2020-06-29
95
Причины
До XVII века русские Великие Князья и Цари осуществляли «симфонию» или согласие властей, по модели ее осуществления византийскими императорами: православие признавалось государственной религией и активно поддерживалось государственной властью.
К несчастью, эта симфония в царствование Алексея Михайловича в XVII веке стала нарушаться.
Против этого нарушения, «как необъятного зла для русского государства, вступил в борьбу Святейший Патриарх Никон, сделавшись, благодаря ей, для нас величайшим защитником симфонии властей».[481]
Протестовал Патриарх Никон и против частичной секуляризации Монастырским приказом церковного имущества.
Хотя секуляризация, произведенная Монастырским Приказом в XVII веке, была частичной, тем не менее, Патриарх Никон свидетельствовал о ней как наносящей огромный вред всему государству.
И это понятно, ибо в «Уложении» 1649 г. была проведена мысль, по которой государство может обращать в свою собственность имущество, которое принадлежит церковным властям и учреждениям.
Патриарх Никон в том же своем протесте указывал, что захват государством церковной собственности влечет за собой страшные наказания от Бога.
Патриарх Никон приводил в пример Царя Израильского Ахава, который не много взял из того, что ему не принадлежало, но гнев Божий пал на весь Израиль. Царь Ахав жил во времена пророка Господня Божьего Илии, был идолопоклонником, за что Господь поразил Израиль засухой. Но, когда Ахав по наущению жены присвоил чужое имущество, терпению Господа пришел конец, - напоминает архиепископ Серафим (Соболев).
Указывал Патриарх Никон и на те несчастья, которые случились в России за частичную секуляризацию церковного имущества, - жертвы чумы 1654-1655 г.: гибель от чумы бояр, оставленных Царем в Москве во главе с князем Пронским; страшное поражение Василия Шереметьева и князя Ивана Хованскаго в военных сражениях.
В предчувствии несравненно больших несчастий, ожидавших Россию за отнятие церковного имущества и за подчинение церковной власти государственной, Патриарх Никон не мог не обратить внимания Царя Алексея Михайловича на свое страшное в тонком сне пророческое видение, бывшее ему в 1661 г. в монастыре Нового Иерусалима: святой Петр, митрополит Московский, явился Патриарху Никону и повелел предупредить царя Алексия Михайловича, что Богу не угодны посягательства последнего на церковное имущество и восприятие на себя (узурпация) архиерейского суда. Святитель пророчествовал о страшном наказании Божьем за поступки Царя, которое разразится над царскою властью (домом Романовых) в России. Знак этого наказания в виде необычайного огненного пламени, поглотившего царский дворец, был показан Патриарху Никону сквозь стену Московского Успенского собора.
История начала XX в. засвидетельствовала исполнение этого пророчества.
Патриарх Никон в 25-ом вопросе-ответе Стрешнева- Лигарида в своем труде «Возражение, или Разорение…»[482] пишет: «Взыде Сусаким царь египецкии на Иерусалим взяти сокровища святыя церкви, и порази его Господь. Взыде Сенахирим царь асирийскии взяти святая, и поругася святому Сиону, и порази ангел 185 тысящ. Взят Навуходоносор царь вавилонский сосуды от святыя церкви, от царства изгнася и со зверми седмь лет пасяся. Взят Валтасар царь вавилонский святыя сосуды в свою потребу, в ту нощь смертию умре, и царство вавилонское скончася. Взыде Антиох царь на Иерусалим взяти церковное богатство, лютою смертию скончася, сам о себе свидетелствова, яко того ради умре. Взят Ахаз царь казну церковную и отдаде асирийскому царю, и не бысть во благо, но паче гнев Божий умножи на ся. Сказа финикийский воевода асирийскому царю о богатстве церьковном, лютою язвою поражен. Дерзну Менелай церковное богатство взяти, жив червми снеден, умре. Филопатор царь антиохийский вниде в церковь, люто поражен, скончался».
Святейший Патриарх Никон считал церковное имущество не патриаршим, не монастырским, но Божьим: «Не суть наше достояние, но Божие»,- говорит он в опровержение слов Одоевского, который в уложении назвал вотчины церковные «патриаршими, митрополичьими».[483]
Известно, что инок Филофей в XV веке говорит о Священном Ромейском царстве, воплотившемся в третьем Риме, - «царстве нашего государя». Упрощенно это прозорливое видение инока Филофея формулируется как «Москва- Третий Рим, а четвертому не быти».
Когда инок Филофей говорит «два Рима пали», то имеется в виду крушение древней Римской империи в V в. и гибель Византийского царства в 1453 г., хотя исходной посылкой его аргументации является гибель всех христианских царств: «Да внемли Господа ради, в которую звезду стали христианская царства, еже ныне вси попрани от неверных», «вся христианская царства приидоша в конец». В Русском хронографе (гл. 208, «О взятии Царьграда») дано подтверждение-разъяснение, что покоренными благочестивыми царствами называются Греческое, Сербское, Боснийское, Албанское «и инии мнози». [484]
О гибели царства Филофей говорит особо: «Девятьдесят лет, како Греческое царство разорися и не созиждется, сия вся случится грех ради наших, понеже они предиша православную греческую веру в латынство». Следовательно, падение второго Рима - это факт не социально-политической или военно-политической истории, но факт метафизической, религиозной и церковной жизни - забвение, предательство веры (Ферраро -Флорентийский собор), разорение, падение империи – это уже следствие - производный факт. Вспоминаем фильм настоятеля московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона «Падение империи», который ярко, зримо, убедительно доказывает ту же мысль.
Не крушение древней Римской империи под ударами варваров, а отпадение от православной веры латинян явились причиной гибели и первого Рима, и второго (Константинополя), о чем говорят «Слово на латыню», «Русский хронограф» и «Никоновская летопись».
Отказывая Священной Римской империи быть носительницей имени и функций «недвижимого Ромейского царства», Филофей свидетельствует о его существовании, «пребывании»: «Аще убо великаго Рима стены и столпове и трекровныя полаты не пленены, но душа их от диавола пленены быша опреснок ради. Аще убо Агарины внуци Гречское царство приаша, но веры не повредиша, ниже насильствуют греком от веры отступати. Инако же Ромейское царство неразрушимо, яко Господь в Римскую власть написался». Как считает Филофей, Ромейское царство — духовное христианское царство, возникшее, или «империя, имеющая тот же возраст, что и Христос».[485]
Афористично и знаменательно выражение прозорливого старца Филофея: «отпадение от веры «опреснок ради», т.е. ради материальных благ (к которым мы безуспешно стремимся многие века!- Н.К.).
Так и сегодня отбрасывается, как не заслуживающая даже рассмотрения великая русская идея, поддержанная Святейшим Патриархом Никоном: «Москва- Третий Рим», за которую он расплатился своей жизнью… Известно, что на Патриарха Никона произвело большое впечатление прозорливое высказывание инока Филофея, жившего более чем за сто лет до Святейшего.
Божественное предназначение Руси стать последней хранительницей полноты Истины, приняв эстафету от апостолов Христовых и от Византии, было для Патриарха Никона очевидным, и он определил свой первосвятительский долг как необходимость понести эту эстафету неповрежденной дальше. Долг этот он выполнил так успешно, как этого не мог бы сделать никто другой.
Как известно, условием своего избрания Патриархом в 1652 году Патриарх Никон ставил обет царя, духовенства, бояр и народа «слушаться как главного архипастыря и отца», т.е. уважать права Патриарха, сохранять Евангельские Христовы догматы и «благочестивых (греческих) царей законы». По - другому говоря, он оговорил невмешательство светской власти в вопросы веры и церковного управления.
Царь и знатнейшие бояре в Успенском соборе перед всем народом дали обет соблюдать поставленные условия избрания Патриарха Никона[486].
Приглашая к себе Никона дружественным посланием, царь называл его великим солнцем сияющим, возлюбленным любимцем и содружебником.[487]
Первоначально симфония царской и церковной властей была полной.
Более того, когда воссоединение Украины с Россией в 1654 году сделало неизбежной войну с Польшей, то царь Алексей Михайлович, уезжая на войну, поручил управление государством в качестве регента Патриарху Никону и повелел именовать последнего «Великим Государем» (от чего сам впоследствии отказался). На соборе 1666 года это также было поставлено Патриарху Никону в вину.
Ничего необычного в установлении регентства Патриарха Никона не было. Так, царь Иван 1У, отправляясь в 1552 году в казанский поход, поручил управление государством Митрополиту Макарию, не говоря уже о правлении царя Михаила Федоровича, фактическим соправителем которого являлся Патриарх Филарет, его отец.
После возвращения из военного похода царь Алексей Михайлович отправился на войну со шведами. Фактически царь отсутствовал с перерывами около двух с половиной лет, и всё это время Россией правил Патриарх Никон. Бояре, не особенно боящиеся «тишайшего» царя, часто трепетали перед Патриархом Никоном, строго и нелицеприятно спрашивавшего с них.
После окончательного возвращения царя из военных походов в 1656 году практически сразу возникли разногласия между ним и Патриархом Никоном, радующие бояр. Разногласия начались с невероятного для России того времени – царь перестал посещать службы в Успенском соборе по воскресениям и в дни церковных праздников.
После того, как царь, нарушая многовековую традицию, не явился на литургию на праздник положения ризы Господней, в память принесения ее в 1625 году из Персии в царствующий град Москву, Патриарх написал ему письмо, которое царь вернул без ответа. Тогда Патриарх Никон по окончании литургии в соборе сделал заявление о том, что не желает более терпеть неправедный гнев царя, который нарушил данное им обещание хранить непреложно авторитет церкви и её Пастыря.
После этого Никон снял с себя омофор и саккос, вместо белого надел черный клобук и хотел уйти из храма. Духовенство и народ направили делегацию к царю. Но и тогда царь не отреагировал. Патриарх Никон вынужден был уехать на московское подворье Воскресенского монастыря, не дождавшись беседы либо письма царя. Царь направил на подворье бояр передать, чтобы Патриарх Никон не оставлял Москвы, пока не увидится с царем. Патриарх ждал три дня, после чего уехал.[488]
Подробное описание последовательности событий дают ясное понимание того, что не Святейший Патриарх Никон был причиной ухода с Патриаршей кафедры, не его якобы вспыльчивый характер повинен в том, что «церковь осталась вдовствующей».
Многие авторы сопоставляют поступок Патриарха Никона с историей, случившейся со Святителем Николаем, когда он ударил еретика Ария по щеке. Собор отнял у Святителя омофор и Евангелие – признаки святительского достоинства. Однако Господь наш Иисус Христос и Преблагословенная Его Матерь свыше наградили Святителя.
Царь Алексей Михайлович неоднократно делал вид, что хочет вернуть Никона на патриарший престол, затем на условиях компромисса разрешить конфликт, но ни разу он не довел своих намерений до логического завершения, передумывал, отказывался от своих слов.[489]
То царь посылает Никону подарки, то приказывает поставить стражу у дверей его кельи, да и то обставил это так, как будто решили без его участия.. В целом действия Царя не производят впечатления последовательных и адекватных, именно поэтому у некоторых исследователей даже складывается впечатление, что существовала некая неизвестная причина изгнания Патриарха Никона.
Последовательную роль царь сыграл лишь в созыве и проведении Собора 1666 года, который осудил Никона.
Первая попытка царя соборно осудить Патриарха Никона была предпринята в 1660 году. Собор русского духовенства проходил с 16 февраля по 14 августа - полгода. Доверенным лицом царя был ученый старец Епифаний Славинецкий. 13 архиереев, 29 архимандритов, 13 игуменов, пять протопопов обсуждали один вопрос - об отставке Патриарха Никона. Собравшимся хотелось поступить «по правилам». Поэтому царю была направлена записка о неправомерности низложения Патриарха поместным собором, а не собором восточных патриархов. Тут на помощь царю пришли проживающие в Москве греки: Парфений финский, Кирилл андросский и другие, привлеченные для участия в соборе, чтобы они изложили греческие правила. Греки отметили, что Патриарх Никон им близок, но судьбу патриаршего престола имеет право решать только царь. По изложенным греками «правилам» собор должен предложить царю на выбор три кандидатуры.
Епифаний Славинецкий подписал решение собора о низложении Патриарха Никона, но, будучи человеком любознательным, стал читать «шестнадцатое правило первого и второго вселенского собора», на котором якобы основывалось решение. С глубоким изумлением такого правила Епифаний Славиницкий не нашел: греки его выдумали в угоду царю![490]
Тогда ученый старец отказался от своей подписи. Первый блин вышел комом.
Царь понял, что без нового собора восточных патриархов низложить Патриарха Никона не получится.
Вскоре в феврале 1662 года в Москву прибыл Паисий Лигарид, именовавший себя газским митрополитом. Прежде всего он обратился с просьбой дать ему денег. Лигарид просил также увеличить ему содержание, «чтобы его слуги и лошади не помирали с голоду». Он просил также выдать ему архиерейские одежды, саккос и митру. Все было выдано. Тогда Лигарид попросил карету и лошадей с новой упряжью, а также заменить его медные деньги на серебряные. Затем Лигарид написал прошение, что его епархия уже три года не выплачивает дани туркам. Для «христиан города Газы» все было выдано. Лигарид просил «легкости ради» выплатить сумму золотом.
К расходам казны на Лигарида следует отнести и немалые косвенные потери от его беспошлинной торговли соболями. Лигарид оказывал «покровительство» (конечно, не бесплатно) греческим купцам, приезжающим в Москву. И на все это московское правительство смотрело сквозь пальцы. Оно знало, за что платило. Так как царь хотел показать, что новый собор восточных патриархов - это не его дело, а дело чисто церковное, то Лигарид взялся все организовать. С царской грамотой к восточным патриархам отправился иеродьякон Мелетий (грек), известный своим умением подделывать подписи и печати.
