Правопреемство государств в отношении государственных долгов

Правопреемство государств в отношении государственных долгов регулируется в части IV Конвенции 1983 г. В соответ­ствии со ст. 33 «государственный долг означает любое финан­совое обязательство государства предшественника в отноше­нии другого государства, международной организации или лю­бого иного субъекта международного права, возникшее в соот­ветствии с международным правом».

Как и в ранее рассмотренных дефинициях государственной собственности и государственных архивов, выделяются пять особенностей определения:

— во-первых, объектом регулирования является государствен­
ный долг;

во-вторых, государственный долг государства-предшествен­

в-третьих, государственный долг означает финансовое обя­
зательство, исключая, таким образом, иные виды обяза­
тельств;

— в-четвертых, круг кредиторов ограничивается субъектами
международного права, оставляя за пределами сферы регу­
лирования обязательства государств перед физическими и
юридическими лицами. Важно подчеркнуть, что это поло­
жение было объектом острых дискуссий при принятии тек­
ста Конвенции и позднее стало одной из причин отказа
государств от ее ратификации;

— в-пятых, финансовое обязательство должно возникать в со­
ответствии с международным правом. В этом положении
косвенно отражена непередаваемость так называемых «оди­
озных долгов».

В девятом докладе Специального докладчика М. Беджауи имеется глава, посвященная «одиозным долгам», определен­ным как: «а) любые долги, согласованные государством-пред­шественником для достижения целей, противоречащих основ­ным интересам государства-преемника или переданной терри­тории; б) любые долги, согласованные государством-предше­ственником в целях и в отношении объекта, которые не соот­ветствуют международному праву, и, в частности, принципам международного права, установленным в Уставе ООН».

В отличие от государственной собственности и государствен­ных архивов, понятие государственных долгов создает комп­лексное правоотношение, охватывающие три элемента: сто­рону, которая действует в осуществлении права (должника), сторону, которой это право принадлежит (кредитора) и объект данного права (действие, которое должно быть исполнено). Та­ким образом, в силу положений Конвенции 1983 г. в правоот­ношение между должником и кредитором вовлекается третья сторона, государство-преемник и соответственно в конвенцион­ном правоотношении между государством-предшественником и государством-преемником третьей стороной, оказывающей влияние на правоотношение, выступает кредитор. В этом смысле ст. 36 Конвенции устанавливает, что «правопреемство госу­дарств как таковое не затрагивает прав и обязательств креди­торов». Иначе говоря, третьему государству, являющемуся кре­дитором, принадлежит право, которым государство-предше­ственник и государство-преемник не могут распорядиться по своему усмотрению.

Для каждой из категорий правопреемства государств в Конвенции применяется общее правило перехода долговых обя­зательств от предшественника к преемнику, за исключением «нового независимого государства». В отношении этой катего­рии общим правилом признается, что «никакой государствен­ный долг государства-предшественника не переходит к ново­му независимому государству» (ст. 38).

Правило перехода для категорий «отделения» (ст. 40) и «разделения» государств (ст. 41) закреплено в идентичных фор­мулировках: если заинтересованные государства не условились иначе, государственный долг государства-предшественника пе­реходит к государству-преемнику в справедливой доле с учетом, в частности, имущества, прав и интересов, которые переходят к государству-преемнику в связи с данным государственным дол­гом. Эффективность установленного правила перехода существен­но снижается ввиду неясности принципа справедливости, лежа­щего в основе данного режима долговых обязательств и также ввиду возможности достижения иного соглашения между госу­дарствами, вовлеченными в процесс правопреемства.

В целом относительно содержания Конвенции 1983 г. мож­но сделать вывод, что не был достигнут необходимый баланс между эффективностью ее норм и их прогрессивностью. Ее при­менение для современных случаев правопреемства носит пре­имущественно ориентационный характер. Ограниченное исполь­зование Конвенции 1983 г. в практике государств Централь­ной и Восточной Европы объясняется не только тем фактом, что Конвенция не вступила в силу. Практическая ценность Конвенции значительно снижается ввиду расплывчатости и неясности и зачастую идеологической направленности ее по­ложений.

§ 4. Практика правопреемства государств на территории бывшего СССР

4.1. Общие положения

Проблема правопреемства отдельных государств, бывших республик Советского Союза, не может быть разрешена без пред­варительной правовой оценки ситуации на территории СССР

в целом. Оценка этой ситуации достаточно сложна и неодноз­начна. Несмотря на то что речь идет о сходных в правовом смысле случаях правопреемства, распад СССР не сравним ни с «бархатным» разделением Чехословакии, ни с кровавыми со­бытиями в Югославии.

После распада Советского Союза встал вопрос о возмож­ности продолжения Российской Федерацией международно-пра­вовой личности СССР. В двух ранее указанных случаях разде­ления федеративного государства аналогичный вопрос не выз­вал особой полемики. Образование двух независимых госу­дарств-преемников прекратившей существование ЧССР было подтверждено как самими государствами-преемниками, Чехи­ей и Словакией, так и всем международным сообществом. Напротив, провозглашение континуитета Сербией и Черного­рией, объединившихся под старым названием «Югославия», не встретило поддержки ни остальных государств-преемников на территории бывшей СФРЮ, ни третьих государств. Что ка­сается России, то ее положение не столь очевидно и требует глубокого и всестороннего юридического анализа.

Каковы лее характерные особенности событий, влияющие на оценку статуса России и других республик на территории бывшего СССР? Во-первых, это историко-правовые предпосыл­ки создания Советского Союза: революция 1917 г. и последу­ющее объединение четырех независимых государств в 1922 г., в результате чего возникла «Федерация нового типа, составные части которой (союзные республики) сохранили свой сувере­нитет и свою международную правосубъектность» *. Хотя мо­гут быть высказаны сомнения относительно реальных возмож­ностей реализации республиками в составе СССР своих суве­ренных прав. В правовом смысле такие возможности суще­ствовали, в частности, республики имели право выхода из Со­юза в одностороннем порядке и в любое время, закрепленное в Договоре об образовании Советского Союза от 30 декабря 1922 г. и установленное в конституциях Союза ССР и каждой из со­юзных республик. Следует напомнить, что при тех далеких событиях также возникал спор о правопреемстве и континуи­тете в отношении бывшей Российской империи и СССР. Тем не менее, никогда не выдвигался тезис об идентичности между РСФСР, существовавшей в промежутке между 1917 и 1922 гг. и Советским Союзом. Соответственно, когда в начале 90-х го­дов прошлого столетия имел место обратный процесс — распад СССР, континуитет России был сомнительным.

Во-вторых, на правовой анализ ситуации на территории бывшего Советского Союза влияет объединение бывших союз­ных республик на новой основе. Таким образом, наблюдается довольно типичное в современной Европе явление, при кото­ром распад государства сопровождается интеграцией.

