Какой бизнес необходим государству ? 26 страница

 

 

ОППОЗИЦИЯ. Суть конкретной оппозиции нельзя оценить без связи с состоянием власти и народа. Одно дело, когда власть цивилизована, то есть способна к конструктивному диалогу, а народ с помощью гражданских институтов представляет из себя политического субъекта, умеющего отстаивать свои настоящие народные интересы в диалоге. Оппозиция, в этом случае, формируется гражданским обществом, а митинги и демонстрации она считает крайним средством, к которому она редко прибегает. Если же она использует митинги, то лозунги в них не типа «Долой!» и призывы на штурм власти, а призывы решать конкретную, для всех очевидную, проблему. К гражданской войне такая оппозиция не призывает. В таком взаимодействии происходит развитие и гражданского общества, и власти, и оппозиции.

           Другое дело, когда власть нецивилизованна, способна только к монологу, которому всё остальное должно внимать и исполнять, желательно безропотно. Гражданские институты отсутствуют, то есть общественные организации существуют, но они не способны создать конструктивную оппозицию. В этом случае отсутствует политическая среда, в которой можно было бы вырабатывать настоящую политику и контроль и за властью, и за общественными организациями. Оппозицию могут создавать и случайные люди в своих собственных интересах, и дискредитировавшие себя в прошлом политиканы, и криминал, и организации, открыто проплачиваемые недружественными нам государствами. Конструктивный диалог в этой среде совершенно невозможен. Единственным средством общения с властью у них являются митинги. Причём перманентные, никогда не прекращающиеся. Единственные лозунги типа «Долой!», и ничего кроме «Долой!». Опасность таких митингов не в том, что они против конкретной власти, а в том, что они против всякой власти. Нет никакой возможности понять, за что конкретно выступают митингующие. То есть они выступают за всё хорошее, против всего плохого.

           Оппозиция первого типа не сможет появится сама собой, в результате какого-нибудь стихийного, естественного процесса. Процесс её создания не стихийный, и неестественный, и должен представлять собой реализацию некоего проекта, в котором сознательно сконцентрированы разум, воля, интересы и ценности. Где, в каких общественных структурах, можно обнаружить сегодня такую волю, страсть и разум? В готовом виде таких структур у нас сегодня нет. Более или менее организованными на сегодня у нас являются власть, и те структуры, которые стремятся к власти, то есть партии. Когда партия приходит к власти, то её, даже не очень тесные связи с народом, вообще прекращаются. Поэтому народ может изменить власть не прямым воздействием на власть, а воздействием на партии, которые не защищены от народа силовыми структурами, и сильно зависят от народа, и здесь существует хотя бы принципиальная возможность создания цивилизованной власти. Ни одна из существующих партий выполнить эту миссию не способна, так как все они состоят из политиканов, которых интересуют только выборы и тёплые депутатские и административные должности. Если в таких партиях случайно оказываются люди с настоящими государственными интересами и способностями решать государственные проблемы, то от таких людей все нынешние партии избавляются. Таким образом, необходимы партии совершенно нового типа, чтобы возникла хотя бы надежда на цивилизованную власть.

           Главной целью политической партии, её миссией, является поиск, воспитание и продвижение во все администрации решателей государственных проблем. Если бы Россия, в своё время, не нашла бы Королёва, Курчатова, у нас не было бы до сих пор никакого космоса, ни атомного щита, и это понятно всем. Но редко кому понятно, что если мы вместо грязных политиканов не найдём настоящих государственных деятелей, то мы потеряем государство. А это вопрос жизни и смерти и каждого из нас, и народа в целом.

           Поэтому, прежде чем организовывать оппозицию власти, надо организовать оппозицию существующим псевдопартиям, грязным политиканам, и всем претендующим на партийный статус маргинальным сообществам типа общества любителей пива. Надо дать такое определение понятию «партия», чтобы никакое «Яблоко», никакие СПС, какими бы благородными лозунгами они ни прикрывались, партиями не считались. Грязных политиканов, превративших политику в доходный бизнес, надо устранять из политики.

           Партии нового типа должны отличаться следующими качествами.

1. Партии должны не обещать бороться с общеизвестными национальными проблемами, а решать эти проблемы. Новой партии нужны не заклинатели толпы, не пламенные ораторы, а решатели проблем. У нынешних митинговых ораторов вся энергия, как у плохого паровоза, уходит в свисток.

2. У неё строго Белый ПИАР в отличие от нынешних партий, у которых ПИАР строго чёрный. Новым партиям нужны решатели проблем, настоящие государственные деятели, и они интересуются достоинствами кандидатов, их достижениями, и им не интересен компромат ни на партии, ни на их представителей. Нынешние партии интересуют только выборы, только победа на выборах, и компромат для них особенно ценен в период выборов. Новые партии решают гораздо более сложную задачу: сформировать национальную правящую элиту, и обеспечить реальное решение национальных проблем, поэтому они должны работать каждый день, и более напряжённо чем действующее правительство.

3. В математике самые глубокие, фундаментальные проблемы формулировали самые выдающиеся математики, такие как Давид Гильберт и Анри Пуанкаре. По настоящему фундаментальные национальные проблемы никакие митинги, никакие пламенные революционеры сформулировать не смогут. Для этого необходим выдающийся интеллект, которого ни одна партия не ищет. Какие конкретные проблемы имеются в виду. Например, такие.

           Во-первых, по сравнению с проблемами коррупции, честных выборов, бюрократизма, правового нигилизма и т.п. существует более фундаментальная проблема. Все наши организации бюрократические, то есть они в принципе не способны решать никаких проблем. Проблема создания антибюрократических организационных структур гораздо фундаментальнее и важнее всех названных проблем вместе взятых.

           Во-вторых, многие политологи пришли к мысли о том, что главный политический ресурс в обществе – доверие народа. Но такое доверие может давать только высокоэффективный Диалог Народа с Властью, который, кроме всего прочего, может резко снизить нужду в митингах и в пламенных революционерах, и будет достигнута одна из главных целей любой хорошей политики – социальный мир.

           В-третьих, 99% наших законов очень низкого качества, так как они не только не решают ни одной общественной проблемы, но наоборот, создают новые проблемы, которое общество раньше не знало. Ни одна партия не выдвигает идеи создания Закона о Законе, цель которого обеспечивать высокое качество законов.

           В-четвёртых, высшая цель политики – создание такого общественного устройства, в котором нет неперспективных людей. Этому в наивысшей степени мешает безработица. У строителей существует понятие фронт работ, поэтому нелепо звучат ссылки на объективные причины безработицы. И это в России, где плохие не только дороги, но обветшала вся инфраструктура, производственные фонды, ЖКХ, сельское хозяйство и многое, многое другое.

           В-пятых, нам необходим закон более важный чем Конституция, это Закон о Власти. Этот закон должен решить более важную и более сложную проблему – проблему смены курса общественного развития без общественных катаклизмов, легитимным образом. Сегодня мы не умеем создавать хорошие законы даже для решения простейших общественных проблем. Конституцию грубо списали с западных источников с сохранением западной терминологии. Закон о власти потребует максимального творчества, и его неоткуда будет списывать, и его создание нельзя поручать нынешним правителям. Эту задачу надо ставить перед новыми партиями, перед новой оппозицией, и перед преображённым, развитым народом, то есть перед субъектами с политическим здравым смыслом. Но таким здравым смыслом не обладали даже самые выдающиеся русские интеллигенты, создатели сборников «Вехи» и «Из глубины». Сегодня, в эпоху ИНТЕРНЕТА, массового воспроизводства нечитателей, резкого снижения уровня рефлексии у мыслящей части общества, не будет понята даже необходимость Закона о Власти, не говоря уже о его создании. Так что начинать нам надо с обретения здравого смысла сначала с помощью решения простейших политических проблем, а Закон о Власти упомянут для того, чтобы оценить свой собственный интеллектуальный уровень, и связанные с ним проблемы.

