Задачи науки Пастырского богословия

Тема: Введение. Основное содержание, цель, задачи, метод курса «Пастырское богословие».

Константин (Зайцев), арх. Пастырское богословие. Курс лекций, прочитанный в Свято-Троицкой Духовной Семинарии, Свет Православия, 2002., с. 3-8.

Предмет курса

Пастырское богословие не имеет специального содержа­ния, которое не входило бы в другие предметы, составляющие программу богословского образования. Предметом его внима­ния является пастырь. Два основных вопроса возникают, по­скольку дело идет о подготовке к пастырскому званию. Первый, это — каким должен быть пастырь? Второй, это — что он должен знать, чтобы достойно нести свой сан? Конечно, нельзя строго обособить эти две темы, но они достаточно отчетливо определяют двоякий подход преподавателя пастырского бого­словия ко всему многообразию материала, подлежащего его использованию. С одной стороны, отбирается все полезное, что способно служить задаче формирования " идеального пастыря". С другой стороны, извлекается все то, что пастырю надо знать для его практической деятельности. Так естественно разделяет­ся курс на две части. Нам дано два года для его прохождения. Вот мы и посвятим первый тому, чтобы составить себе ясное представление о том, каким должен быть пастырь, оставляя на второй год более обстоятельное уяснение всего того, что ему надо знать, чтоб, отвечая своему высокому назначению, достой­но выполнять все свои многообразные обязанности.

Обращаясь к предмету, который будет занимать нас в те­чение первого года, будем опасаться уклонения в отвлеченное доктринерство, легко обращающееся в резонерство. Будем ис­кать простоты самой беспритязательной. Истовая простота церковно-выдержанного богомыслия — вот истинная установка истинного пастыря. Она прекрасно передается словами молитвы иерейской перед чтением Евангелия на литургии: " Да плотския вся похоти, поправши, духовное жительство пройдем, вся яже к благоугождению и мудрствующе и деюще ". Бояться должен пастырь увлечения впечатлениями, переживаниями, "эмоциями", ими определяя свой пастырский облик. Так он мо­жет превратиться в "дилетанта" своего дела. Еще хуже, если попытается он сам, на шатком основании таких своих пережи­ваний, создать себе "школу", из дилетанта превращаясь в "артиста" своего дела. Это "широкий путь", который может принести славу человеческую, но не заслугу пред Богом. Ис­тинный пастырь, напротив того, неусыпному трезвенному кон­тролю подвергает окружающую его душевную атмосферу, все источники ее питания, все ее проявления, в этом именно плане создавая себе "школу" и очень опасливо, осторожно относясь ко всякому проявлению в своем святом деле "импровизации".

Пастырской аскетикой поэтому с полным основанием может быть именована эта часть курса пастырского богословия. Не душевную настроенность должен культивировать пастырь, ибо это открывало бы путь к прелести. Законное назначение "душевности" для пастыря заключается лишь в том, чтобы этим создавать атмосферу, облегчающую доброе общение с паствой. Отнюдь не должна эта "душевность" определять природу этого общения. Напротив того, пастырь должен своей задачей ощу­щать поднятие своей паствы до уровня духовности. А для этого сам пастырь должен быть не "душевен", а "духовен". Пастыр­ская аскетика и должна неуклонно очищать душу пастыря от избытка душевности. Чем более современная жизнь, даже у лю­дей, от церкви не ушедших, удаляется от христианского аске­тизма, тем более уверенно и прочно должен в нем утверждаться пастырь.

Естественный путь для этого: постоянное осмысливание пастырем своего поведения — церковно-богословское. Вот в каком направлении только и мыслимо формирование истинной пастырской методики поведения, обнимающей все необозримое поле его деятельности. В основе этой спасительной методики, однако, лежит не церковное начетничество и не отвлеченное богословствование, а смиренно-возвышенное подражание своему Пастыреначальнику — Христу. Если для каждого человека оставлен завет усовершаться, все более уподобляясь Отцу Небесному, то для пастыря подражание своему Пастыреначальнику становится практическим заданием всей его жизни и дея­тельности. Этим заданием, в сущности, исчерпывается ответ на вопрос: каким должен быть пастырь. В этом именно направле­нии и слагается "школа", методика пастырского аскетизма. И тут с особенной силой должно звучать предостережение против всего самочинного, субъективно-потаенного, произвольно-душевного, эмоционально-воспаленного. В подражании Христу пастырь должен идти проторенными путями. Опосредствовано должно быть подражание Христу Церковью. Это должно быть смиренное подражание тем, кто, подражая Христу, пришли к Нему, образуя своим опытом благодатный опыт Церкви — эту неисчерпаемую сокровищницу благодати, из которой и должен послушливо питать свою жаждущую душу пастырь. Апостолы, святители, преподобные, праведники, от первых веков христи­анства до нашего времени — вот практические учителя пастыр­ской аскетики, в общей задаче всех не только объединяющей, но и сливающей воедино — во Христе.

