Книга XIII. События 415- ГГ. Вс 6 страница

79. Пелопоннесцы проявили не меньшую храбрость, чем афиняне. Они начали атаку по всей линии, а лучшие солдаты, выстроившись на палубах, одновременно с морским сражением начали сражение между пехотой. Они попытались разбить линию противника, убежденные, что люди, побежденные прежде, не выдержат подобного напора. (2) Но афиняне и митиленцы, видя, что единственная надежда на спасение в их победе, решили умереть благородно, но не оставлять позиции. Благодаря такому упорству с обеих сторон борьба продолжалась долгое время, последовало кровопролитное сражение, и его участники, без малейшего страха, подвергали себя опасностям. (3) Солдаты, стоящие на палубах, были ранены множеством летящих в них стрел. Одни, смертельно раненые, падали с палуб в море, другие же, сражались, в пылу боя не чувствуя свеженанесенных ран. Многие были убиты камнями, которые афиняне бросали в них с высоты мачт. (4) Когда прошло уже много времени с начала битвы и с обеих сторон пало много народа, Калликратид созвал трубным сигналом своих солдат, желая дать им передышку. (5) Через некоторое время он снова посадил экипаж на корабли и после продолжительного сражения, благодаря превосходству в численности судов и мужеству эпибатов, принудил, наконец, афинян к отступлению. И, после того как они все сбежались в городскую гавань, ему удалось проплыть внутрь заграждений и причалить вблизи города Митилены. (6) Борьба за это место велась потому, что это была удобная гавань, лежащая за пределами города. Старый город был расположен на небольшом острове, а новый город был основан недалеко от этого, на противоположном берегу острова Лесбос. Между двумя этими городами был узкий пролив, дававший им дополнительную защиту. (7) Высадив на берег свои войска, Калликратид окружил город со всех сторон и принялся его атаковать.
Таково было положение дел в Митилене.
(8) В Сицилии[35] сиракузяне отправили послов в Карфаген не только с осуждением последней воны против них, но и с требованием, чтобы те в дальнейшем придерживались мира, на что карфагеняне дали уклончивый ответ. Сами же приступили в Ливии к сбору большей армии для покорения всех сицилийских городов. Но, прежде, чем отправиться в поход, они отправили добровольцев из своих граждан и других жителей Ливии и основали на Сицилии, недалеко от теплых источников город, названый Ферма.[36]

80.
Когда события этого года окончились в Афинах, архонтом стал Каллий,[37] а в Риме избрали трибунами Луция Фурия и Гнея Помпея. В это время карфагеняне, обрадованные прежними успехами в Сицилии и, стремясь стать хозяевами всего острова, постановили подготовить большую армию и избрать главнокомандующим Ганнибала, сравнявшего с землей города Селинунт и Гимеру и наделили его всеми полномочиями для ведения войны. (2) Когда же он попросил освободить его от этого, ссылаясь на почтенный возраст, ему придали в помощь Гимилькона, сына Ганнона, из той же семьи. Эти двое, посовещавшись, отправили некоторых наиболее уважаемых карфагенян с большими денежными суммами, одних в Иберию, других на Балеарские острова с приказом навербовать там как можно больше наемников. (3) В Ливии так же они навербовали солдат, как из ливийцев, так и финикийцев, способных держать оружие. Кроме этого, они призвали солдат от народов, чьи цари были их союзниками, маврусиев[38] и нубийцев, а так же некоторых, обитающих в области Кирены.[39] (4) Кроме того, из Италии они наняли кампанцев и привезли их в Ливию, так как знали, что их помощь будет большим подспорьем, потому, что кампанцы, осевшие на Сицилии, изза недовольства к карфагенянам[40], будут сражаться на стороне сицилийцев. (5) Когда, наконец, все силы были собраны в Карфагене, общая численность армии, включая кавалерию, составила, по словам Тимея, окала ста двадцати тысяч человек, Эфор же говорит, что было триста тысяч. Для доставки этой армии карфагеняне вывели в море все свои триеры и, кроме этого, более тысячи транспортных кораблей. (6) И когда они авангард отправили на Сицилию на сорок триерах, сиракузяне вышли к ним на встречу с равным числом кораблей в районе Эрикса.[41] В последовавшим за этим длительном морском сражении 15 финикийских судов были уничтожены, а остальные, при наступлении ночи, бежали в открытое море. (7) Когда весть о поражении дошла до карфагенян, командующий Ганнибал вышел в море с пятьюдесятью кораблями, стремясь лишить сиракузян их преимущества и обеспечить беспрепятственную высадку своей армии.

81.
Когда новость о силах, какие Ганнибал собрал распространилась по острову, все были обеспокоены, что он приведет их все одновременно. И города, узнав о больших масштабах этих приготовлений и поняв, что речь идет о решающей борьбе, стали готовиться к отчаянному сопротивлению. (2) Сиракузяне отправили послов к италийским грекам и союзникам лакедемонянам, кроме этого, разослали своих людей по сицилийским городам, чтобы пробудить массы к борьбе за общую свободу. (3) Акрагантцы, бывшие ближе всех к Карфагену, поняли, что первыми почувствуют тяжесть войны. Поэтому решили собрать не только только зерно, но и все посевы и прочие припасы области снесли в пределы своих стен. (4) В это время город Акрагант и его область процветали, и мне кажется, кстати будет сообщить некоторые подробности. Их виноградники превосходили все прочие, а большая часть страны изобиловала оливковыми деревьями, плоды которых продавались в Карфаген. (5) Поскольку в Ливии в то время плодовые деревья не росли, то жители Акраганта, продавая свои продукты, собрали большие богатства. И существует множество доказательств этих богатств, о которых мы кратко поговорим.

82.
Строительство священных сооружений, и, особенно храм Зевса, свидетельствуют об обильном великолепии, которым некогда пользовались жители. За исключением последнего, все другие священные постройки были сожжены, или разрушены врагами, которые несколько раз захватывали город. Война помешала завершить храм Олимпион, которому оставалось соорудить крышу. И после того, как город был полностью разрушен, никто из акрагантцев в последующие годы, не в состоянии был завершить его строительство. (2) Этот храм в длину был 340 шагов, в ширину - 60, а в высоту - 120, не считая фундамент[42]. Это был самый большой храм на Сицилии, и мог быть справедливо сравнен с другими, поскольку, хоть он и не был достроен, масштабы его уже были ясны. (3) Другие храмы строились либо со стенами, либо с колоннами, которые окружали святилище. Этот же сочетал в себе оба этих варианта: колонны встроены в стены,[43] их внешняя сторона закруглена, а внутренняя - прямоугольная.[44] Снаружи эти колонны имели 20 шагов в окружности, и в их каннелюрах[45] спокойно могло поместиться тело человека, с внутренней же стороны они были в 12 футов. (4) Порталы были огромного размера и высоту; на их восточном фронтоне был изображен бой между богами и гигантами, скульптуры которых превосходили по размерам и красоте все прочие, а на западном - взятие Трои, где каждый из героев был изображен согласно своей роли. (5) Кроме этого, за приделами города было искусственное озеро, семь стадий в окружности[46] и 20 локтей в глубину.[47] В него искусно была проведена вода и разведено множество рыб, различного вида, для общественного употребления. В его водах плавали лебеди и множество других птиц, так, что пруд был объектом всеобщего восхищения. (6) Свидетельствовали богатства жителей были и роскошные могилы, некоторые из которых были украшены скульптурами скаковых лошадей и других домашних животных и птиц, которых дети держат в домах своих родителей. Об это говорит и Тимей, видевший эти памятники в свое время.[48] (7) И в олимпиаде, о которой мы говорили, а именно, в девяносто второй, Эксанет из Акраганта[49] выигравший бег на стадий, был провезен через город на колеснице. В этой процессии участвовали еще 300 колесниц, запряженных двумя белыми лошадьми, и все они принадлежали жителям Акраганта. (8) Одним словом, эти граждане с молодости привыкли к роскоши, носили одежды из тонких тканей, вышитых золотом и пользовались в ваннах маслами, из сосудов, сделанных из серебра, или, даже, из золота.