           Перечисленные проблемы стоят перед всем народом, а значит должны стоять и перед всеми партиями, и каждой партией в отдельности. К сожалению, на сегодняшний день нет ни одной партии, которая дала бы вразумительные ответы на эти вопросы. Значит настоящих партий у нас нет. Общественная организация, состоящая из 500 человек, предлагающая способы и кадры для решения хотя бы некоторых из фундаментальных проблем, является настоящей партией. Партия, состоящая из 500 000 человек, но не умеющая предложить вразумительные способы и кадры для решения фундаментальных проблем общества, партией на самом деле не является, хотя её могут называть и правящей партией. В законе о партиях самое серьёзное внимание надо сосредоточить именно на статусе партии, чтобы не создавались сотни псевдопартий, и основанных на них псевдооппозиций. На сегодняшний день ни одна общественная организация звания «партия» не заслуживает. Нашему обществу надо создать хотя бы одну настоящую партию, чтобы у общества появился единый образ. Тогда и слово «партия» перестанет быть симулякром. Если таких партий станет много, то оппозиция из таких партий никаких митингов и лозунгов типа «Долой!» создавать не станет. Она всего-навсего будет заявлять, что лучше сможет понять и решить те же проблемы, что и решает правящая партия. И настоящая правящая партия её услышит. Здесь выбор не между плохим и хорошим, а между хорошим и ещё лучшим. Оппозиция перестанет быть оранжевой, резко снизится политическое зверство, перестанут действовать дарвиновские, зоологические законы. Политика наконец-то перестанет быть грязным делом, если она станет искать настоящих политических профессионалов, решателей общенародных проблем, а не просто политтехнологов, которые за большие деньги могут обеспечить победу на выборах любому кандидату.

 

ОПРЕДЕЛЕНИЯ. Чем серьёзнее дискуссии, обсуждения чего бы то ни было, тем сильнее нужда в точных определениях. Точное, хорошее определение обращается к сущности предмета, а проблема заключается в том, что важнейшие понятия, которые люди часто используют, основаны на расхожих представлениях, очень далёких от сущности. Консенсус возможен только при движении к истине и расхожие представления являются главным препятствием к достижению консенсуса. Телевизионные и не только телевизионные дискуссии, где каждый из участников даёт собственное определение предмета, не заботясь о его сущности, разделяют людей, а так как в такой атмосфере проблемы не смогут быть адекватно сформулированы, то тем более они никогда не будут решены. У них «рынок» означает конкуренцию торговцев, а не производителей. «Свобода» стала синонимом разнузданности, а от точного определения этого понятия отказались даже либералы, которые максимально его используют. Уровень наших правителей не позволяет им работать с настоящим народом и поэтому им надо поддерживать народ в состоянии толпы, то есть «демократия» у нас на самом деле является охлократией. Переговоры без поражений, то есть переговоры, результат которых удовлетворил бы всех, возможны только при стремлении к консенсусу. Консенсус возможен только при стремлении к истине. К истине нельзя прийти, пользуясь расхожими представлениями и не давая точных определений.

           Во всех наших общественных дискуссиях участники разделены партийным образом, даже если они обсуждают кино, и цель каждого из них одержать победу, нанеся поражение другим. Переговоры без поражения здесь невозможны в принципе как бы ни были умны и компетентны участники. Англия, обладающая самой высокой культурой делового общения и демонстрируя это внутри страны, во внешней политике даже не стремится к консенсусу. Значит для переговоров без поражения необходима ещё и добрая воля.

           Точные определения ещё и очень опасны для правящей элиты, так как сразу же станет понятно, что никакой «демократии», «рынка», «свободы» у нас не создаётся. Тогда что же создаётся вместо них? Точный ответ на этот вопрос никому бы не понравился, и особенно элите.

           Никакой общественный прогресс, никакая общественная эволюция, никакая настоящая демократия невозможны, если не менять качество наших дискуссий. Необходим жёсткий стандарт для такого рода дискуссий и эти дискуссии нельзя даже начинать, если есть опасность нарушения этих стандартов. Базар унижает всех его участников, как бы умны они ни были, и удаляет их от истины. Побеждает ложь. Чтобы этого не произошло, дискуссию надо прекращать если:

1). Кто-либо из участников пытается обсуждать личность оппонента, а не его мысли, то есть работает не на истину, а на поражение оппонента;

2) Не даёт определения самым важным терминам, которые он активно употребляет;

3). Дискуссия не приводит к более точной формулировке обсуждаемой проблемы.

4). Не даёт способов решения проблемы.

5). Не выявляет людей, понимающих проблему, или подсказывает где их найти.

На сегодняшний день даже научные гуманитарные конференции не соответствуют этому первоначальному стандарту, хотя именно гуманитарные науки должны разработать такой стандарт и довести его до школьного учебника. Дискуссиям необходимо обучать с детства. Взрослых, воспитанных в атмосфере базара, очень сложно переучивать. С этим то и связаны огромные сложности на начальном этапе внедрения этих стандартов.

 

ОРГАНИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА. Всемирная история с древнейших времён вплоть до второй половины 20-го века свидетельствует, что все экономические процессы в ней сопровождались кризисами и заканчивались большими кризисами, которые разрешались то ли революциями, то ли реформами, носящими шоковый характер. Во второй половине 20-го века развитые страны научились преодолевать небольшой набор кризисов, традиционно взваливая самые тяжёлые последствия этих своих кризисов на плечи неразвитых стран. Работа Римского Клуба «Пределы роста» сильно озадачила Запад и в ответ была выдвинута концепция «Золотого миллиарда», которая гарантировала рост или, по крайней мере устойчивое процветание, этому миллиарду, а остальной мир может и не существовать. Паразитарное западное мышление не понимает, что не так страшны пределы роста, возникшие из-за пределов природных ресурсов, как пределы развития, причины которых следует искать в качествах человеческой культуры, интеллекта, воли и духа. Развитые страны, остановившиеся в своём развитии, становятся паразитарными и деградирующими. Какой должна быть экономика, чтобы она не повторяла эту судьбу и всегда сохраняла на должной высоте потенциал собственного развития?

           Новую экономию можно было бы назвать эволюционной, если бы слово «эволюция» не было бы дискредитировано Дарвиным. Дарвиновская эволюция содержит в своём фундаменте только два главных закона: изменчивость, позволяющая выживать в новых условиях, и в борьбе за выживание побеждает сильнейший. Но эти два закона недостаточны для объяснения даже той эволюции природы, которую созерцал Дарвин и тем более недостаточны для объяснения эволюции человеческой природы. Всякая эволюция, видимо, содержит эти положения, но она ими не исчерпывается. Слово «Органическая» заключает в себе и системность, и природную органичность, и самое широкое толкование эволюции и, видимо, более всего подходит для наименования такой экономии, о которой стоит мечтать.

           На сегодняшний день можно выделить четыре типа экономики и соответствующих наук, описывающих эти экономики. Это – информационная, физическая, культурная и политическая экономики. В реальной жизни любая победившая экономика стремилась к монополизму и тем самым обеспечивался почти научный эксперимент, который давал богатейший материал для анализа. Цели всех этих экономик лучше всего исследовать с помощью осязаемого и измеримого фактора – богатства. Здесь самый важный вопрос: «Что эта экономика считает богатством, которое следует создавать, накапливать, экономить и больше всего дорожить?». Ответ на этот вопрос будет хорошим ответом и на другой важнейший вопрос: «Какова главная мобилизующая цель этой экономики?»

           Второй, требующий точного ответа, вопрос: «Кто является субъектом, прогрессором данного типа экономики?». Реальные качества конкретной экономики определяются не столько абстрактными понятиями, сколько реальными качествами его субъектов. И только через субъектов возможно реальное воздействие на экономику.

           Чтобы не стать безоговорочным сторонником какого-то из названных типов экономик, необходимо ответить на следующий вопрос: «К каким издержкам приводит монополизм каждого из этих типов экономик?». Это заставит нас искать новый тип экономики, в котором отсутствовали хотя бы названные издержки.

           Затем надо определить достоинства каждого из этих типов экономик, что заставит сохранить и совершенствовать их, а не требовать уничтожения всех типов, кроме монопольного, как это требуют неорганические, не эволюционные подходы. Итак.

                                                          Б о г а т с т в о

           Для информационной экономики – это деньги, ценные бумаги, фьючерсы и т.п. документы, в которых содержится всего-навсего информация о товарах, фондах, услугах, недвижимости. Накапливать богатство это значит накапливать деньги, ценные бумаги, драгоценности, играющие роль денег, наращивать счета в банках и измеряется это богатство в какой-нибудь мировой валюте.

           Для физической экономики это даже не товары, не меновые стоимости, а производительные силы, то что сегодня называется реальным сектором экономики. Измеряется это богатство натуральными показателями, способностью материально обеспечить максимальное количество человек на 1 кв. километр территории.

           Для культурной экономики богатством является, прежде всего, управленческий уровень, технологический уровень, уровень доверия общества, уровень бизнеса, профессионализм, габитусы, культурный уровень народа, способный воспроизводить эти уровни. А также нормы морали во всех сферах деятельности, без которых никакие уважаемые общности, никакое доверие невозможны. Какой уровень бизнеса она способна освоить, и тем самым и обеспечить высокий уровень экономики. Измеряется количеством и качеством экономических проблем, которые эта экономика может решить за единицу времени.

           Для политической экономики развитость народа, качество политической элиты, качество гражданских институтов, уровень политической культуры, социальной стабильностью. Измеряется качеством и количеством политических проблем, от решения которых зависит уровень всех вышеперечисленных экономик. А это, в свою очередь, определяется доверием народа к власти.

                                                                         С у б ъ е к т ы.

           В информационной экономике банкиры, биржевики, торговцы, коммерсанты, номенклатурные олигархи, крупнейшие монополии, отвечающие за качество обмена.

           В физической экономике промышленники, аграрии, малый и средний бизнес, ИТР, прикладная наука, КБ, проектные организации, строители, субъекты реального сектора экономики, отвечающие за качество производительных сил.

           В культурной экономике все виды управляющих, все высокоморальные деятели во всех типах экономики, пользующиеся престижем и доверием в обществе. Все интеллектуально и нравственно высокие деятели искусств, науки, образования, воспитания, творчества, уважаемые властью и обществом, отвечающие за качества человека.

           В политической экономике чиновничество, партии, законодатели, гражданские институты, армия, силовые структуры, СМИ, органы правопорядка, отвечающие за качество жизнеустройства в целом.

                                                          И з д е р ж к и м о н о п о л и з м а.

           Во всех национальных экономиках присутствуют все перечисленные типы, но всегда какой-то из этих типов экономик является доминирующим, и его монопольное положение сопровождается издержками, которые делают его похожим на примитивного паразита, который начинает презирать ту среду, которой он питается и его мало волнует гниение этой среды, которая вскоре может стать непригодной для его собственного проживания.

