Всплеск демократических настроений в августе 1991 года охватил лишь узкие круги и не получили ни продолжения, ни организованного воплощения.[63] В начале 1990-большинство граждан имело достаточно смутные представления о жизни в условиях рыночной экономики и демократии. В представлениях большинства, демократия означала общество с гарантией всевозможных личных свобод при сохранении полного объема социальных гарантий. В России, в отличие от государств Центральной и Восточной Европы, не произошло действительной «революции ценностей», политические институты прежней общественной системы оказались разрушены, прежние ценности остались в сознании людей[64]. Ликвидация прежней системы не повлияла на восприятие большинства. Сложилось своего рода инструментальное отношение к демократии; новые демократические институты и практики лишь небольшая часть граждан воспринимало в качестве высших ценностей и принципов нормального функционирования государства в условиях свободы. Первые экономические трудности, связанные с процессом построения свободного рынка, отвратили большинство население от демократических ценностей, интерес и доверие были подорваны, так и не успев зародиться. Хотя молодежь 1990-х так же, как и все общество достаточно нейтрально относилась к демократическим ценностям и свободам, она все же по некоторым вопросам демонстрировала больший уклон в сторону демократичности: По данным опроса 1994 года: «свобода слова приносит больше вреда или больше пользы»: 53% молодежи высказалось, что «больше пользы» и 21% «больше вреда», при том, что 36% взрослого населения в 1990-е считало, что 36% «больше вреда» и только 30% «больше пользы».[65]
|
|
Дефолт 1998 года, когда четыре сменяющих друг друга правительство оказались неспособны справиться с финансово-экономическим кризисом[66], повлек за собой еще больший рост недоверия к демократическим институтам, а кроме того укрепление ориентаций относительно традиционного восприятия государства как гаранта стабильности и главного участника преобразований.[67] Дефолт был воспринят большинством населения как главный показатель несостоятельности политики, направленной на либерализацию экономики. В итоге общественный запрос на сильное государство (исторически присущий населению патернализм) укрепил свои позиции, что повлекло за собой еще большую консолидацию власти и усиление контроля со стороны государства. Среди массового сознание нарастал процесс постепенного укрепления антидемократических, антилиберальных и антизападных настроений.[68] Что касается молодежи, то лишь вследствие своей молодости молодежь не могла приобрести европейскую идентичность, которая так и не стала доминирующей ни среди элит, ни среди большинства населения.
|
|
Рисунок 1. Опрос "Нравится ли Вам жить в современной России?" |
Более того, взгляды молодежи так же отличаются от ориентаций взрослого населения относительно политического режима в целом (с точки зрения свободы). В 1990-ые доля людей, которые чувствовали себя свободными, была выше среди молодого поколения, чем у лиц более взрослого возраста. Так 23% молодежи чувствуют себя свободными людьми и 24% скорее чувствуют, в то время как среди взрослого поколения голоса распределились 10% и 20% соответственно[71].
Молодежь так же, как и более взрослое население в большей степени склонна оценивать политическую обстановку в стране как напряженную (52% и 50% соответственно). При том, что доля оставшихся голосов также распределилась не благоприятным образом: 44,5% взрослого поколения и 41% молодежи оценивают политическую обстановку в стране как критическую и взрывоопасную. Оптимистичным взглядом («политическая обстановка спокойная») обладает около 1% опрошенных как в той, так и в другой группе. Доля людей как в среде молодежи, так и в среде лиц старшего возраста, которые расценивают политическую обстановку в стране как благополучную не набирает даже пол процента. [72]
В 1993 г. в опросе ВЦИОМа была дана шкала от 1 (нормальное правовое общество) до 10 (ситуация полного хаоса, не поддающаяся контролю), согласно которой необходимо было определить место России. Большая часть опрошенных получила оценку в 10 баллов по шкале, при этом доля старшего населения, выбравшая этот пункт, была выше, чем доля молодежи. Таким образом, среднюю оценку в 5 баллов (среднее положение России по шкале от нормального правового общества до ситуации полного хаоса) выбрали 12% молодежи и 10% взрослого населения. При этом 27% взрослого населения и только 20% молодежи оценили ситуацию в России как состояние полного хаоса, неподдающегося контролю[73].
Рисунок 2."На какую ступень Вы бы поместили Россию сегодня " (опрос 1993 г.)
Ориентации относительно «входов» и «выходов» политической системы:
Большинство молодого поколения 1990-х именно в государстве видят надежную опору и защиту. Командно–административная система управления экономикой была упразднена, но вот патерналистские ориентации молодежи остались. Так, в вопросе о восстановление государственного контроля над экономикой, большая часть молодежи выступила за возвращения командно-административного типа. Восстановления в средней степени желали 16%, в большей степени - 26% опрошенных, а 31,7% молодежи хотели этого в наибольшей степени.[74]
Представления о советской системе социального обеспечения все еще живы в сознании молодежи 1990-х.[75] За долгий период существования СССР люди должны были устать от тотального контроля, но даже молодежь 1990х, которая не является советским типом человека, не рассматривает свободу выбора в качестве необходимого и единственно возможного принципа при выборе жизненного пути. Около 35% опрошенных (опрос РНИСиНП по заказу фонда им. Ф.Эберта, 1997 год) высказываются за жизнь в условиях свободы выбора и полной самостоятельности, с учетом даже потери государственных гарантий, а так же поддержки в полном объеме. За гарантированную поддержку со стороны государства при вступлении в самостоятельную жизнь высказываются 44% опрошенной молодежи, даже с учетом того, что самостоятельность и свобода выбора в этом случае будут значительно ограничены.[76]
|
|
В 1993 году большинство опрошенных в среде «старшее поколение» считало наиболее важным для России порядок в стране, в то время как в среде «молодежи» также доля с подобной точкой зрения меньше. Молодежь также в большей степени, чем старшее поколение высказывалась за необходимости продолжения экономических реформ, вместо сохранения порядка в стране.[77]
Ориентации молодого поколения 1990-х относительно «входов» политической системы, в частности относительно поддержки политической системы при этом достаточно невелики. В ходе опроса, проведенного в конце 1990-х, было выяснено: политическим партиям доверяют («полностью доверяю» и «скорее доверяю») лишь 15% молодежи, негосударственным организациям – 21%, Парламенту – 30% опрошенной молодежи[78]. Другое дело, что подобный низкий уровень доверия не касается президента. Президенту доверяет 82% опрошенной молодежи в 1990-е. По типологии ценностных ориентаций Флоренс Клакхон, подобное отношение к Президенту означает наличие ориентаций на иерархический тип отношений в среде молодежи 1990-х, когда индивиды готовы на уступки по отношению к высшей власти. Если сравнивать поддержку политической системы молодежи и старшего населения, то молодежь в большей степени, чем более взрослое поколение, считает, что деятельность правительства вполне заслуживает одобрения (30% и 17% соответственно)[79].
Рисунок 3. "Одобряете ли Вы деятельность правительства?" (опрос 1993 г.)
Ориентации относительно «других»:
Ориентации относительно правил игры:
Индикатором представлений индивида о том, какие правила игры необходимо соблюдать для правильного функционирования политической системы является представления о том, какая партийная система больше подходит для российского общества. Отсутствие в России общественного запроса на многопартийность влечет за собой низкую роль партий в глазах общества. Среди институтов и атрибутов демократии, по мнению постсоветской молодежи, партии занимают одно из самых последних мест. На вопрос, о том, какая партийная система была бы сейчас лучше для России, в 1995 году молодежь ответила следующим образом: «России нужны не партии, а настоящие вожди» – 30%;. «две-три хорошо организованные массовые партии – 22%»; «несколько небольших, но настоящих партий» – 15%; «одна всенародная партия» – 11% молодежи»[80]. Таким образом, ориентации молодежи относительно правил игры партийной системы России, характеризуется отрицанием роли партии, а также принижением значений партий, в отличие от патерналистких ориентаций на «сильных вождей».
|
|
Рисунок 4. "Какая политическая система Вам кажется лучшей?"
Еще одним индикатором ориентаций относительно правил игры становятся предпочтения относительно типа политической системы. По этому вопросу также наблюдается поколенческий разрыв и своего рода ценностная неоднородность. Большинство молодежи (42%) определяют демократию по западному образцу в качестве лучшей политической системы, в то время как за советскую систему высказываются лишь 14,7% опрошенных. У взрослого поколения другая точка зрения, так 36% лучшей политической системой считают ту советскую систему, которая была до 1990-х гг., за демократию по образцу западных стран высказалось лишь 22% людей старше 24 лет[81]. При этом большинство опрошенных, как среди молодежи, так и среди более старшего возраста, в наибольшей степени согласны с утверждением «что это демократия, если от простого человека ничего не зависит». (42% и 46,5% соответственно)[82].
Ориентации относительно «себя»: