Слепота разума: заблуждение и иллюзия

Всякое сознание несет в себе риск заблуждения и иллюзии. Обра­зование в будущем должно столкнуться с проблемой двух ликов: за­блуждения и иллюзии. Самым большим заблуждением было бы недо­оценивать проблему заблуждения, а самой большой иллюзией было бы недооценивать проблему иллюзии. Признание заблуждения и ил­люзии тем более трудно, поскольку заблуждение и иллюзия отнюдь не считают себя таковыми.

Заблуждение и иллюзия паразитируют в человеческом уме со вре­мен возникновения homo sapiens. Когда мы изучаем прошлое, включая и недавнее прошлое, у нас возникает ощущение, что оно подвергалось воздействию несметного количества заблуждений и иллюзий. Маркс и Энгельс справедливо отмечали в «Немецкой идеологии», что люди всегда вырабатывали искаженные представления о самих себе, о том, что они делают и должны делать, о мире, в котором они живут. Однако ни Маркс, ни Энгельс не избавились от заблуждений такого рода.

 1. Ахиллесова пята сознания

Образование должно показывать, что нет сознания, которому бы ни угрожали, в той или иной степени, заблуждение и иллюзия. Теория информации демонстрирует, что риск ошибки существует из-за эф­фекта случайных возмущений или шума в любом процессе передачи информации, при любой пересылке сообщения.

Знание не является зеркалом вещей или внешнего мира. Все вос­приятия представляют собой осуществляющиеся в человеческом мозге процессы перевода и реконструкции стимулов и сигналов, которые уловлены и закодированы чувствами. Отсюда проистекают, как мы хорошо знаем, бесчисленные ошибки восприятия, даже если эти восприятия связаны с нашим наиболее надежным органом чувств — со зрением. К ошибкам восприятия добавляются и интеллектуальные ошибки. Знание в форме слова, идеи, теории является продуктом пе­ревода/реконструкции посредством языка и мышления, которые также подвержены риску ошибки. Это знание, будучи результатом перево­да и реконструкции, включает в себя интерпретацию, что вносит риск ошибки по причине субъективности познающего субъекта, его соб­ственного видения мира и принципов познания. Несмотря на наш рациональный контроль, внезапно возникают неисчислимые ошибки в концепциях и заблуждения в идеях. Осознание наших желаний или опасений, мысленных колебаний, возникающих из-за бурлящих в нас эмоций, умножают риск заблуждений.

Можно допустить, что существует возможность существенно умень­шить риск заблуждений, подавляя в себе свою эмоциональность. Дей­ствительно, страсть, ненависть, любовь, дружба могут нас ослеплять. Ио фактически уже в царстве млекопитающих и, в особенности, у че­ловека развитие способности мышления неотделимо от развития эмо­циональности, т.е. любопытства и страсти, которые являются движу­щими силами философского и научного исследования. Поэтому эмо­циональность может не только подавлять познание, но и обогащать его. Способность мышления и эмоциональность тесно взаимосвяза­ны: способность к умственным рассуждениям может быть ослаблена или даже уничтожена при недостатке эмоций; ослабление способно­сти реагировать эмоционально может само быть источником ирраци­онального поведения.

Стало быть, нет верхнего этажа разума, господствующего над эмо­циями, но существует взаимосвязь интеллект <-► аффект; и в некото­рых отношениях эмоциональная способность абсолютно необходима для осуществления рационального поведения.

Развитие научного познания — мощное средство выявления оши­бок и борьбы с иллюзиями. И все же в рамках парадигм, которые контролируют развитие науки, могут развиваться иллюзии, и ни од­на научная теория не обладает полным иммунитетом по отношению к заблуждению. Более того, эпистемологические, философские и этические проблемы не могут трактоваться только и исключительно в рамках научного знания.

В процессе обучения должна, следовательно, развиваться способ­ность выявлять источники заблуждений, иллюзий и ослеплений.

