Памяти О. Владимира кадыкова

В небесах стало больше белого цвета —

Голубицей вспорхнула святая душа,

Осиянная тёплым и трепетным светом,

И за ней мы следим, почти не дыша.

Это таинство смерти случилось над телом,

Над которым рыдают — а чего ж не рыдать?

Не привыкли мы с верой отпевать людей в белом

И считаем, что смерть их крадет, аки тать.

А душа отмечает свою малую Пасху

И ликует от встречи с любимым Христом.

Это лишь для неверов жизнь вечная — сказка,

А для нас водворенье во благой Отчий дом.

«Смерти нет!» — голубица с высоты к нам взывает,

Из небесной лазури, где солнце с утра.

И мы смотрим с земли, как она тихо тает

Там, куда мы взлетим, когда станет пора.

БУДНИ ХРИСТОПРОДАВЦ`ОВ

Всё началось, как обычно, с выгребной ямы. Стою я тут после службы в одном далеком сельском храме, а ко мне тётенька 50+ подходит и начинает смирение тренировать: мол, вот, знаю я, как ты, В. А., на Патриарха не наезжаешь и вообще революционный нюх потеряла, с христопродавцами дружбу водишь из кафедрального собора св. Александра Невского, а ведь там уже Символ веры в инновационном варианте исполняют и даже бумажки при крещении раздают специальные, с авторской редакцией священного текста. Ну, поскольку в моей скучной биографии это уже не первая тренировка про собор была, я сестре во Христе сразу говорю: «Ай-ай-ай! Какие страсти! Бумажку дайте полюбопытствовать! Хочу с печатью зверя ознакомиться. Любопытство — грех мой». Она: «А у меня нету!» Я: «Значит так: если вы лично её видели и ничего не предприняли, не поставили в известность церковное начальство, например, ангела епархии, на Страшном Суде придется пойти в ад за соучастие в расколе, если сплетни распространяете, то придется идти тогда же и в то же место за клевету. Вопросы есть?» Она: «Никак нет! Но вот приходили женщины…» Я — трубным гласом: «Вместе с теми женщинами». В общем, объяснились. Меня потом совесть грызла, что надо было говорить с использованием выражений «с одной стороны», «с другой стороны», «кроме того», «принимая во внимание», «простите меня, грешную», но честно скажу, что на людей это действует, как будто ты их всецело поддерживаешь. А такое поддерживать нельзя, такое надо сразу пресекать. Хотя бы юродством. Потому что с любовью у меня большие проблемы.

Но тем не менее, в воскресенье насмолила я лыжи в сторону «кошмарного» собора, чтобы борьба за народное единство, прославляемое даже в государственном празднике, была подкреплена личным опытом. Страсть, как захотелось услышать, чего же нового удалось привнести в Символ веры, чем расшатать непоколебимый многовековой столп. Пока пришла, пока осмотрелась, заметила одну очень утешительную вещь. Рядом со свечами, поставленными за упокой, висит икона «Сошествие во ад», где Христос выводит из ада Адама и Еву, а также других людей. Не знаю, кому это в голову пришло, так икону разместить, но это был очень милосердный человек, потому что… Мы ж знаем, как наши покойники иногда жили. Чего там — земля под ногами часто дымилась. А тут Христос людей из ада вытаскивает. Значит, надежда есть. И у них, и у нас. Не зря свечи стоят. При укомплектованности, конечно же, надежды верой и любовью.

Потом служба архиерейская была. Пели, как в Metropolitan Opera. Так же качественно. Тут тебе и итальянское барокко, и русское, и «Господи, помилуй!» в духе «Гризельды». Да ещё и акустика мощная. Чисто миссионерская акция для интеллигентных слоев населения. Мы-то, лапти карельские, в этом ни уха, ни рыла, поэтому нас этим не удивить. Нас только Символ веры трогает. И то — не в части мелодии с гармонией, а в части слов. Естественно, никто там ничего не поменял. Опять тёткам жить стало хорошо: ни резни, ни войны, ни регулярной поножовщины во дворе на национальной почве. Ску-у-учно! Как героям Чехова. Поэтому развлечения сочиняем на ходу.

Зато в конце службы Владыка вышел, рассказал, в чем суть нашего единства и заявил: «Мы живем в самой свободной стране мира!» Это сделало мой день, как пишут рабы «Контакта». Правда, вот мы ведь не задумываемся, что Православие у нас распространено «от Москвы до самых до окраин», а свобода бывает только во Христе. Значит, слава Тебе, Господи, ещё и за это. За то, что стоим мы тут в чистоте, в красоте, с пением ангельским, с паникадилами тысячеваттными, в тепле, на литургии. Что дома у нас и Евангелие, и Псалтирь, и книжки о том, как молиться, поститься и в жизни не заблудиться. И чего только нет! Поэтому даже время остаётся себе приключения выдумывать. Какая радость!

Аллилуйя!