           Монополия информационной экономики, в которой мы в данный момент находимся, со временем, когда доминирующей становится не схема «деньги – товар – деньги», а схема «деньги – деньги», обеспечивает деградацию не только реального сектора, но и аграрного, и культурного, и политического, а в конечном итоге, и девальвацию даже того, что является его главным богатством – денег и ценных бумаг. Денежные богатства при обмене растут за счёт снижения этого богатства у другого. Когда человек получает 100 рублей, то он становится богаче, а тот кто даёт, беднее на 100 рублей. Когда передают знания, культуру, мастерство, опыт, то передающий не делается беднее. И это именно свойство денежных богатств, неважно между кем они обмениваются: между людьми или между народами. Денежные богатства давали могущество за счёт унижения других. Когда деньгами стали измерять, образование, культуру, искусство, политику, то все эти отрасли, пусть частично, приобрели зверский, дарвиновский характер. К сожалению, и сегодня продолжается уже совершенно откровенно рост могущества денег за счёт снижения культуры, образования, искусства и науки. В отличие от классических баронов, графов, современные денежные бароны не создали заказ ни на высокое искусство, ни на высокую науку, ни на высокую литературу. Их потолок – гламур, убожество которого очевидно даже для заурядной публики.

           Монополия физической экономики сопровождается экологическими проблемами, замедлением обмена, неподвижностью капиталов, технократической близорукостью, равнодушием к политике и культуре. Быстро приводит к проблеме «пределы роста» и к непониманию проблемы «пределы развития».

           Культурная монополия приобретает богемные черты, которые приводят к авангардизму, декадансу, оторванности от всякой реальности, гедонизму, симулякрам, клиповому сознанию, к потере здравого смысла. Эпатаж начинает играть большую роль, чем гармония, красота, добро, сущность. Эта монополия может привести и к снижению культурного уровня народа.

           Политическая монополия. Самая известная и самая близкая нам монополия, поскольку наивысшего расцвета она достигла в советскую эпоху. Продемонстрировала тоталитаризм, нарушение всех экономических законов, без которых невозможно развитие настоящей экономики. Развитый социализм не породил развитую экономику, а породил застой. Замкнутость, недемократичность политической элиты, как единственного субъекта, породила деградацию не только политики, но и экономики. Современная демократическая политическая практика использует доверие народа как невозобновляемый ресурс и тем самым делает его исчерпаемым, приводя народ к необратимой деградации.

                                                                         Д о с т о и н с т в а.

           Информационная экономика обеспечивает мобильность всех видов обмена, быструю аккумуляцию больших финансовых средств, без чего невозможна реализация больших промышленных, конструкторских проектов. Резко упрощается не только оплата товаров, проектов, но и налогов и любые расчёты с государством. Денежная оценка потребительских свойств продуктов и труда, хотя и подвергается критике, но критики не смогли создать лучших и практичных критериев для таких оценок.

           Физическая экономика даёт гораздо более интегральный и высокий критерий эффективности экономики. Этот критерий не позволяет деградировать производительным силам, уничтожает энтропийные процессы в реальном секторе. Обеспечивает нелинейное развитие, вклад средств в такую деятельность, которая не даёт быстрой гарантированной прибыли, что невозможно для тех кто ценит только деньги и счета в банках и не считает богатством промышленный потенциал и деловой бизнес. Невозможна без бурного расцвета естественных наук, высококлассного образования и воспитания в отличие от базарного использования институтских, проектных, лабораторных помещений для торговли.

           Культурная экономика призвана обеспечить расцвет гуманитарной части экономики и соответствующих наук, профессий, габитусов. Только эта экономика имеет возможность доказать, что экономика – это гуманитарная наука и гуманитарная деятельность. Только эта экономика сможет сформулировать гораздо более важную проблему чем проблема «пределы роста», то есть проблему «пределы развития». Управленческие понятия, пришедшие из математики, физики, кибернетики, биологии должны быть освоены гуманитариями и наполнены гуманитарным содержанием. И острую нужду в этом может сформулировать только развитая культурная экономика. Только эта экономика ставит задачу превратить доверие народа в самый важный и, самое важное, возобновляемый ресурс. Знаменитая японская коллективистская психология – это сельская психология. Давая огромные дотации сельскому хозяйству, которое производит рис в 5 раз дороже импортного, государство решает не только проблему занятости населения, но воспроизводит гораздо более ценное, не денежное, культурное богатство – японский коллективизм. Без такого коллективизма Япония не смогла бы не только процветать, но даже возникнуть. Решать такие жгучие проблемы как бюрократизм, коррупция можно административными методами, с помощью санкций, штрафов, тюрем и т.п., и как показывает мировой опыт, результат невысокий, и не устойчивый. Гораздо более действенными, хотя и гораздо более сложными, являются культурные методы, но у нас их даже не обсуждают. Культурная составляющая в нашей экономике близка к нулю.

           Политическая экономика отвечает не только за качества всего жизнеустройства в целом, но даёт и фундаментальные основы для развития и разрешения самых жгучих проблем для других типов экономик. Для информационной экономики она даёт деньги, как знаки, которые государство принимает в виде налогов, и законы, регулирующие все виды договоров, гарантирующие нормальное протекание всех финансовых процессов. Для физической экономики государство субсидирует образование, фундаментальную науку и гигантские проекты, которые не под силу ни одному частному лицу. Культурная экономика, по крайней мере до того, как она начнёт сознательно развиваться, долго ещё будет на строго государственном обеспечении, а высокие виды искусства может быть и навсегда будут, принадлежать к бюджетной сфере. Таким образом, политика может быть как причиной бурного процветания экономики, так и причиной столь же бурного её упадка.

                                          О р г а н и ч е с к а я э к о н о м и к а.

Которая не только не исчерпывается ни одним из типов экономик, но и представляет из себя систему, максимально использующую достоинства всех этих типов и подавляющую все их недостатки. Синергетическим образом в этой экономике возникают новые качества, которых нет ни в одной из вышеперечисленных экономик. Новая система позволяет резко, во много раз, расширить разнообразие кризисов, которые она сумеет успешно решать, не доводя дело до катастроф. Успешное решение проблем позволит изменяться обществу эволюционно, обеспечит высокий уровень развитости народа, и тем самым значительно расширит социальную базу эволюции. Экономика наконец-то перестанет конфликтовать с политикой, культурой и даже с научно-техническим прогрессом, а станет использовать их и даже опираться на них.

           Итак, в чём заключается богатство для органической экономики? Богатством она признаёт все виды богатств названных типов экономик, но только с назначением им приоритетов. И деньги, и производительные силы, и культура, и доверие народа и высокий уровень политики являются богатствами для органической экономики, но производительные силы важнее чем деньги, общий уровень культуры, уровень доверия общества и уровень управления важнее чем производительные силы и деньги, а политическая развитость народа не позволит растратить эти богатства, а значительно приумножить их и поэтому это богатство является ещё более важным. Иерархия богатств приведёт к тому, что с помощью денег нельзя будет уничтожить производительные силы, культуру, социальный мир, поскольку у денег будет самый низкий приоритет. Сегодня деньги, в качестве единственного богатства, уродуют всё, к чему прикасаются.

           Обобщающим признаком и критерием богатства органической экономики должна стать стратегия. В неорганической экономике стратегия не может строиться на большую перспективу из-за своей однобокости, которую нельзя бесконечно наращивать, и из-за неспособности справляться с кризисами. То есть настоящая стратегия, рассчитанная на столетия, может быть создана только в органической экономике. Монетаристская стратегия на 3 года, промышленная на 20 лет, культурная на 40 лет, и политическая на 70 лет, настоящими стратегиями не являются, и каждую из этих стратегий ожидает плачевный результат. Органическую экономику мы сегодня не можем себе даже представить, и до тех пор, пока это будет продолжаться, никакие самые умные, и даже гениальные, аналитики не смогут создать настоящей стратегии, а значит и приличного будущего для народа.