 

1.1. Ментальные заблуждения. Никакое мозговое устройство не
позволяет отличать галлюцинацию от восприятия, сон от бодрствования, воображаемое от реального, субъективное от объективного.

Человек обладает экстраординарной способностью фантазии и воображения; пути входа и выхода, по которым осуществляется связь человеческого организма с внешним миром, составляют всего лишь 2 % общего объема функционирования нейрофизиологической систе­мы, тогда как остальные 98 % связаны с внутренним функциониро­ванием этой системы. В мозгу складывается относительно независи­мый психический мир, где бродят потребности, грезы, желания, идеи, образы, фантазии, и этот мир просачивается в наше видение или концептуальное представление о внешнем мире.

Более того, в сознании каждого человека существует возможность измышления о самом себе (самообмана), которая является постоян­ным источником заблуждений и иллюзий. Эгоцентризм, потребность в самооправдании, стремление предполагать, что не я, а другой явля­ется причиной зла, приводят к тому, что каждый обманывает самого себя, не отдавая себе отчета о том, что создателем вымысла явля­ется он сам.

Сама наша память является полем для весьма многочисленных заблуждений. Память, не подкрепленная реальными воспоминаниями,
постепенно угасает, но всякое всплывающее воспоминание может ее
или усилить, или еще больше затемнить. Наш ум бессознательно стремится выбирать только те воспоминания, которые нам выгодны, и отбрасывать и даже полностью стирать неприятные вещи, и каждый из
нас может выступать в таком случае в роли льстеца. Каждый имеет склонность искажать воспоминания посредством бессознательных
образов или внутренних смятений. Иногда ложные воспоминания внушают нам убеждение, что с нами произошло то, чего на самом деле
никогда не было, а подавленные воспоминания отрицают события, ко­торые действительно имели место. Итак, память, незаменимый источник истины, подвержена заблуждениям и иллюзиям.          

1.2. Интеллектуальные заблуждения. Системы наших идей (теории, доктрины, идеологии) не только подвержены ошибкам, но и защи­щают ошибки и заблуждения, связанные с их внутренним содержанием. Логика организации всякой системы идей заключается в оказании
сопротивления той информации, которая в нее не вписывается или
которую она не может интегрировать. Теории оказывают сопротивление нападкам со стороны враждебных теорий или противоположной аргументации. Хотя только научные теории относятся к тому типу зна­нии, которое допускает возможность своего опровержения, они все же имеют тенденцию демонстрировать такое сопротивление. Что же касается доктрин, которые замкнуты на самих себя и содержат аб­солютное убеждение в своей истинности, они неуязвимы для любой критики, которая разоблачает содержащиеся в них ошибки.

1.3. Заблуждения разума. Рациональная активность ума — это то, что позволяет провести различие между бодрствованием и сном, воображаемым и реальным, субъективным и объективным. Такого рода умственная активность предусматривает различные способы кон­троля: контроль со стороны окружения (физическое сопротивление среды нашему желанию и воображению), практику (верифицирующую активность), культуру (ссылку на общеизвестные знания), контроль со стороны другого (видите ли вы то же самое, что вижу я?), контроль коры головного мозга (память, логические операции). Иначе говоря, такая рациональность является корректирующей.

