Геродот. История i, 59

Когда Гиппократ в качестве частного лица прибыл посмот­реть на Олимпийские игры, у него случилось великое чудо. Ед­ва он принес жертву, как стоявшие готовыми котлы с мясом и с водой закипели без огня, и содержимое пролилось через край. Присутствовавший при этом лакедемонянин Хилон, увидав это чудо, посоветовал Гиппократу или вовсе не брать себе в дом жены, способной родить ему детей, или, если он уж женат, от­пустить жену и, если у него есть уж сын, отречься от него. Од­нако Гиппократ будто бы не хотел послушаться такого совета Хилона. И вот родился у него после этого тот самый Писистрат, который во время политической борьбы в Афинах между жителями Побережья и жителями Равнины — во главе первых стоял Мегакл, сын Алкмеона, во главе жителей Равнины — Ликург, сын Аристолаида,— задумал сделаться тираном и соста­вил третью партию. Собрав приверженцев и провозгласив себя предводителем горного населения, он задумал такого рода де­ло. Поранив себя и своих мулов, он приехал в повозке на пло­щадь так, как будто только что спасся от врагов, которые яко­бы хотели убить его, когда он ехал в деревню, и под этим пред­логом он просил народ, чтобы дали ему какой-нибудь отряд те­лохранителей. Он уже прежде составил себе известность во время похода, предпринятого против мегарцев, когда взял Нисею[45] и совершил еще другие крупные дела. Народ афинский, поддавшись на хитрость, удовлетворил его ходатайство и на­брал ему отряд из граждан. Это были у Писистрата не копей­щики, а дубинщики: они провожали его, идя позади с деревян­ными дубинками. Эти люди, подняв восстание с Писистратом во главе, заняли Акрополь. И вот тогда Писистрат стал пра­вить Афинами. При этом он не только не нарушил существо­вавшего управления в государстве, но и не изменил законов, а правил государством на основании установившихся порядков, устраивая его прекрасно и ко благу.

60. Однако, спустя недолгое время, сторонники Мегакла и Ликурга, достигнув соглашения между собой, изгоняют его. Так Писистрат в первый раз захватил власть над Афинами, и он потерял тиранию, так как она не успела еще прочно укоре­ниться в его руках. Между тем среди изгнавших Писистрата снова начались по-прежнему раздоры. Поставленный в безвы­ходное положение противной партией, Мегакл завел сношения с Писистратом через герольда, предлагая Писистрату, не хо­чет ли он взять замуж его дочь, с тем чтобы сделаться тира­ном. Писистрат принял предложение и согласился на эти усло­вия. Тогда они, чтобы устроить ему возвращение, затевают де­ло, далеко превосходящее, на мой взгляд, своей наивностью все остальное… В Пеанийском доме была одна женщина по имени Фия, ростом в четыре локтя без трех пальцев и вообще красивой наружно­сти. Нарядив эту женщину в полное военное вооружение, они велели ей стать на колесницу и, показав ей, как она должна держаться, чтобы производить впечатление как можно более прекрасной, поехали в город, а вперед предварительно послали герольдов. Последние, придя в город, говорили, как им было приказано, речи приблизительно такого рода: «Афиняне, при­мите с добрым чувством Писистрата: его сама Афина почтила больше всех людей и вот теперь возвращает в свой Акрополь». Это повторяли они, проходя через разные места. Тотчас же по селам распространилась молва, будто Афина возвращает Пи­систрата; да и в городе население готово было верить, что эта женщина есть сама богиня; поэтому молились на нее и прини­мали Писистрата.

61. Получив тиранию упомянутым способом, Писистрат, со­гласно условию, заключенному с Мегаклом, женится на дочери Мегакла. Но так как у него были уже взрослые сыновья, …то Пи­систрат, не желая иметь детей от этой новой жены, жил с ней не так, как бы следовало по закону. С самого начала жена скрывала об этом, а потом — отвечая ли на расспросы матери, или, может быть, и без этого,— рассказала ей, а та своему мужу. Тот пришел в негодование, видя в этом для себя оскорб­ление со стороны Писистрата. В гневе он тотчас же примирился со своими противниками. Тогда Писистрат, узнав о том, что предпринимается против него, удалился совершенно из страны. Придя в Эретрию[46], стал совещаться со своими сыновьями. Тут одержало верх мнение Гиппия, что надо вернуть себе обратно тиранию; ввиду этого стали собирать пожертвования с тех городов, которые еще с прежнего времени сохраняли к ним некоторую преданность. Многие из них доставили им большие деньги, но всех превзошли суммой своего взноса фиванцы.

62. На одиннадцатый год, выступив в поход из Эретрии, они прибыли на родину, и первое место, которое они заняли в Ат­тике, был Марафон. Когда они стояли лагерем в этом месте, к ним пришли их сторонники как из города, так и из деревень, люди, которым тирания была более любезна, чем свобода. Так вот эти люди там собирались. Между тем афиняне в городе, пока Писистрат собирал деньги и после, когда занял Марафон, не придавали этому никакого значения. Когда же они узнали, что из Марафона он идет к городу, тут только они выступили против него. Они со всеми своими силами пошли против воз­вращавшихся изгнанников…И вот обе армии сошлись для битвы к храму Палленской Афины и остановились друг против друга, положив оружие…

63… Афиняне из города расположились уже в это время к завтраку, и после завтрака некоторые из них занялись игрой в кости, дру­гие легли поспать. Сторонники Писистрата, ворвавшись в ла­герь афинян, обратили их в бегство. Когда те бежали, тут Пи­систрат придумал хитрейший план, чтобы не дать афинянам собраться снова и чтобы они оставались рассеянными. Он ве­лел своим сыновьям сесть на коней и послал их в догонку, и те, нагоняя бегущих, говорили им, как было приказано Писистратом,— именно, уговаривали быть спокойными и каждому ухо­дить к себе домой.

64. Так как афиняне послушались совета, то Писистрат та­ким образом в третий раз подчинил себе Афины и тут уже прочно утвердил свою тиранию благодаря помощи многих со­юзников и большим средствам, получавшимся частью на месте, частью с берегов реки Стримона[47], а также благодаря тому, что он взял в качестве заложников детей афинян, оставшихся на месте и не убежавших немедленно, и поместил их на Наксосе.

Аристотель. Афинская политая. М.—Л., Соцэкгиз, 1936. Приложения, с. 139—143.