Ф. ЭНГЕЛЬС
РЕВОЛЮЦИЯ
в КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
в ГЕРМАНИИ
ПАРТИЗДАТ ЦК ВКП(б)
1935
И н с т и т у т М а р к с а — Э н г е л ь с а — Л е н и н а п р и Ц К В К П(б)
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Ф. ЭНГЕЛЬС
РЕВОЛЮЦИЯ
и КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
в ГЕРМАНИИ
ПАРТИЗДАТ ЦК ВКП(б)
1935
Гмс«т м«ом«Я1цей брош*Фры л«.мм«пяя ^«(Мпечлтиой М FT т»яа сВв9рлмммл
р^меФечнА К ЛГ ггрпсп и Ф. 9 имлкв««
• двум м»м« /*®дв*м*«»«й Я. il. Л £•-
jwmMitM
РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
В ГЕРМАНИИ 1
I. ГЕРМАНИЯ НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ 2
Лондон, сентябрь 1851 г.
Первый акт революционной драмы на европейском конти ненте закончился, «Власти, которые существовали» до бури 1848 г., снова стали властями, «существующими теперь», а бо лее или менее популярные властители, временные правители, триумвиры, диктаторы с тянущимся за ними хвостом депута тов, гражданских комиссаров, военных комиссаров, префектов,
1 Работа эта была написана Энгельсом в виде ряда статей за период от сентября 1851 по сентябрь 1852 г. и опубликована в бур жуазно-демократической американской газете «Нью-Йоркская Три буна». Долгое время автором этих статей считали Маркса. Однако переписка между Марксом и Энгельсом показывает, что хотя «Нью-Йоркская Трибуна» предложила эту работу Марксу, фактически выполнил ее Энгельс. Маркс в это время был занят своим трудом по политической экономии, целыми днями работал в Британском музее, и, чтобы не отрывать его от этой работы, Энгельс взялся написать за него серию статей о германской революции 1848 года. Работа эта поныне представляет огромный интерес. Именно в ходе германской революции развернулась деятельность Маркса и Эн гельса как практиков-революционеров. На опыте революций 1848 г. вообще, германской революции в частности, проверяли и кон кретизировали они выработанную ими стратегию и тактику рабо
чего класса. Понятно, почему Ленин и большевистская партии
с таким вниманием изучали опыт германской революции и поли тическую деятельность Маркса и Энгельса в этот период. Исполь зуя опыт германской революции 1848—1849 гг., большевики должны были бороться против оппортунистических извращений боевого наследства Маркса и Энгельса меньшевиками и их разновидно стью—троцкизмом. Основываясь на идейном наследстве Маркса и Энгельса, Ленин и большевики продолжали дальнейшую разработку стратегии и тактики пролетарской партии применительно к новым условиям, к новой эпохе. Ред.
2 Заголовки глав даны но первому английскому изданию «Ре волюции и контрреволюции в Германии», подготовленному Элео норой Маркс и вышедшему в 1896 г. в Лондоне. Ред.
судей, генералов и солдат выброшены на чужие берега, «изгнаны за море», в Англию и Америку,—чтобы организо вать там новые правительства «in partibus infidelium » 1: европейские комитеты 2, центральные комитеты, националь ные комитеты и возвещать о своем пришествии в проклама циях, которые по торжественности не уступают проклама циям менее призрачных государей.
Трудно было бы представить себе более решительное по ражение, чем то, которое потерпела революционная партия или, вернее, потерпели революционные партии континента на всех пунктах боевой линии. Но что же из этого? Не потре бовала ли борьба британской буржуазии за свое обществен ное и политическое господство сорока восьми лет, а борьба французской буржуазии сорока лет беспримерных битв? 3
И не приблизилась ли буржуазия к своему торжеству больше всего как раз в тот момент, когда восстановленная монархия считала свое положение наиболее упроченным, чем когда бы то ни было? Уже давно миновали времена того суевер ного взгляда, который причиной революций считал злона меренность нескольких агитаторов. В настоящее время вся кий знает, что каждый раз, когда наступают революционные потрясения, за ними всегда и повсюду стоит общественная потребность, удовлетворение которой тормозится отжившими учреждениями. Потребность может ощущаться не так еще
сильно, может еще не настолько войти в общее созна ние, чтобы обеспечить непосредственную победу; но всякая попытка ее насильственного подавления лишь заставляет ее выступить с возрастающей силой, пока, наконец, она не ра зобьет своих оков. Итак, если мы разбиты, нам не остается ничего другого, как только начинать с начала. И та — ве-
1Дословно: в «краях неверных», т. е. в чужих краях. Ред.
2 Имеются в виду организованные в Лондоне (ставшем, в ре зультате поражения революции и усилившейся европейской реак ции, центром политической эмиграции) различные комитеты, вроде:
«Центрального комитета европейской демократии» или «Комитета по немецким делам в Лондоне» и т. п., руководство в которых принадлежало представителям мелкобуржуазной демократии — быв шим парламентским депутатам, журналистам и т. д. Выпускав шиеся ими призывы и манифесты «к народу»», содержавшие в себе,
по выражению Маркса, «прямую попытку | обмануть | именно самые | |||
угнетенные классы народа», подвергались | язвительной | и | уничто | ||
жающей критике со стороны Маркса и Энгельса. Ред. | века | в | Англии | ||
3 Речь идет о буржуазных революциях | XVII | ||||
и XVIII века во Франции. Ред. |
4
роятно, очень короткая — передышка между концом первого
и началом второго акта движения, которая выпала нам на долю, к счастью, даст нам время для крайне необходимой работы: для исследования причин, которые с необходимостью обусловили как последнее восстание, так и поражение; при чин, которые следует искать не в случайных стремлениях, та лантах, ошибках, заблуждениях или предательствах некоторых вождей, а в общем социальном состоянии и в условиях жизни каждой из наций, затронутых потрясением. Что внезапные движения февраля и марта 1848 г.1 были не делом отдель ных личностей, а стихийным, непреодолимым выражением нужд
и потребностей народов,—потребностей, которые были поняты более или менее ясно и ощущались весьма отчетливо различ ными классами каждой страны,—это теперь признается по всюду. Но когда приступаешь к исследованию причин успеха контрреволюции, то со всех сторон наталкиваешься на лег кий ответ, будто все дело в господние А или в гражданине В, который «предал» народ. Этот ответ, смотря по обстоятель ствам, может быть правильным или нет, Но ни при каких обстоятельствах он ничего не объясняет, не показывает даже того, как могло случиться, что «народ» позволил предать себя. И печальна же будущность политической партии, если весь ее политический инвентарь заключается в знании только того факта, что гражданин такой-то не заслуживает доверия.
Кроме того, и с исторической точки зрения исследование и изложение причин как революционного потрясения, так и его подавления представляет высокую важность. Все эти мел кие личные распри и взаимные обвинения, все эти противо речащие друг другу утверждения: Марра, или Ледрю-Рол лен, или Луи-Блан, или какой-либо другой член временного правительства, или все они вместе были тем кормчим, который направил революцию на подводные скалы, на которых она
и пошла ко дну,—какой интерес может представлять все это, какие объяснения дает оно американцу или англичанину, сле дившему за всеми этими движениями издалека, с такого рас стояния, которое слишком велико для того, чтобы различать подробности развертывающихся событий? Ни одно разумное существо не поверит, чтобы одиннадцать человек 2— притом в
1 Революция 1848 г. во Франции началась 24 февраля, в Гер мании—в марте (13 марта в Вене и 18 марта в Берлине). Ред.
2 Члены французского временного правительства, избранные
24 февраля 1848 года.
большинстве самых посредственных дарований как в добре, так и во зле—могли в течение трех месяцев погубить тридцати шестимиллионную нацию, если бы эти тридцать шесть мил лионов не разбирались бы так же мало в том, куда им итти, как и упомянутые одиннадцать человек. Вопрос и заключается именно в том, как могло случиться, что тридцать шесть мил лионов, хотя они блуждали в беспросветных потемках, вдруг были призваны к тому, чтобы самостоятельно определить свой путь; и как могло случиться, что они ошиблись в пути и их прежние руководители могли снова, хотя и на короткое время, выступить в роли вождей.
Итак, приступая к попытке выяснить читателям «Трибуны» причины, которые не только сделали необходимой германскую революцию 1848 г., но с такой же неизбежностью обусловили
и ее временное подавление в 1849 и 1850 гг., мы с самого начала скажем, что не дадим полной истории событий, разы гравшихся в Германии. Позднейшие события и приговор гря дущих поколений решат, что именно из этой спутанной массы, невидимому, случайных, несвязанных и друг другу противоре чащих фактов должно образовать составную часть всемирной истории. Время для решения этой задачи еще не настало. Мы должны держаться в пределах возможного; мы будем удовле творены, если нам удастся раскрыть разумные, вытекающие из бесспорных фактов причины, которые объясняют важней шие события, решительные повороты движения и дают ключ для того, чтобы открыть направление, какое сообщит герман скому народу ближайший, может бытъ, не особенно отдален ный взрыв.
Итак, прежде всего, каково было состояние Германии, к мо менту революционного взрыва?
Сочетание различных классов народа, составляющих основу политической организации, было в Германии более сложным, чем в какой-либо другой стране. В Англии и Франции силь ная и богатая буржуазия, сконцентрированная в больших городах и особенно в столице, совершенно уничтожила фео дализм или по меньшей мере—как в Англии—свела к немно гим формам, не имеющим особенного значения; напротив, в Германии феодальное дворянство сохранило бòльшую часть своих старых привилегий. Система феодального землевладения почти повсюду оставалась господствующей. Землевладельцы сохраняли даже право суда над своими крепостными. Лишен ные своих политических привилегий—права руководить госу-
6
дарями, они отстояли почти в полной неприкосновенности свою средневековую власть над крестьянством своих поместий, равно как и свою свободу от налогов. В одних частях фео дализм был сильнее, чем в других, но нигде, за исключе нием левого берега Рейна, он не был вполне уничтожен. Это феодальное дворянство, тогда чрезвычайно многочислен ное и отчасти очень богатое, официально считалось первым «сословием» в стране. Оно поставляло высших правительствен ных чиновников, оно почти исключительно владело всеми офи церскими должностями в армии.
Буржуазия Германии далеко не была так богата и так сплочена, как во Франции или в Англии. Старинные отрасли германской промышленности были разрушены благодаря вве дению пара и быстро растущему превосходству английской промышленности. Новейшие отрасли промышленности, вы званные к жизни при континентальной системе 1 Наполеона, пустившие корни в других частях страны, не возмещали утраты старинных отраслей и были слишком слабы для того, чтобы обеспечить для промышленности достаточное значение
и заставить правительства считаться с ее потребностями, тем более, что правительства подозрительно относились ко всякому увеличению богатства и силы не-дворян. Франция с потным успехом провела свою шелковую промышленность через пятидесятилетие революций и войн; Германия, напротив, за этот же период почти совсем потеряла свою старинную полотняную промышленность. Кроме того, промышленных районов было мало, и они были разбросаны далеко один от другого. Они лежали в глубине страны и пользовались для вывоза и ввоза преимущественно иностранными—голландскими или бельгийскими—гаванями, так что лишь немногие или абсолютно никакие общие интересы не связывали их с боль шими портовыми городами на Северном и Балтийском морях; но, самое главное, они были неспособны создать такие круп ные промышленные и торговые центры, как Париж и Лион, Лондон и Манчестер.
Причины такой отсталости германской промышленности были многосложны, но достаточно упомянуть две, чтобы объ-
1 Бойкот, организованный Наполеоном I в 1806 г. в целя к борьбы
с конкуренцией английской промышленности и торговли. Кроме Французской империи в блокаде приняли участие Пруссия, Гол ландия, Россия, Испания и другие страны. Однако Англии удалось эту так называемую континентальную блокаду прорвать. Ред.
7
яснить ее: неблагоприятное географическое положение страны,
ее отдаленность от Атлантического океана, который превра тился в большую дорогу для мировой торговли, и постоян ные войны, в которые вовлекалась Германия и которые с XVI столетия и до сего времени велись на ее территории. Отсутствие масс и в особенности хотя бы отчасти скон центрированных масс помешало немецкой буржуазии достиг нуть такого политического господства, каким английский бур жуа постоянно пользовался ужи? с 1688 г. и какое француз ский буржуа завоевал в 1789 году.
Тем не менее и в Германии, начиная с 1815 г.1, богатство,
а вместе с богатством и политическое значение буржуазии непрерывно возрастали. Правительства, хотя и вопреки своей воле, были вынуждены все же считаться по крайней мере с наиболее насущными материальными интересами бур жуазии. Можно даже по справедливости утверждать, что за каждую крупицу политического влияния, которое предоста влялось буржуазии в конституциях мелких государств и по том вновь отбиралось в периоды политической реакции 1815— 1830 и 1832—1840 гг., что за каждую такую крупицу бур жуазия вознаграждалась какой-либо более практической уступ кой, предоставлявшейся ей. Всякое политическое поражение буржуазии влекло за собой победу в области торгового права.
