Тема 2 Антропогенез. Вехи исторической и культурной эволюции человека

Содержание темы чрезвычайно обширно. Систематическое его изложение потребовало бы создания цикла лекций. Однако есть необходимость дать в качестве введения краткое и схематическое изложение основных ее положений.

СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ И СОЦИАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

До недавнего времени считалось, что первые люди появились на Земле около миллиона лет назад. Кости таких перволюдей были найдены на востоке и юге Африканского континента, откуда, как полагали многие палеонтологи, эти существа, названные австралопитеками, распространились и по другим частям света. Внешне они мало отличались от высших обезьян, но уже были прямоходящими. Были найдены следы питекантропа, жившего в раннем палеолите (от 600 тыс. до 100 тыс. лет назад), неандертальца (от 100 тыс. до 40 тыс. лет назад — средний палеолит).

Кроманьонец уже в совершенстве владел техникой обработки камня, из которого делал довольно тонкие и острые орудия для охоты. Кроманьонцы использовали ловушки, применяли лук, костяные крючки и гарпуны. Уже существовало разделение труда в зависимости от пола, возраста и способностей каждого: признавалось особое влияние старейшин, колдунов, шаманов и самых ловких и смелых охотников. Эта эпоха характеризуется появлением искусства — наскальной живописи, женских статуэток, тесно связанных с магией, ибо считалось, что они приносят удачу охотникам и способствуют размножению животных. Таким образом, искусство и магия играли важную роль в жизни первобытного человека, помогая ему добывать, пищу: они были столь же необходимы, как лук, копье или ловушка на зверя.

За 10 тыс. лет до нашей эры закончилась ледниковая эпоха (плейстоцен), изменились климат и окружающая среда, а вместе с ними — фауна и флора. Исчезли некоторые крупные млекопитающие. Дальнейшая адаптация человека к природному окружению привела к крупному сдвигу в образе жизни первых людей — они научились производить продукты питания. Многочисленные палеонтологические находки позволили уточнить представления о ходе эволюции первых людей: покорение огня, прямохождение, изготовление первых орудий труда, производство продуктов питания — вся эта цепь достижений в области жизнеобеспечения человека реально происходила в истории, а ее логика укладывалась в парадигму «от простого к сложному».

С появлением молекулярной биологии изложенная картина несколько изменилась. Со времен Дарвина антропологи поняли, что линия, ведущая к Homo Sapiens, и та, что восходит к нынешним человекообразным обезьянам, имели общий корень. Предполагалось, что этот гипотетический предок жил 15—20 млн. лет тому назад. Биологи сравнили белки крови нынешних человекообразных обезьян с человеческими и обнаружили поразительное сходство. Было показано, что эти две линии не могли расщепиться ранее 4—6 млн. лет тому назад. Голая и волосатая обезьяны, появившиеся при этом (кстати, возможность нахождения в раскопках первого человекоподобного существа, и притом самки, биологи назвали гипотезой Евы), должны были иметь очень близкое генеалогическое сходство, что и было подтверждено обнаружением в Эфиопии окаменелых останков, принадлежащих самому древнему из известных нам прямых предков человека, жившего 4,4 млн. лет назад. Взрослые особи должны были бы весить килограммов 30 и быть ростом 1 метр 20 сантиметров — существа сэтими данными «укладываются» между человеком и обезьяной. Так была предпринята попытка найти «недостающее звено» в теоретической схеме Дарвина.

Итак, новая, более доказательная схема появления и эволюции первых людей следующая: существовал гипотетический общий предок человека и обезьяны: Afarensis (объем мозга 400—500 миллилитров, прямоходящий, жил семейными группами на всей территории Восточной Африки, научная кличка — «Люси»); после него — Africanus — потомок «Люси» (объем мозга 400—500 миллилитров, длинные руки, ловкий и подвижный, жил общественными группами); Robustus — кузен африкануса (объем мозга 530 миллилитров, потомства не оставил); Homo Habilis — первый известный вид, относящийся к семейству Homo, он первым стал использовать орудия труда (объем мозга 600—800 миллилитров); Homo Erectus — первый вид, вышедший за пределы Африки, колонизировал Ближний и Средний Восток вплоть до Китая (объем мозга 750—1250 миллилитров, жил 1,5 млн. лет тому назад); Homo Sapiens (современный человек), объем мозга — 1200—1700 миллилитров, «кроманьонец». Найден в 1868 г. в Кроманьоне, Франция. Появился около 40 тыс. лет назад.

Эти данные добыты антропологической палеонтологией и представляют собой картину прогрессивной биологии и морфологической эволюции человека. Но какая природная сила способствовала такой эволюции? В 1860 г. в Лондоне появилась книга Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Книга вызвала острые дискуссии, не смолкающие до сих пор. Атаки на нее идут по двум направлениям. Религиозное направление, отстаивая тезис о божественном происхождении человека («Бог создал человека по своему образу и подобию»), считает, что наука унижает человека, объявляя его продуктом эволюции животного мира. (В ряде штатов США дарвинизм даже запрещен как предмет преподавания в школах.) Это направление под давлением все возрастающего числа научных фактов постепенно уходит в прошлое. Другое направление, наоборот, время от времени чрезвычайно активизируется. После выхода книги Дарвина в свет некоторые социологи-теоретики ухватились за идею естественного отбора и в своих схемах общественного устройства объявили, что в условиях конкуренции побеждают наиболее приспособленные, добившиеся успеха в борьбе за существование, и что естественный отбор является двигателем общественного прогресса. Следовательно, классы, «высшие» и «низшие», суть продукты естественного общественного развития. Позже такое перенесение идей Дарвина на человеческое общество было названо «социал-дарвинизмом».

Действительно, на первый взгляд, сравнение устройства совместной жизни таких социальных насекомых, как муравьи, термиты, пчелы, с человеческим обществом дает картину внешнего сходства. Экономисты наших дней, невежественные в социальном плане, объявили, что спекулянты — это наиболее талантливые люди и что если кто-то сумел быстро разбогатеть, то, значит, он предприимчивый, умный человек вне зависимости от моральных, а то и криминальных моментов.

По поводу примитивного перенесения законов развития животного мира на человеческое общество Ч. Дарвин признавался, что, пожалуй, он сам не является дарвинистом. Даже рассматривая животный мир, он смягчал действие механизмов естественного отбора такими вечными свойствами живых организмов, как самозабвенная любовь матерей к детенышам, самопожертвование особи ради блага сообщества, феномен взаимопомощи, добавляя, что «естественный отбор был главным, но не исключительным средством, вызывающим изменения». Н.Я. Данилевский резко критиковал абсолютизацию закона естественного отбора при объяснении эволюции человеческого общества, считая, что отбор — это замена разума случайностью. П.А. Кропоткин доказывал, что взаимная помощь — такой же естественный закон, как и взаимная борьба, и что для прогрессивного развития вида первая несравненно важнее второй[19].

Развитие экологии как науки показало, что гармония экологических систем возможна лишь там, где имеет место уравновешенность взаимно противоположных по направленности сил. В данном случае — это законы естественного отбора и взаимной помощи. Последний усиливается в человеческом обществе, поскольку оно существует и развивается, т.е. это не случайный отбор всего того, что содействует выживанию человека и как индивида, и как народа, и как сообщества. Законы естественного и искусственного отбора взаимно уравновешиваются за счет разума, рационального целеполагания, присущего человеку как существу разумному.

Отсюда следует и естественный принцип жизнеобеспечения современного общества: полагаясь на инициативность, предприимчивость и создавая условия для повышения экономической активности некоторых групп населения, необходимо организовать государственную помощь социально уязвимым слоям населения. Так, шведский социализм основан на принципе, согласно которому максимальная разница в доходах между самыми бедными и самыми богатыми не должна быть больше, чем в 10 раз. В США эта разница достигает 100 и более раз и является одним из факторов непрерывного возрастания преступности в обществе, поскольку в основе многих преступлений лежат экономические мотивы, стремление во чтобы то ни стало и любым путем иметь денежный успех[20].

Отдавая должное дарвиновской теории естественного отбора в формировании вида Homo Sapiens, мы должны отметить и ее уязвимые аспекты. Принципиальное возражение состоит в том, что нельзя отождествлять человека с его внешним, анатомическим обликом — ведь тогда необъясненным остается происхождение его разума. Судя по величине мозга, ее изменениям, можно сделать вывод о том, что разум человека складывался постепенно, что именно труд, причем совместный, был основой формирования сознания человека. Но это лишь косвенный показатель, имеющий внешний характер и оставляющий в тени процессы исторического развития внутреннего мира человека. А именно с этим связано становление человеческой культуры.

Сегодня есть по крайней мере три подхода к этой теме. Во-первых, существует идея нисхождения духа на биологическую субстанцию и преобразования под его влиянием тела обезьяны в тело человека (Ф. Шеллинг). Здесь многое надо принимать на веру. Во-вторых, есть «культурологическая» идея, трактующая происхождение человека не как процесс постепенного развития сознания человека, а как процесс, сущность которого задается извне, «проектом человека» данной культуры, и утверждающая, что нельзя говорить о человеке вообще. В-третьих, происхождение сознания человека объясняется воздействием знаков, языка, общения. Современная семиотика установила, что связь внешнего и внутреннего планов человека осуществляется через знак, имеющий значение (внутренний план), и его включенность в деятельность человека как ее знаковое орудие и средство (внешний план)[21]. Есть еще один подход — гипотеза о пришельцах — представителях внеземных цивилизаций. Здесь, как и в случае с религиозным решением этого вопроса, для принятия такой позиции требуются изрядная фантазия и вера в сверхъестественное.

Объединим второй и третий подходы, ибо в обоих случаях главным фактором происхождения сознания человека выступает культура (ведь каждая культура имеет свой семиотический космос, систему). Такова культурологическая позиция в объяснении человека — в отличие от взгляда на него как на биологический вид, характерного для антропологической палеонтологии.

Можно попытаться объяснить происхождение сознания, а следовательно, и появление у человека способности к искусственному (разумному) отбору из своего опыта взаимодействия с природным и человеческим окружением лишь того, что его защищает, спасает и т.д. Такая способность, естественно, появляется лишь с формированием у человека абстрактного мышления, умения выходить за пределы конкретной ситуации, с появлением надситуационной фазы в процессе самоидентификации человека со своим окружением (первоначальным слиянием человека с природой и социумом). Современные семиотические исследования позволяют утверждать, что в истории человека выживали лишь те особи, которые смогли выработать у себя так называемое «парадоксальное поведение». В.М. Розин приводит эпизод из рассказа Э. Сетон-Томпсона «Тито». Самку койота преследовали борзые. Они уже догоняли ее. «Но вдруг Тито остановилась и пошла навстречу собакам, приветливо помахивая хвостом. Борзые — совсем особенные собаки. Они готовы догнать и растерзать всякого, кто бежит от них. Но тот, кто не убегает и спокойно глядит им в глаза, сразу перестает быть им врагом. Так случилось и теперь... Борзые отказывались нападать на зверя, который вилял хвостом и не желал убегать»[22].