83.
Среди акрагантцев был один богатый человек по имени Теллий, имевший в своем особняке несколько помещений для общественного развлечения. У ворот он разместил слуг, приказав им приглашать всех незнакомцев, проходящих мимо, для того, чтобы те стали его гостями. Были многие другие акрагантцы, кто следовал его примеру, чтобы иметь возможность дружеского общения в старых традициях. Поэтому Эмпедокл[50] говорит о них, как о гавани милосердия для новичка, не знакомого со злом. (2) Если верить Тимею, как он говорит в 15 ккниге, то однажды, во время зимней бури из Гелы прибыли 50 всадников, и Теллий сам развлекал их и каждого снабдил нижней и верхней одеждой из своих собственных запасов. (3) И Поликлет[51] в своей"Истории"описывая увиденный им винный погреб, когда он был солдатом в Акраганте, в котором находилось триста бочек, каждая из которых вмещала в себя 100 амфор[52]. Там же была емкость, покрытая известью, способная вместить 1000 амфор, из которой вино разливалось в бочки. (4) Говорят, что этот Теллий, столь радушный на прием, был чрезвычайно некрасив внешне. Будучи однажды отправленным послов в Кенторипу и выйдя перед собранием, он вызвал смех у толпы, наслышанной о его репутации, но разочаровавшейся во внешности. Но он, прервав их сказал:"Не удивляйтесь, ибо акрагантцы в известные города отправляют своих самых красивых граждан, а в города незначительные и ничтожные - людей его рода".

84.
И не только Теллий, но многие другие акрагантцы были очень богаты. Антисфен, во всяком случае, прибывший с Родоса на празднование брака своей дочери, угощал всех граждан в их дворах, невесту сопровождали более 800 колесниц, и не только всадники города, но и многие иностранцы были приглашены на свадьбу и, объединившись, сопровождали невесту. (2) Но больше всего тех, кто говорит об этом, поразило освещение. Для этого он распорядился, чтобы все алтари в храмах и дворы по всему городу были заполнены дровами. Дав дрова лавочникам, он сказа им разжечь костры, как только они увидят огонь на Акрополе. (3) Когда они сделали так, как им было сказано, в то время, когда невеста подъехала к дому, сопровождаемая факелоносцами, весь город оказался наполнен светом, а главные улицы, по которым двигалась процессия, были заполнены желавшей увидеть зрелище толпой, которую невозможно было сдержать. В то время проживавших в Акраганте граждан насчитывалось более двадцати тысяч человек, а с проживавшими в государстве иностранцами, было не менее двухсот тысяч. (4) Люди рассказывают, что однажды Антисфен, увидев, как его сын ссорится с бедным соседом, вынуждая продать ему небольшой участок, он упрекнул сына и посоветовал воздержаться от этого. Но когда алчность сына возросла еще более, он сказал, что нужно делать все возможное, чтобы сосед не беднел, а богател, ибо тогда у него будет много больше земли, и, когда он будет не в состоянии купить ее еще больше, то продаст соседу то, что имеет. (5) Наконец, в связи с накопившимся богатством, акрагантцы жили в такой роскоши, что позже, когда город оказался в осаде, был издан закон, запрещавший часовым, ночевавшим на своих местах, иметь более одного ковра, одного матраца, одного покрывала и двух подушек. (6) Когда такая строгость была проведена в отношении их постелей, то можно получить представление о их роскоши, которая существовала в их повседневной жизни. Мы достаточно поговорили на эту тему и теперь вернемся к вещам, более значительным.

85.
Карфагеняне, высадив свою армию на Сицилии, двинулись к городу Акраганту и разбили два лагеря: один на холмах, расположив там около сорока тысяч иберийцев и ливийцев, другой на небольшом расстоянии от города, окружив его глубоким рвом и частоколом. (2) Первым делом они отправили послов к акрагантцам с просьбой стать их союзниками, или, по крайней мере, оставаться нейтральными и дружественными карфагенянам, сохраняя, тем самым мир. Когда эти предложения были отклонены, то немедленно началась осада. (3) По этой причине акрагантцы зачислили в армию всех, достигших призывного возраста и, разделив на две части, одну поместили на стены, другую оставили в резерве, для замены уставших солдат. В борьбе им помогал лакедемонянин Дексипп, прибывший незадолго до этого из Гелы с пятнадцатью сотнями наемников. В то время он, как говорит Тимей, проживал в Геле, своем родном городе и пользовался большим уважением. (4) Поэтому акрагантцы пригласили его и наемников, столько, сколько он мог навербовать. В это же время кампанцы, сражавшиеся ранее на стороне Ганнибала,[53] прибыли на помощь, числом около восьми сотен. Эти наемники заняли высокий холм Афенеон, возвышавшийся над городом и имевший стратегическое значение. (5) Между тем, карфагенские командующие Ганнибал и Гимилькон, после того, как осмотрели стены, обнаружили, что в одном месте в город можно проникнуть наиболее легко. Тогда они построили две башни невероятных размеров и подвели к городским стенам. В первый день они начали штурм с помощью этих башен и, нанеся большей урон противнику, отвели своих солдат. С наступлением ночи защитники, совершив неожиданную вылазку, сожгли машины.

86.
Ганнибал, желая произвести на город атаку в нескольких местах одновременно, приказал своим солдатам разобрать могильные памятники и заполнить им проходящие вдоль стен рвы. Но, когда эта работа была быстро завершена, вся армия оказалась охвачена суеверным страхом. (2) Случилось так, что памятник на могиле Герона,[54] бывший чрезвычайно большим, был поражен ударом молнии. Тогда предсказатели посоветовали не сносить этот памятник. Сразу же в армии разразилась чума, и многие умерли от этой болезни, после долгих мучений и болей. (3) Среди погибших был и Ганнибал. Некоторые, бывшие среди стражников, сообщили, что видели ночью призраков мертвых. Гимилькон, видя, как толпа поражена суеверным страхом, первым делом запретил сносить могилы, затем принялся молить богов, по обычаю своего народа, дав в жертву мальчика Кроносу и множество скота Посейдону, утопив его в море. Тем не менее, он не остановил осадные работы и, заполнив, ров окружающий город, придвинул машины и принялся совершать ежедневные нападения. (4) Сиракузяне, видя, что Акрагант находится в осаде, и, боясь, что этот город постигнет судьба Селинунта и Гимеры, решили отправить им помощь. Они назначили Дафния стратегом над союзными войсками, прибывшими из Италии и Мессены. (5) Объединив эти войска и присоединив к ним по пути солдат Гелы и Камарины, призвав дополнительные силы из центра страны, он двинулся к Акраганту. Его сопровождали 30 кораблей, плывшие вдоль берега. Всего была собрана армию численностью в тридцать тысяч пехоты и не менее пяти тысяч кавалерии.

