Экономическое развитие страны

Взяв курс на экономическое сотрудничество с крестьянством, X съезд РКП(б) в марте 1921 года принял решение о замене продраз­верстки продналогом. Это означало коренное изменение способа заго­товок продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Тем самым было положено начало новой экономической политике.

Вместе с декретом ВЦИК «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» вошли в силу и другие законы, по которым устанавливались общие размеры продналога и способы его определения по отношению к каждому крестьянскому хозяйству. Прод­налог устанавливался как долевое отчисление от произведенной про­дукции. При этом учитывался объем урожая, имущественное положе­ние той или иной семьи, число членов семьи и др. Первоначально ве­личина продналога была на уровне 20% от чистого продукта крестьянского хозяйства, а затем он был снижен до 10 % урожая.

Начинаяс 1923/1924хозяйственногогода* былвведен единый сель­скохозяйственный налог, заменивший различные натуральные налоги. Этот единый налог взимался частично продукцией, частично — день­гами. После проведения денежной реформы единый налог принял исключительно денежную форму. В среднем размер продналога был в два раза меньше, чем размер продразверстки, причем его основная тяжесть была возложена на зажиточное крестьянство.

В ходе проведения данных преобразований заметно увеличилось сельскохозяйственное производство. В 1925 году общие посевные площади страны почти достигли довоенного уровня, увеличилось производство продукции земледелия и животноводства.

В статье «О продовольственном налоге» В. Ленин, призывая идти на выучку к капиталистам, называл основные формы реализации новой экономической политики: кооперация, аренда, концессии, торговля. Все вместе это определялось как государственный капитализм, т.е. ис­пользование частного капитала под контролем государства. Именно частный капитал помог в первые же месяцы нэпа оживить рынок и хозяйственную жизнь страны в целом.

Со стороны государства поощрялось развитие разнообразных форм простой кооперации: потребительской, снабженческой, кредитной, промысловой*. Так, в сельском хозяйстве этими формами кооперации к концу 1920-х годов было охвачено больше половины крестьянских дворов. Известно, что в России и до революции существовало мощное кооперативное движение (см. об этом в главе 8), но к концу 1928 года непроизводственной кооперацией различных видов было охвачено уже 28 млн человек, или в тринадцать раз больше, чем в 1913 году.

Развивалось и производственное кооперирование в форме сельско­хозяйственных коммун, артелей и товариществ по совместной обработке земли, куда входили в основном бедняки и середняки: около 84% всех членов кооперативов составляли однолошадные и безлошадные кресть­яне. В эти кооперативы государство направляло сельскохозяйственные орудия, удобрения, племенной скот, семена, денежные средства.

Бурно развивающееся кооперативное движение охватило не толь­ко сельское хозяйство, но и торговлю, промышленность. В 1928 году 60—80% товарооборота в обобществленной розничной торговле при­ходилось на кооперативную и лишь 20—40% — собственно на госу­дарственную. До 13% всего объема промышленной продукции давали кооперативные предприятия. В стране действовало кооперативное законодательство, получили развитие кредитные и страховые органи­зации по обслуживанию кооперативов.

Развивая идею о государственном капитализме, правительство раз­решило частному предпринимательству брать в аренду мелкие и сред­ние промышленные и торговые предприятия. Фактически эти пред­приятия принадлежали государству, программа их работы утверждалась в учреждениях государственной власти на местах, но производственная деятельность осуществлялась частными предпринимателями. Арендо­вать предприятия могли как государственные организации, так и част­ные лица, в том числе и их бывшие владельцы. Арендованные частни­ками фабрики порой насчитывали 200—300 наемных работников.

Было денационализировано небольшое количество государствен­ных предприятий. Разрешалось открывать собственные предприятия частным лицам с числом занятых не более 20 человек, позже этот «по­толок» был поднят. К середине 1920-х годов на долю частного сектора приходилось от 20 до 25% производства промышленной продукции.

Одним из признаков нэпа явилось развитие концессий, т.е. пред­приятий, действующих на основе договора между государством и ино­странными фирмами как в добывающих, так и обрабатывающих отраслях. Несмотря на большевистские лозунги, призывавшие идти на «последний и решительный бой» против мировой буржуазии, советс­кое правительство понимало, что нужны огромные средства для выхо­да из экономического кризиса и своими силами восстановить разру­шенное хозяйство без иностранной помощи страна не сможет.

К тому же руководители государства рассчитывали использовать опыт концессионных предприятий, их воздействие на повышение производительности труда и организацию работ на аналогичных оте­чественных предприятиях. С помощью иностранных предпринима­телей Советская Россия рассчитывала завязать необходимые между­народные связи на мировом рынке, утраченные после революции.

В апреле 1922 года в г. Рапалло (Италия) был подписан советско-германский договор, по которому были восстановлены дипломатичес­кие отношения между двумя странами. Вскоре начался период при­знания Советской республики многими странами мира. Это позво­лило заключить различные экономические договоры, причем многие из них не ограничивались только сферой международной торговли, но охватывали также технические и технологические связи, прежде всего с Германией, США, Англией.

Исходя из всего этого, следует сказать, что многочисленные ут­верждения советского руководства о международной «блокаде», «эко­номической изоляции», враждебном отношении «капиталистичес­ких акул» к советской стране не вполне соответствовали действитель­ности. Имеются данные о том, чтодо95% советских промышленных предприятий получали в 1920-е годы западную техническую помощь, которая помогла достаточно быстро восстановить многие отрасли экономики. Но как только зарубежное оборудование и технологии осваивались нашими специалистами, советское правительство раз­рывало договоры о концессиях и других формах сотрудничества с ино­странными партнерами.

В некоторых отраслях удельный вес концессионных предприятий и смешанных акционерных обществ, созданных с участием иностран­ного капитала, был весьма заметным. В середине 1920-х годов они давали более 60% добытого свинца и серебра, почти 85% марганцевой руды, 30% золота, 22% производимой одежды и галантереи. Однако в целом роль концессий была невелика: в 1926/1927 хозяйственном году насчитывалось всего 117 действующих соглашений, они охватывали предприятия, на которых работало всего 18 тыс. человек и выпуска­лось чуть больше 1% промышленной продукции.

Кроме капиталов, в нашу страну направился поток рабочих-эмиг­рантов из многих стран мира, и прежде всего из США. Более ста ква­лифицированных рабочих с заводов Форда в 1921—1922 годах нала­живали производство на Московском автомобильном заводе (АМО). С помощью американских профсоюзов была создана Российско-аме­риканская индустриальная корпорация (РАИК), которой были пере­даны шесть текстильных и швейных фабрик в Петрограде, четыре — в Москве. Иностранные рабочие помогали восстанавливать угольные шахты Донбасса, десятки инженеров работали на различных заводах страны.

Развитие торговли было одним из элементов государственного ка­питализма. Первоначально в марте 1921 года предполагалось во имя подлинной «смычки города и деревни» проводить широкий товарообмен в пределах местного хозяйственного оборота. Для этого предусматри­валось обязать государственные предприятия сдавать продукцию в специальный товарообменный фонд республики. Но неожиданно для руководителей страны местный товарообмен оказался тесным для развития экономики, и уже в октябре 1921 года он превратился в сво­бодную торговлю со всеми ее необходимыми признаками. В этот пе­риод В. Ленин называл торговлю основным звеном в хозяйственной политике, «за которое надо всеми силами ухватиться», чтобы постро­ить фундамент социализма.

В свете этого был взят курс на всемерное развитие торговли, пере­стройку хозяйственных органов, ведающих вопросами внутренней торговли. В мае 1921 года вопросы торгового регулирования были пе­реданы от ВСНХ и Наркомпрода в специально созданную комиссию Комвнуторг, которая в 1924 году была преобразована в самостоятель­ный Наркомат внутренней торговли.

В сферу торговли был допущен частный капитала соответствии с полученным разрешением от государственных учреждений на произ­водство торговых операций. Особенно заметным было присутствие частного капитала в розничной торговле, где его удельный вес в об­щем обороте достигал 83%. Но в оптовой торговле основные позиции занимало государство: до 77% товарооборота принадлежало государ­ственным торговым организациям, 8% —кооперации, 15% —частно­му капиталу. При этом частный капитал совершенно не допускался в сферу внешней торговли, которая осуществлялась исключительно на основе государственной монополии. Международные торговые согла­шения заключались только с органами Наркомвнешторга.

Одновременно с этими переменами большие изменения происхо­дили в системе управления экономикой. Прежде всего это касалось ос­лабления чрезмерной централизации, характерной для периода «во­енного коммунизма». Были упразднены главки в системе ВСНХ, их функции на местах перешли к крупным районным управлениям и губернским совнархозам.

Основной формой управления производством в государственном секторе стали тресты, т.е. объединения однородных или взаимосвя­занных между собой предприятий. Уже к концу 1922 года около 90% промышленных предприятий объединились в 421 трест, из них 40% были центрального, а 60% — местного подчинения.

Тресты наделялись широкими полномочиями, они самостоятель­но решали, что производить, где реализовывать продукцию, несли материальную ответственность за организацию производства, каче­ство выпускаемой продукции, сохранность государственного иму­щества. Предприятия, входящие в трест, снимались с государствен­ного снабжения и переходили к закупкам ресурсов на рынке. Все это получило название хозяйственный расчет (хозрасчет), в соответствии с которым предприятия получали полную финансовую независимость, вплоть до выпуска долгосрочных облигационных займов. После обя­зательных фиксированных платежей в государственный бюджет пред­приятия распоряжались доходами от реализации продукции, само­стоятельно используя прибыль и покрывая убытки. По закону пре­дусматривалось, что «государственная казна за долги трестов не отвечает».

Правительство пристально следило за финансовым состоянием трестов, за их безубыточной деятельностью. В. Ленин даже предлагал привлекать к суду и карать всех членов правления трестов длительным сроком лишения свободы и конфискацией всего имущества, если эти руководители не смогли достичь безубыточности.

Одновременно с образованием трестовской системы стали возни­кать и синдикаты, т.е. добровольные объединения нескольких трестов для оптового сбыта их продукции, закупок сырья, кредитования, ре­гулирования торговых операций на внутреннем и внешнем рынке. В конце 1922 года 80% трестированной промышленности было охваче­но синдикатами. К 1928 году в стране насчитывалось 23 синдиката, действовавших почти во всех отраслях промышленности и сосредото­чивших в своих руках в основном оптовую торговлю. Эти годы отмече­ны активным развитием полноценной оптовой торговли. В стране функционировала широкая сеть товарных бирж, ярмарок, торговых фирм (домов), при помощи которых реализовывалась готовая продукция, сырье, оборудование и др.

В промышленности и других отраслях экономики была восстанов­лена денежная оплата труда, введена тарифная система, по которой заработная плата выплачивалась в зависимости от квалификации ра­бочих и от количества произведенной продукции, были сняты ограничения на увеличение оплаты труда при росте выработки, и таким образом отменялась уравниловка в оплате труда, распространенная в годы «военного коммунизма».

Были ликвидированы основные ограничения на перемену места работы, связанные со всеобщей трудовой повинностью, разрешался свободный наем рабочей силы. Были учреждены биржи труда, где про­ходила регистрация безработных, численность которых увеличилась с 1,2 млн человек в 1924 году до 1,7 млн человек в 1929 году. Но рост занятости шел более высокими темпами: численность рабочих и слу­жащих во всех отраслях экономики, исключая крестьян-единолични­ков, увеличилась с 8,5 млнчеловекв 1924/1925 хозяйственном году до 12,4 млн в 1929 году, что свидетельствовало о вовлечении в число за­нятых многих безработных.