Тито сумела выйти за пределы ситуации погони и своим поведением (самоубийственным — с точки зрения среднего койота) полностью изменила ее. Кстати, во всех рассказах Сетон-Томпсона, посвященных «животным-героям», так или иначе описываются отчаянные ситуации, когда животные спасались с помощью парадоксальных, неожиданных действий. Возможно, это и есть проявление зачатков абстрактного мышления у животных. В связи с этим вспоминается один эпизод из гражданской войны в нашей стране, описанный в документах, посвященных проблемам борьбы с паникой в войсках. Случай был такой. Под давлением врага один полк из дивизии В.И. Чапаева в панике бежал с позиций, Чапаев на коне пытался остановить красноармейцев, он приказывал, ругался, хлестал людей нагайкой — ничего не получалось: полк бежал молча, у людей от испуга даже глаза стали белыми. Тогда, видимо, от отчаяния Чапаев вдруг закричал: «Стой, снимай сапоги!», и случилось чудо: бежавшие стали останавливаться и снимать сапоги. Командиры быстро привели людей в порядок. Как видим, парадоксальность приказа командира, которого они знали и уважали, вывела людей из состояния паники, и самоуправление личности, основа любого управления людьми, было восстановлено.

Подводя итог, можно сказать, что в истории становления человека «парадоксальное поведение», свидетельствующее о силе абстрактного, обобщающего мышления (в том случае, если оно приводит к желаемому результату — спасению, успешной охоте и т.д.), становится нормой, закрепленной опытом. Это ведет к появлению у человека способности к мысленному наложению на бесстрастные факты реальности своего ценностно-смыслового порядка и к отбору для практики лишь того, что соответствует данному порядку. Этот момент и есть начало становления человеческой культуры[23]. Следовательно, истоки культуры лежат в самом человеке, в его природе.

ФИЛОСОФИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА

Природе человека в истории философии, культуры и антропологии посвящены тысячи страниц различных, текстов. Любое учение непременно имеет свою позицию в этом вопросе. Систематизируем основные концепции.

Античность. Основными и противоречащими друг другу являются концепции Платона и Аристотеля. Платон сформулировал социоцентрическую модель «человек — общество». Ее можно выразить математически: U = f(О), где U (индивид) — зависимая переменная, О (общество) — независимая переменная. Иначе говоря, природа человека объясняется лишь через общество, т.е. берет свое начало вне человека — в его искусственном окружении.

Аристотель сформулировал антропоцентрическую модель взаимоотношений «человек — общество»: О = f(U). Общество в соответствии с этим — зависимая, а человек — независимая переменная в этой системе. Все, что появляется в обществе, обязано своим существованием природе человека, т.е. исторически любое общество есть реализация потенциала заданной природы человека. В обществе — в прошлом, настоящем, будущем — не может быть ничего нечеловеческого. Это позволяет в любой момент истории людям настоящего понимать действия людей прошлого и обусловливает возможности прогнозирования развития общества[24].

Французский материализм (Ж.Ж. Руссо, П.А. Гольбах, Д. Дидро) исходил из того, что каждый человек с рождения обладает неотъемлемыми правами На жизнь, свободу и собственность. Люди равны и независимы — это продиктовано естественной природой человека. (Для любых обществ, по их утверждению, категория «естественного права» является эталоном при оценке действительных отношений.)

Марксизм утверждает, что человек есть «общественное животное» (Аристотель: «человек есть политическое животное»), что общество есть «продукт взаимодействия людей». Можно сказать, что марксизм понимает человека как «кентавр-систему», где есть животное основание (тело) и человеческая (культурная) «надстройка» в виде личности человека.

Социал-дарвинизм. К наиболее известным авторам относятся Ж.А. Гобино — идеолог расизма; Ч. Ломброзо, который разработал учение о влиянии анатомо-физиологических особенностей людей на социальные процессы, ввел понятия «прирожденный преступник», «атавизм» в социальных актах; О. Аммон, утверждавший, что «естественная природа человека диктует закон борьбы за существование и естественного отбора в органической природе»; Л. Гумплович, который считал, что «в уничтожении слабых проявляется естественный закон борьбы за существование». Этому направлению присущи абсолютизация биологического начала в человеке, отрицание прогрессивной роли культуры в жизни народов. Вспомним Геббельса с его фразой: «При слове "культура" моя рука тянется к пистолету».

Фрейдизм. Человеческая природа в этом учении сводится к инстинктам и воле. Инстинкты, в свою очередь, сводятся к инстинкту смерти (танатос) и инстинкту жизни (эрос). Культура формирует у человека «супер-эго» (внутреннюю «цензуру»), которая переориентирует энергию естественной агрессивности человека в направлении к самому себе (саморегулирование, саморефлексия, самокритика). Это может порождать различного рода неврозы человека. Неофрейдизм (Э. Фромм, Г. Маркузе) переносит источники заболеваний и отклонений человеческого поведения в социальную среду.

