Гайдзины в своем отечестве

Вот праздник окончания учебного года в институте, шумная толпа народа, студенты в черных костюмах, студентки в кимоно, зеленый чай из банок и жаркое солнце — и только вон там, вон в том углу, стоит маленькая кучка разноцветных людей — индусов, китайцев, русских, турок, французов — это иностранные студенты и они, как вы уже догадались, гайдзины.

 

Моя начальница на работе думает, что относится ко мне так же, как к другим японцам. Она даже специально говорит со мной только по-японски, хотя она знает английский гораздо лучше, чем я — японский. Но вот маленькая черта — она принесла мне бенто, но какой! Обенто, или как вежливо говорят о-бенто, — готовый обед в коробке, который едят все японцы на работе. Обязательно состоит из риса и кусочков разной ерунды — жутко соленой красной рыбы, японских маринадов, рисовых макарон, соевого соуса и горчицы васаби. Мне же принесли гайдзинскую бенто — с котлетой и картошкой, правда к рису. Как можно есть котлету палочками, я вас спрашиваю? Впрочем, я убежден, что ее вообще есть нельзя.

 

Отношение к гайдзинам в Японии нередко напоминает отношение к инопланетянам. Настоящий, правильный японец общаться с иностранцем близко не будет. Гайдзин в Японии, так же известный как страшный инопланетный Alien (да, да, именно так мы все тут и называемся в официальных документах на английском) является существом непонятным, загадочным и пола не имеющим. Ну вот, если бы на вашу землю прилетели бы зеленые с антеннами инопланетяне, то вы бы стали считать, кто из них мужчина, а кто женщина? Вот и японцы не считают. У нас в районе есть ежемесячная муниципальная газета, в ней публикуется каждый раз текущая статистика по району. Звучит она примерно так: "По данным на май 2003 года в нашем районе проживает 8570 мужчин, 9230 женщин и 120 гайдзинов".

 

На самом деле для того, чтобы называться гайдзином, не обязательно даже родиться иностранцем. Гайдзином можно быть и в своей стране. Нужно-то всего ничего — чувствовать себя другим. Мой турецкий друг Халдун рассказал мне недавно, что первое, что он сделал, когда вернулся в свой родной университет в Турции после года, проведенного в Японии — это пошел на такой же праздник и встал там с другими иностранными студентами. Он просто уже не мог и не хотел ощущать себя кем-то другим.

 

Так случается и с японцами — уедет человек за границу, а потом вернется в Японию, а он, глядишь, уже и гайдзин. И друзья у него сразу подбираются самые что ни на есть гайдзинские, так уж получается. Вот, например, японские друзья моей жены — протестанты, священники, учились за границей. А теперь вот вернулись, в страну, где даже просто японский ребенок слишком хорошо говорящий по-английски в школе подвергается остракизму со стороны сверстников. А бывает так, что японцы и не могут вернутся. Например, во Францию уезжают многие японцы учиться, потому что во Франции японцы в правах на получение стипендии почему-то приравнены к бывшим колониям. Учатся они во Франции, и потом оказывается, что все распределение на фирмы из института они пропустили, и что образование у них не то, и что возвращаться им особо и некуда. Получается, существует японская утечка мозгов. В США тоже многие уезжают, да и в моем институте студенты и ученые многие мечтают. Японские спортсмены уже уехали в США в таком количестве, что пресса сравнивает ситуацию с СССР, когда каждый спортсмен убегал, как только мог.

 

Один мой японский друг, Наоки, родился в США. И вернулся в Японию. И первое что он сделал, когда вернулся в Японию — открыл свой дот.ком, тогда еще модно было. Наоки, конечно, японец, но он гайдзин. В его квартире круглые сутки жила, ночевала, гуляла такая толпа иностранцев, что квартира напоминала калейдоскоп — русские, немцы, бельгийцы, словаки, итальянцы. Не видно только японцев. Потому, что Наоки хотел быть другим и бросал своей инаковостью вызов.

 

Вам доводилось когда-нибудь наносить визит в японскую фирму? Думаю, по всему миру процесс в любой японской фирме всегда одинаков. Предположим, вам надо встретится с директором. Директор, конечно, выйдет не сразу, но сразу выбежит девушка, а может и бабушка, и, кланяясь вам в пояс и вежливо семеня маленькими шажками, обязательно принесет вам чай.

 

Вы допьете чай — и вам принесут еще. Все время, обязательно, где-то рядом находится эта девушка-тень, молчаливая слуга, старающаяся не попасться вам на глаза и обеспечить вас чаем. Я знаю лишь одну японскую фирму, где это не так. Это — фирма Наоки. В ней вам тоже принесут чай, но принесет чай мужчина, генеральный директор. Сам Наоки. Потому, что он считает, и совершенно справедливо, что женщина, приносящая чай, — это моральная эксплуатация женщин в японском социуме. Когда к Наоки пришел на переговоры крупный представитель одной адвокатской конторы, то его глаза сами стали похожи на блюдца, когда Наоки сам подал ему чай. Честное слово, самые натуральные блюдца, как в аниме.

 

Мне кажется, что наше гайдзинское место в мире именно такое. Что бог создал гайдзинов именно для того, чтобы те, кто считают себя в доску своими, могли посмотреть на самих себя и на нас глазами размером с блюдце.

Дружба народов

Одну мою знакомую китаянку зовут Мари. Просто Мари. Конечно, то, что написано в ее паспорте читается (теми кто умеет эти иероглифы читать) как-то по-другому, что-то вроде Мей-йонг-жи, но всем коллегам и друзьям она сама всегда представляется как Мари. Мей-йонг-что-то-там — это не каждый русский выговорит, и уж тем более ни один японец. Мари — проще и удобнее, чем ждать всякий раз, пока попробуют произнести твое настоящее имя. Так легче. Мне-то самому повезло, мое имя очень хорошо ложится на японские звуки, но тем, кому менее повезло, проще взять короткое и звучное новое имя на новой японской земле. Многие иностранцы и даже некоторые японцы тоже так делают: короткое имя — и вот ты модник. Скольких уже японских мальчиков пишут свое имя Кен, сколько японских девочек пишут свое имя Софи? Когда-нибудь, и это не хорошо и не плохо, это просто факт, мы все забудем свои имена и тогда все наши имена станут, наконец, простые и звучные: Джон, Мэри. Нам гайдзинам в нашем гайдзинском плавильном котле сподручнее начать этот процесс.

 

"Русский-американец" (а часто и даже просто "мужчина-женщина") — большинству японцев не до подробностей. Им не до нашей политики. Иногда идешь по улице и слышишь в спину: "Гайдзин га иппай". Мол, много гайдзинов развелось как-то. Ну что же — я согласен — нас много. Мы встречаемся и разговариваем. Русские, американцы, канадцы, французы, китайцы, индусы. Мы все равны, все вместе работаем тут, все вместе гайдзины. Гайдзин гайдзину улыбается на улице. — "Здравствуй, коллега гайдзин". Мы все чему-то удивляемся. Индусы удивляются, что японцы едят мясо. Знакомый индус говорит, что его каста мясо не ест. Вы русские, говорит, — это понятно, у вас холодно. А для чего японцам мясо есть — загадка! В большой пестрой компании мы болтаем про разные страны и из всех национальностей, оказывается, только японцы не знают, кто такой мой тезка Никита Хрущев, и что он стучал ботинком. Японцы-то и о своей политике никогда не говорят, так чего уж им наша. Им не показывают. Дом где-то сгорел, школьницу очередную зарезали — вот и все новости.

 

Но характер жизни всегда прячется в мелочах. Это как ошибки в матрице — только по ним понятно, что происходит на самом деле. Мы все похожи, если смотреть крупным планом. А приблизить — нет, кое-какие мелочи все еще торчат, то тут, то там, хотя вроде уже отпиливали что мешало.

 

Я, безусловно, в жизни много чего не понимаю. Некоторые вещи я каждый раз вижу, а все равно постичь не могу. Например, почему на платных автодорогах, ведущих в Токио, табло, сообщающие о пробках, сделаны электронными. Электронные цифры предполагают, что в них что-то должно меняться. Но ничего же не меняется! Давно пора сэкономить и сделать обычный стальной знак: "на протяжении 25 километров в сторону Токио — пробка". Или вот почему рядом со станцией Токио есть здание с названием “Новое Токио” и здание с названием “Токио”, но при этом то из них, что “Новое Токио”, значительно старее. С такой навигацией японцы непобедимы, просто потому что враг не пройдет. А если пройдет, то никогда не найдет место на парковке.

 

Но японцы, естественно, не единственный талантливый народ. У меня на работе много программистов из Индии, и я давно понял — индусы тоже непобедимы. Как-то один сотрудник поехал в Индию справлять свою свадьбу. Потом рассказал, что его свадьба длилась три дня, и каждый день было более тысячи разных гостей. Я обзавидовался и спросил у индуса в моей группе, который уже женат, как проходила его свадьба. Он сказал, что очень-очень тихо, только близкие родственники. Маленько все было. Без размаха. Пришло всего 250 человек.

 

Ох, какие все удивительные! И японцы, и русские, и индусы! У всех свои заморочки, кто бы мог подумать. И некоторым даже мало, что они гайдзины.

 

Ко мне у чайного автомата подходит программист из Румынии:

— Слушай, а ты русский или украинец?

— Я? Русский.

— Знаешь, у нас тут этажом выше работает еще один. Но он, оказывается, украинец. Я сейчас читал в новостях про газ — русские-то теперь ненавидят украинцев, да?

 

Мы с этим парнем, который работает этажом выше (кстати, я в первый раз узнал, что он украинец) — хорошие друзья. Я даже не знал, что ответить. Какие русские, какие украинцы? Я, если честно, отвык. На японских туристических брошюрах до сих пор есть один раздел "Путешествия и отдых в России", где среди русских городов перемешаны города Украины и Прибалтики. Это не потому, что японцы за СССР. Они просто не видят принципиальной разницы — Восточная Европа, она Восточная Европа и есть. Но горячих румынских программистов волнуют все детали.

 

— Никто не любит Россию! Никто! Ну-ка, назови хоть одну причину, по которой кто-то может любить Россию? У нас в Румынии никто не любит Россию из-за коммунизма. США — тоже хороши, но мы их любим хотя бы потому, что они против России. Не, русские люди — они ничего, ты славный парень, я против тебя ничего не имею, конечно, все русские люди замечательные. Но Россия! Ой, Россию никто не любит, я тебе говорю. Путин? Он же из КГБ. Этим все сказано. И еще тот, который Челси, они же все бандиты! Вот Румынию — Румынию все любят. Но может кроме болгар, но это не считается. А ты-то как сам? Не тяжело быть русским?

 

— Нет, не тяжело. Я тоже не люблю Путина. И я не выбирал быть русским. Но я родился им и не собираюсь быть никем другим. И знаешь, надо жить спокойнее. У меня явно больше причин не любить Путина, чем у тебя.

 

И мы в Японии! В стране, где записать по-русски "Toukyou-tokkyo-kyoka-kyoku" (это все одно слово) я даже пробовать не хочу, а это название из одного слова, которое означает “Токийское патентное бюро”. С таким названием ясно, что у японцев действительно развиты мозги, так что там прямо рядом с “Токийским патентным бюро” находится специальный магазин головоломок “Торито”. Маленький магазинчик, в котором абсолютно никого нет, кроме огромных полок, полных головоломок. Даже продавщица все время чем-то занята в подсобке, где, судя по звукам, еще несколько людей, занятых чем-то подозрительным. Так или иначе, но головоломки есть совсем простые, а есть какие-то шкатулки за стеклом (чтобы не украли) красивые, деревянные, драгоценные. При этом больше всего, конечно, японской продукции, но встречается и импорт — на одной полке мое внимание привлекли упаковки с надписью на русском языке — оказалось, что это специальный кубик-рубик молдавского производства. То есть Молдавия, оказывается, является экспортером в Японию продуктов чистого ума, исключительно высоких технологий, и поэтому укропа в Японии нет вообще.

 

Есть много загадочного. Вот, предположим, приезжает какой-нибудь иностранец в Токио, попадает в метро и быстро узнает любопытный факт: штрафов в поездах нет вообще и поэтому ездить зайцем абсолютно безопасно, просто на выходе говоришь, что билет потерял. Японцы тоже почуяли, что иностранцы это уяснили, и в токийском метро повесили специальные пугающие надписи против подобного поведения: "если вы потеряли билет, то вы должны объяснить почему". Правильная угроза. Что самое страшное для иностранца в Японии? Попытка объясниться.

 

И вот опять же прямо у моей работы есть специализированный магазинчик для японских отвязных футбольных фанатов, то есть магазин, торгующий выпущенными по лицензии у Диснея Микки- и Минни-маусами в футбольной форме разных команд. Единственная майка, указанная как уже полностью распроданная, — это официальная майка российской сборной. Правда и заявленная цена у нее вдвое ниже любой другой футбольной майки. То ли в Японии много фанатов Российской сборной, то ли японцы просто предпочитают болеть за то, что дешевле.

 

За всю жизнь я не познакомился с детьми стольких народов, сколько за мои 6 лет жизни в Японии! И если меня чему-то научила Япония, то только этому — мы все пришельцы на этой земле, а у гайдзинов — нет национальностей.