Факт и мнение; Решения Европейского суда по правам человека в сфере свободы мысли и слова.
· Закон о СМИ/ Статья 47
Кроме свободы слова и права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию Конституция РФ также гарантирует гражданам сходные, но не тождественные им свободу мысли и мнений, включая свободу выражать свои мнения и убеждения. Продуктом реализации этих групп прав являются сообщения о фактах и сообщения, выражающие мнения. При этом в Конституции РФ подчёркивается, что ничто не может стать основанием для умаления человеческого достоинства. В пункте 9 статьи 47 Закона о СМИ дополнительно закреплено право журналиста на выказывание своего мнения, суждения, оценки.
В соответствии с законодательством (как, впрочем, и с профессиональными принципами и практикой) западный журналист не должен ограничиваться лишь правдивым цитированием предположительно ложного обвинения или ложных высказываний. Так же, как и в российском законодательстве, он обязан доказать или, по крайней мере, получить какие-то доказательства правдивости того или иного утверждения. Причём так же, как и в России, сделать это, опираясь только на свидетелей, достаточно сложно (свидетели, как правило, либо исчезают в самый неподходящий момент, либо начинают менять свои показания). Личной же убеждённости репортёра в правдивости информации недостаточно. Поэтому, чтобы избежать возможно ложных обвинений либо ложной интерпретации событий, журналист должен иметь документальное подтверждение тех утверждений, которые он собирается использовать в репортаже.
Если же говорить о различиях между мнением и фактом, то здесь на основе прецедентного решения Верховного суда США определена достаточно чёткая граница, позволяющая с большой ясностью отделить факт от мнения. Мы имеем в виду решение, которое было написано судьёй Пауэллом по делу Герца. Пауэлл пришёл к выводу, что не существует такого понятия, как «ложная идея». С тех пор эта сентенция стала канонической и используется во всех последующих судебных разбирательствах, когда речь идет о разграничении фактов и мнений. Сколь бы нелепым ни казалось мнение, суд не должен корректировать его. Оно может быть оспорено лишь на основе конкуренции с другими мнениями. То есть здесь подчёркивается, что демократическому обществу необходим «рынок идей», на котором должна существовать конкуренция, и эту конкуренцию нельзя ограничивать. В этом и заключается ценность американской и всей западной демократии.
Итак, в суде должен быть получен ясный ответ на вопросы, каждый из которых служит критерием для отделения мнения от факта. Первый из этих вопросов касается стиля: использован ли в журналистском материале точный язык или для него характерны туманные выражения и напыщенный слог? Если материал состоит из точных выражений, которые говорят о конкретных вещах, статью можно охарактеризовать как содержащую факты. Если же автор изъясняется напыщенным языком или прибегает к туманным выражениям, то, скорее всего, в статье подаётся субъективное мнение.
Второй критерий разграничения факта и мнения — это проверяемость. Если можно проверить, соответствует факт истине или нет, ложен он или верен, то мнение можно охарактеризовать по принципу «справедливое или несправедливое». Но даже если речь идёт о выяснении справедливости или несправедливости мнений, не суд должен решать данный вопрос.
Третий критерий — это критерий контекста; как правило, это выяснение того, в какой части издания помещена статья. Если она вышла на странице новостей, то, скорее всего, в ней должны быть изложены факты, а если на странице с комментариями, например в разделе, где публикуют мнения синдицированных обозревателей, книжное обозрение, ресторанное обозрение и т.п., то читатель наверняка воспримет такую статью как выражение мнения, а не факта.
Четвёртый критерий также имеет отношение к языку. Суд должен поставить вопрос, понимает ли читатель, что в материале использованы такие художественно-изобразительные средства речи, как метафоры, гиперболы и другие, присущие именно выражению мнения, а не факта?
Пятый критерий — наличие политических обвинений. Если в журналистском материале присутствуют политические обвинения, то это всегда должно квалифицироваться как выражение мнения.
Шестым критерием разграничения факта и мнения может служить так называемая «нейтральность репортажа»
На сегодняшний день в российском судопроизводстве часто не видят разницы между сообщением о факте и сообщением о мнении, требуя от СМИ доказывания истинности «сведений» любого рода. Дело доходит до необходимости доказывать истинность художественных, пародийных произведений (стихов, басен, пьес, рисунков, коллажей и карикатур). Для усиления эффекта авторы часто используют в них жёсткие и неприемлемые для объекта произведения эпитеты, которые также являются своеобразными художественными оценками. В результате подаются иски.
Некоторые судьи отказывают в возбуждении дел о коллажах и карикатурах либо отклоняют предъявляемые по ним исковые требования, полагая, что статья 152 Гражданского кодекса РФ, устанавливающая, что «гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности», не должна применяться к шаржам, коллажам или карикатурам. Во-первых, последние нельзя признать «сведениями», — в них не содержатся сообщения о каком-либо событии или явлении. Во-вторых, любому читателю ясно, что, например, карикатура — это изображение вымышленной ситуации, коллаж не является фотографией и т.д. Таким образом, его нельзя ввести в заблуждение относительно истинности изображённого. Наконец, в-третьих, карикатура, шарж — это художественные произведения, созданные фантазией художника, а требовать доказательств соответствия плода фантазии действительности в принципе неверно.