Рациональность представляет собой наилучшую гарантию против заблуждения и иллюзии.   С одной стороны, существует конструктивная рациональность, которая разрабатывает логически последователь­ные теории, проверяя логический характер теоретической организа­ции, взаимную совместимость между идеями, составляющими теорию, согласование между теоретическими утверждениями и эмпирическими данными, к объяснению которых она применяется: такая рациональ­ность должна оставаться открытой ко всему тому, что ее оспаривает; в противном случае она замкнула бы себя в доктрину и превратилась бы в рационализацию. С другой стороны, существует критическая ра­циональность, которая упражняется, в частности, на заблуждениях и иллюзиях, содержащихся в верованиях, доктринах и теориях. Но эта рациональность также несет в своих недрах возможность заблуждения и иллюзии, когда она превращается, как мы только что это отмеча­ли, в рационализацию. Рационализация считает себя рациональной, поскольку она создает совершенную логическую систему, основанную ни дедукции или индукции. Но такая рациональность основывается на ложных или искаженных базовых элементах, остается замкнутой и ми вступает в дискуссии в случае выдвижения противоположных аргументов, не заботится об эмпирической проверке. Рационализация замкнута, тогда как рациональность открыта. Хотя рационализация проистекает из тех же самых источников, что и рациональность, она является одним из наиболее мощных источников заблуждений и иллюзий. Таким образом, доктрина, базирующаяся на механистической и детерминистической модели построения картины мира, является не рациональной, а рационализирующей.

 

Подлинная рациональность открыта по своей природе и ведет диа­лог с реальным, которое ей противостоит. Она функционирует как челнок, который беспрестанно двигается между логическим содер­жанием и эмпирической реальностью; она является результатом ар­гументированных обсуждений различных идей, а не исключительной собственностью какой-либо одной системы идей. Рационализм, кото­рый игнорирует бытие, субъективность, эмоциональность, жизнь, ир­рационален. Рациональность должна признавать присутствие эмоций, любви, раскаяния. Настоящая рациональность понимает пределы ло­гики, детерминизма, механических представлений; она знает, что че­ловеческий ум не может быть всемогущим, что реальность несет в себе тайну. Она ведет диалог с иррациональным, темным, непонят­ным. Она является не только критичной, но и самокритичной. Для подлинной рациональности характерна способность признавать свои собственные недостатки.

Рациональность не является тем качеством, которым оснащено только научное и техническое сознание и которого лишено другое со­знание. Ученые-атомщики, рациональные в своей области компетен­ции в стенах своей лаборатории, могут быть полностью иррациональ­ными в политике или в своей частной жизни.

Равным образом, рациональность не является тем качеством, кото­рым может монопольно распоряжаться западная цивилизация. Запад­ная Европа уже давно считает себя собственником рациональности, строя суждения о других культурах только с точки зрения их техноло­гических достижений и видя в других культурах только заблуждения, иллюзии и отсталость. Однако мы должны признать, что во всяком обществе, даже в архаическом, существует рациональность в произ­водстве орудий, стратегии охоты, изучении растений, животных, тер­риторий и в то же время существуют мифы, магия, религия. В наших западных обществах также имеются мифы, магия, религия, включая миф о разуме, обладающем провидением, и религия прогресса. Мы становимся подлинно рациональными, только когда признаем раци­онализацию, включенную в нашу рациональность, и осознаем наши собственные мифы, в том числе миф о всемогуществе нашего разума и миф о гарантированном прогрессе.

Отсюда вытекает необходимость учета в образовательных системах будущего принципа рациональной неопределенности: рациональность беспрестанно рискует превратиться в рационализованную иллюзию, если она не развивает в себе самокритичную бдительность. Можно сказать, что подлинная рациональность является не только теоретиче­ской и критической, но также и самокритичной.

1.4. Парадигмальные ослепления. Игра между истиной и за­блуждением не происходит только в области эмпирической проверки и логической связности теорий. Она происходит также в глубине, в невидимой зоне парадигм. Поэтому они должны изучаться в процессе образования.        

Парадигма может быть определена через:

Выдвижение / отбор главных понятий для мыслительных рассужде­ний. Такие понятия, как Порядок в детерминистических концепциях, Материя в материалистических концепциях, Дух в спиритуалистиче­ских концепциях, Структура в концепциях структурализма, являются главными, отобранными/отбирающими, которые исключают или под­чиняют себе понятия, которые противоположны им по содержанию (соответственно, беспорядок, сознание, материя, событие). Итак, парадигмальный уровень является уровнем принципа отбора идей, ко­торые должны быть включены в рассуждения или теорию и которые следует отклонить и отбросить.

Определение основных логических операций. Парадигма скрыта в глубине логики и производит отбор логических операций, которые становятся преобладающими, уместными и очевидными при ее гос­подстве (исключение - включение, дизъюнкция - конъюнкция, импли­кация - отрицание). Именно она отводит привилегированное место определенным логическим операциям по отношению к другим, ска­жем, дизъюнкции в ущерб конъюнкции; именно она придает действен­ность и универсальность логике, которую она избрала. Тем самым она придает рассуждениям и теориям, которые она контролирует, свой­ства необходимости и истинности. Посредством своих предписаний и запретов парадигма выдвигает аксиому и выражает себя в аксио­ме («всякий природный феномен подчиняется детерминизму», «вся­кий собственно человеческий феномен определяется в противопо­ложность природе»...).

Таким образом, парадигма осуществляет отбор, детерминирует по­строение концепций и логические операции. Она определяет фунда­ментальные категории для правильных, логичных рассуждений и кон­тролирует, как они используются. Индивиды, стало быть, познают, думают и действуют в соответствии с парадигмами, усвоенными ими

ИЗ КУЛЬТУРЫ.                                                               

Рассмотрим такой пример: существуют две противоположные пара­дигмы, касающиеся отношения человек -► природа. Первая парадигма включает человека в природу, и всякое рассуждение, развернутое в ее рамках, превращает человека в природное существо и видит «челове­ческую природу». Вторая парадигма исходит из разделения этих двух терминов и, определяя специфику человека, исключает идею природы. Обе эти противоположные по своему смыслу парадигмы сходны в том, что они, по сути, развертываются в рамках некоторой более широкой

парадигмы — парадигмы упрощения, которая перед лицом всей концептуальной сложности предписывает или редукцию (человека к природному), или разделение (между человеком и природным). Обе эти парадигмы препятствуют пониманию двойственного единства (при родное ­­-культурное, мозговое <-> психическое) человеческого бытии а также мешают осознанию отношения одновременно причастности человека к природе и разделения человека и природы. Только сложна парадигма причастности/различения/соединения позволяет построить такую концепцию, но она еще не вписана в научную культуру.

Парадигма играет роль одновременно и глубинного слоя, и верховного уровня во всякой теории, доктрине или идеологии. Парадигма является бессознательной, но она питает сознательное мышление, контролирует его, в этом смысле она является также сверхсознательной.

Короче говоря, парадигма устанавливает первичные отношения, в соответствии с которыми формулируются аксиомы, определяются понятия, протекают размышления и/или строятся теории. Она организует их организацию и порождает их рождение или возрождение.

Здесь стоит упомянуть «великую парадигму Запада», сформулиро­ванную Декартом и обусловленную достижениями европейской истории с XVII века. Картезианская парадигма разъединяет субъект и объект, каждому из них отводится своя собственная сфера: философия и рефлексивное исследование здесь, наука и объективное исследование там. Это разъединение насквозь принизывает вселенную:

Субъект / Объект

Душа / Тело      

Дух / Материя 

Качество / Количество

Целесообразность / Причинность

Чувство / Разум                                           

Свобода / Детерминизм      

Существование / Сущность

Это, в самом деле, некая парадигма: она определяет Высшие по­нятия и предписывает в качестве логического отношения дизъюнкцию. Неподчинение этому разъединению может быть только подпольным, маргинальным, отклоняющимся от нормы. Эта парадигма определяет двоякое видение мира, фактически раздвоение одного и того ж< мира: с одной стороны — мир объектов, который можно наблюдать, с которым можно экспериментировать, манипулировать; с другой мир субъектов, размышляющих над проблемами существования, коммуникации, совести, судьбы. Итак, парадигма может как разъяснять, так и ослеплять, как раскрывать, так и скрывать. Именно в ее лоне находится ключевой фактор, управляющий взаимной игрой истины и заблуждения.