Религиозные группы имеют право проводить богослужения (хотя по-русски лучше “совершать” — А. Б

Тяжело звучит тавтология из 2 пункта 4-й статьи:

“В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства государство не вмешивается...; не возлагает...” и т.д.

Гораздо легче сказать:

“Государство в соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства не вмешивается...” и т.д.

Тавтологична и следующая формулировка:

“В случае, если руководящий орган (центр) образуемой религиозной организации находится за пределами Российской Федерации, дополнительно к документам, указанным в пункте 4 настоящей статьи, в установленном порядке предоставляется устав или иной основополагающий документ иностранной религиозной организации, которые удостоверены государственным органом государства нахождения этой организации ” ²².

Не проще было бы избежать буквального повтора, сказав: “официальным органом соответствующего государства” или “государственным органом соответствующей страны”?

Но проблема русского языка в тексте этого Закона гораздо глубже. Если продолжать разговор о понятиях и терминах, то в России структура Православной Церкви определяется такими словами — община, приход, приходской храм, благочиние, монастырь, епархия, Синод, семинария, академия и так далее. Этим словам не меньше тысячи лет. Они употреблялись в традиционном Российском законодательстве и всем все было ясно, о чем идет речь.

У мусульман существуют другие понятия — муфтият, мечеть, медресе, мутаваллиат и т.д. Функционально и по содержанию эти институции весьма отличаются от структуры Русской Православной Церкви.

Свои институции существуют у буддистов, свои — в иудаизме. Имперское Российское право, уважая каждую из традиционных для нашего государства религий, в своих законах оперировало понятиями, свойственными каждому вероисповеданию. Юристы глубоко знали предмет и не допускали примитивной уравниловки.

Ныне же стремление к формальному равенству конфессий ведет к обезличиванию богатейшей духовной культуры, которая является нашим общим национальным достоянием. В законе фигурируют безликие религиозные объединения, религиозные организации, религиозные группы, религиозный персонал.

В письме Президента РФ от 21 июля 1997 года к Председателю Государственной Думы есть такой существенный пассаж:

“Федеральный закон противоречит ряду иных законов Российской Федерации, внося дисбаланс в систему российского законодательства, и так серьезно расшатанную непродуманным и хаотичным законотворчеством” ²³.

Законодательство Древней Руси и России, начиная с “Русской Правды”, “Судебников”, “Соборного Уложения” вплоть до свода Основных Законов Российской Империи вело легитимную линию, нацеленную в житейском на правовую гармонию, а в высоком — на духовную симфонию светского и религиозного. В преамбуле к Соборному Уложению о такой преемственности говорится:

“И по государеву, цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу бояре князь Никита Иванович Одоевский с товарыщи, выписав ис правил святых апостол и святых отец, и из градских законов греческих царей, и из старых судебников прежних великих государей, и из указов блаженной памяти великаго государя, царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Русии, и из боярских приговоров, и которых статей в прежних судебниках, и во указех прежних государей, и в боярских приговорех не написано, и те статьи написав вновь к государю приносили” ²⁴.

Этот принцип законодательного свода в противовес западной кодификации, даже в условиях идеологической антогоничности эпох, был соблюден и в советское время. Напомним, что в СССР существовала система основ конкретных законодательств по различным областям права:

— основы гражданского законодательства,

— основы гражданского судопроизводства,

— основы уголовного законодательства,

— основы уголовного судопроизводства,

— основы земельного законодательства,

— основы законодательства о недрах,

— основы водного законодательства,

— основы лесного законодательства,

— основы законодательства о здравоохранении,

— основы законодательства о судоустройстве,

— основы жилищного законодательства,

— основы законодательства о браке и семье,

— основы законодательства об административных правоотношениях.

Эти основы формулировали самые общие принципы конкретной отрасли права, которые в силу своей обобщенной простоты и обозримости, позволяли формировать общую согласованность между этими основами. На этих принципах, изложенных в основах, законодатель издавал собственно кодексы — гражданский, уголовный, земельный и так далее. А в совокупности с другими законами и правовыми актами они должны были составить Свод советских законов. Может быть, мы напрасно отказались от этой традиционной для России юридической схемы?

Мы считаем ее более перспективной и объективной, чем скажем Конституция США во главе их законов. Сами американские юристы и правоведы к своей законодательной системе относятся весьма скептически. Так, например, председатель Верховного Суда в тридцатые годы ХХ века — Чарльз Эванс Хьюз заявлял: