Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, канат над пропастью.
■ Ф. Ницше
Природа человека всегда вызывала ожесточенные споры. Одни говорили о естественности социальности человека, отмечая рациональность, солидарность, нравственность его природы. Другие настаивали на первичности биологической (животной) его природы и полагали, что социальное является искусственным образованием. «Мир... создают люди, следовательно, он искусственно созданное образование" (Э. Гофман). Эта точка зрения сводится к тому, что поведение людей базируется на системе врожденных (безусловных) инстинктов9. Инстинктами являются программы поведения людей ъ обстоятельствах, угрожающих им как биологическому виду. В реализации этих программ разум не участвует. Более того, попытки разума контролировать инстинкты приводят к удручающим результатам. Так, подавление инстинкта собственности в Советском Союзе
к Очевидно, что в реальном обществе мы будем фиксировать смесь социокультурных ценностей различных социокультурных доминант. Теоретически возможно 32 вида таких социальных образований, 32 социокультурных типа обществ (2 в 5-й степени).
9 К таковым относятся инстинкты выживания, размножения (половой), сохранения рода (родительский), любознательности, самоорганизации и собственности (см.: Дольник В.Р. Вышли мы все из природы. М., 1996).
породило совершенно уникальный тип человека - безответственного и вороватого бездельника. Человеческая эволюция трансформировала инстинкты (через социализацию и мифологию) в традиции. Система традиций - это ментальность этноса, социализированная система врожденных программ поведения, реализующих инстинкты, Г. Лебон так объяснял этот механизм: "Силы, создаваемые нашими бессознательными стремлениями, всегда непреодолимы. Разум не знает их, а если б и знал, то ничего не мог бы сделать против них. А между тем эти темные и верховные силы и являются настоящими двигателями истории. Человек действует, а они его направляют и часто - совсем наперекор самым очевидным его интересам"10. Историю делают инстинкты. Разум только ее описывает. История, которую знают люди - это история мифов, порожденных разумом для объяснения человеческого поведения, в основе которого - реализация инстинктов для придания им социально значимых форм и закрепления их в традициях. Э. Шилз заметил по этому поводу: "Люди зачастую не удовлетворены своими традициями, но без них они не могут выжить"11, Традиции не обсуждаются. Они принимаются как должное и неизбежное. Они могут меняться, могут создаваться. Неизбежным остается их основа, их несущая конструкция - инстинкты. Хорошая традиция лучше хорошего закона. Традиция вообще не нуждается в законе, закон же, нарушающий традицию (обычай, верование) обречен на неисполнение. Инстинкты можно только признавать, бороться с ними бессмысленно.
Эволюция человечества, однако, не только история мифологии, это история поиска социализированных форм реализации инстинктов. Речь идет о формах, образцах поведения, культурах, позволяющих реализовывать инстинкты как программы поведения с общественной пользой. Доминантой этих поисков является установление законов - "системы установленных стандартизованных норм, регулирующих человеческое поведение с целью социального контроля"12. Вот как об этом пишет Т. Гоббс; "Все люди не только дурны... Они рождаются животными... Естественным состоянием... (их является)... война всех против всех, и во время этой войны у всех есть право на все... Люди... стремятся выйти из этого несчастного... состояния, но это оказывается возможным лишь в том случае, если они по взаимному соглашению откажутся от своего права на все'7. "Созданное таким образом единение называется государством или
гражданским обществом..."13
Способность создавать законы, развивающие человеческую природу, а не подавляющие ее, во-первых, и способность следовать
10 Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995.
11 Shils E. Traditions. Chicago: University of Chicago. 1981. P. 332. 13 Энцикл. социологический словарь. М., ИСПИ РАН, 1995. 13 Гоббс Г. О гражданине. М., 1989. Т. 1. С. 279-2&0, 330.
245законам, подчиняться им, во-вторых, разделило сообщество людей на два принципиально разных типа: на охлос и демос14. Водораздел между этими типами общественных состояний определяется законопослушностью. Как внешней, реализованной правовым государством, так и внутренней, определяемой системой нравственных норм. Цивилизация - это процесс социализации поведения, обусловленного инстинктами, формирование способов их реализации в культурах. Покорить инстинкты нельзя. Освободиться от их диктата можно только подчинившись им. Культура задает образцы подчинения инстинктам в социологизированных формах поведения. Цивилизация сделала человека. Она есть механизм по утилизации человеческой природы, определяемой могущественными и латентными силами его бессознательной ментальности (или архетипа по К. Юнгу).
Процесс социализации не начинается с нуля при рождении человека. Известен механизм - импринтинг (запечатления) - закрепления в подсознании уже приобретенных человечеством образцов поведения, норм, культур, традиций. Эти нормы и образцы поведения являются результатом предшествующего мучительного поиска цивильных форм канализации инстинктов. Эти формы закрепляются в культуре как социально признаваемые правила, нормы поведения. Механизм передачи таких образцов поведения начинает действовать с младенчества (возможно, еще со времени беременности матери). Механизм импритинга закрепляет у детей освоенные ранее образцы поведения.
Процесс окультуривания (социализации) не был легким и быстрым. Современный его результат определяется народами, которых этот процесс привел к правовым, демократическим, высокоразвитым в культурном и экономическом отношениях обществам. В этих обществах доминирует человек "веберовского" типа15, для которого характерна установка на индивидуальный успех, дисциплинированность, ответственность, рациональность и законопослушность. Главным фактором, "инструментом обуздания инстинктов" (по 3. Фрейду) такой социализации стала система этических норм протестантизма.
Эта этическая система удачно социализировала и мифологизировала инстинкт выживания. Его мифологизация породила традиции либерализма, индивидуализма, прав и свобод личности, ориентации на индивидуальный успех, стремление к первенству. Процесс социализации веберовского типа привел к созданию европейской цивилизации, занимающей ныне доминирующие позиции в мире и
14 Куликов А. Россия: прошлое, настоящее и будущее. М„ 1995; Овсянников А-
Власть тьмы // Новый мир. 1998. № 8. "5 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма, // Избр. произведения. М-
1990.
стремящейся к открытости (по К. Попперу) и глобализации своей
культуры.
Противоположностью либеральной социализации была траектория, сформировавшая культуры народов, где доминирующими являются образцы поведения человека "дюркгеймовского" типа. Для него доминирует установка на солидарность: "Солидарность, вытекающая из сходств, имеет свой максимум тогда, когда коллективное сознание точно покрывает все наше сознание и совпадает с ним... В момент, когда эта солидарность проявляет свое действие, наша личность, можно сказать, исчезает, ибо мы более не мы, а коллективное существо... Повсюду, где есть общество, есть альтруизм, потому что есть солидарность"16. Традиции солидарности, альтруизма, комьюнити, патриотизма основываются на инстинктах защиты рода и племени. Социализация по Э. Дюркгейму обусловила появление обществ, в которых доминантными элементами культуры являются общественный долг и служение обществу ("прежде думай о Родине, а потом о себе"), соборность, общинность, приоритет общественного перед личным, патриотизм и национально-культурный традиционализм. Общества с такой системой традиций (ментальностью) составляют цивилизацию Востока (арабы, индийцы, китайцы, восточные славяне - это далеко не полный перечень этносов восточной
культуры).
Первый тип социализации породил общества, которые К. Поп-пер назвал открытыми. В противоположность им закрытыми считаются общества коллективистской социализации. Поппер был бескомпромиссным, полагая, что эффективным и прогрессивным является движение к открытому обществу. "Чем старательнее мы пытаемся вернуться к героическому веку племенного духа, тем вернее мы в действительности придем к инквизиции, секретной полиции и романтизированному гангстеризму. Начав с подавления разума и истины, нам придется закончить жестоким и насильственным разрушением всего человеческого... Мы можем вернуться в животное состояние. Однако, если мы хотим остаться людьми, то перед нами только один путь - путь в открытое общество. Мы должны продолжать двигаться в неизвестность, неопределенность и опасность, используя имеющийся у нас разум, чтобы планировать, насколько возможно, нашу безопасность и одновременно нашу свободу"17. Очевидно, что доктрина глобализма основана на моделях М. Вебера и К. Поппера. Общества, описываемые этими моделями - это глоба-листские общества.
Восхождение к вершинам современного мира было сложным: здесь были жестокие падения в пучину разгула человеческих страстей, бесконтрольности реализации инстинктов (воля вместо социа-
дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900. С. 102. Поппер К. Открытое общество и его враги. М-, 1992.
247лизирующей свободы) и разрушительности их буйства. Войны, революции, диктатуры, преступность - все это свидетельства выбросов энергии инстинктов, пробивавших броню социального контроля в трудной истории цивилизации и пробивающим ее сейчас, в наше прогрессистское время (чего стоят хотя бы примеры Чечни и Косово). Все это результат неадекватности культуры глубинным силам инстинктов.
Однако, пути социализации неисповедимы. Они могут приводить и к таким сообществам, в которых социальный контроль над инстинктами ослаблен, или способствует их самому негативному проявлению, или неадекватен их могущественным устремлениям. Тогда "социальная одежда" рвется под давлением внутренних сил человеческой природы, являя миру деструктивный, разрушительный в своем неистовстве и социальной бесконтрольности тип человека и общества, в которых он воспроизводится. Такие сообщества называются охлоса-ми. Здесь нормы социального поведения определяются "понятиями", формируемыми вождями охлоса - бестиями, стоящими по ту сторону права и морали. "Дурные сообщества рождают дурные нравы", - говорил апостол Павел. Не о таких ли обществах он говорил?