Экзистенциализм. Различают религиозный экзистенциализм (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов) и атеистический (Хайдеггер, Сартр, Камю, Мерло-Понти). Основные положения: личность — самоцель, коллектив — средство, обеспечивающее материальное существование составляющих его индивидов. Общество призвано обеспечивать возможность свободного духовного развития каждой личности, гарантируя правовой порядок. Религиозные экзистенциалисты придерживаются положения, что «личности нет, если нет бытия, выше ее стоящего»[25]. В человеке есть несколько слоев: природный (биофизиопсихологический), изучаемый естественными науками и составляющий его природную индивидуальность; социальный, изучаемый социологией; духовный, являющийся предметом изучения истории, философии, искусствознания и т.д.; экзистенциальный, который не поддается научному познанию и который может быть лишь «освещен» философией. Модусами «экзистенции» (бытия, согласно атеистическому направлению, обращенного к «ничто» и сознающего свою конечность, согласно же религиозному — к Богу) являются забота, страх, решимость, совесть и т.п.; они определяются через смерть и представляют суть движения к ничто. От поисков спасения человека через «исторический разум», «прогресс», «эволюцию» экзистенциализм пришел к идеям самоспасения через обращение к «внутреннему голосу», апелляции к человеческой подлинности, чувства человеческого достоинства как источнику мужества и нравственной стойкости. (Особенно ярко это выразилось, согласно экзистенциалистам, в годы Второй мировой войны.)

Культурантропологическое направление. Основной тезис: человек есть «недостаточное животное», т.е. он не «специализирован» заранее природой. М. Шелер — один из основателей философской антропологии, утверждал, что личность является носителем ценностей, которые постигаются благодаря любви, направленной на личность и представляющей собой интенциональное переживание. Среди актов переживания ценностей Шелер выдвигает соучастие, сочувствие, любовь и ненависть. Высшая форма любви — любовь к Богу. Трагичность, по Шелеру, присутствует в вещах, людях, во всем космосе благодаря их соотнесенности с ценностями. Предназначение человека — сверхиндивидуальное и антивитальное. Человек, будучи духовным существом, свободен от витальной зависимости и открыт миру. В этом кардинальное отличие человека от животного. Как видим, культурная антропология у Шелера превращается в религиозную.

А. Гелен, крупный представитель философской антропологии, в своем главном труде «Человек. Его природа и место в мире» (1940) доказывает, что человек — «недостаточное» существо, он обделен полноценными инстинктами, поэтому на него ложится непосильный груз выживания и самоопределения. Главным оказывается «разгрузка», человек призван не жить, как животное, а «вести жизнь», планомерно, осмотрительно изменять своими действиями себя и окружающих. Прогрессирующая разгрузка, понимаемая как деятельное самоосуществление, все больше высвобождает действие из ситуативной определенности, и на высоком уровне необходимая функция выполняется уже лишь «символическим» образом. Действуя, человек создает культуру, которая принадлежит именно природе человека и не может быть «отмыслена» от нее. Возникающие при совместной жизни людей институты «разгружают» человека от опасностей, позволяют ему действовать инстинктоподобно, определяя его сознание и волю. Отсутствие взаимосогласованности институтов между собой и с моральной жизнью человека означает для последнего тяжелый груз необходимости принимать решения по своему усмотрению.

Кратко подытожим сказанное о природе человека.

Все воззрения можно расположить в пределах континуума, где полюсами выступают суждения:

а) природа человека задана априорно, она неизменна в ходе истории (сюда относятся все религиозные воззрения, социал-дарвинистские абсолютизации животного начала в человеке, бихевиористские представления о человеке как существе, подчиненном лишь схеме «стимул — реакция»);

б) природа человека изменяется в ходе истории. В основе этой идеи лежат представления об эволюционном и революционном характере развития культуры, общественном прогрессе. Эту точку зрения наиболее ярко выразил К. Маркс, высказав мысль о том, что человек, изменяя внешнюю природу, изменяет и свою. Понимая под изменением человека расширение его потребностей в истории, марксизм в то же время утверждает, что потребности человека в ходе истории возвышаются. Иначе говоря, человечество, постепенно избавляясь от нужды и опасности уничтожения, переходит к удовлетворению более высоких уровней потребностей (пятиуровневой системе потребностей, описанной Маслоу, см. ниже);

в) концепции, претендующие на «бесстрастную» научность, акцентируют внимание на необходимости гармоничного симбиоза в человеке биологического и социально-культурного начал, представляя его как «кентавр-систему».

Эти концепции, в основе которых неявно лежит представление о принципиальной непознаваемости всей природы человека, подчеркивают его духовную сущность, заданную извне, т.е. такую, истоки которой лежат за пределами мозга человека[26].

Все перечисленные концепции так или иначе рассматривают человека в его соотнесенности с миром, в котором он живет и действует (космосом, природой, социумом, культурно-символическим миром). Следовательно, в основе понимания человека лежат парадигмы его взаимодействия с этим миром, их содержательные характеристики, указывающие на разнообразие проявлений природы человека в различных культурно-исторических ситуациях. Этот вывод ставит перед нами следующую проблему.

ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ (КУЛЬТУРЫ)

Книга О. Тоффлера «Шок будущего» (1970) в свое время стала бестселлером. Автор сделал вывод о том, что ускорение социальных и технологических изменений создает все больше трудностей для адаптации внешней и внутренней среды человека. 50 тысяч лет человеческой истории Тоффлер измерил числом поколений, каждое продолжительностью в 62 года. Таких поколений набирается приблизительно 800, 650 из них обитали в пещерах. Только 70 последних поколений узнали письменность, лишь 4 поколения научились более или менее правильно измерять время, только 2 последних пользуются электродвигателем. Подавляющее большинство материальных ценностей, с которыми мы имеем дело в повседневной жизни, впервые создано нынешним, восьмисотым поколением. Количество окружающих нас предметов удваивается через каждые пятнадцать лет. В конце своей жизни нынешний подросток будет жить в предметном мире, в 32 раза превышающем предметный мир его родителей. Внутренний мир человека не сможет приспособиться и эффективно взаимодействовать с этим окружением. Отсюда — психологический шок, ожидающий человека в недалеком будущем. Таков общий вывод автора.

Журналистский прием контраста, примененный О. Тоффлером, естественно, впечатляет. Но так ли мрачно обстоит дело в действительности? Чтобы выяснить это, необходимо хотя бы кратко ознакомиться с основными концепциями развития цивилизации (культуры).

Интеллектуальным источником всех концепций цивилизации (культуры) является то или другое понимание тем или иным крупным автором исторического процесса — всемирного или регионального. Поэтому можно с полным основанием согласиться с афоризмом К. Маркса о том, что «история — это современная мысль о прошлом»[27].

Древнейшие из расшифрованных письменных памятников Египта и Месопотамии, трудности, с которыми встречаются исследователи из-за понятийных барьеров, говорят об одном универсальном явлении: подобно тому как природные условия, общественная структура, экономический базис и, вероятно, все другие аспекты цивилизации варьировали на протяжении времени, точно так же и мышление (менталитет) людей претерпевало изменения. Так, причинную обусловленность фактов древнее мышление видело в их божественной предопределенности (писцы перед описанием факта указывали его предзнаменование, исходящее от небесных сил).

Такой подход в классическую эпоху (Греция: Платон, Аристотель, Фукидид, Геродот) полностью изменяется: начинается поиск земных причинно-следственных связей фактов, отмечается направленность движения истории, ее цикличность. Платон в «Законах» и «Государстве» описывает эволюцию общества от догосударственных образований и примитивных государств до возникновения цивилизации[28]. Была доказана идея, что через понимание прошлого можно придти к предсказанию будущего. Фукидид обнаружил в истории повторяющуюся модель: взлет цивилизации неизбежно сменялся ее падением — результатом «непомерно возросшего высокомерия и гордыни». Он говорил, что могущество вело к обогащению, обогащение влекло за собой спесь и потакание прихотям; последнее, в свою очередь, приводило людей к мысли о том, что они могут не подчиняться законам человеческого поведения (этот вывод Фукидид получил из анализа истории Персидского царства и предсказал Афинам ту же судьбу).

Более поздние греческие исследования истории направлялись мыслью Аристотеля о том, что тот, кто рассматривает вещи в их становлении и происхождении — будь то государство или что иное, — получит о них самое ясное представление.

Позже бл. Августин (354—430) утверждал, что вся история есть линейный процесс, направленный божественным промыслом к единой (конечной) цели. Линейность (универсальность для всех цивилизаций единой цели) и необратимость истории, а также ее предопределенность — вот основные идеи, господствовавшие в его время в понимании истории.

Дж. Вико (1668—1744) выдвинул идею исторического круговорота (теорию спирали) и утвердил греческую идею о цикличном развитии цивилизации. Он перешел к исследованию элементов для определения общих моделей: так, он выработал принципы исследования таких культурных характеристик, как классовое сознание, мифы и техника.

Ж.Ж. Руссо (1712—1778) был убежден в том, что любая цивилизация является разрушителем всего доброго, заложенного в человеке от природы.

Г.В.Ф. Гегель (1770—1831) применил диалектический принцип анализа исторического процесса.

О. Конт (1798—1857) — основатель взгляда на социологию, социальную физику, — применяя сравнительно-историческийметод исследований, обосновал вывод о том, что на Земле можно одновременно наблюдать все разнообразные стадии эволюции, все социальные ступени развития человеческого общества.

Карл Маркс (1818—1883) обосновал концепцию исторического материализма (теорию формаций) и этим дал вариант универсального объяснения исторического развития: экономический прогресс — главный двигатель общественного развития; изменения в экономическом базисе приводят к трансформациям во всех надстроечных институтах общества.

О. Шпенглер (1880—1936) заимствовал у греков идею цикличности развития цивилизации. Он рассмотрел семь крупнейших цивилизаций (египетскую, китайскую, семитскую, еврейско-арабскую, греко-римскую, западную, мексиканскую) и обосновал вывод о том, что каждая цивилизация проходит стадии, аналогичные стадиям жизненного цикла человека, — рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть. Средний жизненный цикл каждой цивилизации, по Шпенглеру, — тысяча лет. Одним из первых он дал определение культуры: «Культура есть единство художественного стиля во всех проявлениях жизни народа», предсказал гибель европейской культуры и цивилизации (в книге «Закат Европы»), стремился выделить в каждой культуре «гештальт», т.е. общую форму и стиль, характерные для этой культуры.

П. Сорокин, Л. Роберт, Ф. Боас — все они отрицательно относились к попыткам антропологов построить универсальную историю культур (их позиция была, конечно, реакцией на теории эволюционизма в социокультурной области, распространившиеся в конце XIX века).

