Согласование подлежащего и сказуемого

И в этой области синтаксических связей древнерусский язык в целом обнаруживает ту же картину, что и современный: в двусоставном личном предложении подлежащее и сказуемое выступают в связи согласования, т. е. согласуются прежде всего в числе и лице, а при именном сказуемом – и в роде.

Однако вместе с тем древнерусский язык знал и здесь одну такую особенность, которая была впоследствии утрачена, – согласование подлежащего и сказуемого по смыслу. Речь идет о том, что при подлежащих, выраженных собирательными существительными, сказуемое могло ставиться во множественном числе. Ср., например, такие факты в летописях: ХОДИШАКОРЕЛА НА ЕМЬ; ПОБЂДИША ЯРОСЛАВА МОРДЪВА, ПРИХОДИШАЕМЬ И ВОЕВАША; РЕКОША ДРОУЖИНА и т. д. Во всех этих примерах при подлежащем в единственном числе сказуемое употреблено во множественном. Это было возможно в древнерусском языке как раз потому, что в такого типа предложениях подлежащие, выраженные собирательным существительным, обозначали определенную совокупность людей, множество их.

Согласование сказуемого и подлежащего по смыслу, устойчиво державшееся в русском языке вплоть до XVIII в., не исчезло полностью, однако оказалось сильно ограниченным в литературном русском языке (ср. совр. большинство людей читали эту статью). Правда, в диалектах такое согласование можно встретить чаще.

КОНСТРУКЦИИ С ДВОЙНЫМИ КОСВЕННЫМИ ПАДЕЖАМИ

Характерной особенностью древнерусской синтаксической системы были конструкции с двойными косвенными падежами – с двойным винительным н дательным, а также с двойным родительным падежом.

Двойной винительный падеж – это конструкция, в которой употреблены две формы винительного падежа имени, где одна обозначает прямой объект, а вторая находится в предикативных отношениях с первым винительным. В современном русском языке на месте второго винительного выступает творительный предикативный. Такой творительный предикативный при широкой употребительности двойного винительного был возможен и в древнерусском языке. Так, с одной стороны, в памятниках отмечаются конструкции с двойным винительным: ПОСТАВИ МЕФОДИАЕПИСКОПА (Лавр. лет.); НАРЕКЪ Ю ДЩЕРЬ СЕБЂ (Ипат. Лет.); ЯРОПОЛКА КЪНЯЗЯ ПОСАДИША (Сузд. лет,); СЫНА СВОЕГО ПРИИМИТЕ СОБЂ КЪНЯЗЯ (Новг. лет.) и т. д. С другой стороны – творительный предикативный: ПОСТАВИША ФЕОКТИСТА ЕПИСКОПОМЪ (Ипат. лет); ПОСТАВИША ДИОНИСИЯ ИГОУМЕНОМЪ (Сузд. лет.); НАРЕКЪ Ю ДЩЕРЬЮ СОБЂ (Лавр, лет.) и т. д.

Конструкции со вторым винительным, как и с творительным предикативным, отмечаются в предложениях с переходными глаголами называния, назначения, восприятия, чувства и т. п. В функции второго винительного выступали существительные, прилагательные и причастия. К XVI в. творительный предикативный существительных стал преобладать в памятниках письменности над вторым винительным, а в XVII в. второй винительный был уже полностью вытеснен из живого русского языка.

Точно так же обстояло и со вторым винительным, выраженным прилагательным, который в истории русского языка тоже был вытеснен творительным предикативным. В качестве примеров употребления второго винительного прилагательных можно привести, например, такие факты из летописей: ВЫ ЕСТЕ НАРЕКЛИ МЯ СТАР Ђ ИШАГО; ЖЕНОУ ТОУ АКЫ МЬРТВОУ СТВОРИША; ВЪВЬРГОША И ВЪ ГРЕБЛЮ МЬРТВЪ и т. д.

Что касается творительного предикативного в подобных конструкциях, то он в ранних памятниках письменности по существу отсутствует и даже в XVII в. еще не приобретает господствующего положения. Становление творительного предикативного было связано с укреплением полных прилагательных в роли именного сказуемого.

Конструкции с двойным дательным падежом, также широко распространенные в древнерусском языке, были двух типов. Во-первых, второй дательный мог непосредственно присоединяться к первому дательному, и в этом случае он являлся простым приложением. Во-вторых, второй, дательный присоединялся к первому посредством инфинитива, и в этом случае он являлся предикативным приложением, т. е. имел предикативное значение. Так, например, второй дательный приинфинитивный отмечается в следующих примерах: ЯКО БЫТИ НАМЪ РАБОМЪ (Ник. лет.). Однако вместе со вторым дательным в памятниках XVI в. отмечается и творительный предикативный: ПОДОБАЕТЪ ТИ ВСЕГДА ВОЕВОДОЮ БЫТИ (Сказ, о Мам. поб.).

К XVIII в. второй дательный существительных в литературном языке уже почти не встречался.

Точно такую же историю пережил и второй дательный прилагательных, который, присоединяясь к первому дательному посредством инфинитива, имел предикативное значение, являясь предикативным определением. В отличие от судьбы второго дательного существительных, второй дательный прилагательных держался устойчиво в памятниках еще XVII в., тогда как творительный предикативный тогда только еще начинал укрепляться.

В качестве примеров употребления второго дательного прилагательных можно привести такие факты: ПОВЕЛЂ ИМЪГОТОВЫМЪ БЫТИ (Воскр. лет.); БЫТИ НАМЪ... НЕ ОТСТОУПНЫМЪ НИ ХЪ КОМОУ (Ист. вел. Новг.). Творительный предикативный на месте второго дательного прилагательных становится господствующим лишь в XVIII в.

Двойной родительный в памятниках древнерусского языка отмечается значительно реже других двойных падежей и выступает в конструкциях с отрицанием не: НЕ ДАША ЕГО ЖИВА (1 Новг. лет.). В истории русского языка он также был вытеснен творительным предикативным.

Таким образом, конструкции с двойными косвенными падежами были утрачены, и на месте второго винительного, второго дательного и второго родительного стал употребляться творительный предикативный существительных и прилагательных.

«ДАТЕЛЬНЫЙ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ»