Когнитивная основа характерологической защиты: догматизм и паранойяльное знание

Паранойяльное знание – цепкое, проницательное и одновременно лишенное всяких сомнений.

 

Догматическая установка некоторых людей, страдающих навязчивостью, и связанная с ней паранойяльная установка на познание в разной степени являются иллюзией предвосхищения тревоги и преувеличенной способности справлиться с ситуацией, и они обе основаны на ограниченном и предубежденном стиле познания.

 

Например: довольно догматичный политический деятель заявляет с характерной самоуверенностью: «Поверьте мне, Рейган проиграл выборы». Аудитория возражает: «Но результаты опросов показывают, что он лидирует». На это следует презрительный ответ: «Вы что, действительно верите в результаты опросов?»

Установка на высший авторитет, которую мы узнаем в догматической личности, - это заимствованный авторитет. Она отражает соперничество человека, чувствующего себя маленьким по сравнению с фигурами или образами, которые считает великими. В ней отражается желание и постоянное усилие идентифицироваться с такими фигурами или образами, которое никогда не находит удовлетворения и не бывает успешным, что приводит лишь к преувеличенно-высокопарному представлению о себе и других. Одним из аспектов этого соперничества является подмена истинно индивидуального суждения взглядом, который может нести отпечаток высшего авторитета. Таким образом можно избежать ощущения независимости суждения и воплощенной в нем установки – ощущения, которое вызывает тревогу у человека, чувствующего себя маленьким и слабым. Процесс, предвосхищающий тревогу, создает защиту. Но этого нельзя достичь никаким защитным механизмом, подразумевающим независимый бессознателтный контроль структуры или противодействующей силы. Тревогу предвосхищает активная идентификация с высшим авторитетом или соперничество с ним.

 

Догматизм, который иногда является одним из аспектов такого соперничества, а также связанное с ним ощущение прозорливости или дальновидности также имеет когнитивную основу. Оно зависит от особого когнитивного стиля, ригидного и узко сфокусированного, в основном характерного для людей страдающих навязчивостью. Такое знание характеризуется постоянным осознанием цели. Целенаправленность такого типа обязательно включает в себя предвзятость. Она не уделяет внимания тому, что не соответствует ее целям или ожиданиям. То, что отвечает целям и ожидания, уже известно заранее, а то, что не обещает достижения удовлетворения, сразу отметается в сторону. Результат такого познания – не только легко и более или менее предсказуемый вывод, но и ощущение осведомленности.

 

Пример радикальной формы установки предвосхищенной осведомленности у паранойяльной личности:

 

1. Паранойяльный мужчина впервые входит в кабинет терапевта, быстро осматривается и говорит с презрительным выражением лица: «Безусловно, вы все это записываете. Я об этом не подумал». (При этом не было никаких записывающих устройств, не велось никаких записей).

2. Параноик с более серьезными нарушениями выразил такую же установку более откровенно; он сказал своему соседу по палате в психиатрической клинике: «Они не хотят иметь со мной никаких дел. Я слишком много знаю».

 

Целенаправленность паранойяльного знания гораздо более интенсивна, а следовательно, его избирательная предубежденность гораздо более сильна, чем просто предубеждение догматичной личности. Соответственно, подтверждение паранойяльным ожиданиям найти гораздо легче и быстрее, и, следователтьно, иллюзия знания гораздо сильнее, даже более претенциозна и высокомерна. Таким образом, как в случае паранойяльной, так и в случае догматичной личности защитная иллюзия о когнитивном превосходстве основывается на реальном когнитивном ощущении.

 

Самообман:

Защитные механизмы действуют и для того, чтобы предотвратить тревогу, и для того, чтобы от нее избавиться. Хотя эти два случая никак нельзя назвать совершенно противоположными, особенно поучительным является именно рассеивание тревоги или усилия, направленные на то, чтобы ее рассеять. Процессы защиты, - процессы, искажающие или ограничивающие самоосознание в интересах предвосхищения тревоги или избавления от нее, - протекают именно во время формирования такого ощущения. Эта динамика часто заметно проявляется в феномене, который называется «речью самообмана» (Shapiro, 1989). В такой речи зачастую очень четко просматривается мелтчайшие процессы фактического искажения самоосознания.