В самом деле, прусский покровительственный тариф 1818 г. и образование таможенного союза 2 представляли для куп цов и промышленников Германии значительно большую цен ность, чем сомнительное право выражать в палате какого-нибудь маленького государства недоверие министрам, которые смеялись над их голосованиями.
Таким образом, с ростом богатства и с расширением тор
говли буржуазия быстро достигла такого уровня, на котором
1 Т. е. после окончательного свержения Наполеона I, до этого
в течение ряда лет германские государства были принуждены
платить Франции значительные контрибуции, кроме того Западная
и Южная Германия были и политически и экономически подчинены Франции. Ред.
2 Начиная с 1818 г. постепенно все большее количество гер манских государств, ранее отделенных друг от друга таможен ными границами, объединялось в таможенном отношении под
руководством Пруссии. В 1834 г. был создан таможенный союз (в него не вошла Австрия), открывший для свободных внутренних сношений территорию с населением почти в 30 миллионов, за щищенную от иностранной конкуренции. Pед.
8
она увидела, как тормозится развитие ее насущнейших инте ресов политическим строем страны: ее нелепой раздроблен ностью между тридцатью шестью государями 1 с их взаимно противоречивыми стремлениями и причудами; феодальными оковами, которые сжимали сельское хозяйство и связанную
с ним торговлю; бесцеремонным надзором, которому неве жественная и полная самомнения бюрократия подвергала все предприятия буржуазии. В то же время расширение и упро чение таможенного союза, повсеместное введение пара в дело транспорта, рост конкуренции на внутреннем рынке—все это вело к сближению коммерческих классов различных госу дарств и провинций, вносило большую однородность в их интересы, централизовало, их силу. Естественным последствием этого был переход всей массы их в лагерь либеральной оппозиции и победоносный исход первой серьезной борьбы немецкой буржуазии за политическую власть. Началом та кого поворота можно считать 1840 г.2, тот момент, когда прусская буржуазия стала во главе движения германской буржуазии. Впоследствии мы еще возвратимся к этому дви жению либеральной оппозиции с 1840 по 1847 год.
Огромная масса нации, не принадлежавшая ни к дворян ству, ни к буржуазии, состояла в городах, с одной стороны, из классов мелких ремесленников и торговцев, а с другой стороны—рабочих, в деревне же из крестьянства.
Класс мелких ремесленников и торговцев в Германии чрез вычайно многочисленен вследствие слабого развития класса
крупных капиталистов и промышленников в этой стране.
В более крупных городах он образует почти наибольшую часть населения; в мелких—ему принадлежит решительный перевес, потому что здесь отсутствуют более сильные и бога тые соперники и влияния. Этот класс, играющий огромную роль во всех современных государствах и во всех современ ных революциях, особенно важен в Германии, где во время
недавней борьбы он в общем сыграл решающую роль. Его
1 Германия в то время состояла из 36 очень различных по раз меру своих территорий самостоятельных королевств, княжеств, самостоятельных городов. Ред.
2 Растущее недовольство прусской буржуазии впервые прорва лось в 1840 г., когда умер прусский король. Его наследник Фридрих-Вильгельм IV, на которого буржуазия возлагала надежды, отказался, подобно своему отцу, дать конституцию, обещанную прусским королем во время войны против Наполеона. Ред.
9
характер определяется промежуточностью его положения ме жду классом более крупных капиталистов—торговцев и про мышленников, буржуазии в собственном смысле слова—и клас сом пролетариата. Он стремится к положению первого, но малейшая неудача низвергает отдельных лиц из этого класса
в ряды последнего. В монархических и феодальных странах мелкая буржуазия для своего существования нуждается в та ких потребителях, как двор и аристократия; утрата этих по требителей может погубить ее большую часть. В сравнительно мелких городах основу благосостояния для мелкого буржуа
очень часто составляют гарнизон, уездное управление, суд со своими придатками. Стоит устранить эти учреждения, и мелкие лавочники, портные, сапожники, плотники гибнут. Они вечно колеблются между надеждой подняться в ряды зажи точного класса и страхом опуститься до положения пролета риев или даже нищих; между надеждой обеспечить свои интересы, завоевав для себя долю участия в руководстве общественными делами, и страхом возбудить несвоевременной оппозицией гнев правительства, которое распоряжается са мым их существованием, потому что в его власти—отнять у них ил лучших заказчиков; обладая очень малыми средствами, необеспеченность обладания которыми стоит в обратном отно шении к их 'величине, этот класс по своим взглядам до чрез вычайности шаток. Смиренный и рабски покорный перед сильным феодальным или монархическим правительством, он переходит на сторону либерализма, когда происходит подъем буржуазии; его охватывают приступы бешеного демократизма, когда буржуазия обеспечила себе господство, но он впадает
в самую жалкую трусость, когда класс, стоящий под ним, пролетариат, предпринимает самостоятельное движение. В ходе нашего изложения мы увидим, как в Германии этот класс попеременно переходил от одного из этих состояний к дру гому.
