Социальные последствия увеличения продолжительности жизни и прогнозы

О каких же изменениях в обществе, связанных непосредственно с увеличением продолжительности жизни в последние десятилетия, мы уже знаем? О каких только начинаем догадываться? Какие связанные с этим пограничные ситуации могут возникнуть, какие − сгладиться? Что может принести ожидаемое многими учеными кардинальное увеличение продолжительности жизни в ближайшие 20−30 лет?

В своей статье мы попытаемся ответить на эти вопросы.

Прежде всего, хотелось бы перечислить выделенные нами процессы и явления, наиболее тесно связанные с процессом увеличения продолжительности жизни.  Это:

1. изменения в структуре социальной стратификации общества;
2. изменение пенсионного возраста и пенсионной политики;
3. развитие переквалификации, обучения взрослых и пожилых людей (lifelong education);
4. конфликт между новой реальностью и традиционными представлениями о возрасте и «возрастном расписании»;
5. размывание возрастной стратификации и начало формирования безвозрастного общества;
6. возможное снижение популярности радикальных движений;
7. изменения в семейном укладе, связанные с увеличением продолжительности жизни;
8. возможное перенаселение.

Изменения в структуре социальной стратификации общества

Хотелось бы отметить, что на данном этапе исследований в этой области нет однозначного ответа на вопрос, будет ли социальное расслоение по мере увеличения ожидаемой при рождении продолжительности жизни расти или уменьшаться. В то же время никем пока не выдвинуто никаких убедительных аргументов в защиту положения о возрастании социального напряжения по мере увеличения продолжительности жизни. Кроме того, неравноправие в распределении доходов в мире (400 богатейших людей Америки имели в 1993 году состояние в 328 млрд. долл., что больше, чем валовой национальный доход миллиарда людей, проживающих в Индии, Бангладеш, Шри-Ланке и Непале за 1991 (Inozemtsev 2001: 12—138)) является критическим и вне рассмотрения перспектив увеличения продолжительности жизни.

Надо сказать, что исследователями уже получены некоторые данные по зависимости смертности от принадлежности к социальным классам. Так, например, лица с высшим образованием в Великобритании уже сейчас живут в среднем на семь лет больше, чем неквалифицированные рабочие.

В России наблюдаются еще более значительные различия в уровне смертности между лицами, занятыми умственным и физическим трудом, а также очень сильные различия, связанные с образовательным уровнем (Андреев, Кваша, Харькова 2005: 227—228; Андреев, Харькова, Школьников 2005: 68—81; Халтурина, Коротаев 2006: 39–42, 86).

В последнее время появилось некоторое количество публикаций (Сухих 2005; Ашшурский 2005), где, в основном, на основании подобных фактов, без учета причин, влияющих на данную зависимость и тенденций изменения влияющих факторов, приводятся достаточно мрачные прогнозы социальных бурь, которые якобы разразятся при дальнейшем развитии технологий продления жизни. Мы не согласны с такими выводами, поскольку считаем необходимым учитывать тенденции, влияющие на имеющуюся проблему: Мы считаем: в любых прогнозах относительно рассматриваемой темы необходимо иметь в виду, что на различие в здоровье разных социальных классов влияют такие (притом, меняющие в зависимости от времени степень своей важности) факторы, как: степень доступности современных, в том числе ныне дорогих способов лечения; правительственные программы развития социальной медицины; традиционный для определенной прослойки образ жизни; программы борьбы с курением, злоупотреблением алкоголем, наркотиками (которые больше распространены в менее обеспеченных и менее образованных слоях общества); уровень образования, а в последнее время — появление с развитием интернета — доступного образования через сеть Internet. Для подобных прогнозов имеют также большую важность такие влияющие на различия в здоровье разных классов факторы, как постепенное исчезновение неквалифицированного труда — одна из самых устойчивых тенденций развития постиндустриального общества; увеличение социальной активности лиц старшего возраста и пр. Также — и это крайне важно — происходит постоянное уменьшение стоимости и улучшение качества медицинских услуг, в том числе ранее бывших доступными только самым обеспеченным слоям.