 

Например: внештатный сотрудник, не имеющий конкретного договора на работу, котопую он надеялся получить, принял трудное для себя решение – согласится на менее выгодное для него предложение. Он пытается рассеять свои опасения относительно неудачно принятого (в данном случае) решения. Он эмпатично произносит: «Я уверен, что поступил правильно!.. – и более спокойно добавляет: - «Полагаю, это так».

 

Произнесение фраз вслух, в данном случае, в основном предназнчено для ушей самого говорящего, чтобы рассеять или переосмыслить какие-то тревожные мысли и чувства, - как правило, мысли и чувства, котрые говорящий не слишком осознает, но при этом они достаточно близки к осознанию и ощущаются им как угроза. Следовательно, реплики скмообмана часто принмают форму эмпатичного убежденного утверждения.

Такая речь – усилие, не распознаваемое самим говорящим, с целью убедить себя в том, во что он не верит, или почувствовать то, что он не чувствует. Она не отражает того, что процесс формирования защиты уже завершился, и является активным продолжением, даже кульминацией этого защитного механизма.

 

Реплики самообмана распознаваемы не только в усилиях рассеять тревогу. Гораздо чаще они предвосхищают тревогу, причем в самых разных характерных формах. Клинический смысл таких высказываний впервые открыл Хельмут Кайзер, сделав очень интересное наблюдение. По мнению Кайзера, пациенты не говорят прямо (Fierman, 1965). Кайзер объяснил, что, хотя они могут быть совершенно искренними, фактически речь всех, без исключения невротичных людей производит впечатление некой искусственности или неискренности; то, что они говорят, как бы не выражает то, что они действительно думают или чувствуют. Их слезы иногда кажутся вынужденными или умышленными; детские истории кажутся отрепетированными; раздраженный пересказ вчерашнего события, если его послушать, имеет характер публичного выступления. Оно является искусственным, но при этом не следует думать, что у рассказчика есть осознанное намерение обмануть слушателя.

 

Самообман и отношение к внешней реальности:

Потеря ясного ощущения, в чем человек убежден, что он чувствует или что он хочет сделать, в результате защитных ограничений или самообмана – это одновременно потеря ясного ощущения того, в чеп он убежден, что он чувствует или хочет сделать в отношении кого-то или чего-то. В этом смысле отношение к себе не отличается от отношения к внешнему миру. Процесс защиты защиты зависит не только от внутренней динамики. Ослабление и искажение ощущения внешней реальности неизбежно сопровождается потерей или искажением самоосознания. Невротическая личность, ощущающвя себя слабой и ничтожной, переоценивает важность и значимость другого человека. Одержимая личность, неуверенная в том, что она хочет, «осознает», что совершив свой выбор, она отвергла нечто гораздо более желаемое.

 

Искажение самоосознания и одновременное искажение внешней реальности может действовать и в противоположном направлении, а иногда может странным образом найти подтверждение. Прекращение самообмана и восстановление подлинных чувств человека, как это может случится в психотерапии, обязательно к тому же дает ясное представление об объекте, вызывающем эти чувства.

 

О шизофрении: в бредовые идеи не слишком верят, ибо они отражают отсроченное неверие (Sass, 1992).

 

Люди никоем образом не делают то, что говорят, и не думают, что они хотят это делать, или же из-за этого прекращают делать то, что говорят, и думают, что они не хотят этого делать. В самообман включается не отсроченное неверие, а отсроченное неверие или уверенность. Иными словами, это в какой-то мере отсроченный нормальный объективный интерес к внешней реальности в соответствии с требованиями внутренней динамики. Подобная отсрочка нормального отношения к внешней реальности  -  это один из аспектов процесса защиты. Этот процесс защиты не является постоянным и стабильным и требует дополнительных усилий.