А. Тойнби (1881—1975) является автором самого крупного в XX веке труда по истории цивилизации. После работ Гегеля и Маркса это наиболее значительная работа в области философии истории[29]. Тойнби выделил 21 цивилизацию, ввел понятие «вызова и ответа». Каждая цивилизация сталкивается с необходимостью дать ответ на тот или иной «вызов» — состояние природной среды, демографическое давление, войну, экономический кризис и т.д. Он применил энвайронментальный метод к анализу истории цивилизации (энвайронмент — среда, окружающие условия). Факторами, стимулирующими развитие цивилизации, являются, по Тойнби, внешние причины (прежде всего географические, климатические, экологические), ослабление же и разложение цивилизации происходят в силу внутренних причин. Цивилизация распадается, когда для ответа на новые «вызовы» ей не хватает творческого руководства.

Т. Парсонс (1902—1979) обосновал концепцию «эволюционной универсалии». Она базируется на двухстадийной эволюционной модели, различающей «доисторические» и «исторические» формы развития человечества. Стартовая стадия — примитивное общество, структура которого ограничивается семейными связями. Предпосылками дальнейшего социокультурного развития Парсонс считал родство, технологию, язык, религию. Две универсалии стали побудителями нарушения структуры социальных связей, на которых базировалась «примитивная» стадия социокультурной эволюции: а) система общественного разделения труда, независимая от структур родства; б) система социальной стратификации, т.е. культурно обозначенного (маркированного) закрепления устойчивых границ между иерархически упорядоченными социокультурными группами, составляющими общество. На второй стадии появляются такие универсалии, как система рынка и денег, бюрократия, универсалистская правовая система, демократическая ассоциация.

Приведенный краткий обзор основных концепций истории и теории цивилизации (культуры) позволяет увидеть и оценить как разнообразие подходов, так и пестроту результатов исследований. Это свидетельствует о сложности проблемы, а также, возможно, и о недостаточности осмысленного исторического материала и интеллектуального потенциала науки.

Кроме того, предпринятый здесь экскурс поможет молодым людям со знанием дела стать участниками развернувшихся ныне в стране ожесточенных теоретических и идейно-политических споров о путях дальнейшего развития России. Речь идет о соотношении Россия — Запад — Восток в цивилизационном плане[30].

Схематически диспозиция достаточно самостоятельных идейно-политических движений («субкультур» в рамках российской культуры) следующая. Наиболее активным выглядит реформаторское движение с упором на экономический монизм (т.е. на представление о том, что решение вопросов экономического процветания страны автоматически будет решать все остальные вопросы, в том числе и вопросы культуры и политики). Известны социальные последствия государственной политики с такой ориентацией: экономические реформы, проводимые «сверху», без учета повседневных интересов трудовых масс, содействовали систематическому падению производства (ежегодные потери до 25%) и сепаратистским конфликтам. Другая субкультура (радикал-демократическая), уповающая на абстрактные лозунги демократии и полностью перечеркивающая весь прошлый опыт государственной жизни народа, считает, что интересы демократии выше интересов России как державы и что ради победы ее принципов можно пойти и на расчленение! России как единого государства[31].

Наряду с указанными течениями существуют еще два pecтавраторских: беломонархическое с его принципом «самодержавие, православие, народность» и идея восстановления СССР как государства единого советского народа. Относительно свежими выглядят «русская идея» и «евразийская идея». Первая идея находит своих сторонников прежде всего среди националистов, в руках которых оказалась (по вине недальновидных руководителей вновь образованных государств — бывших частей Союза, подвергающих дискриминации этнических русских, т.е. приблизительно 25 млн. человек) идея-козырь — «русские имеют право на объединение». Вспомним, что гитлеровская идея об объединении немецкой нации, победившая в Германии 30-х гг., привела Европу к катастрофе — история ныне повторяется. Она, видимо, мало кого учит, — ясно, что уроки истории полезны лишь для ответственных и исторически мыслящих людей.

В фокусе нашего дальнейшего анализа остается «евразийская идея». Этой цивилизационной модели сегодня посвящен ряд работ, она находит политическую аудиторию, так или иначе реализуется в государственных решениях[32].

Обратимся к истории евразийского движения, возникшего в 20-е гг. Его теоретические и идеологические основы были заложены группой «евразийцев» в эмиграции (ее основными членами были Н.С. Трубецкой, Н.Н. Алексеев, В.П. Никитин, В.Н. Ильин, Л.П. Карсавин. М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский). Они выпускали в 20—30-е гг. манифесты, монографии, издавали в Париже еженедельную газету «Евразия» (1928—1929).

Ряд следующих принципиальных положений этого течения русской мысли, думается, подтвердили прошедшие 70 лет (программный сборник «Исход к Востоку» вышел в свет в 1921 г.). Судите сами:

— Россия находится на стыке Азии и Европы, и именно это геополитическое положение определяет ее специфику. Как учел, соединяющий Азию и Европу, она несет в себе начало связи двух мировых культур — западной и восточной. Западная культура традиционно рационалистична, восточная же, скорее, иррационалистична с медитационным уклоном. Архетип культуры российского народа формировался в период образования государственности, основанной на степной культуре. Отсюда следует и специфика мироощущения и мировосприятия россиянина: широта души, склонность к совершению поступков «на авось» и бытовая нерасчетливость, связанные с ощущением бесконечности степной шири, приверженность к упрощенной схеме жизни, привычка к неясностям, соборность (экстравертность в системе ожиданий-требований окружающих), милосердная солидарность в жизни, тяготение к идеократической государственности[33], определяющие восприятие людьми власти как власти собственного объединения. В основе идеократической государственности лежит «идея-правительница». Она является объединяющей идеей, и лишь благодаря ей социальное поле приобретает форму соборности, духовного братства, а не механической тотальности. Если идея утрачивается, начинается стремительный процесс разложения и распада. Говорить о ложности идеи бессмысленно, ибо всякая идея соответствует какому-то внутреннему переживанию массы и в подобном смысле всегда выступает как историческая данность.

— Центральная идея идеократического государства, тонизирующая и окрашивающая культуру, является ее квинтэссенцией, структурирующим фактором. Ей и принадлежит функция архетипа данной культуры. Он в конечном счете направляет, определяет перспективу развития культуры в сложном сочетании географических, социальных, общественных, психических и иных факторов. Его черты отражают способность национального творчества, стиля мышления, свидетельствуют об агрессивности или сдержанности культурных традиций. «Идея-правительница» формирует скрытый источник культурной напряженности, которая переживается, но не осознается до конца.

— Российская революция имела мировой характер. Анализ приводит евразийцев к выводу, что если английская революция в свое время привела к формированию британской колониальной империи, французская — к появлению в Европе наполеоновской империи, то русская революция — к свободной федерации народов, населяющих Россию. (В стремлении к ней евразийцы видели продолжение революции.)

— «Догма коммунизма играет для России исторически-служебную роль». «Рано или поздно эта идея изживет себя, и место марксизма займет новая культурно-историческая идеология — мы ее ищем»[34]. Нельзя забывать, говорят евразийцы, что «только марксизм — достойная внимания историческая концепция, хотя и ошибочная и односторонне материалистическая». И в то же время, утверждают они, «едва ли мировая история знает другой, более яркий пример господства идеи над социально-экономическими условиями, чем это мы наблюдаем в русской революции».

Сегодня мы уже ясно видим, что в этом пункте евразийцы интуитивно предугадали развитие событий: идея социализма в той ее интерпретации, какую ей придавали советские теоретики и условия, потеряла свою экономическую эффективность и социальную направленность. Именно это и определило обвальный характер распада государства и изменение формы общества. Утопизм для сегодняшних условий второй части марксизма (фазы коммунизма) был обусловлен недооценкой марксизмом, точнее, его интерпретаторами, социально-экономической эффективности свободы человека прежде всего в экономической, наиболее важной области человеческой деятельности.

— «Восток вошел в нас одним из слагаемых нашего духовного типа. Восток в нас самих». Более того, «знакомство с культурой Азии способствует нашему самопознанию»[35]. Исходя из этого принципа, Н.С. Трубецкой описал туранский духовный тип, Г.В. Вернадский обосновал согласованность развития судеб России и Азии. Евразийцы своей главной задачей считали воссоздание духовно-нравственного равновесия на новых началах, отсюда внимательное и вдумчивое отношение к внутрироссийскому Востоку. Они пришли к выводу, что Евразия — это прежде всего особое многогранное культурно-историческое объединение, обращенное одновременно к Европе и Азии, в создании которого принимают участие самые разнообразные этнические элементы, объединяющиеся в процессе такого творчества. Это объединение, как показывает исторический опыт, экономически выгодно всем народам, населяющим Россию. В связи с этим евразийцы отмечали две исторических заслуги большевизма: а) став во главе великой державы, большевизм первым заговорил с азиатами как с равными (уничижение капитуляций, концессий, помощь центра окраинам и т.д.); б) в аморфную массу ввел организационные принципы[36].

— «Детской болезнью» евразийцев было, как замечали они сами, увлечение монархическими и православными идеями[37]. Взросление привело их к идее свободы. Но — к «свободе-равенству» в противовес «свободе-неравенству» Запада с его глубоким социально-классовым расслоением. Это — свобода в коллективе, соборность. В основе такого подхода лежат идеи своего дела и мироделания (а не миросозерцания, присущего индивидуализму). Этика основана на организационном долге человека-деятеля, а не человека-потребителя. В отношении своего времени они отмечали, что пафос обличительства должен вмениться пафосом ответственности. Надо знать, добавляли ими, что демократия, переставшая слушать правду о себе, перестает быть ею.

— Есть прямое указание евразийцев на то, как формировать управленческий слой. В него должен входить слой управляющих производством, его организаторы, ибо культура народа воплощается прежде всего в организации. Культура через организацию структурирует жизненный и профессиональный опыт людей и в то же время предоставляет людям средства имя удовлетворения своих текущих потребностей. «Правящий отбор» есть персонификация власти, но он должен руководствоваться «идеей-правительницей». Архетипические черты должны поддерживаться прежде всего государством. Власть при этом сама должна знать пределы своей компетенции, поскольку она самоотождествляется с «идеей-правительницей».

Итак, евразийская цивилизация есть объективно сформировавшееся вокруг России геополитическое культурное, духовное и экономическое пространство как особый мир, уникальная масть мировой цивилизации. В течение тысячелетия Россия и окружавшее ее евразийское пространство шли своим естественным, органическим путем, базируясь на собственных социально-экономических, духовных, бытовых, географических условиях, представляя собой некое историческое целое, сохраняя самобытность частей и регионов. Евразийское сообщество — однородная, исторически сложившаяся, спаявшаяся социокультурная общность. История соединила его этническими пересечениями, сходством хозяйственных укладов, взаимосвязанностью и взаимозависимостью экономик.