Господь в приточной форме раскрывал нам природу ис­тинного пастырства — см. особенно главу X от Иоанна. Поль­зовался Он образом ветхозаветным — пастыря мелкого скота, беззащитного, беспомощного — овец по преимуществу. Самое слово, употребляемое и в еврейском, и в греческом текстах, свидетельствует о том, что именно такой пастырь имеется в ви­ду. Говорит об этом и смысл ветхозаветных изречений. " Аз упа­су овцы Моя и Аз упокою я, и уразумеют, яко Аз есмь Гос­подь: погибшее взыщу и заблудившееся обрящу и сокрушенное обяжу и немощное укреплю и крепкое снабдю и упасу я су­дом " (Иез. 34, 15-16). Пастырство есть самоотверженная забота о каждой овце, индивидуальное ухаживание за ней, нарочитое ее оберегание — в условиях полного самоотдания овцы этому попечению. Такой пастырь идет не позади стада с кнутом, а впереди его — со свирелью. С полной доверчивостью, со всеце­лым послушанием следует такое стадо за таким пастырем. А если уклоняется в сторону пастырь, устремляясь за отбившейся овцой, — стоит недвижимо покинутое стадо, дожидаясь его возвращения.

"Душепопечение" — этим одним словом прекрасно пере­дает сущность пастырства св. Григорий Двоеслов. Точнее рас­крывает природу этого душепопечения св. Василий Великий в следующих словах: " Спасение каждого в его собственном чи­не ". Лучшую из возможных характеристику пастырства дает ап. Павел, так говоря о себе: " Я для всех был все, чтобы как-нибудь спасти некоторых ". Тут действительно все сказано. Обозначе­но конечное задание пастырства — спасение души человече­ской. Обозначена обращенность такой задачи ко всем, без ма­лейшего изъятия, овцам стада. Обозначено предельное самоот­вержение в выполнении этой задачи, тщательно индивидуализованном, утонченно-гибком, осмысленно-разборчивом, что может создать только находчивость любви. Обозначено и по­следнее, — быть может, самое труднодостижимое: при заведо­мой ограниченности успеха пастырских забот, сохранение ис­ходной ревности пастыря.

Ап. Павел выделил пастырство, как особую категорию деятельности: " той дал есть овы убо Апостола, овы же про­роки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители " (Еф. 4, 11). Дал он несколько советов и указаний, уточняющих общее задание, вышеприведенное. " Бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил ка­ждого из вас " (Деян. 20, 31). " Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Кровью Сво­ею " (Деян. 20, 28). " Ибо я знаю, что по отшествии моем вой­дут к вам лютые волки, не щадящие стада " (Деян. 20, 29). " Я не пропустил ничего полезного, о чем не проповедовал бы вам и чему не учил бы всенародно и по домам " (Деян. 20, 2). Со своей стороны апостол Петр

(1 Петр. 1-3) умоляет пастырей: " пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не при­нужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду ".

Мы видим из этих немногих поучений, каким поистине подвигом, нескончаемым и неусыпным, является пастырство. Если чем могут быть преодолены успешно великие трудности, ему присущие, то это одной только силой   любви. Тут подходим мы к самой сердцевине пастырского аскетизма, не уразумение которой способно упразднить, при всех возможных подвигах, благую качественность пастырского делания. Какая имеется в виду тут любовь — к кому? Господь дал нам на этот вопрос от­вет недвусмысленный. В последней известной нам беседе с уче­никами Господь восстановил отрекшегося от Него Петра в его апостольско-пастырском звании тремя однозначными вопроса­ми: Любишь ли Меня? Вот, значит, какая любовь ожидается от пастыря. То не любовь к людям, не любовь к своему призванию, не любовь к отвлеченному Богу. То любовь — ко Христу, к Жи­вому Богу, воплотившемуся нас ради, нашего ради спасения, и зовущему нас ко спасению чрез Свой Крест. Во Христе должны быть близки все люди пастырю. Такая любовь способна все превозмочь, все преодолеть, над всем возвыситься. Всякую же другую любовь, напротив того, должен преодолевать пастырь, над ней возвышаться, ее превозмогать. Вот исходное условие доброй направленности пастырской деятельности, вот основа непреложная подлинной пастырской аскетики.

