земного шара, как оно разнится в зависимости от условий цивилизации, режима питания, обстановки и климата.
I. У индейцев, обитающих в северных широтах Америки, часто не хватает стимула питания, рассудка и страстей. Их бе