 

Ситуативный самообман:

Ситуативный самообман – тип самообмана, который вызывается внешней угрозой или насилием (например: самооговор при лишении свободы о преступлениях, которые никогда не совершались; принятие своих недостатков запуганной женой, которые ей не совсем понятны).

 

Покорная и запуганная жена даже не рискнет взглянуть на разгневанного мужа. Она не столько понимает, что он говорит, сколько понимает, что он делает. С ее точки зрения, лишь посмотреть на него и оценить, что он говорит, - это уже дерзкое неповиновение. Снять тревогу в таком случае можно только посредством пассивного принятия и «согласия». Таким образом получается, что объект насилия присоединяется к насилию.

 

Этой речи характерны использование клише или дословное повторение ключевых фраз.

 

«Ты начинаешь во все это верить, но это особый вид уверенности».

 

Еще один интересный пример: в некоторых вынужденных признаниях просматриваются другие защитные механизмы, известные психопатологии. Нам известны усилия ригидных, страдающих навязчивостью людей не только делать, но и думать и даже чувствовать, что они «должны», а также их мышления в рамках самообмана, что именно так, по их представлениям, онр обязаны думать и чувствовать. Вместе с тем такое состояние является другой формой «подчинения автономии». Его можно было бы сравнить с подчинением солдата, независимое мнение которого не принимается в расчет вследствие точного подчинения уставу. Соответственно, такие люди часто поиходят к ввводам, котрые логически можно понять, но они совершенно нереальны, вплоть до полного абсурда; их речь полна искусственных «должно быть», «могло быть» и «наверное». Мысли, которые раскрывают их «возможно», «наверное» и т.п – это подлинные суждения о реальности. В них нет подлинной уверенности, но от них нельзя избавиться, не вызвав при этом сильной тревоги.

 

Расширенная система защиты:

Например: человек с биполярным расстроойством в гипоманиакальной фазе. Этому состоянию присущи искусственный акцент на силе духа и чрезмерной уверенности в себе. Это защитное, зачастую не слишком стабильное приспособление имеет целью предотвратить болезненную для нее самокритику и депрессию. Но оказывпется, что ее ощущение своей успешности требует не только постоянного самоутверждения и постоянного лестного самовнушения («В прошлый вечер я была великолепна!»), но и вынужденной «спонтанности», а также постоянных, быстрых и в некотором смысле успешных действий. Такая активность и побуждаемая спонтанность – это не толтко результат восторженности, как считается обычно; это основные составляющие восторженности, ключевые с точки зрения защитной цели избегания самокритичных суждений. Более того, для сохранения и поддержания такой активности необходимо внешнее окружение: чрезмерная амбициозность должна иметь цель; чтобы часто появлялось желание развлекать, нужна определенная аудитория.

 

В психопатологии, исключающей психозы, организация защиты и установки, которые она в себя включает, тоже имеет адаптивные аспекты. Результативность людей, страдающих навязчивостью, а нередко и людей, страдающих гипоманией, социальные призывы истериков, способность к быстрому действию психопатов (в определенных условиях) и, наконец, подозрительность человека в отношении скрытого беспорядка – все эти факторы могут обладать ценностью с точки зрения адаптации. Эти адаптивные способности отражают сущность и природу защитных механизмов. Преимущества в адаптации стилей защиты – это не собирательный результат дополнительных возможностей, связанных с самой защитой. Это способности, внутренне присущие этим стилям, и их адаптивная ценность могла быть чрезвычайно важной в процессе их развития. Адаптивность защитной гипертрофии некоторых склонностей, опять же, фактически демонстнирует, что защита – это не просто запрет или контроль чувств и мотиваций, а их реформирование, которое может стимулировать не только потребность в предвосхищении тревоги, но и возможности вызванные условиями ее развития.