На этом фоне сценарии «революционного» разрешения возможных социальных конфликтов на почве различной ожидаемой при рождении продолжительности жизни выглядят не убедительно. Уже сейчас, как мы показали выше, различные возрастные когорты имеют существенно отличающуюся ожидаемую продолжительность жизни (считая от момента рождения). Уже сейчас она в разных странах разнится в разы. И при этом мы не наблюдаем «войн смертных против бессмертных».

В заключение нашего краткого обзора хочется сказать, что современное общество обладает значительным потенциалом выравнивания любых социальных перекосов. В данном случае это может быть, например, расширение бесплатных и дотируемых услуг в медицинской и социальной сфере. Главное же значение в вопросах социальной стратификации будут иметь политические решения и воля правительств: принятие различных программ доступности, программ борьбы с бедностью и неравенством в разных сферах и т. п. В целом мы хотим сказать, что не видим причины, по которой уже имеющийся механизм сглаживания социальных различий не стал бы работать при нарастании влияния на социальное расслоение фактора увеличения продолжительности жизни

Перенаселение

Говоря о перспективах увеличения продолжительности жизни, нельзя не обратить внимание на часто задаваемый вопрос: а не будет ли грозить Земле перенаселение, если люди станут жить дольше, и тем более — если будет, как это прогнозируют некоторые геронтологи, достигнуто радикальное увеличение продолжительности жизни?

Очевидный ответ, который вытекает из существующей демографической ситуации развитых стран, гласит: «Нет. Демографическая ситуация наиболее развитых стран стремится к стабилизации за счет снижения рождаемости».

Учитывая имеющиеся тенденции, можно сказать, что этот вопрос станет актуальным вне тех временных рамок (20—максимум 30 лет), которые мы себе поставили в нашем исследовании. Рассматривая же отдаленные перспективы, исследователи связывают решение этой проблемы, в частности:

· с освоением новых, пока малодоступных территорий (Сибирь, пустыни, дно и поверхность морей и океанов);

· со строительством домов-городов;

· с освоением других планет и космического пространства;

· с разумной демографической политикой;

· с управлением инстинктами, которое станет возможным по мере дальнейшего понимания работы мозга (т.е., с развитием когнитивной революции) и совершенствования методов работы с ним (Grey 2007).

Нет сомнений, что человечество будет способно решить эту проблему, в то же время не лишая людей их права на жизни.

                                                       Литература

Андреев Е. М., Кваша Е., Харькова Т. Л. 2005. Истоки социального неравенства перед лицом смертности. Население и общество 227—228 c.

Андреев Е. М., Харькова Т. Л., Школьников В. М. 2005. Изменение смертности в России в зависимости от занятости и характера труда. Народонаселение 3: 68−81 c.

Анисимов В. Н., Соловьев М. В. 1999. Эволюция концепций в геронтологии. СПб: Эскулап. 56 c.

Белова А. Старость отодвигается. Частная собственность 26(271). 22 c.

Большая разница в возрасте — плюс или минус? 2005. АиФ. Дочки-Матери 23(314).

Бочаров В. В. 2000. Антропология возраста. СПб: Издательство СПбГУ. 44 c/

Вишев И. В. 2002. На пути к практическому бессмертию. М.: МЗ-Пресс. 27 c.

Вишев И. В. 2005. Проблема жизни, смерти и бессмертия человека в истории русской философской мысли. М.: Академический Проект. C.24

Гидденс Э. 2005. Социология. Изд. 2-е полностью перераб. и доп. М.: Едиториал УРСС. 45-67 c.

Халтурина Д. А., Коротаев А. В. 2006. Русский крест: факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России. М.: УРСС. 45 c.

Потапов А. А. 2006. Базовая Система Моделирования Человека. Российское Трансгуманистическое Движение. 33 c.

Сельченок К. В. 2000. Психология возрастных кризисов: Хрестоматия. Мн.: Харвест. 23 c.