87.
Гимилькон, узнав о приближении неприятеля, выслал ему на встречу иберийцев и кампанцев, общим числом не менее 40 тысяч. Сиракузяне уже перешли реку Гимеру, когда встретились с врагами. В последовавшем за этим длительном сражении, сиракузяне одержали победу, убив более шести тысяч человек. (2) Они разбили целую армию, и преследовали ее всю дорогу, до города. Но, так как солдаты шли в беспорядке, командующий остановил их, боявшись, что Гимилькон появится с остальной частью армии и нанесет ему поражение. Он помнил, что гимерийцы были полностью уничтожены по этой самой причине. Когда варвары сбегались в лагерь, расположенный подле Акраганта, ища там убежище, солдаты в городе, видя поражение карфагенян, стали просить своих стратегов вывести их, крича, что наступила возможность для уничтожения множества врагов. (3) Но те, будучи, как говорят подкупленными, или, боясь, что Гимилькон проникнет в город, лишенный своих защитников, остудили пыл своих солдат. Таким образом, убегающие, вполне благополучно достигли своего лагеря подле города. Когда Дафней со своей армией прибыл в брошенный варварами лагерь, то расположился там. (4) Сразу же солдаты из города во главе с Диксиппом вышли, чтобы с ним соединиться. Тут же был проведен военный совет, на котором большинство стало выкрикивать слова возмущения в адрес стратегов, которые не воспользовались случаем и не наказали варваров по заслугам и упустили столько тысяч людей безнаказанно. (5) Суматоха достигла своего пика, когда Менес из Камарины, бывший одним из командиров, вышел в перед и выдвинул обвинения против акрагантских стратегов и так распалил жар, что ни кто не хотел слушать их оправдания, а толпа была на столько рассержена, что стала бросать камни и убила четверых на месте, а пятого, по имени Аргей, пощадили в силу его юного возраста. Лакедемонянин Дексипп, как нам говорят, так же был объектом обвинений, потому, что он, хоть и занимал начальствующее положение, был неопытен в военном деле и действовал предательски.

88.
По окончанию совета, Дафней повел свои войска, чтобы осадить лагерь карфагенян. Но, увидев, что он превосходно укреплен, отказался от этого предприятия. Тем не менее, он перекрыл все дороги кавалерией и стал перехватывать фуражиров, поставив врага в крайне тяжелое положение. (2) Карфагеняне, не решаясь вступить в сражение и испытывая трудности изза недостатка продовольствия, терпели большие страдания. Большое число солдат умерло от голода, тогда компанцы и многие другие наемники ворвались в шатер Гимилькона и стали требовать обещанного пайка, в противном случае, обещая его убить. (3) Но Гимилькон, узнал, что сиракузяне по морю перевозили в Акрагант большое количество зерна. И, так как это была единственная надежда на спасение, он убедил солдат выждать несколько дней, дав им в залог золотые кубки, принадлежащие карфагенскому войску. (4) Затем, вызвав 40 триер из Панорма и Мотии, он замыслил напасть на корабли, перевозившие продовольствие. Сиракузяне же, думавшие, что варвары, после их последнего поражения и приближения зимы, не решатся выйти в море и не подозревали, что карфагеняне выведут свои триеры. (5) Поэтому их караван сопровождался малым числом кораблей, когда появился Гимилькон на сорока триерах, и, потопив восемь военных кораблей, вынудил остальные пристать к берегу. Захватив все оставшиеся корабли, он так изменил ожидания обеих сторон, что компанцы, бывшие на службе в Акраганте, считая положение греков безнадежным, откупились от них пятнадцатью талантами и перешли на сторону карфагенян. (6) Между тем, акрагантцы, поначалу, видя, что карфагеняне находятся в трудном положении и, думая, что осада будет вскоре снята, пользовались зерном и другими продуктами без ограничения. Но, когда к варварам вернулись их надежды, а в городе было собрано бесчисленное множество народа, запасы зерна исчерпались, прежде, чем они это поняли. (7) Так же говорят, что лакедемонянин Дексипп получил взятку в 15 талантов,[55] потому, что, не задумываясь, ответил итальянским стратегам, что:"Лучше уйти и продолжить войну, гденибудь в другом месте, чем голодать здесь". И тогда стратеги, приняв это как оправдание, к окончанию их компании, ушли со своими войсками к проливу.[56] (8) После их ухода, стратеги встретились с прочими чиновниками и решили провести ревизию оставшихся продовольственных запасов, и, обнаружив, что они достаточно малы, решили оставить город. После чего распорядились, чтобы все были готовы уйти следующей ночью.

