Владимира Соловьева искушала не только неземная София, но и вполне приземленная, из плоти и крови Анна Шмидт, журналистка и сектантка из Нижнего Новгорода. Нет, дело не в «любовном треугольнике». Она внушала философу, что он является… Христом. А его родного брата Михаила всерьез называла «братом Господним».
Высокоученый Владимир Сергеевич, конечно, знал, что в каббале Шехина (то есть «София») является супругой самого Б‑га. Следовал логический вывод, что…
Тьфу! Можно было бы перекреститься и пойти дальше по своим делам. Но Соловьев креститься не был приучен. И что же из этого получилось на закате его жизни? «Михаил Соловьев сам сжег последние записи Владимира. Он был историком с безупречной репутацией, что делает этот акт особенно зловещим. В двойном пересказе до нас дошли его слова, согласно которым «Вл. Соловьев вернулся после свидания со Шмидт «глубоко потрясенным» и в чем‑то убежденным». Так пишет исследователь А.Эткинд… Если я правильно понял его намек, то, спалив «сакральные тексты», Михаил не дал возникнуть на могиле своего брата очередной, невиданной по цинизму, псевдохристианской секте. Очередной «Христос» умер, не родившись.
|
|
На этот раз операция диавола провалилась. А ведь как рогатый обхаживал Соловьева! Вот в перерывах встреч с масонами Ковалевским и Янжулом он сидит над каббалой в Британской библиотеке и напряженно мыслит. Философствует так, что начинает «светиться ум». Велика гордыня ученого, и потому, наверное, Господь попускает лукавому слепить из светящейся субстанции антропоморфных сущностей. Те направляют Владимира Сергеевича на поиски каббалистических тайн в Каир. Там философа подхватывает некто де Вогюе…[148] Но главное – вернемся к главному! – к Соловьеву трижды приходит София, она же «подруга вечная», она же «Дева Радужных Ворот».
Духи к нему являлись, конечно, за особые заслуги. Еще в гимназическом возрасте, находясь на кладбище, он вдруг опрокинул крест и стал топтать его ногами. Тогда же, в четырнадцать лет, будущий «пророк вселенской религии» сорвал со стен своей комнаты иконы и выбросил их. И пошло: увлечение спиритизмом, видения, экстатические состояния… И отсюда – нервные расстройства, бессонница, странные провалы в способности логически мыслить.
Его больная и управляемая из преисподней философия относилась как раз к той литературе, которая, по словам В.Розанова, «погубила Россию», подготовила страшные потрясения XX века. Да‑да, это не слишком сильно сказано. Нельзя не согласиться: «Религиозная толерантность Соловьева и его андрогинный идеал кажутся далекими от практик, в которых воплотилась русская революция. Но Соловьеву удалось поставить знак вопроса над самой природой человека и этим дестабилизировать основы человеческого бытия, которые скоро подверглись переделке другим путем, революционным. До Соловьева нечто подобное удалось сделать Ницше». [96].
|
|
А Соловьев… В своей последней работе философ, кажется, отказался от большинства своих заблуждений. Но как молиться за упокой его души? Согласно одним источникам, хоть он и записался в католики, Господь даровал ему перед смертью исповедь и причастие из рук православного священника. Согласно другим – в смертный час Владимир Сергеевич молился на иврите. Изучение древнееврейского языка и богоборческого Талмуда привело его в лоно иудаизма. А может быть, обе эти версии справедливы? Ведь Соловьев был человеком «широких религиозных взглядов», адептом всемирной религии. Он не только объединил в своем освещенном «Софией» уме католическое и православное христианство. Он писал и следующее: «…полнота христианства обнимает собою и иудейство, а полнота иудейства есть христианство». Ветхозаветное иудейство и прекрасно знакомое ему каббало‑талмудическое неоиудейство Соловьев не различал.
Теперь юдофилия его оценена. В Иерусалимском мемориале «Яд‑Вашем» есть «Аллея праведников мира». Она находится прямо перед музеем «катастрофы европейского еврейства». Каждое посаженное здесь дерево посвящено одному из гоев, послуживших на благо еврейству. Есть здесь и дерево «христианского каббалиста» Владимира Соловьева. Одна его «Декларация против антисемитизма», написанная в 1890 году, стоила дорогого.
Что же произнес Соловьев перед смертью? Слова православной молитвы? «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Или нечто другое: «яхад алай йит'лахашу кол‑сон'ай, алай ях'шебу раа ли…»[*]
[*] Отступление о соловьевской эсхатологии.
Трудно сказать, было ли ощущение грядущего антихриста литературно‑философской позой, штучкой, которой можно эпатировать, или – искренним апокалиптическим чувством. Друзья Соловьева писали, что за месяц до смерти, когда он говорил о том, кто приближается, «Голос у него дрожал, в глазах была видна глубокая скорбь; исхудалое лицо и руки в черных перчатках (он тогда еще не совсем вылечился от нервной экземы) – все это производило тяжелое впечатление». (Цит. по: Тайна беззакония).
Да еще и за несколько лет до того, написав «Повесть об антихристе», философ спрашивал:
– А как вы думаете, что будет мне за это?
– От кого?
– Да от заинтересованного лица. От самого!
– Ну, это еще не так скоро.
– Скорее, чем вы думаете.
В некоторых провидениях не откажешь Соловьеву и сейчас, спустя много лет:
«Заправилы общей политики, принадлежавшие к могущественному братству франмасонов, чувствовали недостаток общей исполнительной власти. Достигнутое с таким трудом Европейское единство каждую минуту готово было распасться. В союзном совете или всемирной управе (Comite permanent universel) не было единодушия, так как не все места удалось занять настоящими посвященными в дело масонам… Тогда посвященные решили учредить единоличную исполнительную власть с достаточным полномочием.
Главным кандидатом был негласный член ордена «грядущий человек».