2020-07-12
481
Переведено специально для группы https://vk. com/black_fairyland
Оригинал: https://ourmooninacup. tumblr. com/post/174449006570/the-modern-faerie-tales-short-story-from-the
Переводчики: Алианна Диккерсон, Степная Волчица
Кайя Фирш сидела на пожарной лестнице у своего дома с эспрессо в руке, вдыхая летние с железным оттенком ароматы города: мусор и дым, готовящееся мясо, реку, новый асфальт и гниль. Было уже далеко за три часа ночи, и это было одно из ее любимых занятий — наблюдать за улицами внизу, видеть, как друзья, шатаясь, идут домой, обнимая друг друга. Видеть, как бизнесмены спотыкаются, удивляясь, когда это стало так поздно. Чтобы увидеть избыточный траффик, люди выжимают еще несколько головокружительных моментов из дня, стремясь сделать что-то запоминающееся — хотят ли они помнить это или нет — до восхода солнца.
Часть ее испытывала искушение снять рубашку и скользить по небу на тонких крыльях мотылька, плотно прижатых к ее спине. Чтобы следовать за мерцающими огнями автомобилей внизу, струящихся по мостам и через сетку дорог, чтобы парить над рекой. Другая ее часть хотела второй эспрессо.
|
|
|
— Сначала я тебя там не заметил. Я так и думал, что тебя нет дома, — раздался голос за ее спиной, и в его нотках ощущался какой-то таинственный акцент. Лорд Ройбен, король Двора термитов. Ее бойфренд — или, может быть, что-то большее, поскольку она выполнила задание и стала его официальной супругой. Этап отношений полностью вне викторин в журнале «Cosmo».
Она повернулась и улыбнулась ему. Он был одет в поношенную черную футболку, что делало его волосы и серебристые глаза еще более яркими на контрасте. Он недавно подстригся. Раньше волосы ниспадали ему на плечи сияющим каскадом, но теперь они были взъерошенными и недостаточно длинными, чтобы даже достать до глаз.
Он протянул ей руку, и она схватилась за нее, позволив ему помочь ей перелезть через подоконник, как будто она была знатной дамой на лошади, а не на металлической лестнице.
— У тебя усталый вид. — Она проскользнула в свою квартиру и пошла поставить чашку кофе в раковину.
— Устал быть слишком далеко от тебя, — ответил он, что заставило ее замолчать с явным недоверием.
Он улыбнулся ей в ответ. Кайя знала, что ему нравится, что она не воспринимает его слишком серьезно, когда все остальные в его жизни относились к нему с огромным уважением.
Они всегда жили порознь. Кайя открыла кофейню со своими друзьями под названием «Луна в чашке», где можно приобрести волшебные пирожные и зелья. Продажи шли хорошо. Теперь есть секретное меню булочек с левкоем и кофе со слезами, и весь народец Нью-Йорка останавливался здесь, будь то завтрак, деловая встреча или свидание. Тем временем Ройбен управлял двумя капризными дворами, объединенными в один крайне нестабильный Двор термитов, названный так в честь огромного дворца Неблагих, построенного под кладбищем на холме.
|
|
|
По утверждениям Ройбена, ему было приятно, что Кайе не приходится иметь дело с необузданной яростью Неблагого двора и тонкими интригами Благого двора. Что ему нравится иметь возможность сбежать — в ее квартиру, в ее жизнь, в ее объятия. Но с годами, наблюдая, как он измученно спит на простом матрасе в грязной квартире, слыша удивленное удовольствие от его смеха, ощущая отчаянный голод его поцелуев, она все больше и больше боялась, что он не говорит ей всей правды. Он был отдан последней королеве Неблагих, чтобы быть ее рыцарем: вынужденный выполнять ее приказы, какими бы ужасными они ни были, вынужденный терпеть любые жестокости, которые она могла придумать. Кайя беспокоилась, что у него выработались низкие стандарты счастья.
— Итак, — спросила она, — как долго ты пробудешь у меня на этот раз?
Ройбен умел держать язык за зубами, но она прочла что-то в подергивании его губ и сжатых челюстях. Она приподняла одну бровь.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в путешествие, — сказал он, разводя руками в знак того, что его поймали. — Будет великая коронация, передача короны Верховного короля Эльфхейма его сыну, и я хочу, чтобы ты сопровождала меня. Я могу обещать, что мы будем танцевать и пить, и что у нас будет время только для веселья. И нет никого другого, с кем я предпочел бы веселиться.
Она нахмурилась, услышав намек, несмотря на эти лестные слова. Неделю назад они говорили о том, что поедут куда-нибудь на озеро, где будет маленький домик на дереве, вдали от всего, где будут править только светлячки. Вместо этого они отправятся в Верховный двор за тем, что по определению звучит дерьмово.
— Там будут десятки лордов и леди, — сказал он. — А мы, затерянные среди них, совершенно ничем не примечательные и совершенно забытые. Эльфхейм — это три острова с морем вокруг, куда приплывают русалки, чтобы позагорать на черных скалах. Мне сказали, что это прекрасно.
— И ты действительно собираешься присягнуть на верность этому новому парню? — спросила она, сомневаясь в способности Ройбена быть ничем не примечательным.
— Я обещал принцу Даину, что приду и подумаю об этом. Но да, похоже, что так. Верховный монарх дал бы мне повод обуздать аппетиты Неблагого двора, не будучи замеченным в предпочтении путей Благого.
Ройбен легонько коснулся ее волос тем странным образом, как будто он почти ожидал, что его пальцы пройдут сквозь нее, как будто она могла быть сделана из чар и дыма и его собственных безнадежных желаний.
— И потому, что утомительно быть всегда на войне.
— Очень хорошо, — согласилась Кайя. — Я пойду с тобой. Ты обещаешь, что мы будем веселиться?
— Как же может быть иначе? — непринужденно поинтересовался он, и это должно было быть для нее первым предупреждением.
***
Именно так она и оказалась при Верховном дворе в Эльфхейме, одетая в шелковую комбинацию, армейские ботинки и яркой подводкой для глаз. Стоя рядом с Дулькамарой, она не могла не заметить, как придворные бросали нервные взгляды в сторону Ройбена и как они обходили его стороной. Сам Ройбен вел серьезный разговор с новым Ольховым королем и, казалось, вежливо делал вид, что не замечает, как большинство из народца боятся его.
«Совершенно ничем не примечательный, моя задница», — вспомнила Кайя его слова.
— В чем их проблема? — спросила она у Дулькамары, глядя на тролля, пока тот не отвел взгляд. Дулькамара пожала плечами. Ее рыжие волосы были заплетены в сложную прическу с каким-то угрожающим узлом на макушке, ее черные доспехи были отполированы до блеска. Кайя, из уважения к причудливости этого случая, сделала блестящую зеленую прядь в волосах, чтобы соответствовать цвету ее кожи, но она чувствовала, что, возможно, ей следовало бы одеться намного лучше.
|
|
|
— Лорд Ройбен выглядит угрожающе, — наконец сказала Дулькамара, когда стало ясно, что Кайя ждет какого-то ответа. — И с репутацией человека, который отрубает головы монархам.
Кайя не могла с этим поспорить.
— Который из них принц Даин? — спросила она.
Дулькамара сосредоточенно нахмурилась.
— Его пока еще нет. Принцессы: Эловин, Кейлия и Рия. А рядом с ними — старший сын, лорд Балекин.
— Старший, но не наследник? — переспросила Кайя.
— Верховный Король обошел двух своих сыновей и выбрал третьего. Родить шестерых детей — это необычно для фейри, — ответила Дулькамара. — Большинству народца повезет, если через сто лет они родят одного ребенка. Два считается великим благословением. Шесть — это вульгарное наследие.
— Ты назвала только пятерых, — сказала Кайя.
Дулькамара указала на толпу.
— Шестой уже здесь. Самый молодой принц, Кардан, танцует с этой смертной девушкой.
Брови Кайи поползли вверх. Она встретила единственного смертного, которого заметила — нервного рыжего, который пришел вместе с новым Ольховым королем. Он был немного поражен контрастом между зеленой кожей Кайи, чернильными глазами и смертной манерой разговаривать, но быстро решил, что она может знать ответы на некоторые из его вопросов о барабанах, которые играли. Несмотря на то, что ее собственная мать была в группе почти все время, Кайя не знала ничего, и мальчик ушел, чтобы найти кого-то, кто мог бы помочь.
Эта смертная девушка была одета в перчатки и длинное платье, на котором отразилось ночное небо. Она была среднего роста, с рыжевато-каштановыми волосами, как ива. У нее были мягкие черты лица и твердая грация человека с натренированным телом. Возможно, акробат. Или солдат.
У высокого фейри, который держал ее в своих объятиях, были спутанные черные волосы. Его щеки были выкрашены в серебристый цвет, глаза подведены черным карандашом, и он выглядел пьяным, его корона сбилась набок. Девушка свирепо смотрела на него, и Кайе стало интересно, как они умудряются танцевать вместе. Потом она заметила, как он смотрит на нее. Но это делало ситуацию еще более загадочной.
|
|
|
— Кто эта девушка? — спросила Кайя.
— У генерала есть две смертных воспитанницы, — ответила Дулькамара. — Это одна из них. Они близнецы, но я не могу их различить.
— Как подменыши, только наоборот, — сказала Кайя. Она сама была подменышем, попала в мир смертных с большим количеством защиты, даже не обнаружив, что она была пикси, пока не стала подростком. Каково это — быть человеком, который не понимает человеческих вещей, как она до сих пор не уверена, что понимает волшебный мир?
Может быть, если бы она выросла в этом мире, такие вечеринки, как эта коронация, имели бы для нее больше смысла. Она посмотрела на Ройбена, и он поймал ее взгляд с легкой улыбкой. Если она подойдет к нему, он втянет ее в разговор, но попытка заговорить только подчеркнет ее невежество. В такие моменты, как сейчас, она чувствовала напряжение от того, что ступила в два мира. Ройбен принадлежал этому миру, и ей хотелось верить, что она принадлежит Ройбену, но это оказалось не простым расчетом.
В другом конце зала принц отошел от смертной девушки, оставив ее стоять в одиночестве, пока фигуры кружились вокруг нее. Через мгновение она направилась к помосту. Принц остановился, чтобы посмотреть ей вслед с выражением, которое Кайя узнала, — взглядом человека, который задавался вопросом, может ли другой быть сделан из чар и дыма, которые рассеются с одним лишь прикосновением. Ройбен смотрел на нее именно так.
Затем принц подошел к столу, поднес ко рту кувшин с вином, не потрудившись даже поднять бокал, и начал пить так небрежно, что темная жидкость потекла по его подбородку.
Кайя импульсивно подошла к нему, думая, что если бы он пил вино, его было бы не так уж трудно вовлечь в разговор. В конце концов, если Ройбен собирается присягнуть на верность брату этого парня, ей лучше познакомиться с его семьей.
— Вы — принц Кардан, — сказала Кайя, надеясь, что это будет наполовину приличный реверанс. Перья ворона покрывали верхнюю часть его камзола, сверкая синим и пурпурным, как масляное пятно. Вблизи она увидела, что он размазал макияж на глазах.
Поставив кувшин и вытирая подбородок тыльной стороной затянутой в перчатку руки, он прищурился. Она подумала, не собирается ли он приказать ей отступить на десять шагов.
— Меня зовут Кайя, — сказала она ему. — Из Двора термитов, — она неопределенно махнула рукой туда, где стояли Ройбен, Дулькамара и все остальные, надеясь, что это заставит его остановиться, если он будет ругать ее за разговор с ним.
Ухмылка приподняла уголок его рта.
— А, пришла посмотреть, как твой грозный Лорд Ройбен преклоняет колено перед моим братом. На твоем месте я бы покинул двор твоего короля прежде, чем ты станешь частью всего этого.
— Я не ожидала, что принц скажет такое. — Кайя нахмурилась.
— Но что тогда ты знаешь о принцах? — спросил он.
— Справедливо, — сказала она. В тот момент она не была уверена, что вообще что-то знает. Везде вокруг них зазвонили колокола, возвещающие, что коронация должна была начаться в ближайшее время. Музыканты прекратили играть, и только гул разговоров наполнил зал. Огр, вздрогнув, ударился о стол, и куча гранат покатилась по дереву. Они стукнулись о тарелки со сладостями и об кувшин с вином, отчего тот покатился со стола. Принц Кардан ловко ухватился за ручку, хотя она и не заметила, чтобы он смотрел в ту сторону. Он ухмыльнулся.
— Не хочешь ли бокал? Если это так, тебе придется найти настоящий бокал.
— Должна ли я заставить Ройбена пересмотреть присоединение к Верховному двору? — спросила она. Когда Ройбен был молодым рыцарем, он поклялся служить прекрасной королеве, которую любил. Это было большой ошибкой. Если он собирался совершить еще одну, Кайя хотела бы предотвратить это, если бы могла.
— А ты могла бы? — принц Кардан взглянул на нее тяжелым взглядом из-под век. Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять, можно ли доверять его суждениям, но это было невозможно.
— Сомневаюсь, что он поблагодарил бы тебя за совет, — продолжал он. — Короли, как известно, непостоянны. Они плохо вознаграждают то, что задевает их гордость.
— Может быть, плохие короли, — ответила она. Кардан фыркнул, как будто она сказала что-то особенно забавное.
Он бросил острый взгляд на Ройбена. Сын Ольхового короля ушел, и Ройбен разговаривал с женщиной из Подводного мира с мокрыми волосами и розовыми жабрами, которые, как три пореза, шли прямо под ее подбородком.
— Так добр ли он, твой лорд?
Кайя закатила глаза. Репутация Ройбена была не из лучших, это было правдой. Но это не значит, что он не добрый. Возможно, так же обстояло с Даином. Возможно, принц Кардан ничего не знал.
— Правление подобно вину, — сказал Кардан, поднимая кувшин. — Это пробуждает привычку в каждом, кто делает слишком большой глоток. Но нам всем хочется попробовать.
— Даже тебе? — спросила Кайя. Он отвел взгляд, устремив его на помост, и Кайя поняла, что он смотрит на девушку. Смертную девушку.
— Я хочу, — наконец ответил он, — чтобы Даин никогда не получил трон. В противном случае, я хотел бы увидеть, как весь Двор термитов выйдет отсюда без клятвы твоего короля. Но такова моя природа — хотеть только то, что я не смогу получить.
— Так скажи мне кое-что, — попросила Кайя. — Если присоединение к этому двору так ужасно, скажи мне что-нибудь, что я могу передать Ройбену, что-нибудь, что заставит его усомниться?
Кардан покачал головой.
— А что тут можно сказать? Сначала мой брат будет казаться таким, потом другим, а потом, ну, тогда уже не будет никакой помощи, никакой помощи вообще. Но с чего бы твоему королю слушать кого-то из нас, отдавая предпочтение только что помазанному Верховному королю Эльфхейма?
Он протянул ей кувшин с вином.
— Утопи свои заботы. Сегодня мы танцуем в кожаных жестких туфлях и празднуем то, что мой отец бросил остальных своих детей.
Прежде чем она успела ответить, он, пошатываясь, растворился в толпе. Кайя нервно смотрела ему вслед. Когда она возвращалась к Ройбену, последние слова принца Кардана эхом отдавались в ее ушах. Много раз ей хотелось, чтобы Ройбен просто отрекся от престола, но она никогда не думала о том, что будет чувствовать его народ.
Что их бросили.
— А что, если я скажу тебе не клясться принцу Даину? — спросила Кайя, найдя Ройбена и взяв за руку. Его длинные пальцы были холодны на ощупь, когда он поднес ее ладонь к губам.
Его брови поползли вверх.
— Тогда я не буду, — ответил он через мгновение, просто и немного ужасающе. Конечно, она хотела, чтобы он доверял ей, но не была уверена, что заслуживает такого доверия. — Есть какая-то особая причина? — продолжил он.
— У меня плохое предчувствие, — сказала она, надеясь, что не совершает большой ошибки.
— Это сделает ситуацию немного неловкой, — задумчиво произнес он. — Тогда нам будет очень полезно покинуть острова сегодня вечером, прежде чем вновь помазанный Верховный Король Даин попытается навязать нам это дело.
Это означало, догадалась она, что не присягать на верность будет очень, очень плохо. Как может быть плох акт войны. Но прежде чем она успела спросить, заговорил Король Элдред. Кайя поняла, что Кардан не был на сцене с остальными членами своей семьи. Неужели он все-таки покинул двор? Кайя надеялась на это, ради него самого.
— Когда все это закончится, я хочу вернуться в Фейриленд, — прошептала она. — С тобой.
Он прищурился, глядя на нее.
— Что ты имеешь в виду?
Вокруг них народец выкрикивал слов, признающие то, что Верховный Король Элдред отрекся от престола. Но Кайя понимала, что Ройбен никогда не сделает этого—и, вероятно, не должен. И если она не хочет, чтобы они жили на краю жизни друг друга, ей придется измениться.
— Я могла бы отдать кофейню Корни и Льюису и жить во Дворе термитов, — сказала она. —Я хочу помочь тебе с твоей работой.
Теперь, когда она приняла решение, Кайя почувствовала смущение. Возможно, он не ожидал, что она будет такой полезной. Время от времени она была умной, но у Кайи часто возникало чувство, что она использует свой ум только для того, чтобы избавиться от лени.
Кроме того, она не была уверена, оскорбительно ли называть управление королевством «работой».
И еще, она, возможно, только что уговорила его на войну.
Она стала еще более смущенной тем, как он на неё смотрел. Он казался совершенно брошенным. Наконец, после долгого молчания он сказал:
— Я слишком сильно люблю тебя для такой болтовни.
— Так это достаточно хорошо для тебя, но не для меня? — она положила руки на бедра. — И я должна... что? Быть счастливой, когда я знаю, что ты нет? Быть достаточно счастливой для нас обоих?
Он выглядел так, словно собирался что-то сказать, но затем проглотил слова.
На помосте представитель Неблагого Двора рисовал узоры на коже принца Даина кровью, чтобы подготовить его к коронации. Ройбен, вероятно, хотел, чтобы Кайя просто заткнулась и притворилась заинтересованной в происходящем, но она чувствовала себя грустной и отвергнутой и, казалось, не могла перестать говорить.
— Счастье не нужно тщательно измерять в ложках, как будто это лекарство, — сказала она. — Мне не нужно, чтобы ты страдал, чтобы доказать свою любовь, и мне определенно не нужно, чтобы ты скрывал свои страдания. Я хочу взять на себя половину нашего бремени.
— Любовь не должна означать брать на себя то, что не имеет к тебе никакого отношения, — сказал он.
— Но это так, — сказала она. — Это то, что она значит. Это именно то, что она значит.
— Тебе это надоест, — выплюнул он, в его голосе был настоящий гнев. — Ты устанешь от этого, и ты устанешь от меня.
Она отступила, отпустив его руку, и они долго смотрели друг на друга, слишком потрясенные, чтобы говорить.
Много раз Кайя думала о том, любит ли он её. Она не догадывалась, что он тоже сомневается в ней. Как мог он, когда он был Неблагим королем, рожденным среди знати, замученным и знаменитым рыцарем фейри? Когда он пришел в «Луну в чашке», все замолчали, смех прекратился. И после того, как он ушел, клиенты много говорили о том, как они хотели его побить.
— Я пью много кофе, — сказала она, стараясь изо всех сил. — Мой девиз — «никогда не устаю».
— Фейриленд — смертельное место, как ты хорошо знаешь, — мрачно ответил он, и она была уверена, что ее шутка была ошибкой. — Переполненное ужасом, жестокостью и капризами. Но даже зная это, ты все равно не можешь знать, что он оккупирует твой день и всю твою ночь.
— Я была в Фейриленде много раз, — сказала Кайя. — Он не так плох. И Двор термитов изменился теперь, когда правишь ты. Ты изменил его.
Именно тогда зал, казалось, вдохнул как один. Кто-то закричал. Кайя повернулась к возвышению вовремя, чтобы увидеть, что один из принцев достал свой меч. Она не могла вспомнить его имени, но тот, который не был Карданом и Даином угрожал остальным. Момент спустя, его клинок пронзил горло принцессы Эловин. Принцесса упала на колени, всё окропилось кровью. Кровь лилась с её горла так, как вино льётся в кубок Кардана.
Дулькамара скривилась. Только Ройбен вздрогнул.
— Почему он сделал это? — потребовала Кайя. Возможно, она должна была обращать больше внимания. — Это не часть церемонии, не так ли?
— Может ты хотела бы продолжить свою предыдущую мысль, — растягивая слова, сказал Ройбен, его рука легла на эфес его меча, — что в Фейриленде «не всё плохо»?
— Ты же не серьёзно собираешься сказать «я говорил тебе» прямо сейчас, правда? — потребовала Кайя.
Его глаза были полны жестокости, а голос очень сухой.
— Признай, что я был прав.
Но затем стало ясно, что королевская стража участвовала в плане, и Ройбен хотел сам пойти туда и что-то сделать. Дулькамаре и нескольким его другим рыцарям пришлось сдерживать его, поскольку остальная часть королевской семьи была убита, один за другим. Крики заполнили зал. Кайя огляделась в поисках самого младшего принца, но его нигде не было видно.
— Отпусти меня, — сказал Ройбен Дулькамаре. — Я приказываю тебе...
— Вы не можете пробиться сквозь всю охрану, — сказала она, прерывая его, прежде чем он успел закончить предложение. — Не будьте дураком.
На возвышении Балекин много кричал о короне, которая была проклята.
— Конечно, — сказал Кайя никому не конкретно, чувствуя тошноту, — конечно, она проклята.
Она начинала думать, что все короны прокляты.
...
Это как одно из тех шоу, где люди переезжают в другую страну ради любви.
Это то, что Кайя сказал неделю спустя, когда она собрала вещи и отдала Корни ключи от «Луны в чашке». В конце концов, он начал это с ней. Вал собиралась помочь ему в этом, вместе с Равусом, ее парнем-троллем, который получил хороший процент от зелий, которые они продали. Луис, окончивший медицинскую школу и закончивший с его резиденцией, был занят работой врача.
— Есть юмба, которая жарит свои бобы в Бруклине, — сказала им Кайя. — Вкусно, но она пользуется большим спросом и поэтому иногда они не доступны. Запасной вариант, где найти бобы — в семье за пределами Ньюарка. Они смертные. У них есть целая куча в их гараже.
— Я знаю, — сказал Корни, потому что, по его мнению, слышал это миллион раз.
— Что касается выпечки, нет никого лучше этой букки на севере в Кингстоне. Его сад полон цветов, и он добавляет зачарованные глазури в соответствии со своими прихотями, — продолжила Кайя. — В основном он веселый, но иногда может немного потревожить.
— Да, — сказал Корни. — Мы знаем, что делаем. Иди, будь леди двора. У нас все в порядке.
Она рассказала им о своих ресурсах для сверхъестественной фруктовой выпечки. Она напомнила им о маленьком железном шарике, приклеенном к краю деревянной стойки, чтобы прикоснуться к деньгам перед тем, как положить их на проверку, чтобы убедиться, что это не зачарованные красные листья.
— Ты не уйдешь так далеко, — сказал Корни. — Мы будем видеть тебя все время. И у тебя будет телефон. Я тебе напишу, обещаю.
— Связь ужасная под холмом, — напомнила она ему, но он просто посмотрел на нее, потому что, конечно, она там не окажется в ловушке. Она может выйти на улицу и получить его сообщения. Если что-то пойдет не так, она может вернуться.
У нее были крылья. Она могла улететь обратно.
Кроме того, он действительно не нуждался в ней.
Не имея больше оправданий, Кайя обняла их всех и попрощалась. Затем она взяла свои сумки с одеждой и картонную коробку с кружками для новинок и направилась к железнодорожной станции.
«Это как одно из тех шоу, где люди переезжают в другую страну ради любви, — подумала Кайя. — За исключением того, что он не просил меня приходить».
Ройбена не было в его комнатах, когда она прибыла под холм во Дворе термитов. Она все равно ворвалась, заставив слуг очень разнервничаться. Разумеется, ей было позволено присутствовать там, растягиваться на его гобеленовых покрывалах, сидеть так долго, как ей нравилось, на его зловещих стульях и заказывать все, что она пожелает, из кухни. Но она обычно не начинала раскладывать вещи в шкаф или декорировать покои.
Пришла служанка, бледная, как бумага, в коричневой ливрее и с крошечными козлиными рогами.
— Моя леди, — сказала служанка. — Могу ли я предложить вам некоторую помощь?
— О, да, — сказала Кайя. — У меня есть кое-что для тебя, чтобы отправить новому Верховному Королю Эльфхейма. Принц Кардан стал королем, в конце концов. Будучи одним из его вассалов, она была почти уверена, что она должна ему дарить подарки время от времени — кроме того, она нашла идеальную вещь.
— Да, но… — начала служанка.
Добравшись до коробки, Кайя достала пакет, завернутый в бумагу и плёнку, и протянула его.
— И ты можешь сказать Ройбену, что я остаюсь.
С нервным поклоном и вздрагиванием от не использования титула Ройбена, жуткая рогатая служанка вышла.
Вскоре прибыл сам Король Термитов. Одетый в прямую чёрную одежду с наплечными пластинами, которые напоминали панцири жуков, он смотрел на неё так, будто его застигли врасплох, а также с подозрением.
— И что, по-твоему, ты делаешь? — спросил он, сгребая одежду, отбросив чиби подушку в виде суши, которую Кайя устроила на одном стуле, спасенную от мусора картину, которую она прислонила к стене. В его голосе звучал холод.
— Я сказала тебе, что я приду в Фейриленд, — она надеялась, что голос звучит не так нервно, как она себя чувствовала.
— Я думал, что показал свою точку зрения на коронации, — сказал он. — На самом деле, никогда еще мысль не была так быстро подтверждена судьбой.
— Да, хорошо, ты показал свою точку зрения, — сказала Кайя. — Ты выиграл спор. Фейриленд опасен. Но я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, и я жестче, чем ты думаешь, и я не собираюсь уставать от тебя. Может быть, иногда от всего остального Фейриленда, но никогда от тебя.
— А если я не хочу, чтобы ты была здесь? — сказал он голосом все еще холодным.
Она глубоко вздохнула и развернула единственное оружие в своем распоряжении.
— Тогда ты должен сказать мне об этом. Скажи мне, что ты не хочешь меня. Скажи, что ты не хочешь, чтобы я была здесь, и я уйду.
Он долго пристально смотрел на нее. Наконец он опустился на стул с подушкой-суши. На его лице появилась улыбка, и это был один из тех редких моментов, когда он казался очень молодым.
— Поскольку я не могу лгать, — сказал Ройбен, — я полагаю, ты должна остаться.
...
Некоторое время спустя мальчик, который когда-то был принцем Карданом, бездельничал на троне Эльфхейма. Пришла служанка с одного из нижних дворов с пакетом, поставив его перед собой и глубоко поклонившись. Кардан уставился на оберточную бумагу, запечатанную восковой печатью Двора термитов. Он открыл подарок с трепетом.
В его длинных пальцах была черная кофейная кружка, которую использовали смертные. Он крутил её в руках, пока не увидел надпись на одной стороне. «Я ПРАВИТЕЛЬ».
Верховный король Кардан с большим недоумением посмотрел на послание, а затем, через мгновение, его губы растянулись в улыбке.
— Полагаю, что так и есть, — сказал он себе, протягивая чашку, чтобы её наполнили вином. — Но каким правителем я буду?
Плач Люти-Лу
Оригинал: https://ourmooninacup. tumblr. com/post/185419082520/the-lament-of-lutie-loo-½-the-short-story-from-the
Люти была ростом с большую кружку чая. Или размером с карандаш, неоднократно заточенный. Или как книга в мягкой обложке, которая помещалась в сумочку.
Достаточно маленькая, чтобы спрятаться в волосах Кайи. Достаточно маленькая, что могла поместиться в модную кукольную одежду только в том случае, если перешьет ее. Достаточно маленькая, что ее можно было считать совершенно, совершенно несущественной. Из-за своего размера, с момента рождения, когда она свалилась с цветка и все еще была немного в пыльце, Люти-Лу никогда не давали важную работу. Просто одно глупое поручение за другим.
Когда Силариал отправила ее в Неблагой двор со Колючкой, Хрящом и Чертополохом, Люти подумала, что ее судьба меняется. Учитывая тон леди, поручение казалось таким важным! Но присматривать за Кайей, ребенком, не знающим собственной магии, было почти невозможно. Это, конечно, был не квест.
И конечно, Кайя оказалась такой же дикой, как и ее кровь пикси, в два раза умнее и в три раза упрямее. Она оказалась ответственной за смерть Силариал... и переворот в двух дворах. Но это определенно не было частью плана. И вовсе не из-за того, что сделала Люти.
Кайя казалась удивленной.
— Я в этом не сомневаюсь..
— Это будет моя миссия, — сказала Люти. — Я буду совершать смелые поступки!
Зеленые брови Кайи поползли вверх.
— Надеюсь, что нет. Но если ты действительно хочешь пойти, то прекрасно. Я завещаю этот досадный квест тебе. Найди Этайн и сообщи мне о ее местонахождении, а возможно, и о том, что укусило ее за задницу, что она стала такой ужасной...
— Да! — Воскликнула Люти, радостно взмывая в воздух. — Я найду сестру. Я все устрою!
Кайя улыбнулась ей. Она сказала, что верит в то, что Люти может выполнить миссию, а Кайя лгала не больше, чем любой из народца. Люти почувствовала прилив надежды. Если бы она смогла это сделать, Кайя была бы не только счастлива, но и Лорд Ройбен тоже был бы доволен. Возможно, мрачный король Двора термитов взбодрится и подарит ей медаль или дупло дерева, чтобы она назвала его своим. И, возможно, он отправит ее на еще более важное задание.
Ей потребовался целый день, чтобы собрать и упаковать все, что, по ее мнению, могло ей понадобиться: длинную стальную булавку, засунутую в ножны, чтобы служить мечом; кукольные платья и несколько других вещей, украденных из кукольного домика, засунутых в бархатный подарочный пакет, который она использовала в качестве рюкзака; и три натуральных кофейных зерна, покрытые шоколадом, — для энергии.
Потом она поняла, что понятия не имеет, как найти Этайн. Она была уверена, что сможет. Но это не означало, что у нее была идея, как это сделать. Поэтому она размышляла, размышляла и съела одно из кофейных зерен в шоколаде.
Было уже очень поздно, когда она обнаружила, что летит над пнем дерева под Манхэттенским мостом. Она попыталась найти что-то оптимистичное в том, как корни пробили тротуар до того, как люди срубили дерево, но это было трудно.
Она проскользнула в окно и влетела внутрь, в приемную производителя зелий и алхимика для одиноких фейри Нью-Йорка. Здесь жил тролль Равус. Она знала его, потому что он когда-то был частью двора Силариал и потому что у него была смертная спутница — бывшая соседка Кайи по комнате. Вспомнив об этом, она также поняла, что не знает, сколько времени прошло с тех пор. Что случилось с девушкой? Люти не могла вспомнить.
Она знала, что Равус был изгнан из двора Силариал. Они вместе были при дворе, хотя их пути не пересекались. Он был таким огромным, что находиться рядом с ним пугало Люти. Он мог легко раздавить ее, рассеянно, одним ударом гигантской руки.
Но поскольку он был создателем порошка, который позволял народцу сопротивляться железу, многие одинокие фейри и даже знать, посещающая города, приходили к нему. Все пользовались порошком, даже Люти. Это делало жизнь рядом с железом терпимой. Может быть, Этайн была одной из его клиентов. Или, может быть, до него дошли слухи.
Люти надеялась. И еще она надеялась, что он отнесется к этому по-дружески. И не потребует слишком многого в обмен на информацию.
Рядом с дверью в покои Равуса висел колокольчик. Она позвонила и нервно ждала, пока звенящий звук эхом разнесся в темноте.
Через несколько минут большая деревянная дверь со скрипом отворилась, из нее выплеснулась полоска света, и послышались тяжелые шаги по полу. Появился Равус, его зеленая кожа казалась немного болезненной в полумраке. Крошечное сердце Люти забилось быстрее, как жужжание крыльев колибри.
— Добро пожаловать, — произнес он своим низким голосом. — Что ты ищешь?
— Придворную леди, — ответила Люти, метнувшись мимо него в мастерскую. — Сестру лорда Ройбена. — Длинный деревянный стол, заваленный ингредиентами:сухой змеиной кожей, крошечными бледными костями, пробками и вощеными стеклянными бутылками самых разных форм, с этикетками в крутящейся руке тролля. Надпись на первой этикетке гласила: «последняя надежда сердца».
Комната, в которую влетела Люти, была очень высокой, над ней находился чердак. Она увидела кровать с разбросанными простынями, из под которых виднелась нога, обнаженная до бедра. Слишком бледная, подумала Люти. Это было мертвое тело? Люти поднялась, сама того не желая. Затем человек на кровати перевернулся во сне. На мгновение Люти почувствовала облегчение. Бледность была только лунным светом. Но мгновение спустя она заметила искаженную фигуру девушки с животом, похожим на живот огромного паука.
Что он с ней сделал? Это был какой-то алхимический эксперимент?
— Я не прячу твою придворную среди моих припарок, — сказал Равус, понизив голос. — Но пойдем выпьем чаю, и я посмотрю, что смогу вспомнить.
Он уже налил себе чашку, поняла она, когда он снова наполнил ее. Затем он снял наперсток с одной из своих полок и наполнил его чаем из того же дымящегося чайника.
— Здесь тоже есть печенье, если Вал не съела его.
Вал. Валери. Так звали девушку. Теперь она вспомнила. С волосами, как медный пенни.
Равус поставил на стол тарелку и чашку, которую перевернул, чтобы получился табурет размером со спрайта. Люти сидела, держа наперсток так, как можно держать ведро. Запах, донесшийся до ее носа, был восхитительной смесью цветов бузины и крапивы. Печенье, сложенное на тарелке, казалось, было усыпано розмарином. Но Люси не могла удержаться от нервного взгляда в сторону чердака.
— Этайн ушла, — сказала она, пытаясь сосредоточиться на своей миссии.
Равус кивнул.
— Ушла в гневе, не так ли?
— Да, и Кайя хочет ее вернуть. — Люти сделала глоток чая. — Она думает, что Ройбену грустно.
Равус усмехнулся, показывая слишком длинные клыки.
— Грозному повелителю термитов-то? Я никогда не представлял себе его таким обыкновенным.
Люти понимающе загудела. Иногда казалось, что когда Кайя говорила о Ройбене, она приписывала тонкие эмоции красивому убийце, любящему убивать.
— Но вы знаете, где она?
— Я знаю, вообще-то, — ответил он. — Этайн пришла к моей подруге за зельем, чтобы изменить прическу. Она не хотела зачаровывать ее, потому что собиралась в Верховный двор, где, скорее всего, видят сквозь любую магию. И серебро такое отчетливое. В конце концов, то же самое серебро, что и у него.
— Верховный двор? — пискнула Люти. Ей это не понравилось, ни капельки.
— Никто не хочет бросаться служить низшему двору, — мягко заметил Равус.
Люти безутешно допила чай. Верховный двор Эльфхейма, где правил Верховный Король Элдред, собирал низшие дворы со времен королевы Мэб. Говорили, что они заставляли клясться не самим королевским особам, а короне, которая никогда не ломалась. До сих пор они не двинулись на Ройбена, но она была уверена, что они очень хотели бы, чтобы он присягнул на верность Верховному двору и, таким образом, принес большой кусок восточного побережья в их лоно. Они были страшными.
А это означало, что Люти придется перелететь через море на острова Эльфхейма. Она ненавидела летать на большие расстояния, особенно над водой. Когда ее крылья уставали, ей некуда было приземлиться, и птицы и рыбы часто думали, что она будет вкусной закуской, пока она не показала им обратное. Но это было препятствием — у всех заданий были препятствия. Она могла преодолеть их, она была уверена в этом.
На лестнице послышался скрип. Девушка — нет, теперь уже женщина, с теми же волосами цвета медного пенни, которые помнила Люти, — спускалась вниз в чем-то похожем на безразмерную рубашку, натянутую на ее огромный живот, и пушистых тапочках.
— Есть кто? — спросила Вал.
— Я лучше пойду, — пропищала Люти. Кайе не понравится, что случилось с ее подругой.
— Мы тебя разбудили? — спросил Равус Вал с теплой улыбкой. Конечно, он не стал бы так смотреть на нее, если бы был причиной ее страданий.
Женщина покачала головой и зевнула. Одна рука потянулась к животу.
— Изжога.
И что-то в этом жесте заставило Люти наконец понять, что не так с Валери. И совсем не ошиблась. Она была беременна.
Фейри не дано размножаться легко и просто, на она смертная. И хотя Люти и раньше видела беременных смертных женщин, было что-то шокирующее в мысли, что смертная носит ребенка фейри. Но все равно было неловко, что она думала обо всем этом по отношению к Равусу.
Люти сбежала.
На Рыбацкой пристани она смотрела на воду, успокаивая себя. Ее поиски идут хорошо, подумала она. Как только она доберется до Эльфхейма, будет нетрудно найти Этайн в Верховном дворе, и тогда, что бы она ни сказала, Люти сможет вернуться. Работа будет завершена! На самом деле, это была даже не такая уж трудная работа. Она могла бы справиться и с худшим. С этой счастливой мыслью она пробралась в магазин «все по доллару», где стащила пластиковое седло для игрушечной лошадки и клубок пряжи. Потом она разбудила чайку. Та тут же щелкнула клювом в ее сторону. Отпрыгнув назад, Люти подняла руки и заговорила на языке птиц.
— Выполняй мои приказания. Неси меня на своей спине и лети, куда я скажу.
Чайка перестала нападать, и Люти бросила ей на спину свою импровизированную упряжь.
Она вполне справится с этой работой! Все шло просто отлично.
Чайка с громким криком устремилась к звездам. На ее спине путешествие было быстрым и уверенным, унося Люти прочь от огней и металлической вони Манхэттена, над волнами. Вскоре она заметила три острова — Инсмир, Инсмур и Инсвил — окутанные туманом, их холмы и долины были изумрудно-зелеными, чего никогда не встретишь в мире смертных. Несмотря на это, ее сердце слегка подпрыгнуло. Это было место только для народца, густое и тяжелое от чар. Когда чайка подлетела ближе, даже от запаха воздуха у Люти закружилась голова. Это было чувство, которое она испытывала только при дворе Силариал. Чувство возвращения домой.
Чайка приземлилась на одну из черных скал недалеко от берега. Люти слезла с ее спины, отвязала седло и отмахнулась от птицы. Она растерянно огляделась, словно не понимая, как она здесь очутилась, а затем принялась чистить свои перья.
— Глупышка, — сказала Люти, ласково поглаживая ее по голове.
Оттуда Люти направилась к дворцу, остановившись только для того, чтобы сесть на ветку дерева и переодеться в красно-золотое бальное платье Барби без бретелек, которое придавало ей форму колокольчика.
Стражники останавливали тех, кто приближался к возвышающемуся над ними зданию, но, как обычно, никто не обращал внимания на Люти. Как спрайт, она пролетела прямо над головами охранников. Они обращали на нее так же мало внимания, как смертный на молниеносного жука.
Внутри пустого зала кипела жизнь. В тот вечер, похоже, не было никакого веселья, и вместо этого придворные сидели по периметру комнаты, некоторые оторвались от групп. Люти поискала глазами других спрайтов и нашла их кучку среди особенно толстого узла свисающих корней. Они были одеты в причудливые маленькие платья из лепестков и лоскутков бархата, прекрасно освещенные сиянием их тел. Люти вдруг осознала, что на ней платье куклы, даже если оно очень красивое. Она не была уверена, чувствует ли себя провинциалкой или очень современной.
— Хм, привет, — поздоровалась Люти.
Один из спрайтов — мальчик — отошел от остальных. Он посмотрел на нее с некоторым презрением, и она ответила ему таким же надменным взглядом.
—Ты не из Верховного двора, — заключил он. — Откуда ты родом?
— К западу отсюда, — сказала она ему. — К востоку оттуда. Я ищу придворную леди. — Люти не была особенно искусна в гламуре, но она могла нарисовать образ в воздухе. Она провела рукой в пространство между ними, и перед ней возникла картина Этайн, Этайн с темными волосами. Она задержалась на мгновение, а затем растворилась в мерцании.
Мальчик нахмурился.
— И по какой причине я должен тебе помогать?
— Это просто. — Люти порылась в рюкзаке и достала кофейное зернышко в шоколаде. — Я продам тебе редкое лакомство из мира смертных, которое понравится твоему языку и будет работать над твоей кровью, наполняя ее радостью.
Он посмотрел скептически, но через мгновение потянулся за зернышком.
— Я совершу эту сделку, чудная. Придворная известна как Этна, одна из дам принцессы Эловин. Она принадлежит к кругу жаворонков, которые больше всего на свете любят музыку и искусство. Ищи женщину с золотистой кожей, и ты найдешь Этну рядом. Я бы распробовал вон ту группу. — Он показал пальцем. — Там, где Эдир собирается опозориться из-за своей плохой игры.
Люти прищурилась. Затем она кивнула, довольная собой. Еще одно препятствие преодолено! И все из-за ее хорошего планирования.
Спрайт-мальчик прикусил край шоколадного боба. Когда она улетела, то увидела, что вокруг него собралось еще больше спрайтов, которые хотели попробовать диковинку. Один выглядел немного растерянным, явно пробив шоколадный слой и попав в саму фасоль.
Она обнаружила Этайн рядом с тем местом, куда указал мальчик, наливающую себе бокал сиреневого вина рядом с тем местом, где читали стихи. Ее крашеные черные волосы были собраны в пучки. На ней было бледно-голубое утреннее платье с розовой пылью по краям.
— Прошу прощения, — сказала Люти, паря в воздухе перед ней.
Этайн удивленно посмотрела на Люти, но не узнала ее. Вероятно, она не привыкла, чтобы к ней обращался спрайт.
— Ну что? — сказала она совсем не ободряюще.
— Я из Двора термитов, прислана сюда супругой вашего брата. Кайя хочет встретиться с вами. — Люти надеялась, что это прозвучало достаточно официально. Это была определенно более длинная фраза, чем те, которые она обычно произносила.
— Здесь меня никто не знает, — голос Этайн упал до хриплого шепота. — И я не хочу, чтобы меня узнали.
— Может быть, мы могли бы поговорить наедине. — Люти не хотела, чтобы она уходила. В конце концов, она была на пороге своей первой успешной миссии.
Этайн посмотрела на других придворных дам и принцессу Эловин.
— Полагаю, да, — сказала она, как будто понимая, что спор с Люти в центре огромного дома приведет к той сцене, которую она пыталась избежать. — Следуй за мной.
Этайн провела ее в холл, потом в соседнюю комнату-гостиную, наполненную запахом земли и цветов.
— Так тебя послала Кайя?
Люти кивнула.
— Да, она хочет поговорить. Она хочет, чтобы вы помирились с Лордом Ройбеном.
— Лорд Ройбен, — усмехнулась Этайн, превратив его титул в средоточие своего презрения. Люти затрепетала от удивления, гадая, не будет ли она настолько глупа, чтобы сказать что-то подобное его дальнему родственнику. Немногие бы надеялись пережить это.
— Вы все еще злитесь на своего брата, — пришла к выводу Люти и тут же пожалела об этом, когда Этайн повернулась к ней.
— Если бы он только отбросил свою гордость, — сказала Этайн. — Я знаю, что он был зол. Неблагой двор плохо обращался с ним. Но он и Силариал могли бы объединить дворы без какого-либо кровопролития.
Люти посмотрела на нее с недоумением, но ведь она многое понимает в политике. Как не понимала смысла воображать, как же все могло бы сложиться, случись все по-другому.
— Вы встретитесь с Кайей? Только для того, чтобы поговорить.
Этайн покачала головой.
— Нет. Ее приезд сюда просто привлечет внимание — и без всякой цели. Я не собираюсь больше видеть своего брата.
— Она все равно может прийти, — предупредила Люти. — Если вы выберете время и место…
— Скажи ей, чтобы она не приходила, — сказала Этайн, повышая голос. — Скажи ей, что я ее не увижу, что бы она ни говорила и кому бы ни говорила.
Люти вздохнула. Это был не тот успех, который принес бы ей медали и похвалы, а также доверие к важным задачам в будущем. Она нашла Этайн и получила ответ, но это был не желанный ответ.
— Да, — кивнула Люти, опустив крылья. — Я так и сделаю.
Этайн вышла из гостиной, не оглядываясь. Через мгновение Люти решила последовать за ней. Ей нужно было найти другую морскую птицу, чтобы вернуться домой. Но, может быть, сначала она съест немного овсяных лепешек и посплетничает со спрайтами, которых она встретила. Это заставит ее чувствовать себя лучше и укрепит ее для путешествия. И если это заставило Этайн немного нервничать, что она все еще была рядом, что ж, это могло бы немного ее удовлетворить.
С этими мыслями, проходящими через ее сознание, она вылетела из салона. Она двигалась достаточно быстро, чтобы не заметить мужчину.
По крайней мере, пока его руки в перчатках сомкнулись вокруг нее. Люти закричала своим тоненьким голоском. Она сопротивлялась, кусалась и брыкалась, но это только заставило его сжать ее еще крепче.
— Достал тебя. — Он носил корону на лбу и хмурился. — Ты должна быть польщена. Не каждый может быть пленником старшего принца Эльфхейма. И ты поможешь нам получить корону моего отца.
Эти зловещие слова заставили Люти бороться еще сильнее. Он бросил на нее удивленный взгляд, а затем бросил ее в мешок, крепко затянув. От ткани исходил странный запах.
Через несколько минут Люти уже спала.
***
Она проснулась в клетке, сделанной из чистого золота. Она имела форму птичьей клетки, но прутья были намного уже, и вещи внутри явно предназначались для спрайта. Она лежала на подушке. Рядом с ней лежали половинка сливы и миниатюрный стеклянный бокал с разбавленным водой вином.
Она подошла к краю и посмотрела вниз. Клетка висела в углу комнаты, остальная часть которой, казалось, была заполнена гуляками. Ясно, что вечеринка продолжается.
Люти пришлось выбираться из клетки. Сейчас было хорошее время, когда было так много шума, который не привлек бы внимание к ее действиям. На двери была защелка, туго закрученная толстой проволокой. Она принялась за работу, просунув руку сквозь прутья решетки и надавив на нее изо всех сил.
— Смотри, — сказал женский голос. — Спрайт проснулась. Зачем она нужна твоему брату?
Снаружи клетки стояли двое фейри: одна из Подводного мира, с характерными перепончатыми ушами и странной прозрачностью зубов. Другой, очевидно, был связан с принцем, который захватил ее в плен. Люти могла бы догадаться и без слов девушки. У него были такие же черты лица, распущенные чернильные волосы и усмешка, которая могла соперничать с усмешкой его брата.
— Держу пари, разврат, — сказал молодой принц. — Ему быстро становится скучно.
Девушка брезгливо сморщила нос.
— Выпустите меня, — сказала Люти, не питая особой надежды надежды. — Пожалуйста.
Девушка звонко рассмеялась, но парень подошел ближе. В его глазах блеснуло что-то, что Люти не понравилось.
— Мы все заперты в клетках, маленькая фея, — сказал он ей. — Как я могу освободить тебя, когда сам не свободен?
— Убирайся отсюда, Кардан.
Люти подняла глаза и увидела, что в комнату вошел старший принц, тот самый, что захватил ее в плен. Юноша-принц Кардан — предположила она — и девушка отступили. Он взял со стола бутылку вина, и они направились к лестнице.
Люти с сожалением смотрела им вслед, пока ее клетку снимали с крючка.
— Наконец-то проснулась, — сказал он. — Позволь же мне представиться. Ты можешь обращаться ко мне как лорд Балекин, или, если хочешь, милорд.
— Да, милорд, — ответила Люти, привыкшая к аристократии и ее любви к пышности и церемониям.
— Теперь ты назовешь мне свое имя, — велел он. Без перчаток костяшки его пальцев, казалось, были усеяны шипами. Шипами, которые окружали его запястья, исчезая под одеждой.
— Люти — ответила она.
— Еще один кусочек, — сказал он ей, хотя вряд ли мог ожидать, что она отдаст ему все имя целиком.
Когда она не ответила, он вынес всю клетку из комнаты, раскачивая ее так, что вино пролилось, кубок разбился, а слива полетела, как валун. Люти прижалась к прутьям, глядя на все комнаты, через которые они проходили.
Оказалось, что искать было ужасно, и что она была ужасна в поиске. Вечеринка продолжалась, люди пили и пели, в разных состояниях обнаженности. Наконец лорд Балекин подошел к двери и прошел в кабинет, где тяжело поставил клетку на стол.
— А теперь признай, что ты из Двора термитов, — сказал он.
Люти была поражена.
— Как вы…
— У меня есть шпионы, — сказал он. — Они подслушали, что ты ищешь придворную. Этна? Не так ли? Раньше я никогда не обращал на нее особого внимания, но теперь обратил. В частности, я заметил, что корни ее волос потрясающе серебряные.
Сердце Люти бешено колотилось в груди. Миссия должна была пройти совсем не так. Она думала о том, что произойдет, если ей не удастся завершить работу — если она не сможет найти Этайн и ей придется вернуться домой с позором. Но она никогда не думала о причинении вреда.
— Чего вы хотите? — спросила Люти.
— Просто подтверждение того, что я был прав. И теперь у меня оно есть. — Он самодовольно улыбнулся. — Она уже едет сюда. Я думаю, что нам троим будет что обсудить.
Люти кипела от злости в своей клетке. Она пнула сливу, но та отскочила назад, и ей пришлось отпрыгнуть в сторону.
Лорд Балекин велел слугам принести поднос с вином и инжиром. Он позвал другого слугу, чтобы тот привел ему Этну из круга его сестры, которая должна была появиться с минуты на минуту.
Когда она пришла, то выглядела не в своей тарелке. На ней было то же самое платье, что и раньше, но поверх него был накинут плащ, который она отмахнулась от попытки слуги взять его.
— Милорд, — сказала она, присев в реверансе. — Ваше приглашение было очень любезным. И ваши посланцы были очень настойчивы, но…
Она прикусила язык, заметив клетку с Люти в ней.
— Ты. Что ты здесь делаешь?
— Когда-то тебя звали Этайн из Двора цветов, не так ли? — спросил лорд Балекин, игнорируя ее вопрос к Люти.
— Давным-давно, — сухо ответила она.
— Значит, ты действительно его сестра. — Балекин усмехнулся медленной злобной улыбкой, которая означала, что должно произойти что-то действительно плохое.
— Мы отдалились друг от друга, — сказала Этайн. — В последний раз, когда я видела своего брата, мы сражались на мечах.
Балекин перевел взгляд на Люти.
— Верно, — подтвердила она. — Все верно. Она его ненавидит.
— А, — сказал Балекин. — Но она все равно пригласит его сюда. Видите ли, принц Даин займет мое законное место наследника моего отца. Он работал над этой целью, чтобы Верховный Король Элдред доверял только ему. Вы знаете, что принцесса Эловин в некотором смысле была вытеснена из линии наследования.
— Принцесса Эловин не любит играть в политику, — произнесла Этайн.
— А я люблю! — Крикнул лорд Балекин, и она нервно отступила назад. Он утешительно поднял руки. — И если могущественный Повелитель Двора термитов согласится присоединиться к Верховному двору, я смогу доказать своему отцу, что достоин быть его наследником.
— Если ты веришь, что я могу заставить своего брата сделать что-нибудь, то сильно ошибаешься. — Этайн вздохнула. — Он может прийти сюда ради меня, но не склонит голову ради своей возлюбленной. Ни ради нее, ни ради меня, ни ради людей, которых он когда-то любил больше всего на свете.
О, это все ее вина, подумала Люти. Если Ройбен придет и заключит невыгодную сделку ради Этайн, то только из-за нее. Из-за ее неудачи. Вернувшись в мастерскую Равуса, Люти забеспокоилась, что Ройбен был красивым убийцей без сердца, любящим убивать. Теперь она надеялась, что это правда. Если бы у него было сердце, он попал бы в большие неприятности.
— Напиши и пригласи его, — настаивал Балекин. Он взял листок бумаги и положил его на стол рядом с чернильницей и пером, кончик которого мгновенно стал заточенным.
— Да, и тогда я доставлю сообщение! — крикнула Люти. Возможно, если они пошлют ее с ним, она сможет пойти к Кайе. У Кайи должен быть план.
Балекин покачал головой.
— Ты останешься в своей клетке и расскажешь мне все, что сможешь, о Дворе термитов. Как только леди Этайн составит свою корреспонденцию.
Этайн смотрела на ручку так, словно это была змея, которая в любой момент могла наброситься на нее и укусить.
— Я не буду ему писать. И ваша сестра не хотела бы, чтобы с одной из ее дам так плохо обращались.
— Я старший принц Эльфхейма и буду делать с тобой все, что захочу, — отрезал принц Балекин. — И если Эловин это не нравится, тем более жаль.
— Позвольте мне, — сказала Люти.
Он повернулся, сердито зыркнув на нее.
— Ты ведь нетерпеливая малышка, не так ли?
— Да! — Сказала Люти. — Очень. У меня была важная миссия — организовать встречу. А теперь будет новая — назначить встречу.
При этих словах Балекин запрокинул голову и рассмеялся.
— Полагаю, не так уж плохо, что у тебя есть свои приоритеты, тем более что они не противоречат моим.
— Не делай этого, — предупредила Этайн, но Люти проигнорировала ее.
Балекин раскрутил проволоку на ее клетке. Люти подумала, не попытаться ли ей сбежать. Он мог бы схватить ее, но если бы промахнулся, ее было бы очень трудно поймать, как только она взлетит. Она может оказаться за окном, а потом и вовсе вдали от Эльфхейма.
Но если она оставит Этайн, то Балекин заставит ее написать Ройбену. И он, возможно, сумеет доставить сообщение туда быстрее, чем Люти полетит. И это было бы не очень хорошо, если бы вы сделали все хуже для всех тех, кому вы должны были помочь. Люти со вздохом застыла на месте, а Балекин достал сливу, вытер пролитое вино и сливовый сок и положил письменные принадлежности на пол клетки.
Кайя была умна. Теперь Люти тоже должна быть умной.
Она начала писать:
Кайя,
Замечательная новость! Все будут рады услышать, что я нашла Этайн при дворе Эльфхейма. Все что было нужно — это спросить. Ройбен должен прийти и встретиться с ней. Прекращение вражды между ними кажется возможным. Пусть он придет, как только сможет. Очевидно, он очень занят. И все же он должен прийти. Чем скорее, тем лучше. Один. Иди и скажи ему, как только сможешь. Каждый день — это еще один день без их разговора.
Искренне,
Люти
Когда она закончила писать, Балекин вынул записку из клетки. Он фыркнул, перечитывая письмо.
— Слишком много текста, не так ли? — спросил он.
Люти бросила на него свой лучший пустой взгляд, и он покачал головой.
— Так будет, — сказал он наконец. — Пока он не придет. Если не придет, то страдать будешь ты. Ты понимаешь?
Она кивнула, разрываясь между облегчением и новой тревогой.
— Ты останешься здесь, — сказал Балекин Этайн. — Едва ли ты первая из Двора жаворонков проскользнула во Двор граклов, чтобы немного развлечься. Давай, веселись. Пей. Утопи свои печали.
Этайн бросила на него возмущенный взгляд, но позволила проводить себя. Люти осталась одна в клетке. Она вытащила мокрую подушку из клетки и бросилась на нее. Она пыталась рассматривать это как еще одно препятствие для успешного завершения задания, но это не сработало. Она была слишком взволнована. Поймет ли Кайя ее послание? Кайя была умна, но вспомнит ли она об этом сейчас? Трудно было думать о чем-то другом.
Время шло. Заколдованные смертные слуги приходили, чтобы сначала повесить ее клетку в зале, а затем запихивали к ней объедки от любой еды, которую подавали в другом месте. Кусочки жира и хрящей. Твердые части сыра. Сморщенный виноград. Люти съела их и выпила застоявшуюся теплую воду. Кто знает, когда они могут забыть о ней насовсем.
Она видела, как молодой принц Кардан спорил с девушкой из Подводного.
— Предательница. Не будь уверена в том, что тебя не предадут в ответ, — сказал он ей. — И не думай, что это не доставит мне удовольствия. Может быть, больше удовольствия, чем твоя компания в прошлом.
Когда девушка ушла, он заметил, что Люти смотрит на него.
— Знаешь, что мой брат обычно делает со спрайтами? Он ловит их под стеклом, чтобы использовать в качестве огней, пока они не умрут. Стало быть, это все, на что они годятся.
Люти прижалась к решетке на противоположной стороне клетки.
— Он не будет Верховным Королем, — сказала она, потому что это все, чего хотел Балекин.
Принц Кардан рассмеялся.
— Ты думаешь, Даин будет лучше? Или я, которому предсказали стать чудовищем?
Люти стояла, прижавшись к решетке, пока он не ушел. Ненавидя Верховный двор и всех его членов.
В другой раз она увидела, что Этайн шатается, слишком больная от выпивки, чтобы стоять, ее тело ударилось о стену, когда она проходила мимо. Люти окликнула ее, но она, казалось, не слышала.
Затем один из слуг снял с крючка клетку Люти и привел ее в гостиную, где сидел Лорд Ройбен и пил чай. Он был одет во все черное, его блестящие волосы каскадом рассыпались по плечам, как ртуть из разбитого термометра. Рядом стоял Балекин, рядом с ним Этайн. Она выглядела усталой, одетая в платье, расшитое лавандовыми стеблями. Ее волосы были серебряными и короткими.
У Люти упало сердце. Это была не Кайя. Кайя пришла не для того, чтобы спасти ее.
— Люти, — сказал Ройбен, заглядывая в ее клетку своими холодными серыми глазами. — Я получил твое сообщение.
Люти мрачно кивнула. Он пришел, как только смог, как она и сказала, но понятия не имел, во что ввязывается. Тем не менее, она не могла сожалеть, когда он начал разматывать застежку на ее клетке. Она предпочла бы больше не быть пленницей.
— Что ты делаешь? — спросил его Балекин, подходя ближе.
Однако Ройбен не стал прекращать разматывать проволоку, и через мгновение Люти была свободна, взлетая так высоко, как только могла, цепляясь за декоративную лепнину на потолке. Она не хотела быть на расстоянии вытянутой руки от Балекина или его жутких слуг.
Или любого из них, если уж на то пошло.
— Я освободил ее, — мягко ответил Ройбен. — А что еще, по-твоему, я мог бы сделать, раз она моя подданная? Тебе не следовало держать ее в таком состоянии.
Балекин уставился на него. Возможно, он думал, что спрайт будет не достойна внимания Ройбена. Возможно, кровожадная репутация Ройбена давала принцу какие-то основания полагать, что властителя Двора термитов позабавит жестокость.
Ройбен продолжал:
— Это чудесно — иметь возможность снова увидеть свою сестру. Но я хотел бы поговорить с ней наедине.
Балекин кивнул с полуулыбкой, что это было частью его плана. Он ободряюще подтолкнул Этайн к Ройбену.
— Я надеюсь, что, каков бы ни был исход, ты примешь присягу на верность Верховному двору. Я уверен, что Этайн расскажет много хорошего о времени, проведенном здесь. Видишь ли, она уже дала клятву.
Люти вздрогнула. Она не подумала об этом, хотя было очевидно, что при Верховном дворе, как придворная в близком окружении принцессы, Этайн была бы вынуждена дать клятву верности. Но это означало, что Ройбен не имел права защищать ее, даже если бы знал, что она в опасности.
— Понимаю, — сказал Ройбен.
Балекин вышел, закрыв за собой дверь. Люти была уверена, что он каким-то образом шпионил, но она понятия не имела, как, и не хотела рисковать быть схваченной снова, если бы стала расследовать.
— Ты же не хотел, чтобы мы пришли, правда? — Спросил ее Ройбен, когда Балекин ушел. — Ты считаешь себя несчастной. Полагаю, ты делаешь это для него?"
— В некотором роде, — ответила Этайн. Люти подумала, что это, вероятно, означает, что у нее нет выбора.
— Сядь рядом со мной, — сказал Ройбен. — Скажи мне, что я могу сделать, чтобы исправить наши отношения.
— Ты уничтожил все, что я любила, — резко ответила ему Этайн. — Без Силариал не стало двора Цветов. Талатайн погиб, и что хуже всего, ты был неузнаваем в своей жестокости. Я думала, что знаю тебя, но это не так. И я не уверена, что знала Силариал.
— Ты не захочешь этого слышать, — сказал Ройбен. — Но когда-то я чувствовал то же самое. Когда я понял, что она знала, что именно она посылала меня терпеть, что она не заботилась достаточно...
— Но она не могла знать! — Запротестовала Этайн.
— Так и было. — Ройбен тяжело вздохнул. — Во-первых, они были сестрами, похожими друг на друга. Мне нравится верить, что это задело связь в пользу отказа от меня. Но она получила Нефамаэля в придачу, и его преданность была сильнее, чем их совместное притворство. И он гораздо лучше плел интриги. Вместе с ним она уничтожила Неблагой двор. Если бы Кайя не отравила его, я думаю, он передал бы все это своей любовнице. У нее почти были оба двора.
Этайн сжала губы в тонкую линию.
Ты мог бы передать. Ты мог бы склонить голову и подарить ей Неблагой двор, как самый большой драгоценный камень в ее короне. Она бы сделала тебя своим супругом. Возможно, вы даже могли бы пожениться и править вместе.
В уголках глаз Ройбена появились морщинки.
— Однажды ты так и сказала. Но трудно быть любимым только за приданое.
— Не шути так! — Воскликнула Этайн.
— Тогда позволь мне быть настолько откровенным, насколько я могу. Я любил другую. Я люблю другую. Ты меня понимаешь? Ты обвиняешь меня не только в гордости или гневе, но и во всем остальном, хотя я чувствовал это в полной мере. Я бы не стал супругом Силариал, если бы отдал ей Неблагой двор. Ни за что, если я склоню голову и смирюсь. Ни за что, если она будет умолять меня.
Это поразило Этайн. Она посмотрела на Ройбена так, словно он снова был совершенно непознаваем.
— Но ты же не имеешь в виду…
— Именно это я имею в виду. Я люблю Кайю всем сердцем. И независимо от того, хорошо ты об этом думаешь или плохо, это самая настоящая правда, которую я когда-либо говорил. Силариал не была той, за кого ты ее принимала, и ты злишься на меня за то, что узнала об этом. Единственное хорошее, что я мог бы сделать, склонив перед ней голову, это позволить тебе держать глаза закрытыми.
Люти ожидала, что Этайн будет возражать, но она этого не сделала.
— Я сделал тебе больно, — сказал он. — В поединке. Но ты ведь не поэтому злишься, правда? Чего ты не можешь мне простить, так это смерти Силариал.
— Ты хочешь напомнить мне, что это я ее убила, — сказала Этайн. — Как будто я могу забыть…
— Я ничего не хочу тебе напоминать. Я не намеревался искать тебя. Это Кайя не может оставить все в покое.
Люти подумала, что более правдивых слов никогда не произносили.
— И все же ты говоришь, что любишь ее! — Запротестовала Этайн.
— Да, я люблю Кайю. А еще я ее знаю. — Ройбен слабо улыбнулся. — Как я знаю и люблю тебя.
— Ты сердишься на меня? — спросила Этайн очень тихим голосом. — За то, что навсегда забрала Силариал?
Он покачал головой, закрыв глаза, как будто не мог смотреть на нее, пока говорил.
— Я был рад, что избавлен от выбора, который сделала ты.
Какое-то время они просто сидели молча. Через некоторое время Этайн потянулась к его руке, и он позволил ей взять ее, а затем прижал их сжатые пальцы к своему сердцу.
Наконец, он сказал:
— Итак, сестра. Что я должен здесь делать? Теперь это твой народ.
— Я знаю, что ты скажешь, склонив голову, — сказала Этайн. — Даже если это ради меня. Пусть так же не повторяется то, что прошло.
— А что будет, если я не поклянусь в верности Верховному двору? — спросил он. — Позволь мне уточнить: что они сделают с тобой?
— Не знаю, — ответила Этайн так тихо, что Люти поняла слова скорее по движению губ, чем по чему-либо еще. Ройбен отпустил ее руку и встал. — Лорд Балекин, — позвал он. — Я поговорил с сестрой. Теперь давай перейдем к сути дела. Выйди. Я готов заключить сделку.
Это заняло мгновение, но двери открылись, и Балекин шагнул внутрь. Он пытался выглядеть уверенным, но что-то в его поведении показывало, что он был обеспокоен. Так и должно быть. Люти видела, как сражался Ройбен. Он пришел один, как и сказала она ему в своей дурацкой записке, но она видела, как он прирезал больше охранников, чем состоит у Балекина на службе.
Конечно, убийство старшего принца Эльфхейма, вероятно, означало бы войну.
— Итак, — сказал Балекин. — Какую сделку ты предлагаешь?
— Ах, ты хочешь сыграть в эту игру. Я скажу, что хочу забрать свою сестру домой. Ты напомнишь мне, что ее место здесь, что ты принц.