Главными признаками человека толпы является криминальность, безнравственность, неспособность к качественному труду и, главное, луддистское презрение к людям, способным к такому труду. Человек этот несет в себе роковой заряд разрушения. Он - маленький кусочек мирового беспорядка, мировой энтропии, мировой бессмыслицы. Общества, в которых возникает такой тип человека, непременно пройдут через распад неэффективных социальных связей, через социальную аномию и атомизацию, Если новые механизмы социализации и порядка создадут новую социальную оболочку, адекватную инстинктам (ментальности), общества смогут развиваться. Если этого не произойдет - они погибнут.
Системным социальным образованием (общностью) в охлосах является масса или толпа (как состояние крайней атомизации). Проблема толпы всегда интересовала социологов, философов и психологов (Платон, Г. Лебон, X. Ортега-и-Гассет, К. Ясперс, С. Мо-сковичи, X. Арендт, Ф. Хайек), и не случайно. Ими толпа всегда определялась как символ социальной опасности, нездоровья, экстремизма, беспорядка.
Охлократизация как явление, связанное с утратой национальных традиций, культуры, социально принятых правил и норм поведения, является бесспорной угрозой глобализации. Эта угроза проявляет себя в преступности, мафиизации, терроризме. Эти крайне опасные явления также глобализуются. Получается так, что глобализация как мировой процесс становления нового мирового порядка порождает глобализацию процесса мировой охлократизации и мировой энтропии (хаоса, беспорядка).
Ответом глобализации порядка является глобализация мирового беспорядка и мировой энтропии.
Нейтрализовать этот процесс можно. Для этого необходимы:
а) сила для подавления мировой преступности, терроризма: в глобальном мире не бывает национальных мафий и преступников -
они вненациональны;
б) воля и средства для решения проблем голода, нищеты и бедности: в глобальном мире не бывает чужой беды и чужих несчастий;
в) понимание, что разрушение национальных культур (через ве-бернизацию их) опасно потерей культуры вообще и, как следствие этого, примитивизацией поведения людей, что проявляется в нацизме, фашизме, шовинизме;
г) осознание, что рост материальной обеспеченности и культуры (социализированное™) создают условия для ненасильственного ограничения рождаемости.
4.2.2. Проблема Мандевиля и глобальный мир
В человеке заключены источники всех наших проблем... И в нем же основы всех наших надежд.
А. Пенней
Вот уже почти триста лет эпатажная работа Бернара де Мандевиля "Басня о пчелах" вызывает ожесточенные споры. В самом деле, являются ли человеческие качества следствием социальных условий жизни людей или все обстоит наоборот - социальные условия являются следствием человеческих качеств? Первая точка зрения -это позиция детерминизма - сводится к жесткой логике К. Маркса, в которой личность - это продукт общественных отношений. С ним солидарен и К. Поппер: "Люди не столько творят свою социальную жизнь, сколько являются ее продуктами"18. Вторая точка зрения определяет позицию либерализма, и она противоположна материалистическому детерминизму19. В ней системообразующим является тезис об изменениях социальной организации через изменения человека, его верований, этики, "духа" (по определению М. Вебера и
В. Зомбарта).
Доктринальные установки детерминизма и либерализма являются отражением сложившихся социальных укладов, культур. Либерализм - это результат социализации этносов, у которых доминирует в ментальности инстинкт самосохранения, выживания. Итогом этой социализации явился трудолюбивый, деятельный, эгоистичный
18 Поппер К. Указ. соч. С. 112.
19 Вебер М. Указ. соч.; Зомбарт В. Буржуа. М, 1924. Пенней А. Человеческие каче-
1 ства. М., 1974.
249и способный отвечать за себя человек. Центральным элементом культуры либерализма являются гарантии прав и свобод личности. Детерминизм же является культурой, в которой доминирует со-циализированность инстинкта выживания рода, племени. Это означает формирование культуры, в которой требования общностей, институтов, общества в целом довлеют над индивидуальным поведением. Человек здесь зависим от социальной организации, он несвободен в своем выборе, он - объект воздействия социальных демонов (экономики, политики, государства). Человек детерминистской культуры - это общинник, коллективист, для него важно служение общему делу, общественному долгу. Одновременно это человек с ослабленной инициативой, конформист, для него важно быть "как все", нельзя "высовываться", он подражатель, консерватор, но не инноватор.
В детерминистическом мире естественно подвижничество ради общего (желательно, вселенского) счастья, самопожертвование и мессианство. Чем более грандиозной выдвигается цель построения будущего счастливого общества, тем больший энтузиазм испытывает детерминистский человек, тем сильнее желание к радикальным реформам, к революциям. Здесь мифология будущего ценнее реальностей настоящего. Здесь грандиозность замысла ценится выше способностей к конкретной работе над конкретной задачей. Детерминист угасает, когда с ним говорят о задачах реальных: они для него мелки, ничтожны. Всегда легче желать осчастливить все человечество, чем сделать счастливым хотя бы одного, но конкретного человека... Локус ответственности у детерминистов смещен за пределы личной ответственности: в собственных неудачах виноваты всегда другие.