Рабочий класс Германии в своем социальном и политиче ском развитии в такой же мере отстал от рабочего класса
Англии и Франции, в какой немецкая буржуазия отстала от буржуазии этих стран. Катков господин, таков и слуга. Развитие условий для существования многочисленного, силь ного, сконцентрированного и интеллигентного пролетариата идет рука об руку с развитием условий существования много численной, богатой, сконцентрированной и сильной буржуа зии. Само движение рабочего класса никогда не приобретает
10
самостоятельности и исключительно пролетарского характера, пока все различные части буржуазии и особенно ее про грессивнейшая часть, промышленники, не завоевали полити ческой власти и не преобразовали государство сообразно своим потребностям. Но едва лишь развитие доходит до этого пункта, как неминуемым становится неизбежное столкно вение между предпринимателем и рабочим, и отсрочить его более уже невозможно; тогда становится невозможным кор мить рабочих обманчивыми надеждами и обещаниями, кото рые никогда не приводятся в исполнение; тогда выступает, наконец, во всей своей полноте и со всей ясностью великая проблема XIX столетия—упразднение пролетариата. В Гер мании подавляющее большинство наемных рабочих получало занятие не от промышленных князей современного типа, пред ставленных в Великобритании такими превосходными экзем плярами, a от мелких ремесленников, вся производственная система которых является пережитком средневековья. И по добно тому, как между хлопчатобумажным лордом, с одной стороны, и мелким починялой-сапожником или портным-масте ром, с другой, существует колоссальное различие, так и про будившийся к жизни фабричный рабочий промышленного Ва вилона в корне отличается от смиренного портновского или столярного подмастерья в мелком провинциальном посаде, в котором условии жизни и характер труда лишь немного от личаются от условий жизни и приемов труда за пять веков до нашего времени. Это общее отсутствие современных жиз ненных отношений, современных способов производства со провождается, конечно, таким же общим отсутствием совре менных идей; поэтому нет ничего удивительного в том, что при начале революции большая часть рабочих выставила требование немедленного восстановления цехов и средневеко вых, привилегированных ремесленных корпораций. И все же благодаря промышленным округам, где преобладал современ ный способ производства, и в результате легкости общения внутри страны и умственному развитию, создаваемому бродя чей жизнью большого количества рабочих, из них образо валось сильное ядро элементов, у которых идеи об освобо ждении их класса отличались несравненно большей ясностью
и более согласовались с наличными фактами и с историче скими потребностями. Но эти рабочие составляли меньшин ство. Если активное движение буржуазии начинается с 1840 г., то движение рабочего класса берет начало с восста-
11
ния силезских и богемских рабочих 1 в 1844 г.; скоро нам представится случай дать обзор различных стадий, которые прошло это движение.
Наконец, был огромный класс мелких сельских хозяев, крестьян, (составляющих вместе со своим придатком—с сель скохозяйственными рабочими — значительное большинство все го народа. Но этот класс сам по себе опять-таки подразде ляется на различные части. Мы видим здесь прежде всего зажиточных крестьян, так называемых крупных и средних крестьян, которые владеют более или менее обширными участками земли и располагают каждый услугами нескольких наемных рабочих. Для этого класса, который стоял между крупными, свободными от налогов феодальными землевла дельцами и мелким крестьянством и сельскохозяйственными рабочими, по вполне понятным причинам самой естествен ной политикой был союз с антифеодальной городской буржуа зией. Во-вторых, мы видим мелких свободных крестьян, ко торые преобладали в Рейнской провинции 2, где феодализм пал под мощными ударами Великой французской революции. Такие же независимые мелкие крестьяне встречались кое-где и
в других провинциях, где им удалось выкупить за деньги фео дальные повинности, лежавшие на их земельных участках. Но владение этих крестьян было свободным только по имени: на их собственности обыкновенно тяготело столько ипотек и на таких тяжелых условиях, что истинным собственником зе мли был не крестьянин, а ростовщик, ссужавший деньги. В-третьих, мы встречаем феодально-зависимых крестьян, ко торых не легко было бы согнать с их участков, но которые были обязаны уплачивать землевладельцам вечную ренту или постоянно выполнять для них известное количество работы.