· УК РФ/ Статья 129, 130
В уголовном процессе активным участником является государство. Уголовные дела по клевете возбуждаются правоохранительными органами обычно по их собственной инициативе. Наличие заявления или жалобы потерпевшего здесь возможно, но необязательно. По уголовным делам о клевете производится предварительное следствие в отличие отдел об оскорблении, когда такое следствие не проводят. Уголовное дело по обвинению в оскорблении, как правило, бывает возбуждено только по заявлению самого потерпевшего. Человек, посчитавший, что его оклеветали либо оскорбили, подаёт заявление в органы прокуратуры, в суд либо в органы следствия с требованием возбудить уголовное дело по статьям 129 и 130 («Клевета» и «Оскорбление») УК РФ против журналиста (всегда против физического, а не юридического лица). Заявление может быть как устным (в таком случае оно заносится в протокол), так и письменным. Если правоохранительные органы не имеют оснований для отклонения заявления потерпевшего, государство в лице прокуратуры берётся доказать виновность журналиста. Прокурор может возбудить уголовное дело и по собственной инициативе. Основанием для этого может стать особая общественная значимость преступления, беспомощное состояние потерпевшего, иные причины, в силу которых потерпевший не в силах сам защитить свои права и законные интересы.
Но если удастся доказать вину журналиста, то по уголовной статье он понесёт куда более суровое наказание, чем по 152-й статье Гражданского кодекса РФ. Суд, конечно, может потребовать, чтобы виновный заплатил деньги, но это будет уже не компенсация морального ущерба, а штраф в пользу государства, при этом размер штрафа, вероятно, окажется значительно меньшим, чем обычная сумма возмещения морального ущерба, присуждаемая в делах по защите чести и достоинства. Однако в отличие от гражданского дела в уголовном процессе журналист может быть приговорён судом к изоляции от общества. Согласно статье 129 УК РФ он может быть наказан лишением свободы на срок до двух лет (при обвинении лица в совершении тяжкого преступления, например убийства, — и до трёх лет)[1]. Согласно статье 130 УК РФ («Оскорбление») наказанием могут стать исправительные работы на срок до одного года, схожее наказание предусматривает статья 319 УК РФ («Оскорбление представителя власти»).
Конечно, разница заключается и в самом составе правонарушения. В статье 152 ГК РФ речь идёт о распространении не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию человека, в статье 129 УК РФ («Клевета») — о распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Отличие заключается в наличии словосочетания «заведомо ложных». Если в первом случае предполагается, что журналист добросовестно заблуждался, утверждая, например, в своей статье, что мэр города — взяточник (скорее всего, он пытался проверить информацию и те сведения, которые «добыл» в результате журналистского расследования, убедили его в том, что мэр, действительно, является взяточником), то во втором — он знал, что мэр не берёт взяток, но, тем не менее, распространил клеветнические сведения. Это уже признаки уголовного преступления по статье 129. Следует заметить, что статья о клевете (особенно в отношении журналистов) довольно редко применяется на практике. Дела, которые возбуждаются по этой статье, как правило, не доводятся до конца и, образно говоря, разваливаются до суда или в ходе судебного разбирательства. Такая ситуация объясняется тем, что применить соответствующую статью УК очень сложно. Доказать, что человек имел злой умысел, к тому же при помощи материальных свидетельств, почти невозможно. Для этого прокуратуре нужно найти свидетеля, который, например, подтвердил бы в суде, что обвиняемый журналист говорил ему о том, что хотя он и не сомневается, что мэр — честный человек, но, преследуя какие-то свои цели, опубликовал о нём клеветническую статью; Статья 130 УК РФ определяет оскорбление как унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. Здесь очевидно отличие от состава статьи 152 ГК (неприличная форма) и статьи 129 УК о клевете (безразличное отношение закона к тому, есть умысел либо его нет). Что такое «неприличная форма», определить весьма сложно. Если раньше говорили «нецензурная форма» и было ясно, о чём идет речь, то с отменой цензуры ситуация усложнилась. Под неприличной формой суды, как правило, понимают либо ругательства, т.е. слова, которые не принято употреблять в общественном месте, либо изображения, которые не принято демонстрировать на публике. Судебных приговоров по такого рода обвинениям примерно вдвое больше, чем по делам о клевете, и их число скачкообразно растёт. Достаточно сказать, что, по данным Главного информационного центра МВД РФ, в 1998 году был зарегистрирован 8701 случай оскорбления, в 1999 году — 14 699, в 2000 году — 15 181 случай.