89.
Многочисленная толпа мужчин, женщин и детей стала покидать город, и дома наполнились бесконечными плачами. Ибо все находились в панике, боясь противника и, оставляя варварам, в качестве трофеев, имущество, составлявшее их счастье. Но, видя, что ситуация лишила их всего богатства, они мудро рассуждали, что, по крайней мере, спасают свои жизни. (2) Виден был отказ не только от богатства, накопленного в городе, но и от множества несчастных людях, оставленных на месте. Больные были брошены родственниками, думавшими, лишь о своем спасении, старики были оставлены в их недуге. А многие, кто счел, что покинуть родной город, равно смерти, наложили на себя руки, желая умереть в домах своих предков. (3) Но то большинство, которое покинуло город, шло под охраной солдат из Гелы, и вся дорога, ведущая к Геле, была заполнена женщинами и детьми. Среди них были девицы, сменившие свою избалованную жизнь на напряженное и крайне опасное путешествие, полное лишений, но страх закравшийся в их души, заставил перенести все с выдающимся терпением. (4) Так все они благополучно достигли Гелы, а впоследствии, сиракузяне предоставили им жилье в Леонтинах.

90.
На рассвете, Гимилькон, войдя со своей армией в город, предал смерти практически всех, кто там остался, не пощадив и тех, кто сбежался в храмы, ища там убежища. (2) Там говорят, был и Теллий, бывший первым в богатстве и почете среди граждан своей страны. С некоторыми другими он решил укрыться в храме Афины, надеясь, что карфагеняне не станут совершать беззакония против богов. Но, видя их безбожие, он поджег храм и погиб сам и те сокровища, которые там хранились. Одним актом он не допустил оскорбления богам, предупредил разграбление огромных сокровищ и оградил себя от страданий. (3) Гимилькон разграбил дома и храмы, тщательно отыскивая сокровища, которых собрал такое большое количество, какое могло быть накоплено в городе, населенном двумястами тысячами человек, и никогда не бывшем захваченным со дня своего основания. Он был одним из самых богатых греческих городов, чьи граждане проявляли любовь к роскоши, собирая произведения искусства различного рода. (4) И действительно, было найдено множество искусно выполненных картин и необычайно большое количество различных скульптур тщательно изготовленных. Наиболее ценные вещи Гимилькон отправил в Карфаген, среди которых был бык Фалариса,[57] остальную часть награбленного он продал как трофей. (5) Что касается это быка, хотя Тимей в своей"Истории"утверждает, что он никогда не существовал, он ошибался. Так как 260 лет после захвата Акраганта, когда Сципион разрушил Карфаген,[58] вернул акрагантцам помимо прочего их имущества, бывшего в руках карфагенян и быка, который был в Акраганте в то время, когда писался этот труд. (6) Я говорю об этом факте столь подробно, по тому, что Тимей рьяно критиковал бывших до него писателей и упрекая их в не точности, сам был уличен в собственной некомпетентности. (7) Что касается меня, то я думаю, что авторам надо прощать их ошибки, допущенные по незнанию, так как они, прежде всего, люди и не всегда могут найти истину, отделенную временем. Но авторы, которые умышленно искажают факты и, либо из любви, или ненависти к тому, или иному, скрывают истину, должны быть справедливо осуждены.

[1]Согласно Ксенофонту, 1.2.6, это был Фрасилл.

[2]Позже, один из обвинителей Сократа.

[3]Жители города Мегара, в Аттике.

[4] (др. греч. Νίσαια) — древний город и порт на побережье Саронического залива в области Мегарида.

[5]Остров в Эгейском море.

[6]Т. е. от Босфора до Мраморного моря.

[7]Греч. Αρμοστες — должностное лицо, назначаемое Спартой для надзора в периэкских поселках; также командир части, сформированной из периэков и илотов, начальник гарнизона на оккупированной Спартой территории.

[8]Имеется в виду Клеарх, бывший эпистатом в Византии. Греч. ἐπιστάτης, в демократических греческих полисах ежедневно избираемый из пританов (членов государственного совета) начальник, который председательствовал в совете (буле) и народном собрании, если они созывались.

[9]Корабли византийцев.

[10]Абидос был спартанским опорным пунктом в том районе.

[11]Εύμολπίδαι, одно из двух древних поколений жрецов в Афинах — другое был род Кериков — которые под надзором архонта–басилевса управляли элевсинскими мистериями.

[12]Греч. στρατηγὸν αὐτοκράτορα, стратег с неограниченными полномочиями, аналогичный римскому диктатору.

