Джеффа хоронили вечером. Хорошо похоронили, выкопав могилу на вершине холма, воткнув в неё деревянный крест. Хоть этим ему отплатили за всё, что он для нас делал. По нынешним временам Смерти — большое дело.
Потом меня начало трясти — сказался отлив адреналина. А Дрика так даже говорить не могла, зубами стучала, словно в ознобе. Лечились просто — сели за столик в «патио», распили на двоих бутылку вискаря и, пока пьяные, разошлись спать. Чтобы пьяным храпом не мешать никому, я в трейлер Джеффа пошёл ночевать.
На следующий день с утра проспали, сколько смогли, потом она меня снова перевязала. Когда сняли бинты, я присмотрелся к ране. Дыра серьёзная, с надорванными краями, но опять же — нет следов воспаления. Обязаны быть, но нет. Болит, как и подобает, так, что ступить невозможно, но выглядит обнадёживающе.
На голове тоже ничего подозрительного, хоть однозначно зашивать надо: края разошлись, выглядит всё отвратно. Шрам тоже будет через всю башку — как плугом прошло, рванина одна.
|
|
Едва закончили, как дверь в трейлер открылась, вошёл Паблито. И совершенно неожиданно выложил передо мной самую настоящую трость из какой-то алюминиевой трубы с самодельной деревянной рукояткой. И даже с пластиковым колпачком на «опорном конце». Для самоделки — шедевр. Следом зашёл Майк — непривычно грустный: обычно он всегда аж светился оптимизмом.
— О… спасибо! — поразился я. — Когда успел?
— Не спалось, — ответил Паблито и спросил, в свою очередь: — Неловко об этом, но… от Джеффа много всего осталось. Надо что-то делать.
— А что делать? — пожал я плечами. — Распределите как-нибудь с Майком. Я ведь тоже скоро уеду, и от меня тоже останется много. Трейлер этот самый, например.
Я постучал рукой по стенке жилого прицепа.
— Ты ничего не хочешь взять? — спросил Майк.
Я задумался. Скорее раздавать излишки собираюсь, но…
— Я возьму пистолет Джеффа. Просто на память, тем более что он с его помощью меня спас. И возьму ещё немного патронов. Всё остальное забирайте себе. И возьму всё оружие, что взял с боя: вам и своего хватает, а я, может быть, смогу оплатить им дорогу.
— Машину предлагаю пока для разъездов использовать, — сказал Паблито. — Вместо «тойоты».
— Хорошо.
— А насчёт трофеев никто не возражает: всё равно от тебя ещё и трейлер остаётся.
Затем был переезд. За руль «бронко» Джеффа посадили сына Паблито, который Алехандро. Он, как и любой мексиканский подросток, умел не только водить, но и угнать любой колёсный транспорт — от мопеда до грузовика. За руль фургона уселся я сам — благо с автоматической коробкой можно и «одноногому» водить невелика проблема. Прицепили трейлеры, выстроились в медленную неуклюжую колонну и пошли, поднимая огромное облако пыли, по укатанной грунтовке, втайне надеясь, что не нарвёмся на какие-нибудь проблемы в лице обитателей трейлерных парков, вышедших на свободную охоту, потому что разглядеть нас можно было сейчас аж из Калифорнии, наверное.
|
|
Но доехали без приключений, лишь перед самым поворотом на Девяносто Пятую дорогу увидели какой-то пикап с вооружёнными мужиками в кузове, стоящий на пологом холмике поодаль. Они явно наблюдали за нами в бинокль, но никаких действий не предпринимали. Подозреваю, что, если бы мы направились к Лагуна Дам, какие-то действия они бы наверняка предприняли, но в эту сторону им соваться не хотелось — слишком близко базы разных военных и полувоенных формирований вроде «ДинКорпа». Рискованно.
Едва прошли блок, как к нам навстречу, на этот раз на жёлтом велосипеде с надписью «Полицейское управление Юмы», подъехал давешний лейтенант. Локализовал меня в колонне, нагнулся к окну, сказал:
— Семьи убитых мы отправили. Никакой конкретной информации им сообщать не стали, сказали, что погибшие устроили на дороге неспровоцированную стрельбу и сами же погибли. Всё. На вас никаких указаний — так мэр распорядился.