" Править человеком, — учил св. Григорий Богослов, — этим хитрейшим и самым изменчивым из животных, по моему мнению, есть действительно искусство из искусств и наука из наук ". Пастырь правит людьми не в гражданском смысле слова " править " — но может ли быть что более ответственное на зем­ле, чем то управление людьми, которое вручено пастырям? Да­ны ему многообразные благодатные возможности воздействия на людей, но использовать их во благо сумеет только пастырь, аскетически вышколенный именно в такой любви — во Христе. Если такой любовью осолит он свое знание свойств сложней­шей природы человеческой, то сможет действительно став для своих пасомых всем, — "некоторых" привести ко Христу; тех именно "некоторых", ради спасения которых и пришел Господь на землю.

Изучая какой-либо предмет, свойственно человеку жела­ние сгустить свое знание о нем в сжатом и точном определении, объемлющем в себе все существенное, характеризующее изу­чаемый предмет. Какое же определение можно дать пастырст­ву? Приведем определение, даваемое старейшим и лучшим рус­ским руководством, которым мы в дальнейшем будем широко пользоваться и о котором дальше будет идти речь: " служение в Новом Завете от Христа апостолам и их преемникам предан­ное, состоящее в проповеди слова Божия и строении Таинств, дабы сими средствами примирив грешников у Бога, совершить их в вере и в святом житии к получению живота вечного во славу Божию ". А как определяется пастырство в новейшем ру­ководстве по пастырскому богословию митр. Антония Храпо­вицкого? " Предметом пастырского Богословия, — говорит ав­торитетный автор, — служит изъяснение жизни и деятельно­сти пастыря, как служителя совершаемого благодатью Божией духовного возрождения людей и руководителя их к духовному совершенству ".

 Существенного различия в этих двух определе­ниях нет. Однако чувствуется разница — в подходе к предмету, в самой тональности, в психологической атмосфере, отражае­мой в тексте определения. Ударение в первом определении, из­влеченном из старинного руководства, стоит на объективном составе благодатных орудий дела спасения, Церковью пастырю вручаемых. Ударение во втором определении, извлеченном из руководства самого последнего времени, стоит на моменте ру­ководства пастырем своими пасомыми — субъективный момент здесь выступает, отсутствующий в руководстве старом. Предмет тот же, а подход иной. Тут мы подходим к большой теме, о ко­торой и будет речь в ближайшей лекции.

 

 

Иоанн (Маслов), схиархим. Лекции по пастырскому богословию. М., 2001. - С.16-17.

Задачи науки Пастырского богословия

Пастырское богословие ставит перед собой задачу раскрыть высоту и ответственность пастырского служения и указать пути и средства к достойному прохождению его.

Пастырское богословие вводит будущих пастырей в понима­ние высочайшего пастырства Христа Спасителя, свв. Апосто­лов и свв. отцов, напояет его духом пастырской ревности, помо­гает развить и усилить в себе пастырское призвание. Истинное пастырское настроение, пастырский дух, заложенный на уроках Пастырского богословия, со временем должны вноситься пасты­рем во всю его церковно-приходскую деятельность - в богослу­жение, проповедь и требы.

Пастырское богословие стремится сформировать пастырское са­мосознание, возбудить чувство пастырской любви, долга и ответ­ственности пред Богом за своих пасомых. Наша наука показывает необходимость в пастырском служении самоотречения и любви, ибо только любовью можно постигнуть внутреннюю жизнь дру­гих людей и войти с ними в тесное духовное общение. Способ­ность сострадательно и благодатно любить паству составляет са­мое существо пастырства.

Восстанавливая св. ап. Петра в апостольском достоинстве, Гос­подь спросил его:

- "Симоне Ионин, любиши ли Мя?"

 - "Ей, Господи!"

 - "Паси агнцы Моя, паси Мое стадо», - будь пастырем (Ин. 21, 15-17).

Помочь озариться в какой-либо степени этой христианской лю­бовью, понять высоту и ответственность пастырского служения, необходимость борьбы с греховностью своей природы, неотложность предварительной подготовки к пастырству - вот основная задача Пастырского богословия, задача как науки пастырской по пре­имуществу.

Еп. Вениамин (Милов). Паст. богословие с аскетикой. М., 2002. - С. 9-15.