В основе нового объединения бывших союзных республик лежал принцип независимости. Попытка создать конфедера­тивный союз с чертами федерации, предусмотренный в проекте Договора о Союзе Суверенных Государств от 25 ноября 1991 г.¹, не увенчалась успехом. В случае реализации Проекта назван­ный Союз мог бы претендовать на продолжение международ­но-правовой личности СССР и неучастие в Договоре прибал­тийских республик и Грузии не повлияло бы на правовую оценку ситуации. Тем не менее интеграция осуществилась на базе Со­глашения о создании Содружества Независимых Государств от

8 декабря 1991 г., подписанного Президентом Российской
Федерации Б. Ельциным, Президентом Украины Л. Кравчу­
ком и Председателем Верховного Совета Республики Беларусь
С. Шушкевичем. Согласно Протоколу от 21 декабря 1991 г. к
Соглашению присоединились другие бывшие союзные респуб­
лики, за исключением прибалтийских государств и Грузии.
Созданное на основе этих документов СНГ изначально облада­
ло чертами региональной международной организации. Струк­
тура, характерная для такой организации, при отсутствии ка­
ких-либо наднациональных механизмов принятия решений,
позднее была закреплена в Уставе СНГ от 22 января 1993 г.

Процесс интеграции на территории бывшего СССР на этом не завершился. На протяжении последующих лет отдельные государства - члены СНГ создавали иные субрегиональные орга­низации и объединения. В частности, Республика Беларусь уча­ствует в: Бишкекском Договоре о свободе передвижения от

9 октября 1992 г., с изначальным участием 11 государств —
членов СНГ; в Евразийском экономическом сообществе, со-

на основе Таможенного союза от 28 января 1995 г., с участием Казахстана, Кыргызстана, Российской Федерации и Таджикистана и, наконец, в Союзе с Российской Федерацией от 8 декабря 1999 г.

Ни один из перечисленных документов не предусматривал перехода международно-правовой личности СССР к России. Бо­лее того, в Соглашении о создании СНГ закреплено: «Мы, Рес­публика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина как государства учредители Союза ССР, подписавшие Союз­ный Договор 1922 г.... констатируем, что Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование».

Это положение - прямое свидетельство того, что произошло разделение СССР и все 15 государств, возникшие на его терри­тории, с юридической точки зрения, являются государствами-преемниками. Аналогичное положение нашло отражение в ряде последующих соглашений по правопреемству, подписанных в рамках СНГ. В этом контексте также важно подчеркнуть, что каждый из 15 субъектов бывшего Советского Союза, включая Российскую Федерацию, провозгласил свою независимость. Так, Декларация о государственном суверенитете РСФСР была при­нята на Съезде народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 г. * Эта Декларация стала актом определения новой личности Рос­сийского государства, идентичной личности союзной респуб­лики РСФСР и отдельной от личности СССР.

Тот факт, что в конечном итоге Российская Федерация по­лучила статус государства, продолжающего международно-пра­вовую личность Советского Союза, во многом объясняется но­выми тенденциями в международном праве. Согласно этим тен­денциям решающее значение для установления континуитета приобретают т.н. «неправовые» предпосылки, в данном случае международно-правовое признание. Как известно, международ­но-правовое сообщество, включая государств-преемников на тер­ритории бывшего СССР, почти единогласно признало континуи­тет России. На сегодняшний день статус Российской Федерации как государства, продолжающего Советский Союз, может под­вергаться сомнению лишь с теоретической точки зрения.

Наряду со статусом России как государства, продолжаю­щего СССР, выделяются: особый статус прибалтийских рес­публик, которые признаются идентичными соответствующим независимым государствам, существовавшим до присоедине­ния к Советскому Союзу в 1940 г., и не являются правопреем­никами СССР, и статус остальных независимых государств -участников СНГ, признаваемых государствами — преемниками СССР. Среди группы государств-преемников выделяются Бела­русь и Украина, которые выступали учредителями и независи­мыми членами ООН, а также независимыми участниками мно­гочисленных международных договоров.

4.2. Правопреемство государств на территории бывшего СССР в отношении договоров

Общий принцип сохранения в силе действующих междуна­родных договоров, закрепленный в Конвенции о правопреем­стве государств в отношении договоров 1978 г., нашел отраже­ние в практике государств — участников СНГ. Так, в ст. 12 Соглашения о создании СНГ от 8 декабря 1991 г. устанавли­вается, что «Высокие Договаривающиеся Стороны гарантиру­ют выполнение международных обязательств, вытекающих для них из договоров и соглашений бывшего Союза ССР». Ана­логичное положение воспроизводится в последующих много­численных соглашениях, принятых в рамках Содружества. По­добная практика соответствует требованиям, предъявленным к новым независимым государствам международным сообще­ством. В частности, в Заявлении «двенадцати» о будущем ста­тусе России и других бывших республик от 23 декабря 1991 г. государства — члены Европейского сообщества «рассчитывают получить от республик гарантии выполнения ими международ­ных обязательств, вытекающих для них из договоров и согла­шений, заключенных Советским Союзом...» и особенно наста­ивают на ратификации и полном выполнении Договора об обыч­ных вооруженных силах в Европе теми республиками, к кото­рым относится этот Договор, а также особо подчеркивают не­обходимость обеспечения единого контроля за ядерным ору­жием и его нераспространением.

Что касается практики Российской Федерации в отноше­нии международных договоров, она осуществлялась при ссыл­ке на статус государства, продолжающего международно-пра-

личность СССР. Россия последовательно подтвердила свое участие в различных договорах на основе континуитета. Так, в Ноте главам дипломатических представительств от 13 января 1992 г. Министерство иностранных дел Российской Федерации просило довести до сведения правительств аккреди­тующих государств, что Российская Федерация продолжает осу­ществлять права и выполнять обязательства, вытекающие из международных договоров, заключенных СССР.

В отличие от России, практика других государств на терри­тории бывшего Советского Союза не отличалась последователь­ностью и единообразием. Среди различных форм подтвержде­ния участия в международных договорах, использованных рее публиками, можно выделить следующие:

— нотификация о правопреемстве в отношении договора;

— декларация, высланная депозитарию договора, о выполне­
нии обязательств на основании Алма-Атинской деклара­
ции от 21 декабря 1991 г.;

— общее уведомление о выполнении обязательств, вытекаю­
щих из договора, или уведомление о готовности ex novo
принять обязательства по договору.

Отсутствие единообразного подхода подтверждает Меморан­дум о взаимопонимании по вопросу правопреемства в отноше­нии договоров бывшего Союза ССР, представляющих взаим­ный интерес, от 6 июля 1992 г. Например, относительно мно­госторонних договоров, представляющих взаимный интерес, в Меморандуме указывается: «Вопрос об участии в этих догово­рах решается в соответствии с принципами и нормами между­народного права каждым государством - участником Содру­жества самостоятельно, в зависимости от специфики каждо­го конкретного случая, характера и содержания того или ино­го договора».

Безусловно, специфическим является правопреемство до­говоров, касающихся различных видов вооружений, в частно­сти, ядерного оружия. Как отмечалось ранее, вопрос о ядерном оружии являлся одним из первоочередных в процессе право­преемства, в особенности по настоянию третьих государств, обес­покоенных возможными последствиями распада СССР для ста­бильности на европейском континенте. В соответствии с Со­глашением о совместных мерах в отношении ядерного оружия

от 21 декабря 1991 г., республики, на территории которых находилось это оружие, приняли на себя обязательства, выте­кающие из важнейших договоров в этой сфере. Так, согласно п. 1 ст. 5 Республика Беларусь и Украина обязались присоеди­ниться к Договору о нераспространении ядерного оружия 1968 г. в качестве неядерных государств и заключить с МАГАТЭ соот­ветствующее соглашение о гарантиях. Кроме того, в соответ­ствии со ст. 7 правительства Республики Беларусь, Республи­ки Казахстан, Российской Федерации и Украины обязались представить Договор по стратегическим наступательным воо­ружениям на ратификацию в парламенты.

Практика Республики Беларусь по правопреемству в от­ ношении договоров, как и практика других республик на тер­ритории бывшего СССР, не отличалась единообразием. Тем не менее определенная стабильность объяснялась особым поло­жением Беларуси как члена ООН и других международных организаций и участием республики на независимой основе в многочисленных многосторонних договорах. Таким образом, Республика Беларусь продолжала участвовать в договорах, зак­люченных ею в рамках ООН и других международных органи­заций наряду с бывшим Советским Союзом. Иными словами, имел место континуитет. Тем не менее в отношении ряда мно­госторонних договоров наблюдалась иная ситуация. Например, в отношении участия Беларуси в Конвенции по гражданскому праву от 1 марта 1954 г. депозитарий отмечал, что положения данного документа применимы к Республике Беларусь с 31 мая 1992 г.

Что касается правопреемства Республики Беларусь в отно­шении двусторонних договоров, то здесь наблюдались самые различные подходы в зависимости от каждого конкретного слу­чая. Например, относительно двусторонних договоров с Герма­нией имела место совместная декларация от 25 августа 1994 г., подтверждающая принцип континуитета ¹. В отношениях Бе­ларуси с Австрией практика заключалась в прагматическом применении соответствующих двусторонних договоров, с пос­ледующим подтверждением действия отдельных документов путем обмена нот. В отношениях Беларуси с Финляндией в

ноябре 1994 г. было выдвинуто предложение о продолжении действия ряда двусторонних договоров, которое подтвердилось лишь относительно ранее существовавшего Договора о право­вой помощи.

4.3. Правопреемство государств на территории

бывшего СССР в отношении государственной

собственности

Процесс правопреемства в отношении государственной соб­ственности касался двух основных объектов: собственности бывшего СССР за рубежом и собственности, расположенной на его территории. Относительно последнего в рамках СНГ было подписано Соглашение о взаимном признании прав и ре­гулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г., направленное на предотвращение взаимных претензий сторон и защиту прав собственности, а также на охрану прав граждан и юридических лиц.

Руководствуясь принципом территориального суверените­та, государства — участники Соглашения взаимно признали осуществляемый в соответствии с их национальным законо­дательством переход в их собственность имущества, в том числе финансовых ресурсов предприятий, учреждений, органи­заций, их структурных единиц и подразделений бывшего со­юзного подчинения, расположенных на территории сторон. Каждая из республик признала права собственности другой стороны, ее граждан и юридических лиц по отношению к нахо­дящимся на ее территории объектам, за исключением тех, ко­торые были построены в целях ликвидации форс-мажорных обстоятельств.

В Соглашении указывалось, что объекты социальной сфе­ры, находящиеся на территории сторон - санатории, дома и базы отдыха, пансионаты, гостиницы и кемпинги и т.д., строи­тельство которых осуществлялось за счет средств республи­канских бюджетов других сторон, а также за счет средств пред­приятий и организаций республиканского и бывшего союзно­го подчинения, расположенных на территории других сторон, являются собственностью этих сторон или их юридических или физических лиц. Это положение ст. 4 Соглашения нашло от­ражение в практике Республики Беларусь.

Несмотря на то что прибалтийские республики уклони­лись от участия в процессе правопреемства в рамках СНГ, они осуществляли и продолжают осуществлять двусторон­нее сотрудничество с отдельными государствами на терри­тории бывшего СССР на взаимовыгодных условиях. Так, меж­ду правительствами Республики Беларусь и Литовской Рес­публики заключено Соглашение от 6 февраля 1995 г. о сана­тории «Беларусь» в городе Друскининкай, на основании кото­рого Литва передает в собственность Беларуси данный санато­рий. Документ принят с учетом норм, содержащихся в много­сторонних соглашениях государств - участников СНГ, в част­ности, упомянутой ст. 4 Соглашения о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности.

В целом позиция Республики Беларусь в переговорном процессе в этом направлении характеризуется пассивностью. Так, Беларусь выразила стремление участвовать в переговорах с прибрежными государствами о правах на выделение судов или соответствующей компенсации в зависимости от вклада средств республиканского бюджета в развитие соответствую­щих морских инфраструктур. Это было закреплено в Поста­новлении Президиума Верховного Совета Республики Беларусь от 6 августа 1992 г. Правомерность притязаний Беларуси под­тверждается в нормах международного права, в частности, в ст. 69 Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. («о праве участвовать на справедливой основе в эксплуатации соответствующей части допустимого улова живых ресурсов»), а также в ст. 90 («о праве плавания в открытом море судов под флагом государства, не имеющего выхода к морю»). Тем не менее данное требование не отстаивалось с должной после­довательностью ни Республикой Беларусь, ни иными респуб­ликами на территории бывшего СССР в аналогичном положе­нии.

Еще более драматичной по своим последствиям представ­ляется практика по правопреемству в отношении собствен­ности бывшего СССР за рубежом. Данный объект правопреем­ства был регламентирован в одном из первых многосторонних соглашений, Договоре о правопреемстве в отношении внешнего государственного долга и активов Союза ССР от 4 декабря 1991 г. В ходе переговоров по правопреемству в отношении зарубежной собственности подразумевалось, что к недвижимо-

относятся участки, здания и сооружения, принадлежавшие Советскому государству, а к движимой собственности - транс­порт, оборудование, средства связи и т.д., предназначенные для обслуживания недвижимости и работников советских загра-нучреждений. Из статьи 1(6) Договора явствует, что данная собственность является частью активов бывшего СССР.

С первых шагов переговорного процесса в позиции Российс­кой Федерации наметилась тенденция, направленная на сохра­нение за собой всех активов бывшего СССР, чему противостоя­ли остальные государства, заинтересованные в получении своей доли. Соответствующие доли республик в активах и долгах бывшего Советского Союза были установлены в ст. 4 Договора от 4 декабря 1991 г. и подтверждены в последующих многосто­ронних соглашениях по правопреемству: для России - 61,34 %, для Украины - 16,37 %, для Беларуси - 4,13 %, для Узбеки­стана - 3,27 %, для Казахстана - 3,86 %, для Азербайджа­на - 1,64 %, для Грузии - 1,62 %, для Литвы - 1,41 %, для Молдовы - 1,29 %, для Латвии - 1,14 %, для Кыргызстана -0,95 %, для Армении - 0,86 %, для Таджикистана - 0,82 %, для Туркмении - 0,70 % и для Эстонии - 0,62 %. В основе данного распределения лежал единый агрегированный показа­тель, выработанный с помощью факторного анализа на базе четырех показателей: долей республик в экспорте, импорте и производственном национальном доходе и численности населе­ния СССР за 1986-1990 гг.

Позднее в развитие данного Договора были подписаны Со­глашение о дополнениях к Договору от 4 декабря 1991 г. от 30 декабря 1991 г. и Соглашение о распределении всей соб­ственности бывшего СССР за рубежом от 6 июня 1992 г. В последнем документе, несмотря на взаимозависимость, суще­ствующую между обязательством участвовать в погашении внешнего долга и возможностью реализации права собственно­сти на соответствующую долю имущества за рубежом, стороны установили приоритетный порядок для распределения зару­бежной недвижимой собственности.

Однако указанные соглашения не были реализованы ввиду стратегического изменения в процессе правопреемства на тер­ритории бывшего СССР. Практика подписания двусторонних соглашений между Россией и каждым из государств - членов СНГ, получившая название «нулевых вариантов», закрепила

за Российской Федерацией право на всю зарубежную собствен­ность в обмен на обязательство погашения соответствую­щих долей государственного внешнего долга. Процесс приня­тия данных соглашений, протекавший в 1992-1993 гг., нельзя считать завершенным ввиду отказа парламентов Украины и Грузии ратифицировать соответствующие документы. Респуб­лика Беларусь и Российская Федерация подписали Соглаше­ние об обслуживании внешнего долга бывшего Союза ССР от 20 июня 1992 г. В силу данного Соглашения Беларусь не мо­жет претендовать на свою долю в зарубежной собственности бывшего СССР.

4.4. Правопреемство государств на территории бывшего СССР в отношении государственных

архивов

В практике государств на территории бывшего СССР, как и в ходе кодификационного процесса в рамках ООН, проблему правового регулирования государственных архивов следует рас­сматривать в двух аспектах. Государственные архивы обла­дают значимостью для государств-преемников как особый вид государственной собственности, необходимый для нормально­го управления территорией, и как культурная ценность, неотъем­лемая часть духовной жизни общества. Таким образом, воп­рос о правопреемстве в отношении государственных архивов бывшего СССР тесно связан с вопросом о возвращении куль­турных ценностей после распада Советского государства.

Процесс развивался по ранее рассмотренной схеме, харак­терной для правопреемства в отношении государственной соб­ственности. Попытки урегулирования вопроса на многосторон­ней основе в рамках СНГ не привели к желаемому результату и лишь обострили противостояние сторон.

14 февраля 1992 г. было подписано Соглашение о возвра­щении культурных и исторических ценностей странам их происхождения. Документ был принят с учетом положений резолюций ГА ООН в области реституции культурных ценнос­тей и норм Конвенции о мерах по запрещению и предупрежде­нию незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности 1970 г. Среди положений, призван­ных способствовать возрождению национальных культур и ук­реплению сотрудничества между государствами, центральное ме-

сто занимает закрепленное в ст. 1 намерение сторон содейство­вать возвращению культурных ценностей странам их проис­хождения. В ст. 4 экспертам национальных комиссий предос­тавляется право ознакомиться с фондами государственных му­зеев, библиотек и архивов, в ст. 5 обеспечивается сохранение культурного наследия национальных меньшинств, в ст. 6 про­пагандируется расширение взаимных знаний о культурах сто­рон.

Прогрессивное по своим общим принципам, Соглашение от 14 февраля 1992 г. могло бы стать отправным пунктом для последующей выработки механизмов реализации передачи куль­турных ценностей. Однако хотя документ подписали все госу­дарства - члены СНГ (случай довольно редкий в практике правопреемства), его действие было приостановлено в одно­стороннем порядке Российской Федерацией на ее территории '. Это произошло 19 февраля, т.е. через несколько дней после принятия Соглашения, и было мотивировано отсутствием на­циональной законодательной базы по данному вопросу. Оче­видно, что интересы практически всех республик на террито­рии бывшего СССР в этой области связывались именно с учас­тием России. В частности, Республика Беларусь рассчитывала на возвращение культурных ценностей, в том числе и архивов, вывезенных в Россию в годы Великой Отечественной войны и в другие периоды.

Позже, 15 мая 1992 г., государства - члены СНГ подписа­ли новое соглашение по сотрудничеству в области культуры. Как следует из названия, это Соглашение носило более общий характер по сравнению с предшествующим от 14 февраля 1992 г. Соглашение от 15 мая 1992 г. в значительной мере обусловливало сотрудничество между государствами созда­нием межгосударственных и национальных органов и про­грамм. Согласно ст. 3 Соглашения базой для создания межго­сударственной экспертной комиссии является, в первую оче­редь, национальное законодательство и затем международное право. Предложения по созданию такой комиссии неоднократ­но и безрезультатно вносились Республикой Беларусь.

Что касается непосредственно правопреемства в отношении государственных архивов, Соглашение по этому вопросу было принято в рамках СНГ 6 июля 1992 г. В соответствии с Согла­шением стороны взаимно признавали переход под их юрис­дикцию государственных архивов и других архивов союзно­го уровня, находящихся на их территории. В то же время, руководствуясь принципом целостности и неделимости архив­ных фондов, образовавшихся в результате деятельности выс­ших государственных структур бывшей Российской империи и бывшего СССР и находящихся за пределами соответствую­щих территорий сторон, государства не претендовали на пра­во владения этим комплексом документов. Таким образом, территориальный принцип стал основополагающим при пра­вопреемстве в отношении государственных архивов, равно как и в отношении государственной собственности.

Особую сложность представляла практическая реализация права сторон на возвращение архивных фондов, образованных на их территориях и в разное время оказавшихся за их преде­лами, закрепленного в ст. 3 Соглашения. В этом смысле мож­но отметить ряд проблем. Во-первых, ссылка на национальное законодательство государств-преемников исключала возмож­ность использования единого критерия при правопреемстве. Кроме того, на начальном этапе процесса правопреемства та­кое законодательство отсутствовало, а затем ввиду различий между интересами преемников препятствовало решению конк­ретных вопросов. Иллюстрацией могут служить соответствую­щие законы об архивных фондах Российской Федерации и Рес­публики Беларусь. Из сопоставления положений данных зако­нов явствует, что один и тот же документ может значиться в составе архивных фондов каждого из этих государств и, следо­вательно, служить основой противоречия между принципом целостности и неделимости архивного фонда, с одной стороны, и правом на возвращение, с другой.

На практике вопрос о возвращении того или иного архив­ного документа также наталкивается на проблему, связанную с отсутствием информации. Это особенно актуально для Респуб­лики Беларусь. Ее территория в составе Великого Княжества Литовского, Речи Посполитой, Российской империи и, нако­нец, Советского Союза, была ареной многочисленных

конфликтов и войн, вследствие чего уничтожались и вывозились архивные ценности и сведения о них. Требование же возвратить документ предполагает наличие доказательств, что он был создан на территории республики. Хотя ст. 6 Со­глашения от 6 июля 1992 г. гарантирует доступ исследовате­лей к документам, порядок доступа устанавливается нацио­нальным законодательством и часто зависит от волеизъявле­ния государства.

Статья 4 Соглашения от 6 июля 1992 г. закрепляет общее право доступа сторон к архивам и получения необходимых копий, если физическое выделение документа представляется невозможным. Однако получение копий также наталкивается на препятствия, связанные с характером архива по тем или иным причинам не поддающегося воспроизведению, в частно­сти, это касается архивов, одновременно являющихся произве­дением искусства.

Безуспешный опыт многостороннего сотрудничества в об­ласти правопреемства в отношении государственных архивов показал, что наиболее действенной следует признать практи ку двустороннего сотрудничества. В самом Соглашении от 6 июля 1992 г. была заложена основа данного подхода. Ста­тья 9 устанавливает, что вопросы, связанные с возвращением документов, с порядком обмена копиями и расчетами за предо­ставленные копии, в каждом конкретном случае должны быть предметом двусторонних соглашений.

В Республике Беларусь имеется законодательная база для осуществления сотрудничества, а также органы, на государ­ственном уровне — Министерство культуры Республики Бела­русь, Департамент по архивам и делопроизводству Министер­ства юстиции Республики Беларусь, на общественном уровне — Национальная комиссия «Вяртанне». Следует особо подчерк­нуть значение вклада Комиссии в деятельность по возвраще­нию культурных ценностей, в том числе и архивов, в Респуб­лику Беларусь.

Вместе с тем принцип «каждый владеет тем, чем владеет» применительно к архивным собраниям остается доминирую­щим в практике по правопреемству бывших республик

4.5. Правопреемство государств на территории бывшего СССР в отношении государственных долгов

Правопреемство в отношении государственных долгов яв­ляется одной из сложнейших проблем правопреемства на тер­ритории бывшего СССР. Применительно к ней, как ни к какой другой области правопреемства, за исключением договоров по правам человека и ядерному оружию, решающее значение при­обрел политический фактор. Это объяснялось непредсказуе­мостью ситуации после распада Советского Союза и вполне обоснованной озабоченностью государств-кредиторов по пово­ду выполнения финансовых обязательств бывшего СССР.

Государственный долг бывшего СССР включает внешние и внутренние долговые обязательства. Оценка структуры внут­ренних долгов представляет наибольшую сложность. В этом отношении ставилась задача определить задолженность Пра­вительства бывшего СССР населению, министерствам и ведом­ствам союзных республик по средствам, изымавшимся на нуж­ды союзного бюджета, и сопоставить ее со встречной задол­женностью республиканских бюджетов. Однако работа по вы­явлению этой задолженности не велась под предлогом огром­ной инфляции и введения новыми государствами своих нацио­нальных валют.

Правопреемство в отношении внутренних долговых обяза­тельств в рамках СНГ регулировалось Соглашением о принци­пах и механизме обслуживания внутреннего долга бывшего СССР от 13 марта 1992 г. Данное Соглашение устанавливало цель возместить населению значительные денежные потери, понесенные им в результате экономического кризиса, сопро­вождавшего распад СССР. В соответствии с Соглашением к государственному внутреннему долгу относилась задолжен­ность Правительства бывшего СССР населению по остатку вкладов в сберегательных банках, по выпущенным государ­ственным займам выпуска 1982 и 1990 гг., включая начис­ленную компенсацию, доходы и проценты по ним, сумма ком­пенсации на взносы граждан по долгосрочным договорам стра­хования, а также другие задолженности Госбанку СССР, Гос­страху СССР и Сберегательному банку СССР по средствам, ис­пользованным для финансирования союзного бюджета.

При распределении внутреннего долга в качестве основного критерия был применен территориальный принцип, иными сло-

вами, стороны приняли обязательства по погашению долга пе­ред населением в суммах пропорционально оотатку шадолжен- ности, числящейся на 1 января 1991 г. на балансах учрежде­ний Сбербанка СССР на территории каждого ИЗ ГООударотп участников. Раздел остальной части задолженности ПРОВОДИЛ ся на основании интегрированного показателя: и расчет при нимались соответствующие доли каждой из сторон в проиа водственном национальном доходе и использованном обч.омо централизованных капитальных вложений из Союзного бюд­жета на территории каждой из сторон в среднем за 1986 1991 гг. Начиная с 1 января 1991 г. все расходы по обслужи­ванию внутреннего долга производились сторонами за счет их государственных бюджетов.

Недостаточно глубокой анализ всех аспектов, оказавших влияние на формирование внутреннего долга, на фоне общего экономического кризиса, поставил некоторые республики в ме­нее выгодное положение. Отказ прибалтийских республик от участия в переговорном процессе по правопреемству также ос­ложнял ситуацию. Однако наиболее пострадавшей стороной стало население, в массе своей понесшее невосполнимые мате­риальные убытки.

Наибольшее внимание было уделено правовой регламен­тации внешнего долга бывшего СССР. По некоторым данным, общая сумма задолженности СССР к концу 1991 г. (включая проценты, подлежащие выплате на этот момент) составляла 75,8 млрд. долларов США. В эту сумму входили средне- и долгосрочные задоллсенности официальным кредиторам (33,6 млрд. долларов), частным кредиторам (27,4 млрд. долларов), задолженность, не гарантированная Внешэкономбанком (2 млрд. долларов) ¹. Кредиты, которые брались на погашение старых долгов, составляли около 40 % этой суммы, а к концу 1991 г. приближались к 70 %.

Первые соглашения по регулированию внешнего долга были приняты до официального разделения СССР. В ходе двух встреч представителей стран «Большой семерки» и 12 союзных рес­публик, проходивших в Москве, были подписаны Меморандум

0 взаимопонимании относительно внешнего долга иностран­
ным кредиторам Союза ССР и его правопреемства от 28 ок-

1991 г. и коммюнике от 24 ноября 1991 г. В соответ­ствии с этими документами республики СССР брали на себя солидарную ответственность по внешним долговым обязатель­ствам. Подобный принцип несения ответственности выдвигал­ся кредиторами в качестве обязательного условия для отсроч­ки платежей и предоставления новых кредитов. Его суть со­стояла в том, что государства-преемники все вместе и каждый в отдельности несут ответственность за всю сумму долга. Та­ким образом, если одно из государств окажется неплатежеспо­собным, остальные партнеры по Меморандуму примут на себя обязательства по погашению этой части долга.

В дальнейшем проблема правопреемства в отношении вне­шних долговых обязательств стала объектом регулирования между республиками на территории бывшего СССР. Критерии распределения долей во внешнем долге были утверждены в Договоре от 4 декабря 1991 г. Доли государств соответствова­ли долям в активах бывшего СССР. Хотя, в конечном итоге, Договор не был реализован, его положения послужили осно­вой для практики государств. Так, п. «а» ст. 1 устанавливал, что государственный внешний долг СССР означает любое фи­нансовое обязательство, взятое СССР или другим законным образом уполномоченными на то СССР лицами, в отношении другого государства, международной организации или любого иного иностранного кредитора. Данное определение воспроиз­водит конвенционное определение государственного долга, за исключением положения о кредиторах. Согласно Договору в круг кредиторов включаются не только субъекты международ­ного права, как это закреплено в Конвенции 1983 г., но и коммерческие банки, компании, юридические лица.

Следует подчеркнуть положение ст. 3 Договора от 4 декаб­ря 1991 г., устанавливавшее взаимосвязь между погашением внешнего долга и правом на получение активов. Исходя из данного положения и при поддержке иностранных кредиторов Российская Федерация последовательно осуществляла полити­ку, направленную, с одной стороны, на сохранение за собой всех активов бывшего СССР, и, с другой стороны, на единолич­ное участие как должника в переговорах о внешнем долге быв­шего СССР. Следствием этой политики явилась практика «ну­левых вариантов». Большинство независимых государств не могло противостоять данной практике по причине отсутствия

экономических ресурсов для обслуживания оиоой доли по вне­шних обязательствах. Россия и Беларусь заключили соответ­ствующее Соглашение об обслуживании вношного долго 'М) июля 1992 г. В соответствии со ст. 3 выплата части долги, покрои ленной за Республикой Беларусь, производится Российской Федерацией за счет переданной ей части активов Республики Беларусь.

В этом контексте важно отметить, что размер активов быв­шего СССР, в отличие от внешних долгов, не был точно уста­новлен. В печати указывалась сумма в 300 млрд. долларов США, почти половина которой приходилась на т.н. «безна­дежную» задолженность СССР третьих государств. Тем не ме­нее существовали и иные виды активов.

Практическим примером последствия соглашения о «нуле­вом варианте» может служить то, что 13 июня 1995 г. Совет Международной организации по какао информировал бывшие республики СССР о выплате России доли бывшего СССР в по­ступлениях от реализации буферного запаса какао. В частно­сти, это действие было продиктовано отсутствием уведомления

о правопреемстве в отношении членстве в Организации со сто­роны какой-либо республики пл территории бывшего Сонет ского Союза, за исключением Российской Фодорации, уведо­мившей о продолжении члепггнп (!(!(!!' и поте от 3 февраля 1992 г. Первая выплата В ПОЛЬОу Российской Федерации была произведена в ноябре 1994 Г. и ОООТаиилп 2 397 916,76 долла­ров. Во исполнение поручения КнОипетн Министров Республи­ки Беларусь от 6 сентября ММИ> г, рнд министерств, в том числе Министерство иностранных дел Республики Беларусь, под­твердили правомерность ВЫПЛАТЫ В<ШЙ оуммы России, так как эта сумма относится к актинам быйШШЧ) ('('<Ч', которые пере­шли к Российской Федерации и очвт пост нон им н iioi иного дол­га на основании двустороннего Соглмшмн им от 20 пиши I99!! г.

Таким образом, консолидация ниаиции Роении как госу дарства, продолжающего международно 11|>1Ш>иую личность бывшего СССР, осуществлялись не ТОЛЬКО им ион О НО Ирионп ния таковой третьими госуднретипми, ни и нниду практики государств-преемников, бывших рюпублии СоМйТОКОГО Союоп. Один из примеров соответствующей практики 11(фОХОД И I''»¹ сии всех активов бывшего СССР в обмвН пи идИШПЧфОНЩШ <>Г>н зательство последней в выплате внешнпго ДОЛ 1'Н,

§ 5. Кодификационный процесс в сфере правопреемства государств по вопросам гражданства

5.1. Общие положения

Гражданство относится к внутренним аспектам правопре­емства государств. Традиционно гражданство включалось в сферу исключительной компетенции государства. Однако уже с кон­ца XIX в. вопрос о статусе населения, затрагиваемого право­преемством, широко обсуждался в доктрине международного права, рассматривался в ходе деятельности судебных органов, как международных, так и национальных.

Мнение о необходимости ограничения суверенной власти государств в сфере гражданства было высказано в консульта­тивных решениях Постоянной палаты международного право­судия в 1923 г. (№ 4 — в отношении декретов о гражданстве Туниса и Марокко и № 7 — о приобретении польского граж­данства в соответствии с Версальским договором 1919 г.).

Развитие международно-правовых стандартов в области прав человека после Второй мировой войны привело к тому, что объектом международно-правового регулирования становятся отдельные аспекты института гражданства (безгражданство, множественное гражданство и гражданство в связи с правопре­емством). В современной доктрине признано, что институт гражданства регулируется внутригосударственным правом в пределах, установленных международным правом. Вместе с тем в контексте правопреемства государств международное право должно играть еще более важную роль, поскольку такие ситу­ации могут повлечь за собой изменение гражданства в самом широком масштабе.

За всю историю существования государств сложилась опре­деленная практика поведения государства в ситуации право­преемства в отношении гражданства и места жительства соот­ветствующих лиц. Правило «население следует за территори­ей» стало обычной нормой в отношении гражданства при правопреемстве. И все же единообразного подхода ко всем воп­росам в сфере гражданства в связи с правопреемством до кон­ца прошлого столетия сформировано не было.

Государственно-территориальные преобразования XX в. не ько обогатили разнообразную практику государств в этой асти, но и повлияли на активизацию работы международ- х. организаций в направлении кодификации и прогрессивно-эазвития данного аспекта института правопреемства. К на-ящему времени принято около десятка международно-пра-ых актов, регулирующих (или касающихся) вопросов граж-ютва при правопреемстве государств.

Первым универсальным актом, затронувшим вопросы граж-(ства в ситуациях правопреемства, стала Конвенция о сокра-чии безгражданства 1961 г. Данная Конвенция устанавли-т, что договор, предусматривающий передачу территории, [жен содержать положения, которые гарантировали бы, что {то не станет апатридом в результате этой передачи (п. 1

10).

Вопросы гражданства при правопреемстве государств были [ючены в раздел «Правопреемство государств и правительств» 'казаны Комиссией международного права ООН в списке тем, требующих кодификации. В 1961 г. резолюцией ГА Н 1686 (XVI) тема была передана на рассмотрение данной миссии, в составе которой был образован подкомитет по пра-среемству государств и правительств. Однако к детальному смотрению вопросов гражданства в связи с правопреемством ударств в качестве специальной, отдельной темы Комиссия кдународного права ООН приступила лишь спустя 30 лет.

С 1993 по 1999 гг. Комиссия международного права ООН рабатывала «Проект статей о гражданстве физических f в связи с правопреемством государств» (далее - Проект тей). На 55-й сессии ГА ООН 28 ноября 2000 г. текст тей был включен в резолюцию ГА ООН 55/153. В отчетах миссии международного права ООН, в резолюциях ГА ООН |днократно подчеркивалось, что следующим шагом в этой;асти должно быть принятие обязательного документа, на-1мер, конвенции.

Сфера действия Проекта статей ограничена применением к трагиваемым лицам» — физическим лицам, имевшим на мент правопреемства гражданство государства-предшествен-*а. Таким образом, иностранные граждане и лица без граж-£ства не входят в эту категорию

Основной принцип, на котором основывается Проект ста­тей, — право каждого затрагиваемого лица на гражданство. В данном случае «право на гражданство» приобретает значи­тельно бьлыную определенность, чем это закреплено в ст. 15 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.: речь идет о том, что обязательства в отношении гражданства распространяют­ся на ограниченный круг государств-предшественников и го­сударств-преемников. Примечательно, что затрагиваемые лица имеют право на гражданство «хотя бы одного из затрагивае­мых государств» (ст. 1).

Результатом действия такой нормы может быть возникно­вение множественного гражданства, и выраженная в статьях позиция в отношении бипатризма нейтральна. Содержание этой нормы — предпосылка для эволюции многих иных, специаль­ных принципов, регулирующих данную сферу: принципа мно­жественности критериев оценки (установления) связи затраги­ваемого лица с государством, принципа согласованности дей­ствий затрагиваемых государств. Одним из основополагающих принципов, на которых основывается Проект статей, является принцип избежания безгражданства.

Действие Проекта статей ограничивается вопросами поряд­ка приобретения, утраты, оптации гражданства в ситуациях правопреемства государств. При этом, как и Венские конвен­ции о правопреемстве 1978 г. и 1983 г., Проект статей содер­жит положение о том, что он применяется только к послед­ствиям правопреемства государств, которое осуществляется в соответствии с международным правом.

Проект статей состоит из двух частей. Первая содержит положения общего характера, применимые к любым ситуаци­ям правопреемства. Вторая часть — специальные нормы, регу­лирующие порядок приобретения, утраты гражданства при какой-либо из конкретных ситуаций правопреемства (переда­ча части территории, объединение государств, распад государ­ства, отделение части(-ей) от государства). Основным критери­ем предоставления гражданства в соответствии с Проектом статей можно определить критерий обычного места житель­ства. Помимо этого в зависимости от ситуации применимы кри­терии связи с административно-территориальным образовани­ем, места рождения, «любой другой надлежащей связи». В любом случае государства должны учитывать волю затраги-

емых лиц (право оптации). Государства-преемники не долж-i лишать своего гражданства затрагиваемых лиц до того, как и приобретут гражданство государства-преемника.

Проблемам безгражданства, соблюдения принципов и обыч-ix норм о предоставлении гражданства при правопреемстве сударств адресованы отдельные положения ряда иных актов иверсального характера (Рекомендация Комитета ООН по квидации расовой дискриминации «Дискриминация против -граждан» от 1 октября 2004 г. № 30, Резолюция Совета)Н по правам человека «Права человека и произвольное ли->ние гражданства» от 27 марта 2008 г. № 7/10).

События конца XX в. особенно остро отразились на вопро-s гражданства государств европейского региона. Результа-vi активной деятельности европейских межправительствен-[х организаций в данной сфере за последние полтора деся-летия стала разработка ряда международно-правовых актов, дификация вопросов, касающихся гражданства физических ц в связи с правопреемством государств, в рамках европейс-х региональных организаций происходила параллельно и шмосвязано, были приняты акты как рекомендательного, так)бязательного характера.

В рамках СБСЕ/ОБСЕ в 1995 г. была принята Оттавская сларация Парламентской Ассамблеи ОБСЕ. Пункт 34 главы;тьей «Демократия, права человека и гуманитарные вопро-» данной Декларации устанавливает, что при смене сувере-тета все лица, имеющие подлинную и эффективную связь с зым государством, должны приобретать гражданство этого:ударства.

В рамках СЕ функционирует Комитет экспертов по граж-1ству Совета Европы. В 1996 г. Комитетом министров СЕ ли приняты Принципы по законодательству в области граж-1ства в Боснии и Герцеговине.

В 1996 г. Европейской комиссией за демократию через

аво (так называемой Венецианской комиссией) был разра-•ан целый ряд документов рекомендательного характера в;ре гражданства и правопреемства государств: Декларация о шципах, правилах и рекомендациях касательно вопроса граж-1ства физических и юридических лиц при правопреемстве ударств CDL-NAT (96)3 от 4 апреля 1996 г., Руководство

для действий государств в сфере гражданства и правопреем­ства CDL-NAT(96)lrev от 23 апреля 1996 г., Декларация о последствиях правопреемства государств в отношении граж­данства физических лиц от 14 сентября 1996 г., принятая совместно с докладом о последствиях правопреемства в отно­шении гражданства.

Европейская конвенция о гражданстве была принята в 1997 г. (далее — Конвенция 1997 г.) и вступила в силу в соответствии со ст. 27 в 2000 г. Она является обязательным и наиболее полным из существующих региональных соглаше­ний в области гражданства. Конвенция 1997 г. была открыта для подписания государствами — членами СЕ и государствами, не являющимися его членами, но участвовавшими в разработ­ке Конвенции. По предложению Комитета министров СЕ к дан­ной Конвенции может присоединиться любое государство. На 1 января 2009 г. участниками данной Конвенции являлись 18 государств - членов СЕ.

Конвенция 1997 г. содержит отдельную главу (гл. 6), ко­торая посвящена вопросам правопреемства и гражданства. В Конвенции дано ставшее уже традиционным определение пра­вопреемства государств, установлены принципы, в соответствии с которыми следует решать вопросы гражданства в ситуации правопреемства (недискриминации, уважения и соблюдения прав человека, баланс интересов государства и личности, информи­рованность затрагиваемых лиц о содержании и последствиях закона, принцип избежания и сокращения безгражданства, прин­цип эффективности связи лица с территорией при определении принадлежности к гражданству, проч.). Помимо подлинной и эффективной связи лица с государством при решении вопросов гражданства в результате правопреемства государства - участ­ники Конвенции 1997 г. учитывают также место постоянного проживания лица, его волеизъявление, территориальное проис­хождение.

Европейская Конвенция об избежании безгражданства в связи с правопреемством государств вступила в силу 1 мая 2009 г. (далее - Конвенция 2006 г.) (по истечении трех меся­цев с даты выражения согласия на обязательность конвенции тремя государствами — участниками СЕ в соответствии с поло­жениями ст. 18). Сфера действия Конвенции 2006 г. ограниче-

га только вопросами избежания и сокращения безграждан­ства при правопреемстве государств и не касается критериев i порядка предоставления гражданства в этих случаях.

Конвенцией 2006 г. устанавливается право на граждан­ство, аналогичное ст. 15 Всеобщей декларации прав человека L948 г., но включающее в себя, среди прочего, и право на со­хранение гражданства, что особенно важно для предотвраще­ния безгражданства в ситуации правопреемства. Конвенцией гакже предусмотрены положения о недискриминации в реше­нии вопросов гражданства (ст. 4), которые коррелируют с по-тожениями ст. 14 Европейской конвенции о защите прав че-товека и основных свобод 1950 г. и протокола № 12 к ней.

Конвенцией 2006 г. установлены категории лиц, в отно-иении которых распространяется обязанность затрагиваемых государств предоставить гражданство. Это бывшие граждане государства-предшественника, которые стали или могут стать шатридами в результате правопреемства и которые относятся |шбо к категории обычно проживающих в момент правопреем-зтва на затрагиваемой территории лиц (разработчики сохрани­ли традиционную концепцию «население следует за территори­ей»), либо к категории лиц, имеющих «соответствующую» связь; государством.

Понятие «соответствующая связь» подразумевает, как ми-чимум, три группы лиц:

лица, достаточно долго проживавшие до момента правопре­емства на территории, но не попадающие в первую катего­рию;

потомки (первого и более поколений) лиц, попадающих под действие Конвенции; - супруги лиц, попадающих под действие Конвенции.

Перечень является открытым и государства вправе решать, что еще может быть расценено как «соответствующая связь».

Ответственность государства-предшественника ограничива-этся лишь тем кругом лиц, которые не приобрели граждан­ство государства-преемника или гражданство любого третьего государства, и заключается в запрете для государства-предше­ственника лишать своего гражданства таких лиц.

5.2. Правопреемство на территории бывшего СССР в отношении гражданства

Особенностью правопреемства по вопросам гражданства на постсоветском пространстве является то, что оно осуществля­ется параллельно с интеграционными процессами. Основной проблемой в случае СССР, как и в любой иной ситуации раз­деления государства, явилось прекращение существования го­сударства-предшественника и соответственно автоматическое прекращение гражданства СССР.

Законодательство государств — преемников СССР было ори­ентировано на различные критерии, условия и порядок приоб­ретения гражданства. Эти причины повлекли множество слу­чаев безгражданства, двойного гражданства, усилили миграцию населения. Бывшие республики СССР после получения ими независимости заключили большое количество двусторонних договоров, объектом регулирования которых являются самые различные аспекты гражданства (упрощенный порядок приоб­ретения и утраты гражданства, регулирование вопросов двой­ного гражданства, бегражданства).

Среди договоров, заключенных Республикой Беларусь, сле­дует назвать:

— Соглашение с Республикой Казахстан об упрощенном по­
рядке приобретения гражданства гражданами Республики
Беларусь, прибывающими для постоянного проживания в
Республику Казахстан, и гражданами Республики Казах­
стан, прибывающими для постоянного проживания в Рес­
публику Беларусь от 17 января 1996 г.;

— Соглашение между Республикой Беларусь, Республикой Ка­
захстан, Кыргызской Республикой и Российской Федера­
цией об упрощенном порядке приобретения гражданства от
26 февраля 1999 г.;

— Соглашение между Республикой Беларусь и Украиной об
упрощенном порядке изменения гражданства гражданами
Республики Беларусь, постоянно проживающими в Украи­
не, и гражданами Украины, постоянно проживающими в
Республике Беларусь, заключенное 12 марта 1999 г.

В 1996 г. в рамках СНГ была принята многосторонняя Конвенция об упрощенном порядке приобретения гражданства гражданами государств — участников Содружества Независи­мых Государств (в силу не вступила).

Тема №11 Вопросы территории в международном праве.

План лекции:

Введение

1. Понятие и виды территорий в международном праве.

2. Правовой статус государственной территории.

3. Правовой статус государственных границ.

4. Правовой режим международных рек и озёр.

5. Правовой режим Арктики и Антарктиды.

Заключение.

Литературные источники

§ 1. Понятие и виды территорий в международном праве.

Человеческая цивилизация развивается не в вакууме - она теснейшим образом связана и зависима от среды своего обита­ния - планеты Земля.

(слайд – земля: Территория важна не только с точки зрения существования каждого государства в отдельности;

меж­государственные отношения, урегулированные международным правом, происходят в пространственном измерении.

Во мно­гом именно благодаря попыткам определения принадлежнос­ти и результатов раздела той или иной территории междуна­родное право зародилось, существует и развивается.

В этой связи, в со­временном международном праве упреждающе решаются воп­росы, связанные с регулированием режима космического про­странства и небесных тел, на которые еще фактически не сту­пала нога человека.

Соответственно институт правового регу­лирования территории в международном праве - один из древ­нейших и до сих пор имеющих большое значение в поддержа­нии международного мира и безопасности, развитии междуна­родного сотрудничества и прогресса всего человечества.

В отличие от обыденного языка, в международном пра­ве под «территорией» (лат. territorium) понимается часть географической среды, включающей сухопутную и водную поверхность, недра, воздушное и космическое пространство.

В качестве синонима часто используется термин «про­странство».

Часть 2: классификация территорий исходя из из их правового режима:

Помимо классификации с точки зрения географической при­надлежности в доктрине

ринято различать территории исхо­дя из их правового режима (государственная территория, меж­дународная территория, территория со смешанным правовым режимом).

1.)

На государственную территорию распространяется тер­риториальное верховенство какого-либо государства.

Именно государственная территория является материальной основой существования государств: без территории нет государства.

Иногда выделяют государственную территорию международ­ного пользования, к которой относят международные реки, меж­дународные проливы и каналы, некоторые сухопутные терри­тории (например, архипелаг Свальбард (Шпицберген). Суэцкий канал.

2.) Международные территории, или международные пространства (terra communis) — это географические про­странства, на которые не распространяется суверенитет ни одного государства и чей правовой статус определяет­ся договорным и обычным международным правом.

Международная территория не подлежит национальному присвоению, но при этом все государства имеют равные права по его исследованию и использованию в своих интересах.

Оче­видно, что технологически более развитые государства исполь­зуют данные пространства более интенсивно. К международ­ной территории относятся открытое море и Район морского дна за пределами континентального шельфа (Район); Антарк­тика; воздушное пространство над открытым морем и Антар­ктикой; космическое пространство, включая Луну и другие не­бесные тела.

Особый правовой режим некоторых международных про­странств получил название режима «общего наследия человече­ства». Такой режим устанавливается на договорной основе в отношении объектов, представляющих особую ценность для всего человечества. В отличие от режима terra communis, запрещаю­щего национальное присвоение пространств, но в остальном не ограничивающего государства в формах и целях деятельности, режим общего наследия человечества дополнительно устанав­ливает ряд требований.

Во-первых, все объекты общего насле­дия человечества подлежат полной демилитаризации и нейт­рализации.

Во-вторых, исследование и эксплуатация ресурсов данных территорий должны происходить в соответствии с ус­тановленными процедурами в мирных целях, в интересах всего человечества с учетом особого положения наименее развитых стран.

В-третьих, в отношении данных территорий осуществ­ляется должная охрана окружающей среды.

Впервые режим общего наследия человечества был предло­жен в ГА ООН мальтийским послом при ООН А. Пардо в 1967 г. В действующем международном праве онзакреплен в ст. 136 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. за Райо­ном (дном морей и океанов и их недрами за пределами наци­ональной юрисдикции); в ст. XI Договора о Луне 1979 г. за Луной и иными небесными телами (но не за всем космичес­ким пространством).

Сходный режим возник в отношении Ан­тарктики на основе системы Договора об Антарктике 1959 г.

Несмотря на конвенционное закрепление, данный принцип неоднозначно воспринимается мировым сообществом.

Так, наи­более развитые страны, чьи возможности по эксплуатации ре­сурсов объектов общего наследия человечества ограничиваются этим режимом, не ратифицировали ни договор по Луне, ни Конвенцию ООН 1982 г. в ее первоначальной редакции.

3.) К территориям со смешанным правовым режимом отно­сят морские пространства, чей режим определяется как меж­дународным, так и национальным правом прибрежного госу­дарства.

В частности, такой режим распространяется на при­лежащую зону, континентальный шельф и исключительную экономическую зону, которые согласно Конвенции по морскому праву 1982 г. открыты для всех государств, но прибрежные государства обладают особыми правами в отношении разведки, разработки и сохранения ресурсов данных территорий и имеют право осуществлять юрисдикцию в пределах этих территорий в специально установленных областях.

Исторически выделялись т.н. «ничейные территории» {terra nullius), на которые может распространяться суверенитет какого-либо государства, но которые пока не принадлежат ни одному государству.

Современный уровень развития челове­ческой цивилизации позволил полностью изучить планету, так что «неисследованных» пространств не осталось. В то же время в результате вулканической активности, например, мо­гут возникать новые острова. Тогда на них может распростра­няться суверенитет какого-либо государства в соответствии с общепринятыми законными способами приобретения террито­рии

§ 2. Правовой статус государственной территории

1. Под государственной территорией в доктрине между­народного права понимают географические пространства, на которые распространяется суверенитет государства, ограниченные государственной границей.

Согласно ст. 1 Конституции Республики Беларусь государ­ство обладает верховенством и полнотой власти на своей тер­ритории, самостоятельно осуществляет внутреннюю и внешнюю политику, а также защищает свою независимость и территори­альную целостность. В соответствии со ст. 9 Конституции го­сударственная территория Республики Беларусь едина и неот­чуждаема и является естественным условием существования и пространственным пределом самоопределения народа, осно­вой его благосостояния и суверенитета.

Современное международное право гарантирует уважение целостности государственной территории.

Естественно, что такой защите подлежат правомерно приобретенные террито­рии.

Государственная территория не может быть приобретена в результате применения силы или угрозы силой в нарушение принципов Устава ООН. Так, согласно резолюции ГА ООН 2625 (XXV), которой принята Декларация о принципах междуна­родного права 1970 г., территория государства не должна