Россия стала стержнем, ядром этой цивилизации. Она прошла великую, как она сама, историю. Из крошечного княжества «московского пространства» она стала Русским царством, затем — империей, затем лидером социалистического лагеря — Советским Союзом. Будучи мостом между Западом и Востоком, Россия строила свои отношения как межэтнические, межгосударственные и межцивилизационные. В то время как Западная Европа раздиралась межгосударственными и религиозными войнами, Россия была единой и неделимой. История и пространственное положение сделали Россию великой державой и обусловили великодержавность самосознания, и тем болезненнее воспринимается современный геополитический и духовный кризис.

Советский Союз с его политико-административной структурой и коммунистической идеологией распался. Экономика входивших в него государств находится в глубоком кризисе. Развязываются этнические конфликты, на границах временами вспыхивают гражданские войны. Региональные элиты изменяют структуру власти и формы собственности, противоборствуют между собой. Основная масса народов не ожидала геополитического обвала, самосознание народов не готово к сепаратизму, не желает его. Основа евразийской цивилизации не разрушена, сохраняются ее глубокие материальные и духовные связи.

Складываясь где-то в первой половине нашего тысячелетия, евразийская цивилизация стала синтезом различных исторических традиций: славянской, византийской, скандинавской, татаро-монгольской. Славянская Русь впитывала в себя опыт Византии, Запада и монгольской Орды. Евразийская цивилизация складывалась как многонациональная структура, включавшая в себя множество этносов и конфессий. Национальный и религиозный факторы были на втором плане, и евразийская цивилизация до конца XXвека не знала религиозных войн.

Российское государство, структурировавшее эту цивилизацию, традиционно было многоэтническим. Русский народ был индифферентен к национальному вопросу, традиционная российская политика была этносберегающей. Для вошедших в историю России знаменитых литераторов, полководцев и государственных деятелей, имевших примеси шотландской, немецкой и др. крови, не существовало проблемы национальности. Показательно, например, что в XVII в. русская аристократия насчитывала 156 семейств татарского происхождения, 156 семейств Рюриковичей, 223 семьи польско-литовского происхождения и т.д. Российское государство проповедовало надэтническую идею и управлялось и русскими, и поляками, и немцами, и шотландцами, перемешавшимися с татарами и половцами. Император Николай I подчеркивал, что он не делит своих подданных на русских, евреев или немцев, а делит их на верных или неверных. Говоря об онемечивании русского и латышского населения и выступая против насильственной русификации, он замечал, что нужно «привлечь к себе немцев любовью. Без этого государство не создастся».

«Советская империя» отличалась от классических колониальных держав Запада. Здесь отсутствовала привилегированная «белая элита». По мере получения образования появились местная интеллектуальная элита и руководящие кадры. Командные посты занимали и выходцы из местных этносов. Простой народ, как местный, так и русскоязычный, жил везде более или менее одинаково. Появились национальная наука и местная интеллигенция, связанная с русской. Разумеется, не следует идеализировать дружбу народов того времени, но такой ксенофобии, как теперь, не было.

СССР был и геополитической реальностью, и социокультурной общностью, где человек, будь он русским или татарином, христианином или мусульманином, идентифицировал себя с государством. Понятие «советский» в заграничном паспорте имело и общегражданское значение. Русский и якут, осетин и азербайджанец, татарин и ингуш представали как граждане Союза, оставаясь при своей национальности. Эта тенденция напоминает то, что происходит сейчас в ЕС, где вырабатывается такое понятие, как «европеец»[38].

В качестве выводов приведем складывающиеся в истории философии и культуры примерные исторические характеристики человека, соответствующие той или иной эпохе всемирной истории. Homo Naturalis (первоначальное единство, слияние человека с природой и социумом) ® Homo Politicus (человек-гражданин — античность) ® Homo Moralis (религиозно-феодальный этап развития человека) ® Homo Esteticus (человек эпохи Возрождения в европейской культуре) ® Homo Economicus (человек буржуазной эпохи) ® Homo Exsistentialis (переход от односторонности личности к целостной, преодолевающей господство над собой экономических и политических факторов) ® Homo Humanus (эволюция в направлении идеи единства человеческого рода, начало торжества движения за права и свободы человека). Появление последнего типа в ряду исторических типов личности знаменует собой вступление общества в эпоху информационной цивилизации. Это современный этап развития человека рационального — гомо сапиенс. Человек, создавая свой мир и изменяя его исторически, изменяет и свой внутренний мир, ориентации, тип мышления и круг значимостей. Умение накладывать свой смысловой и ценностный порядок на мир фактов и явлений распространяется на все большее число людей, что требует развития демократии, плюрализма мнений, взаимной терпимости, толерантности в ситуациях социального взаимодействия.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Перечислите основные этапы исторической эволюции морфологии человека.

2. Дайте обоснование исторической типологии личности гомо сапиенс.

3. Постройте систему аргументаций в пользу суждений: а) природа человека неизменна; б) природа человека изменяется в истории. Определите свою позицию.

4. Приведите доказательства однолинейности или многолинейности культурной эволюции человечества. Обоснуйте свою позицию.

5. Какая модель цивилизации (культуры) подходит к России в наибольшей степени? Аргументируйте свой выбор.

ЛИТЕРАТУРА

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

Запад и Восток. Традиции и современность. М., 1993.

Здравствуйте, Я Ваш предок //3а рубежом. 1994. № 40.

История человечества в картинках. Харьков, 1992.

Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. М., 1992.

Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.

Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М., 1995.

Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994.

Розин В.М. Введение в культурологию. М., 1994.

Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.

Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток. М., 1994.