Наконец, сельскохозяйственные рабочие, положение которых
1 Восстание силезских ручных ткачей, нестерпимо эксплоатиро вавшихся торговыми фирмами, на которые они работали, произо шло в 1844 году. Восстание было жестоко подавлено военной силой. В том же году произошло восстание рабочих текстильных фабрик в некоторых городах Богемии. Ред.
2 В Рейнской области, где непосредственное влияние француз ской революции было очень сильно и которая во время господства
Наполеона I была присоединена к Франции, феодальные порядки
в начале XIX столетня были уничтожены и не были восстановлены
и после того, как в 1816 г. область была возвращена Пруссии. Напротив, в Пруссии феодальные отношения в основном сохра нились до революции 1848 года. Ред.
12
во многих крупных поместьях било совершенно такое же. как положение этого класса в Англии, и которые во всяком случае жили и умирали бедняками, плохо питались и были рабами своих господ. Эти три последних класса сельского населения—мелкие свободные крестьяне, феодально-зависимые
и сельскохозяйственные рабочие—до революции никогда осо бенно не ломали своей головы над политикой; но ясное дело, что революция открыла им новую дорогу, богатую самыми блестящими перспективами. Каждому из них революция да вала свои выгоды, и потому можно было думать, что все они один за другим примкнут к ней, как только движение бу
дет в полном ходу. Но, с другой стороны, не менее ясно,
и история всех современных стран свидетельствует об этом,— что сельскохозяйственное население никогда не может успешно начать самостоятельное движение: слишком уж сильно рас сеяно оно по обширным пространствам, и потому было бы трудно объединить значительную его часть для совместных
действий. Крестьянство нуждается в инициативе и толчке со стороны более сконцентрированного, более просвещен ного и более подвижного населения городов.
Данного здесь краткого обзора важнейших классов, из которых состоял немецкий народ при взрыве недавнего дви жения, уже достаточно для того, чтобы в значительной сте пени объяснить как недостаток сплоченности и согласован ности, так и кажущиеся противоречия, преобладавшие в этом движении. Если произошло мощное столкновение интересов, которые до такой степени разнородны, противоречивы, так поразительно перекрещиваются друг с другом; если эти взаимно борющиеся интересы в разных округах, в разных провинциях перемешиваются в различных пропорциях; если,— что особенно важно,—в стране нет ни одного крупного центра, ни одного Лондона или Парижа, решения которого вследствие своего веса могли бы избавить население от необходимости решать новой борьбой все один и тот же спор в каждой от дельной части страны,—чего же можно было ожидать при та ких обстоятельствах, как не того, что великая борьба разло жится на бесчисленное множество не связанных друг с другом частных столкновений, в которых будет затрачена чудовищ ная масса крови, сил и капитала и которые, несмотря на все это, не приведут к решительному результату.
Политическое раздробление Германии на три дюжины более или менее значительных государств точно так же объясняется
13
именно этой мешаниной и этой многосложностью элементов, составляющих нацию, и притом в каждой особой части страны смешанных в особой пропорции. Где нет общности интересов, там нет места единству целей, не говоря уже о единстве дей ствий. Правда, Германский союз 1 объявили нерушимым на вечные времена, но, несмотря на это, Союз и Союзный сейм, его орган, никогда не представляли собой действительного единства Германии.
Наивысшей ступенью, до которой была доведена центра лизация Германии, было образование таможенного союза. Это вынудило и государства по Северному морю объединиться
в свою особую таможенную организацию, между тем как Австрия продолжала закутываться в свой особый запретитель ный таможенный тариф. Таким образом Германия, к своему удовольствию, достигла того, что теперь для всех своих прак тических задач она разделялась всего лишь между тремя самостоятельными державами вместо тридцати шести. Вер ховенство русского царя 2, установившееся в 1814 г., разу меется, не потерпело от этого никаких изменений.
Сделав эти предварительные выводы из наших посылок, мы должны теперь исследовать, как различные классы немецкого народа один за другим приводились в движение и какой ха рактер это движение получило после взрыва французской революции 1848 года.
Напечатано в «Нью-Йоркской Трибуне» 15 октября 1851 г.
II. ПРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО