Коммунистическая партия и Советское правительство, видя нарастание угрозы фашистской агрессии против СССР, стремились всеми силами отодвинуть ее начало на возможно поздние сроки, с тем чтобы выиграть время для повышения обороноспособности страны.
Для высшего политического руководства было ясно, что войны с фашистской Германией не избежать, но допускалась возможность оттянуть ее до 1942 г. [210]
Бывший в ту пору заместителем Народного комиссара обороны Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, излагая свою беседу с И. В. Сталиным в начале февраля 1941 г., отмечал: «...И. В. Сталин заметил, что пребывать вне войны до 1943 года мы, конечно, не сумеем. Нас втянут поневоле. Но не исключено, что до 1942 года мы останемся вне войны»{210}.
Эта точка зрения определяла основную линию военной политики нашей партии в тот период. Она состояла в том, чтобы сделать максимум возможного для перевооружения армии и флота, форсировать их строительство и развертывание и одновременно проявлять исключительную осторожность в действиях, дабы не дать повод фашистской Германии спровоцировать войну до завершения наших военных приготовлений.
|
|
«...Было ли наше руководство убеждено, что летом 1941 года удастся избежать войны и, значит, выиграть время хотя бы до следующей весны? — писал далее К. А. Мерецков. — Мне об этом тогда ничего не говорили. Однако из своих наблюдений я вынес личное впечатление, что наше руководство колебалось. С одной стороны, оно получало тревожную информацию. С другой стороны, видело, что СССР к отпору агрессии еще не вполне готов. Если за последние два года численность наших Вооруженных Сил возросла в два с половиной раза, то боевой техники было недостаточно. К тому же она частично устарела. Все мы стремились повлиять на ход событий, переломить его в нашу пользу и оттянуть конфликт»{211}.
Коммунистическая партия и Советское правительство наряду с наращиванием усилий по подготовке страны и Вооруженных Сил к отражению агрессии принимали меры к передислокации вновь формируемых и развертываемых соединений в западные приграничные округа. Эти соединения вместе с основными силами Северного, Балтийского и Черноморского флотов и речных военных флотилий должны были составлять первый стратегический эшелон Советских Вооруженных Сил.
Для того чтобы скрыть от разведки противника состав и предназначение соединений, сосредоточиваемых на территории западных военных округов, многие из них располагались на значительном удалении от границы. Тем не менее в дислокации войск приграничных военных округов уже в мирное время были заложены основы для стратегического развертывания с началом боевых действий. По плану группировка войск создавалась с учетом выполнения задач оборонительного характера в начале войны и задач наступательных в ближайшей перспективе.
|
|
Весной 1941 г. участились тревожные сигналы о концентрации немецко-фашистских войск на польской территории, прилегающей [211] к границе Советского Союза, и стягивании в приграничные районы войск финской и румынской армий.
В мае 1941 г. в соответствии с планом обороны государственной границы были предприняты новые крупные перегруппировки войск на Западный театр военных действий. Они затронули как внутренние, так и приграничные военные округа. С середины мая из внутренних военных округов к рубежу Днепра и Западной Двины началось выдвижение четырех армий и одного стрелкового корпуса{212}.
Переброска войск из внутренних округов осуществлялась железнодорожным транспортом с соблюдением маскировки и без нарушения графика движения мирного времени. Войска должны были завершить сосредоточение в заранее намеченные районы с 1 июня по 10 июля 1941 г.
Одновременно с выдвижением войск из внутренних районов страны начиналась скрытая перегруппировка соединений внутри приграничных округов. Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягивались ближе к границе. Некоторые из них перебрасывались по железной дороге, причем также без нарушения графика движения мирного времени. Большинство соединений перемещалось походным порядком в ночное время. 15 июня из всех дивизий, составлявших резерв западных военных округов, более половины были приведены в движение. Большая часть перемещаемых соединений выдвигалась в районы, удаленные от государственной границы на 20—80 км.
В это время соединения первого эшелона армий прикрытия, располагавшиеся от границы в 10—20 км, перемещению не подлежали. Народный комиссар обороны предупредил командующих военными округами, что выдвижение войск к границе может быть осуществлено только по особому приказу{213}.
Запрещение передвижения войск к границе и вблизи нее было продиктовано все тем же стремлением нашего правительства [212] не дать повода руководителям Германии обвинить СССР в агрессивных намерениях и спровоцировать войну. Наше правительство еще надеялось оттянуть время развязывания немецко-фашистской агрессии против Советского Союза. Однако к середине июня ситуация вкладывалась так, что войны с Германией даже в самое ближайшее время избежать было нельзя.
С 14 по 19 июня командование приграничных округов получило указание вывести фронтовые (армейские) управления на полевые командные пункты. В это же время началось усиленное выдвижение войск к границе, но темпы его уже не отвечали реальной обстановке. Из всех соединений приграничных округов, начавших 15 июня выдвижение к границе, к 22 июня лишь отдельные из них дошли до назначенных районов. Между тем в это время на всем протяжении советско-германского фронта немецко-фашистские войска уже занимали исходные позиции.
Таким образом, немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные условия для захвата стратегической инициативы в начале войны.
Примерно за месяц до начала войны, когда развертывание немецко-фашистских войск у наших границ фактически проходило уже открыто, наше командование еще имело возможность закончить, по крайней мере, развертывание войск первого стратегического эшелона. Однако оставалось в силе решение: «...Не делать непосредственно в приграничной зоне ничего, что могло бы спровоцировать фашистов или как-то ускорить их выступление против нас; осуществлять мероприятия, необходимые для укрепления обороноспособности страны, но не поддающиеся учету со стороны немецкой разведки»{214}. И. В. Сталин, возглавлявший руководство партией и страной, стремясь оттянуть военное столкновение с гитлеровской Германией, чтобы использовать время для подготовки армии и страны к войне, не давал согласия на приведение приграничных округов в полную боевую готовность, считая, что этот шаг может быть использован фашистскими правителями как предлог для войны{215}.
|
|
В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г. К. Жуков пишет:
«В оперативном плане 1940 года, который после уточнения действовал в 1941 году, предусматривалось в случае угрозы войны:
— привести все вооруженные силы в полную боевую готовность;
— немедленно провести в стране войсковую мобилизацию; [213]
— развернуть войска до штатов военного времени согласно мобплану;
— сосредоточить и развернуть все отмобилизованные войска в районах западных границ в соответствии с планом приграничных военных округов и Главного военного командования.
Введение в действие мероприятий, предусмотренных оперативным и мобилизационным планами, могло быть осуществлено только по особому решению правительства»{216}. Как уже говорилось, это особое решение последовало лишь в ночь на 22 июня 1941 г.
Отрицательно сказалось на завершении оперативного развертывания и заложенное в замысел первых операций предположение Наркомата обороны и Генерального штаба о том, что первоначально агрессор предпримет вторжение в нашу страну лишь частью сил, разыграются пограничные сражения, под прикрытием которых и завершится мобилизация и развертывание основной массы войск с обеих сторон. Как показали первые дни войны, это предположение не оправдалось.
Группировка войск западных приграничных военных округов накануне войны. К началу войны две трети сил западных приграничных военных округов находилось в составе тринадцати армий прикрытия{217}. Ленинградский военный округ (с началом войны — Северный фронт) силами 14, 7, 23-й армий прикрывал государственную границу с Финляндией от полуострова Рыбачий до Финского залива (1 200 км). Основные силы округа были сосредоточены к югу от Ладожского озера. Севернее Ладожского озера граница защищалась лишь на отдельных направлениях войсками 14-й армии. На полуострове Ханко располагалась отдельная стрелковая бригада. В резерве фронта оставался один механизированный корпус.
|
|
Прибалтийский Особый военный округ (с началом войны — Северо-Западный фронт) войсками двух армий — 8-й и 11-й прикрывал границу с Восточной Пруссией на фронте 300 км от Паланги до южной границы Литовской ССР. Побережье Балтийского моря от Таллина до Лиепаи обороняли две стрелковые дивизии окружного подчинения, а на островах Моонзундского архипелага располагалась отдельная стрелковая бригада. В резерве округа находилась 27-я армия (шесть дивизий).
Западный Особый военный округ (с началом войны — Западный фронт) для прикрытия государственной границы от южной границы Литовской ССР до северной границы Украинской ССР на 450-км фронте выделил три армии — 3, 10, 4-ю и формировавшуюся на территории округа 13-ю. В резерве округа было шесть отдельных корпусов, в том числе два механизированных корпуса. [214]
Киевский Особый военный округ (с началом войны — Юго-Западный фронт) прикрывал государственную границу на фронте 820 км от Домачева, через Сокаль, Перемышль до Липканы. По своему составу это был самый сильный округ. В приграничной полосе дислоцировались соединения четырех армий — 5, 6, 26 и 12-й. В резерв округа поступали четыре механизированных корпуса, пять стрелковых корпусов и одна кавалерийская дивизия.
Войска Одесского военного округа развертывались на приморском направлении{218}. Границу с Румынией на фронте 450 км от Липканы до устья реки Дунай прикрывала 9-я армия. В Крыму дислоцировался 9-й отдельный стрелковый корпус. Резерв составляли два стрелковых корпуса.
Советские военно-морские силы на западе организационно были объединены в три флота — Северный, Балтийский, Черноморский и две флотилии — Пинскую и Дунайскую. Они базировались в портах приписки и были приведены в готовность к выходу на заранее намеченные боевые позиции.
Армии прикрытия были дислоцированы на большом пространстве по фронту и в глубину, причем из 107 дивизий, входивших в состав этих армий, первый эшелон составляли 56 дивизий и две бригады. Эти соединения узкой лентой прикрывали фронт протяженностью около 4 тыс. км — от Белого до Черного моря. Многие дивизии Прибалтийского, Западного, Киевского Особых и Одесского военных округов имели на оборонительных укреплениях вдоль границы в лучшем случае по одному полку, остальные части этих дивизий пребывали в лагерях или военных городках на удалении 8—20 км от границы.
Общая глубина дислокации соединений армий прикрытия доходила до 50—100 км, а 63 дивизии, составлявшие резерв приграничных военных округов, располагались еще глубже — в 100—400 км от границы{219}.
Таким образом, к 22 июня советскому Главному Командованию не удалось создать исходной стратегической группировки Красной Армии у западных границ в том ее виде, которого требовала реально складывавшаяся обстановка. Это в значительной мере и определило неблагоприятное для СССР соотношение сил и средств в приграничной полосе к началу войны.
К 22 июня войска западных приграничных военных округов и силы флотов насчитывали в своем составе 170 дивизий и 2 бригады (2,9 млн. человек), 1 540 самолетов новых типов и значительное количество самолетов устаревших конструкций, [215] 34 695 орудий и минометов (без 50-мм), 1 800 тяжелых и средних танков, в том числе 1 475 новых типов, 269 надводных кораблей и 127 подводных лодок{220}.
Противник превосходил наши войска по количеству личного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам — в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов — в 3,2 раза, по орудиям и минометам — в 1,25 раза. Если же учесть, что из-за незавершенности развертывания войск западных приграничных округов многие соединения не могли принять непосредственного участия в отражении первого удара врага, то его превосходство в первый день войны на направлении главных ударов в людях и боевой технике новых образцов оказывалось четырех-, пятикратным.
* * *
В предвоенные годы Коммунистическая партия и Советское правительство вели настойчивую борьбу за предотвращение войны как средства разрешения спорных международных вопросов и организацию коллективного отпора агрессии. Однако в этой борьбе усилия Советского Союза встречали упорное сопротивление не только со стороны таких государств, как Германия, Италия и Япония, стремившихся к насильственному переделу мира, но и со стороны Англии, Франции и США, которые на словах объявляли себя поборниками мира, а на деле проводили политику поощрения экспансионистских устремлений фашистской Германии и милитаристской Японии. Они стремились натравить агрессивные государства на СССР и их руками ликвидировать социалистические завоевания трудящихся нашей страны.
Коммунистическая партия и правительство Советского Союза, проявляя мудрость и гибкость во внешней политике, сумели предотвратить создание единого антисоветского фронта империалистических государств, вывели Советский Союз из политической изоляции на международной арене и продлили период мирной передышки для нашей страны. Выигранное время было использовано для дальнейшего укрепления обороноспособности Советского государства и повышения его готовности к отражению фашистской агрессии.
Поистине титанические усилия, которые были затрачены в предвоенные годы Коммунистической партией, а под ее руководством и всем советским народом на подготовку страны и Вооруженных Сил к обороне, заложили прочный фундамент для победоносного ведения Советским Союзом Великой Отечественной войны против объединенных сил государств фашистского блока. [216]
В героические годы предвоенных пятилеток трудом советского народа была создана мощная материально-техническая база ведения войны. Усилиями советских ученых, конструкторов, инженеров и техников были разработаны и внедрены в производство новейшие виды боевой техники и вооружения, превосходившие лучшие образцы капиталистических государств.
Бурно развивавшиеся в последние предвоенные годы Вооруженные Силы не только оснащались новой техникой, но и укомплектовывались личным составом, воспитанным партией в духе советского патриотизма, сознающим свою историческую интернациональную миссию. Советские люди были готовы с беззаветной храбростью и самоотверженностью отстаивать свободу и независимость своей Родины, великие идеалы коммунизма. Все это давало право партии, правительству и военному командованию рассчитывать на победу в войне с любым агрессором, который попытается нарушить мирный созидательный труд советского народа.
Разработанный советским Главным Командованием в соответствии с указаниями ЦК ВКП(б) и СНК СССР план отражения фашистской агрессии носил активный наступательный характер и соответствовал духу советской военной доктрины. Идея нанесения мощного ответного удара по врагу лежала в основе планирования и подготовки начальных операций. Этой идее была подчинена вся система стратегического развертывания Вооруженных Сил.
Однако, в силу ряда объективных и субъективных причин, из которых решающее значение имел допущенный просчет в определении времени вторжения фашистской Германии в нашу страну, Советские Вооруженные Силы вступили в войну, не завершив оперативного развертывания. Противник сумел упредить нашу армию в развертывании и получить хотя и временные, но значительные преимущества с началом боевых действий.
Следует, однако, помнить, что в чрезвычайно сложной, полной противоречий и быстроменяющейся международной обстановке последних перед войной лет было исключительно трудно оценивать с достаточной точностью процесс развития военно-политических событий. Ни в коем случае не умаляя и не преувеличивая просчетов в оценке событий и в замысле первых операций, можно смело утверждать, что Коммунистическая партия, наше правительство и Главное Командование сделали в это время максимум возможного для усиления военной мощи государства, а с началом войны сумели в короткие сроки перевести экономику страны на военные рельсы, закончить перевооружение и реорганизацию армии и флота, поднять моральный дух народа и его Вооруженных Сил на небывалую высоту, создав тем самым все условия для сокрушительного отпора немецко-фашистской агрессии.