[13]Поселок, недалеко от Эфеса.

[14]Место рождения философа Демокрита.

[15] 1420,8 м

[16] 888 м.

[17]См. кн. 12.70.

[18]Оливковая роща, в километре от города. Там позднее Платон основал свою философскую школу.

[19]В Лидии.

[20]У Ксенофонта вместо Лисия Леонт.

[21]Должно быть, Фрасилла.

[22]Алкивиад обустроил крепости здесь и в Византии на случай подобных обстоятельств.

[23] 209,568 кг.

[24]Девяносто третья олимпиада, 408г. до н. э.

[25]До этого в олимпийских играх принимали участие только четверки лошадей.

[26]Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 458—408 гг. до Р. Х.

[27]Города были основаны дорийцами в VIII веке до н. э.

[28]В 408 г. до н. э. Родос был отстроен афинским архитектором Гипподамосом с регулярной планировкой, и по решению трех городов, все их население перебралось туда.

[29]Продолжение главы 63.

[30]См. гл. 61.6.

[31]Гела – город на южном берегу Сицилии

[32]Восточная часть Сиракуз, самая людная и значительная.

[33]Антиген – архонт 407 г. до н. э.

[34]Τέος — древний ионийский город на западном берегу Малой Азии.

[35]Возобновляется повествование конца 62 главы.

[36]Не далеко от Гимеры. Греки, впрочем, это название не признали, и новый город, именовали старым именем Гимера.

[37]Каллий Ангелид – архонт 406 г. до н. э.

[38]μαῦρος по–гречески означает «чёрный». Жители западной части Северной Африки.

[39]Греч. Κυρήνη — один из величайших городов античности, центр исторической области Киренаика, стоял на территории современной Ливии в 16 км от морского порта Аполлония.

[40]См. гл. 62,5.

[41]Высокая гора на сев. — зап. Сицилии, на вершине которой находился храм Афродиты Эрицинской.

[42] 110,35 на 50,10 м

[43]Имеются ввиду полуколонны.

[44]Имеется ввиду пилястра

[45]Вертикальный желобок на стволе пилястры или колонны
[46] 1243,2 метра.

[47]Около 10 метров.

[48]Тимей умер в 250 г. до н. э.

[49]Он был победителем и предыдущей олимпиады, 416 г. до н. э.

[50]Эпмедокл (ок. 490–430 гг до н. э.), древнегреческий философ, врач, государственный деятель, жрец. Труды Эмпедокла написаны в форме стихотворных поэм. Являлся сторонником демократии.

[51]О его происхождении ничего не известно. Труды не сохранились. Уроженец Лариссы, современник Александра Македонского.

[52]Амфора вмещала в себя около 9 литров.

[53]См. гл 44,1; 62,5.

[54]Герон – тиран Акраганта в 488–472 гг. до н. э. См. кн. 11.53.

[55] 392,94 кг.

[56]По всей вероятности, к Мессинскому проливу.

[57]Фаларис (греч. Φάλαρις) — тиран акрагантский во второй половине VI века до н. э (ок. 570—554 до н. э.), сын Леодама. Хитростью захватил власть и установил тиранию. В историю Фаларис вошел как беззаконный и жестокий правитель. Известно, что он велел изготовить большого медного быка и бросал в его раскаленное брюхо своих врагов и недоброжелателей: человеческие стоны создавали впечатление, что бык ревет. В 554 г. против Фалариса вспыхнуло восстание, которое возглавил уроженец Родоса Телемах со своими родственниками. Тиран был свергнут и убит.

[58]В 146г. до н. э.

13.91-114. Дионисий - тиран Сиракуз. Афины побеждают в морском сражении при Аргинуссах; казнив стратегов, они терпят неудачи в последующих сражениях: конец Пелопоннеской войны.

 

91.
Так Гимилькон, после восьмимесячной осады города, взял его, незадолго до зимнего солнцестояния.[1] Он не стал его сразу же разрушать, для того, чтобы войско встало там на зимние квартиры. Как только весть о постигшем Акрагант несчастье распространилась за его приделы, такой страх овладел островом, что одни сицилийцы сбежались в Сиракузы, а другие отправили своих жен, детей и имущество в Италию. (2) Избежавшие плена акрагантцы, прибыв в Сиракузы, обвинили своих стратегов, заявляя, что они предали свое государство в руки врага. Сиракузяне также подверглись обвинениям со стороны сицилийцев в том, что избрали таких руководителей, по чьей вине Сицилия оказалась на грани уничтожения. (3) Тем не менее, не смотря на то, что в Сиракузах было проведено народное собрание, народ пребывал в таком страхе, что никто не решился дать какой либо совет относительно войны. Тогда, во время всеобщего молчания слово взял Дионисий, сын Гермократа и, обвинив стратегов в предательстве своего дела карфагенянам, предложил подвергнуть их наказанию немедленно, а не ожидать судебной процедуры. (4) И когда архонты, в соответствии с законом, наложили на Дионисия штраф, поднялся шум, и Филист, тот, который позже написал"Историю",[2] человек богатый, заплатил этот штраф и призвал Дионисия говорить, все, что он хотел сказать, обещая платить за него все штрафы, которые судьи наложат в течении дня. Поощряемый таким образом, Дионисий продолжил свое убеждение и, вызвав определенное замешательство, публично обвинил стратегов в получении взятки и продаже безопасности Акрагантцев. Кроме этого он обвинил многих других знатных граждан, как пособников олигархии. (5) Поэтому он предложил избрать в стратеги не сильнейших, а скорее наиболее преданных и демократичных, ибо те, первые, деспотически управляя гражданами, презирают массу и в несчастьях отечества видят источник собственной выгоды, тогда как люди менее значительные ничего подобного не будут делать, испытывая страх изза собственного своего бессилия.

92.
Он подбирал каждое слово своей демагогической речи, пытаясь донести до каждого человека свои мысли. И возбудил гнев собрания до не малой степени, что народ, ненавидевший стратегов, плохо ведших войну, тут же избрал на их место других, среди которых был и Дионисий, отличившийся уже в некоторых боях с карфагенянами и пользовавшийся восхищением сиракузян. (2) Получив, таким образом надежду, он стал делать все возможное, чтобы стать тираном в своем отечестве. Так, после вступления в должность, он не принимал участия в совещаниях стратегов, распространяя слухи, что они ведут переговоры с врагом, надеясь, таким образом отстранить их от руководства, а самому стать единоличным стратегом. (3) В то время, пока он действовал таким образом, наиболее почетные граждане, подозревая, на каждом собрании его порицали, но толпа, не видевшая его обман, расточая похвалы, кричала, что не найти более твердого защитника государства. (4) Между тем, на частых собраниях, собираемых для обсуждения приготовлений к войне, он, видя, что сиракузяне пребывают в большем в страхе перед врагом, предложил вернуть изгнанников. (5) Он сказал, что было бы абсурдно обращаться за помощью к народам государств Италии и Пелопоннеса, не желая принять помощь собственных соотечественников, которые отклонили обещанные врагом награды за военное сотрудничество, предпочтя умереть за границей как изгнанники, чем проявить враждебность по отношению к своему государству. (6) И действительно, заявил он, эти люди, изгнанные ранее за участие в гражданской распре, будут сражаться с отвагой, в благодарность своим благодетелям, вернувшим их к родным очагам. После того, как он привел множество аргументов в пользу этого предложения, он завоевал голоса сиракузян, поскольку ни один из его коллег не смел ему противоречить, боясь гнева народа и привлечь к себе всеобщую ненависть, в то время, как он будет пожинать благодарность. (7) Дионисий поступал так в надежде привлечь к себе изгнанников, что они помогут ему в замыслах создания тирании, ибо они были бы счастливы стать свидетелями убийства своих противников, конфискации их имущества и возвращения своего имущества. Наконец, предложение относительно изгнанников было принято, и они немедленно вернулись на родину.