Умный мэр, что я ещё могу сказать. Зачем ему ещё проблемы на своей территории, особенно если кто кровную месть замыслит? Вот и разрулил ситуацию максимально эффективно для такого момента.
Места мы заняли те самые, которые и планировали. Поставили прицепы, и я сразу же направился в местный «госпиталь», как гордо называли пару домиков возле здания «мэрии», где и попал на приём к молодому нахальному врачу в тонких очках, бесцеремонно, не обращая внимания на ругательства, ощупавшему мою ногу и сказавшему:
— Всё нормально будет, прооперируем, разумеется, но сразу скажу, что бояться уже нечего. Светлая сторона тёмной сущности, так сказать.
— Не понял? — удивился я.
— Это проявление вируса, который поднял мёртвых, — пояснил доктор. — Причина катастрофы — уже не тайна. Тайна — откуда он взялся.
— А что за вирус? Только очень просто объясните, без научных слов.
— Вирус, убивающий всех конкурентов, если говорить максимально просто, — секунду помолчав, ответил врач. — Вам теперь не страшен ВИЧ, кажется. Грипп. И всё прочее вирусное. Чертовски усиливает иммунитет. У вас… — даже не заметив, он довольно энергично постучал мне пальцем по раненому бедру, — …у вас удивительно чистое ранение, такого не всякой обработкой добьёшься.
— Это заметил, — кивнул я.
— Трудно не заметить. И как апофеоз — вирус не даёт носителю даже умереть толком: борется за него и возрождает. И тут начинается тёмная сторона.
— Вот оно что… — протянул я. — Что-то такое я и предполагал. То есть я уже где-то заразился?
— Мы все заразились, — усмехнулся врач. — Но никакого вреда вам от этого нет, одна польза. Ладно, показывайте голову.
С головой он возился куда дольше и намного болезненнее, хоть и на анестезию не скупился вроде как. Повязки накладывал уже не он, а какая-то немолодая полная мексиканка-медсестра, которая разговаривала со мной как с ребёнком, которого надо успокаивать. Не удержавшись, я спросил о природе такого её странного поведения. И узнал, что она работала в педиатрии последние годы и сама не замечает, что теперь говорит.
Затем была довольно долгая возня с раной в ноге. Как бы там ни было, а небольшую дыру в ней превратили в большую. И вёз к трейлеру меня Алехандро — ходить я даже с палкой не мог. Добравшись, окончательно переселился в трейлер Джеффа, который пока пустовал. Хотел сначала уступить его Паблито, но тот отказался. Младшие дети должны быть постоянно при них, с женой он тоже расставаться не намерен, а уступать отдельный прицеп Хосе и Алехандро точно не стоит, если не хочешь проблем и жалоб соседей на шум по ночам.
|
|
Начинало темнеть, все выбрались к столу во дворе — мы опять сумели организовать «патио». Такой тишины, как в пустыне, здесь не было: за нашими трейлерами стояли другие прицепы, и везде были люди, шумели дети, где-то лаяли собаки, с пляжа, до которого было рукой подать, доносился смех. Жизнь налаживалась у уцелевших. Люди возвращались с работы или со службы, встречались с семьями. Правда… те люди, которые уцелели, и с теми семьями, какие у них остались.
У меня, к счастью, семья оставалась. Наверняка, хоть связи уже никакой с ними не было. Но если они всё делают так, как и собирались делать, то ничего с ними не должно… не так — не может случиться. Никак не может. А на Володю — так отдельная, особая надежда. Хорошо, что он там, очень хорошо.
Майк притащил из трейлера сумки с нашими трофеями, раскрыл, и мы начали выкладывать это всё на стол. Трофеи ничем сверхинтересным не поразили. Две военных М-4, каждая с коллиматорным прицелом и «штурмовой» рукояткой. Обе, к моей радости, с тактическими фонарями — тем, чего так не хватало. Одну из них я сразу отложил, со второй свинтил фонарь. Наши трофеи — нам первым и выбирать. Добавлю её к той, что у меня в запасе лежит — вроде как второй комплект оружия, остальное пойдёт в «торговый резерв».
У Тимы была тоже военная М-16А2, с небольшим четырёхкратным оптическим прицелом. Её тоже в «резерв»: не интересно. Зато забрал себе его пистолет «зиг» сорок пятого калибра, модели «двести двадцать», с аж пятью восьмизарядными магазинами к нему. Много пистолетов получается, да ладно, пригодятся. У Тимы к нему тоже фонарь нашёлся — а вот это серьёзное достоинство. Но мало того, Тима разжился оружием «третьего класса» — к «зигу» прилагался глушитель. Если вспомнить зомби, идущих за поживой на звук выстрела, радость от приобретения глушителя резко увеличивается.
Вместо «ругера» он пойдёт — тот без фонаря и универсального крепления под него, и тем более без толстой трубы «сапрессора»[62]. К радости моей, добавилось неплохо патронов сорок пятого — в «дэй-паке» толстуна лежали аж пять коробок.
|
|
Второй «зиг», с Марка, оказался точно таким же, только двухцветным, поэтому сам я претензий на него не предъявлял — тоже в мешок. Ещё одной винтовкой оказалась американская версия израильского «галила». Эта компания «Вулкан Армамент» закупает ремкомплекты для старых «галилов» в Израиле, делает под них свою собственную фрезерованную ствольную коробку, ну и продаёт потом. К винтовке было четыре странно удлинённых магазина на тридцать пять патронов, причём верх каждого магазина имел следы трения с движущимися частями оружия. Так себе подгонка, оказывается. На обмен пойдёт, случись чего, вместе с пистолетом Марка.
Было ещё два пистолета — «глок» тридцать первой модели под новый патрон «.357 зиг», запасы которого пополнить в дороге было крайне маловероятно, и добротный «Хеклер-Кох Ю-Эс-Пи», тоже под сорок пятый.
Убили Джеффа из новенькой винтовки «Спрингфилд М25» — самозарядной снайперки. Она так и стояла на сошках на вершине насыпи, и кто конкретно пристраивался глазом к её прицелу, так неясным и осталось. Думаю, что Марк: он хорошо стрелял. Но я с ним посчитался, и это здорово. Не надо стрелять в людей тогда, когда их и так мало осталось, и тем более в моих друзей.
Раскидали то оружие, что осталось от Джеффа: три винтовки, включая добытый мной «ремингтон» в камуфляжной раскраске, два пистолета, один из которых я забрал на память, и дробовик. Ещё взял себе картонную коробку с тысячей патронов в пластиковых пакетах.
Затем Паблито притащил бутылку вискаря, предложил помянуть. Разлили по пластиковым стаканчикам, выпили. Мария занималась детьми, Хосе и Алехандро пошли на берег купаться, Дрика легла спать в трейлере. Рентген обнаружил у неё трещины в двух рёбрах, и к вечеру боль усилилась, поэтому она решила отдохнуть, наглотавшись анальгетиков. А мы остались за столом мужской компанией.
— Когда ты собираешься уезжать? — спросил Майк.
— Недели через две, — ответил я. — Когда ходить смогу более или менее нормально.
— А две недели хватит?
— Так доктор сказал, — пожал я плечами. — Должно хватить.
— Дрика едет?
Ага, вот он о чём. Ну, это я заметил: Майк к ней не совсем ровно дышит. А она к нему? Не знаю, на мой не слишком внимательный взгляд — как и ко всем остальным, не больше и не меньше.
— Едет вроде бы. По крайней мере, собиралась. А что?
— Опасно, — сказал он после короткой паузы. — Мир развалился, а те люди, что остались, будут делиться на выживающих любыми средствами и просто любителей этих самых «любых средств».
— И?..
— Путешествовать с молодой красивой блондинкой будет опасно.
Об этом я думал, хоть красивой в прямом смысле этого слова её не считаю: у меня критерии отличаются от американской провинции. Но симпатичная, в качестве чьей-то добычи вдвойне привлекательна. Но есть и другой момент.
— Это её желание, если быть честным, — сказал я в ответ. — Я ни на чём не настаиваю.
— Я знаю, — осторожно ответил Майк. — Но ты взрослый и разумный человек — мог бы просто намекнуть ей, что такая дорога не для неё.
