Играют не только дети

73. Даже детские игры, которым хорошо если посвятят газетную статейку, пока не дождались основательных клинических исследований.

Следует помнить, что играют не только дети, но и взрослые; что дети не всегда играют охотно; что не все, что мы называем игрой, на самом деле игра; что многие игры детей не что иное, как подражание серьезным действиям взрослых; что одно дело – игры на открытом воздухе, а другое дело – в каменных джунглях города и в стенах комнаты, что детские игры нам следует рассматривать лишь с точки зрения положения ребенка в современном обществе.

Мяч.

Посмотри на усилия совсем малыша, чтобы поднять мяч с земли, чтобы покатить его в намеченном направлении по полу.

Посмотри на старания ребенка постарше: хватать мяч попеременно правой и левой рукой, несколько раз ударить о землю, о стенку, подбить его битой, попасть в цель. Кто дальше всех, кто больше, кто выше всех, кто самый меткий, кто больше всех раз кинет? Осознание своей ценности путем сравнения, победы и поражения, самосовершенствование.

Неожиданности, часто комического характера. Уже схватил мяч в руки, а он выскользнул, ударился о другого игрока и прыгнул в руки и вовсе третьему; хватая мяч, стукнулись лбами; мяч попал под шкаф и сам покорно выкатывается оттуда.

Эмоции. Мяч упал на газон – риск поднять его. Исчез – поиски. Едва не выбил стекло. Залетел на шкаф – военный совет, как его снять? Засчитать гол или нет? Кто виноват: тот, кто криворуко бросил, или тот, кто не поймал? Оживленный спор.

Индивидуальные различия. Один хитрит: делает вид, что бросает мяч, целится в одного, а пасует другому; ловко спрятал мяч, словно его и нет. Дует на брошенный мяч, чтоб быстрей летел; делает вид, что упал, ловя мяч; пробует поймать его ртом; делает вид, что боится, когда в него бросают; притворяется, будто мяч его сильно ушиб. Третий колотит мяч: «Эй ты, мяч! Как вот наподдам!» «Там, в мяче, что-то стучит» – мяч трясут и прислушиваются.

Есть дети, которые, не играя сами, любят наблюдать, как это бывает и у взрослых, за игрой в бильярд или шахматы. Тут встречаются интересные ходы, ошибочные и гениальные.

Целенаправленность движений – это только одно из многочисленных свойств, которые делают этот спорт приятным.

Это не детский рай, это драма

74. Игра – не столько стихия ребенка, сколько единственная область, где мы позволяем ему проявлять инициативу в более или менее широком диапазоне. В игре ребенок чувствует себя до известной степени независимым. Все другое – это мимолетная милость, минутная уступка, а на игру ребенок имеет право.

Игра в лошадки, солдатиков, разбойников, пожарников – он расходует свою энергию во внешне целенаправленных движениях, на минуту отдается иллюзии или сознательно убегает от будничной серости. Дети потому так ценят участие ровесников с живым воображением, многосторонней инициативой, с большим запасом сюжетов, почерпнутых из книг, потому так покорно подчиняются их порой деспотической власти, что благодаря им туманные фантазии легче облекаются в видимость действительности. Дети стесняются присутствия взрослых и посторонних, стыдятся своих игр, отдавая себе отчет в их ничтожности. Сколько в детских играх горького сознания отсутствия реальной жизни, сколько болезненной тоски по ней. Палка для ребенка – это не лошадка, просто он из-за отсутствия настоящего коня вынужден смириться с деревянным. А когда он на перевернутом стуле плывет по комнате, то это вовсе не прогулка в лодке по пруду.

Когда у ребенка в плане дня есть купание без ограничений, лес с ягодами, рыбалка, птичьи гнезда на высоких деревьях, голубятня, куры, кролики, сливы из чужого сада, цветник перед домом, игра становится лишней или категорически меняет свой характер.

Кто согласится обменять живую собаку на набитую опилками и на колесиках? Кто отдаст пони в обмен на коня-качалку?

Ребенок обращается к игре поневоле, убегает в нее, скрываясь от злой скуки, прячется в ней от грозной пустоты, от холодных обязанностей. Да, ребенок предпочитает даже играть, нежели зубрить грамматические формулы или таблицу умножения.

Ребенок привязывается к кукле, щеглу, цветку в горшке, потому что у него больше ничего нет, вот так же заключенный или старик привязываются к тем вещам, что у них есть, потому что у них уже ничего больше нет. Ребенок играет во что угодно, лишь бы убить время, лишь бы занять себя, потому что не знает, что делать, потому что ничего другого у него нет.

Мы слышим, как девочка назидательно учит куклу правилам хорошего тона, как поучает и ругает; но мы не слышим, как в кровати она жалуется кукле на взрослых, шепотом поверяет ей свои тревоги, неудачи, мечты.

– Я тебе скажу, куколка, только ты никому не говори.

– Ты хорошая собачка, я на тебя не сержусь, ты мне ничего плохого не сделала.

Одиночество ребенка наделяет куклу душой. Это не детский рай, это драма.