Глобализм как социальная (утилитарная и прагматическая) практика, основанная на свободе личности и святости ее прав, конечно же, близка либералам, определяющим культуру запада. Глобализм как социальная доктрина мирового общежития, всемирного братства, справедливого миропорядка, конечно же, близка детерминистам, определяющим культуру Востока.
Пока только выстраиваются контуры нового порядка. Но уже сегодня эти контуры имеют политические ориентиры: глобализм может быть идеей нового мирового уклада, в котором процветание достижимо только для сильных и экономически эффективных стран и народов, но может быть идеей нового социально справедливого уклада, в котором существуют мощные механизмы перераспределения в пользу бедных стран, обеспечивающих их развитие.
Общества либеральной культуры создали более эффективную экономику, чем общества с детерминистской культурой. Такое положение дел приводит к глобальной проблеме: в мире растет и будет расти миграция из детерминистского Востока в либеральный Запад. Мигранты - это самые продвинутые, предприимчивые слои 250
населения. Это означает, что существует глобальная проблема "перекачки" человеческого капитала. В результате шансы стран востока вывести свои экономики из кризиса уменьшаются, а шансы стран Запада к ускорению развития увеличиваются. Миграция -это глобальная проблема, порожденная мировым неравенством и усиливающая его.
4.2.3. Проблема Моля: мозаична или системна культура глобализма?
Для тех, кто до этого учился жить не по лжи, сегодня важнее знать - как во лжи жить?
М. Гафшер
Французский социолог А. Моль лет 25 назад обнаружил, что средства массовой коммуникации стали тотальными по своему воздействию на человека. Последствием этого воздействия стала мозаичная культура, в которой «...знания складываются из разрозненных обрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или ассоциации идей. 1Эти обрывки не образуют структуры, но они обладают силой сцепления, которая не хуже старых логических связей придает "экрану знаний" определенную плотность, компактность»20. Моделью мозаичной культуры ("экраном знаний") является комок войлока, в котором масса разнообразных волокон (знаний) сцеплена совершенно случайным образом.
Противоположным типом культуры, по мнению Моля, является гуманистическая культура. Назовем этот тип культуры системным. Системная культура - это культура не столько образованного человека, сколько понимающего. Это означает способность оперировать известными моделями или создавать свои, объясняющие реальность, модели. Очевидно, что это означает построение логических цепей, в которых наблюдаемые явления находятся в причинно-следственных связях.
Системная культура может быть основана на естественно-научных или религиозных моделях, объясняющих мир, общество и человека. Знания вне системной культуры бесполезны. "От многих знаний, многие печали", сказано в Екклезиасте. Знания позитивны настолько, насколько они прибавляют понимание.
Мозаичная культура, как следует из ее "войлочного" образа -это бесполезная смесь случайных элементов, фактов. Эта смесь не системна, не целостна, в ней нет точки отчета, нет причины, как нет и следствия. Это смесь, составленная из обрывков различных зна-
Молъ А. Социодннамика культуры. М., 1973. С. 45.
251ний, взятых из различных областей, в разное время и из различных источников (обрывки из школьных учебников, газет, телевидения, слухов, советов авторитетных людей). Мозаичная культура основана на мнениях о знаниях, но не на самих знаниях. Б ней нет и не может быть обобщений, синтеза. Она продуцирует только артефакты, мифы, слухи, нелепости и бессмыслицу. Вообще, мозаичная культура - это культура разрушения и усиления энтропии.
Глобализм, как системная культура, обязательно должен иметь системные основания. Таковыми могут быть или наука (теория, модели глобализма, рациональные программы становления глобального мира), или религия (умом глобализм не понять, в глобализм надо верить, перефразируя слова великого русского поэта). Пока глобализм ни того, ни другого системного основания не имеет. Пока глобализм - это набор идеологии, деклараций, утверждений, знаний. Они не увязаны в систему, они - мозаичны. Это имеет ряд серьезных последствий. Мозаичная культура глобализма проявляет себя следующим образом.
1. Она усиливает безнравственность, поскольку в ней невозможно решение проблемы выбора. В самом деле, выбор предполагает основание выбора, которого в мозаичной культуре нет. Он может быть только в системной культуре (или естественный научный принцип рационального выбора, или выбор по совести, по вере в религиозной культуре).
Глобализация уже затрагивает интересы многих (если не всех) народов. Она требует обсуждения, выявления позиций и интересов. Только так можно рационализировать процесс глобализации. В противном случае будет нарастать растерянность ("когнитивный вакуум"), иррациональность, позволяющие манипулировать народами в эгоистических интересах глобалистов-демагогов. В глобальном мире народы должны иметь возможность выбирать и отвечать за свой выбор. Это возможно только в системной культуре.
2. Мозаичная культура - это масскульт, это культура попсы. В ней слухи важнее и эффективнее достоверных сведений. Контекст важнее текста. Интерпретации, объяснения своих людей, своих источников информации важнее и авторитетнее первоисточников, которыми в мозаичной культуре никто не интересуется. К самостоятельному умственному труду, к духовной работе человек мозаичной культуры не способен.
Лидером мозаичной попсы может быть только человек, способный стать для нее "своим". Дело в том, что мозаичная культура - это культура толпы, которая "ничего не знает и ничего не хочет, она лишена содержания и служит орудием того, кто льстит ее... влечениям и страстям"21. Хомелинк22 отмечает рост унифика-
21 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М, 1991. С. 199.
22 Homelike C.J. Cultural Autonomy in Global Communications N.Y., London, 1983.
дни национальных культур, снижение их разнообразия, бурный рост масскульта и появление "нового варварства". Это - следствия
глобализации.
3. Мозаичная культура - это идеальная среда для манипуляций. В самом деле, если мозаичная культура принципиально несистемна и представлена неустойчивым набором несвязных между собой знаний, слухов, верований, мифов, то здесь любой новый элемент свободно и безболезненно входит в бессистемный набор культурогем, как, впрочем, и любой старый может быть или забыт, или вычеркнут вовсе, или странным образом присоединен к новым "современным" элементам. Мозаичная культура предоставляет огромное число доказательств грустного вывода Вовенарга о том, что "легче ска- > зать новое слово, чем применить меж собой слова, уже сказанные"23. Человеку мозаичной культуры, размышляет Зомбарт, "его полуобразование облегчает... веру в летучее слово, горячую фразу... Его точка зрения в политике будет радикальной... К этому ведет его беспочвенность. Доктринаризм представляет арену для всяких фантазеров,... демагогов..."24
В современном и уже глобализирующемся мире, формируемом во многом мировыми средствами массовых коммуникаций (мир мгновенно узнает новости из CNN, Reuters, Herald Tribune и еще из 3—4 агентств и газет), стали доминировать люди, владеющие методами работы с сознанием человека. Это означает, что вещами становятся люди, они все больше становятся зависимы от "социального технолога" и все больше нуждаются в нем. Люди стали не только объектами манипуляций, но и их продуктами. Такое положение дел означает, что возможности манипуляций на ниве глобализма огромны. Во-первых, потому, то нет системных представлений о глобализме. Во-вторых, глобализм становится брэндом (идеологическим товаром), через средства массовых коммуникаций легко запечатля-емом в сознании людей. В-третьих, огромная концентрация мировых СМИ в центрах западной цивилизации, заинтересованных в ускорении процессов глобализации, делают глобализм привычной технологией PR-коммуникации продвижения мифологии глобализма. Противопоставить этому человечеству просто нечего.
4. Мозаичная культура - это культура распада, энтропии, деградации. Носители такой культуры были всегда. Есть они и сегодня. Однако заметными и массовыми они стали в последнее время, когда системы образования перестали справляться со своими социальными функциями. Как писал X. Ортега-и-Гассет, на арене истории главным действующим лицом стал средний, заурядный человек. Герои исчезли, остался хор25. Системы образования являются своеоб-
23 ВовенаргЛ. Размышления и максимы. Л., 1988.
24 Зомбарт В. Указ. соч. С. 97.
Р Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопр. философии. 1989. № 3. С. 120.
253разными системами социальной иммунной защиты общества от культурной энтропии. Если система образования ослаблена, то общество гибнет от разгула бескультурья, от социального синдрома иммунодефицита, от социального СПИДа. Это - не фантастика. С I960 г. число неграмотного населения в мире выросло с 700 млн человек до 950 млн (т.е. 16% жителей земли сегодня неграмотны]. И этот процесс не остановлен,
5. Мозаичная культура-это примитивизация и разрушение национальной культуры. Национальное является естественной чертой любого народа. Естественность определяется в системе традиций, культуры, верований, выражающих глубинное основание природы того или иного народа. Таковым основанием является система инстинктов и интенсивностей их проявления. Она приводит к разным результатам их социализации, выраженными разными национальными культурами. Национальная самобытность естественна: естественно чувство гордости за свою нацию, естественно признание таких же чувств за представителями других наций, естественно стремление жить среди людей своей национальности. Национальная культура - результат естественной социализации и мифологизации в культуре системы инстинктов этноса. Национальная культура социальна. Разрушение или ослабевание национальных уз опасно для общества. Как только крепь национальной культуры ослабевает, подтачиваются узы социальных и нравственных норм, слабеет демос. Тут же вырываются на поверхность несоциализи-рованные силы инстинктивного толпотворения: они всегда принимают форму примитивных правил различения "своих" и "чужих.", друзей и врагов, тех кто "против нас" и кто "за". Самыми сильными такими правилами являются правила этнической идентичности.
Можно обнаружить две формы реакции на глобализацию как процесс вестернизации, унификации культур, приводящий к разрушению национальной культуры.
Первая - это интернационализм или космополитизм. Этот способ поведения связан с отрицанием национальных культур вообще, в том числе и своей родной культуры. Более того, культура "родных палестин" всегда представляется ущербной, презираемой, недостойной современного человека. Это позиция самоуничижения, стыда от национальной принадлежности. Поэтому-то интернационализм и космополитизм тотально внекультурен, внесо-циален.
Вторая - это нацизм. Нацизм является внекультурной, внесо-циальной формой поведения охлоса. Он есть реакция на разрушение социализирующей национальной самобытности. Нацизм примитивен как примитивен охлос и обеспечивающая его мозаичная культура. Он основывается на мозаике простых (поэтому-то и принимаемых охлосом) клише: "мы - лучшие, мы - жертвы происка этниче-
Кких врагов, их надо или приструнить, или уничтожить..." Нацизм, что очевидно, является реакцией разрушения социальных форм организации жизни. Следовательно, он является реакцией на разрушение национальной самобытности, на унижение национального достоинства, национальной гордости. Нацизм - это следствие тотальной маргинализации общества. В самом деле, маргинал, как считает французский социолог А. Фарж, это "калека среди себе подобных -человек с отсеченными корнями, рассеченный на куски в самом сердце родной культуры, родной среды"26. Нацизм вообще вненаци-онален. Нацизм - это культура биологизированного охлоса, демонстрирующего асоциальные образцы мозаичной культуры. Чем меньше в народе национального достоинства, национальной самобытности, тем больше нацизма. Нацизм лечится развитием нацио- t нальной культуры. Нет в мире народов с патологической неприяз-I нью к другим народам. Если эта неприязнь прорывается, то лишь [как результат денационализации охлократического взрыва, разрушающего демос и его культуру. Опасностью глобализации как процесса нивелировки национальных культур является всплеск национальной нетерпимости и конфликтов, обусловленных этой нетерпимостью.
■
4.2.4. Проблема Спенсера: глобализм - это революция или эволюция?
"Революция суть худший способ улучшения... условий жизни... На словах обещается реализация величайших ценностей, на деле же... достигаются совершенно иные результаты... Вот почему на революционный призыв я отвечу словами Христа из Евангелия: "Да минует меня чаша
сия!"
П. Сорокин
1 Одна из самых драматичных социальных проблем - это проблема будущего и способности людей к его сознательному обустройству. Одни (К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Плеханов, В. Ленин) считали, что будущее сознательно (по плану) созидается. Это позиция программируемого общества, сотворяемого под определенную модель, под идею. Для этого необходимы и естественны революции как социальные бульдозеры, расчищающие строительные площадки для строительства нового и, как считают идеологи программизма, светлого, лучшего ¥я, несомненно, свободного общества, в котором реализованы социальные идеалы человеческой цивилизации. Другие (Ф. Хайек, К. По-
26 Фарж Л. Опыт словаря нового мышления. М., 1989. С. 146.
255пер, Дж. Мид, Г. Спенсер, П. Сорокин) говорили о принципиальной невозможности программирования будущего общества, для них естественна эволюция: "движение - все, цель - ничто" (Э. Бернштейн) или "мы не знаем куда идем, но мы в пути" (Дж. Мид).
Для нас в оценке проблемы глобализации важна оценка распространенности ценностей программирующего, а следовательно, одномерного, жестко идеологизированного мира, в котором человек формируется под единственно верную социальную доктрину (это доктрина глобализма), или ценности эволюционного, а следовательно, многомерного, неопределенного мира, в котором человек выделывается (по Ф. Достоевскому), постоянно и самостоятельно выбирая формы своей жизнедеятельности. В этом случае глобальный мир становится сам по себе, являясь естественным миром обитания всех людей, естественным компромиссом всех народов.
Эволюционная доктрина предполагает особый социальный мир, особую культуру, системообразующим ядром которой является вариативность. Вариативность - это возможность выбора социальных траекторий на всех уровнях: от личностного выбора исторической перспективы для всех стран и народов в целом. Очевидным условием вариативности является демократизм общественного устройства (свобода выбора), конкурентность (множественность вариантов), информированность (рациональность выбора) и ответственность за принятое решение. Идея вариативности эволюционной культуры состоит в уверенности, что люди разумны, способны к ответственным самостоятельным решениям, что любое решение, принятое человеком самостоятельно, лучше навязанного ему решения. И еще, культура эволюционности - это культура конкурентного отбора лучших образцов поведения и выбраковки худших. Это означает, что мир развивается, но никому не надо знать целей этого развития потому, что их просто не существует: "Человечество не имеет никакой идеи, никакого плана совершенно так же, как их не имеет какой-нибудь вид бабочек или орхидей"27. Эволюционный мир - это мир множественности разнообразных культур, ''каждая из которых имеет собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, волю, чувство и собственную смерть"28.
В отличие от эволюционного принципиально непредсказуемого, неопределенного (по Ф. Хайеку29) мира вариативной культуры, программируемый мир одномерен своей однозначностью, абсолютной непогрешимостью единственного и верного учения, культуры и пути развития. Дело не в научной состоятельности этого априори верного учения. Дело даже не в возможности его реализации. Дело в
другом: когда любая идея и проект ее реализации признаются единственно бесспорными, то все несогласные с этим рано или поздно становятся врагами носителей этой идеи. Врагами революции, народа, врагами государства, мирового порядка, врагами такой важной и бесспорной идеи глобализма...
Программистическая культура - это культура фанатиков, бескомпромиссных революционеров-мифотворцев, людей, не способных выбирать, договариваться, понимать и принимать других, не способных к критической работе.
Заметим, что программистические идеи всегда просты, всегда спасительны, всегда актуальны. Чего, казалось бы проще, когда для всеобщего счастья надо построить единый глобальный мир, мир "большой деревни". Только вот нет объяснений, кто и как будет в этой "деревне" жить... Но и надобности в этих объяснениях нет. В мире программистической культуры не идеи становятся материальной силой, овладевая массами (по Марксу), а мифы. Мифы опасны, они разрушительны. Попытки реализации социальных мифологий всегда и везде приводили к противоположным результатам: вместо свободы получалось тотальное рабство, вместо мира - войны, вместо хлеба — голод...
В доктрине глобализма есть определенная недосказанность, лукавство, противоречие. С одной стороны, его лидеры - это страны либеральных демократий, обществ с развитой системой вариативности и эффективного эволюционизма. Эти страны были всегда противниками программируемых обществ. Однако, с другой стороны, глобализация предполагает построение мирового плана, программы ее воплощения. Она требует создания мировых надпра-вительственных органов правопорядка и правозащиты. Если в этих органах доминировать будут нынешние инициаторы глобализма, то она станет новой программистической доктриной колонизации мира для счастья колонизируемых народов. Здесь разница между доктринами глобализма и коммунизма практически исчезает. Это потенциальная опасность глобализации, заключающаяся в эгоистической ее эксплуатации в интересах стран - мировых лидеров. Избежать этой опасности можно только одним путем: создать всемирную систему мировой демократии. Она основана на праве всех народов на выбор своего пути, на право большинства в реализации своей воли, на право меньшинства на защиту своих интересов, на международном праве, формируемом мировым парламентом и реализуемом подотчетным парламенту мировым правительством.
27 Шпенглср О. Закат Европы. Петроград, 1923. С. 22.
и Там же. С. 23.
29 Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. М, 1992. С. 48.
"• Население и глобализация
2574.2.5. Проблема Соловьева: глобализм и нравственность
Моральное существо никогда не может освободиться от власти божественной идеи, являющейся смыслом его бытия, но от него самого зависит, носить ее в сердце своем и в судьбах своих как благословение, или как проклятье.
В. Соловьем
Для человека верующего вопроса нравственного императива не существует: нравственные нормы не могут быть предметом обсуждения. Они сотворены Господом, они вечны в абсолютны. Собственно, человеком можно быть, только признав нерукотворность нравственных норм как абсолютную волю Создателя. Неповиновение этой воле означает выход из культуры богочеловечества, возделываемой тысячелетней историей мировых религий и следующего за этим самовозвеличения человека, который не признает иного бога, кроме самого себя. Это означает создание культуры человекобо-жия, или антропоцентрической культуры, в которой богом является сам человек, и нормы нравственности уже сознательно им создаются для обслуживания сиюминутных его потреб.
В антропоцентрической культуре нравственные нормы временны, переменны - они меняются по воле и прихоти своего создателя -человека, возомнившего себя богом. Это делает человека неподсудным. Концепция греха становится бессмысленной, -как бессмысленно покаяние: если нормы нравственности легко переделать, то где критерии греховности, как различить добро и зло, как осознать и понять вину и за что (и у кого) просить прощения? Переменчивость и вариативность нравственных норм делает жизнь человека легче и проще, освобождает от вериг нравственной ответственности. В самом деле, если человек сам для себя создает удобные ему нормы, то в их нарушении нет греха, они уже не являются императивами.
Одновременно это означает и примитивизацию общества. Когда говорят "Бог умер, мы, в сущности, говорим, что социальные связи порвались и общество умерло. Великие... религии... являлись религиями обуздания... человеческой природы"30. В культуре человеко-божия нравственные нормы перестают быть абсолютными, они становятся дифференцированными. Дифференциация может носить классовый характер (коммунистическая идеология), геополитический характер (двойная мораль западной цивилизации, при которой права человека компенсируются получаемой выгодой). Обыденным делом в такой культуре является оправдание дискриминации каких-
Белл Д. Культурные противоречия капитализма // Этическая мысль. М., 1990.
либо социальных групп (детей, женщин, рас, народов, иноверцев). Да мало ли кто может быть объявлен недочеловеком, на которого не распространяются нормы, созданные в интересах особой группы
людей.
Общества антропоцентрической культуры всегда возникают для сотворения нового земного и рукотворного рая. Для этого требуются сверхнапряжения, возможные только через эксплуатацию человеческой гордыни, через освобождение от уз консервативной нравственности богочеловеческой культуры ("Если Бога нет - то все дозволено", - полагал Ф. Достоевский). Очевидно, что человеко-божество непременно ведет к диктатуре: она есть атеистическая религия31, в которой место Бога занимает новый мессия, земной бог (пролетариат ли как класс, предназначенный к свершению освободительной миссии, персона ли вождя, это уже неважно). Свобода в этой культуре никому не нужна, она не востребована. Здесь люди сами отказываются от нее, поклоняясь рукотворным, ими же сотворенным богам.
Вне культуры богочеловечества человек умирает. Со смертью Бога в человеке умирает и сам человек. Фундаментальной ценностью эсхатологической культуры является потребность в исповедальном покаянии. Без этого нет очищения, нет жизни. Покаяние нужно людям, стремящимся освободиться от тяжести грехопадения. Проблема Соловьева по отношению к глобализации требует ответа на два вопроса.
1. Не является ли доктрина глобального мира новым изданием банального хилиазматического учения о сотворении нового земного рая? Если это так, то непременно будут попытки создания новой мировой нравственности, новой мировой этики. Очевидно, что эта новая мировая мораль будет европоцентрической. Европа будет новым богом, она - объект почитания и поклонения (здесь Европа упомянута в цивилизационном плане, в геополитическом плане правильно говорить о США). Религия глобализма будет сводиться кк простой формуле: нравственно все, что полезно европейской цивилизации, т.е. США.
2. Как доктрина глобализма соотносится с мировыми религиями? Если глобализм не хилиазматика, то ответ очевиден: глобализм опирается на них, оставаясь внерелигиозной моделью мира. Это может означать только одно: глобализм является научной доктриной. Если же глобализм является хилиазматическим учением, то он становится религиозным учением и немедленно станет бороться с "вредными" для него религиями (с исламом, например). Тогда глобализм получит мощную религиозную оппозицию. Произойдет всплеск религиозного фундаментализма.
31 Булгаков СИ. Апокалиптика, социология, философия истории, социализм // Русская мысль. 1910. № 7. С. 20. 9*4.3. Социодинамика глобализации: возможность становления нового мирового порядка
Проблема политики и глобализации - это пока проблема, в большей степени интересующая геополитиков и узкий круг политологов и социологов. Она станет социальной проблемой тогда, когда станет зависимой от народов мира. Это возможно лишь в том случае, если интересы народов пересекутся с интересами лидеров глобализма. Однако этот процесс идет уже сейчас и вполне можно обсуждать его возможные характеристики. Это актуально в силу того, что вне зависимости от доктринальной обоснованности уже существует практика глобализации. Мир медленно втягивается в глобальную систему коммуникаций: единые рынки, мировые средства связи, мировые каналы СМИ, мировой туризм, мировые системы обучения и науки меняют нашу планету, нашу жизнь. Это вызывает у одних народов всплеск энтузиазма, у других - настороженность, у третьих - сопротивление. С чем это связано?
Обратим внимание на следующее обстоятельство. Отношение к глобализму обусловливается системой социокультурных качеств обществ. Мир таков, каковы люди. Для нас это означает, что глобализм как культура может быть принят, освоен и развит только этносами (и обществами, в которых они доминируют), ментальность которых соответствует духу глобализма. Конечно, для такого анализа следовало бы ответить, как минимум, на два вопроса.
Первый - что такое "дух глобализма"? Этот вопрос напоминает веберовский о духе капитализма. Предположим, "дух глобализма" -это этика и культура европейской цивилизации. Практика глобализма дает тому массу доказательств. В систему этой культуры включены ценности индивидуализма, прав и свобод личности, стремление к личному успеху, жажда первенства, инновационность и предприимчивость, эгоизм.
Правда, есть теории (такие, как теории мировой системы И. Уоллерстайна, культурного созревания У. Ганнерса, Ш. Айзен-штадт), в которых глобализация есть процесс усиления мирового партнерства, взаимопроникновения культур, взаимопомощи и поддержки слаборазвитых стран. Однако практика глобализма не востребует эти теории.
Второй вопрос - каковы ментальные особенности мировых этносов и как эти особенности социализировались в традициях, обычаях, верованиях и культуре? Мы не знаем ответа на этот вопрос. Однако, говоря о социокультурной диагностике, мы предложили модель типологизации обществ. Мы предложили систему (в духе вебе-ровского "идеального типа") качеств обществ, принадлежащих к тому или иному типу в нашей пятимерной системе координат. В табл. 4.2 приведены гипотетические реакции на глобализацию раз-
Таблица 4.2. Доминирующие социокультурные ценности обществ и реакция на глобализацию
Проблема
Шефтсбери
демос
Мандевиля либерализм детерминизм