— Намекнуть мог бы, — согласился я. — Но не факт, что она этот намёк поймёт, а если поймёт, то последует совету. И я, собственно говоря, заинтересован в её присутствии.
— Этого я не заметил, — усмехнулся он. — Ты на неё как на стену смотришь.
— Не совсем так, — возразил я. — Я смотрю на неё как на человека, который способен подержать руль, например, перевязать, поддержать огнём, как вчера. Если бы она не выстрелила, то меня бы просто убили. Одному трудно ехать, и не думаю, что кто-то из вас согласился бы отправиться со мной в роли напарника. Верно?
Он помялся, но кивнул:
— Верно. Я твою позицию понимаю.
— Я вот что обещаю сделать… — посмотрел я ему в глаза. — Я с ней поговорю. Серьёзно. Объясню, что нас может ждать по пути. Объясню, что здесь она уж наверняка выживет, а в пути никто ничего не гарантирует. И дальше пусть решает сама. Это предел того, что я могу сделать.
— Этого достаточно, — ответил Майк. — Кстати, завтра с утра в мэрии нас распределят по работам. Пока ты был у врача, подходила женщина оттуда.
— По каким?
— Точно не знаю, но есть вероятность, что Паблито будет автомехаником, а меня направят на монтаж солнечных панелей. Только их сначала добывать придётся.
— Грабить склады?
— Именно, — кивнул он. — В городе должны быть ещё большие запасы. Кстати, не хочешь смонтировать себе панель на крышу фургона?
— Зачем? — не понял я.
— Поставишь второй аккумулятор, а панель присоединишь к зарядному устройству. И пока будешь ехать, батарея будет заряжаться.
— От одной панели? — усомнился я.
— Большая панель спокойно обеспечивает работу обогревателя для воды на целый дом. На аккумулятор хватит за глаза. А если ты на привал где-то остановишься, то можешь запитать от неё что угодно.
Я озадачился: никогда об этом не думал. Но вспомнил, что Майк всё же работал долго электриком, как он сам мне говорил, а потом заочно окончил Аризона Стэйт как раз по этой специальности, так что доверять можно.
— На крышу? Она какая по размерам и весу?
— Если ставить большую из монокристаллического кремния, то шесть с половиной футов на три. И весит фунтов сорок. Даже не заметишь дополнительного веса, — ответил Майк.
Вообще-то более чем неплохое предложение. Остановиться где-то с севшим или испорченным аккумулятором грустно, тем более что завести машину с автоматической коробкой с толкача… И в брошенном транспорте аккумуляторы начнут разряжаться уже… А тут свой свет, своя зарядка для раций даже на привале, без расхода топлива в генераторе… Солнца много — что в Аризоне, что в Нью-Мексико, который мне пересекать, что в самом Техасе. Сплошное солнце.
— Точно сделаешь?
— Никаких проблем, — усмехнулся он. — Сам всё смонтирую, если с Дрикой обещаешь поговорить.
— Договорились.
Точно, влюбился. При этом напрашиваться явно избегает — стеснительный. Ну да ладно. Правда, отправляться в дорогу одному точно не с руки, но и насильно тащить никого не стану. Если по совести, то поговорить ещё раз нужно. Тем более, как я слышал, ей работу в местном «госпитале» предложили, медсестрой, точнее, ученицей медсестры. Безопасность, охрана, процветание общины, захватившей всю воду в пустыне. Но у неё мама в Амстердаме.
Какое-то плохое предчувствие у меня насчёт Амстердама. Ничего конкретного, но пока Интернет ещё более или менее работал и можно было читать новости со всего мира, из Европы они шли особенно плохие. Мало оружия, много либералов у власти, теснота… Даже в швейцарцев я не очень верю, если честно, хоть и говорят, что там у каждого дома по автомату с боекомплектом. Для этого ещё и характер нужен, и менталитет особый, в противном случае реальная ценность автоматов резко приближается к ценности анальных вибраторов.
Ладно, чего там гадать? Лучше на вискаря сверху пива опрокинуть в лечебно-профилактических целях. И боль снимает, и расслабляет, и задумываешься меньше. А если задумываешься, как раньше, то с меньшими последствиями.