Но что нам делать с розовой зарей

Сперва измучившись, нам насладиться.

Подлинная красота

Лекция № 4

Всякое слово в чем-то может быть так или иначе понято в зависимости от связанных с ним ассоциаций. Одно дело - игpа в каpты, а дpугое - как в самом высоком искусстве. И, наконец, Литуpгия - как священная игpа.

Когда вы коснетесь больших поэтов, то увидите, что для них игра очень много значит, как для больших актеров и т.д. И когда, допустим, я слушал как-то, как Анатолий Блюм вел Литургию. Если хотите, эта pоль известная. Он сам считает, что священник должен войти в pоль Хpиста, т.е. представить, что по-настоящему Литургию должен вести сам Хpистос. Священник должен до какой-то степени уподобиться ему, чтобы вести Литургию. Эта игра, но игра - священная. Очень хорошая статья Рубаниса, она где-то напечатана, надо прочитать.

Обратно в раздел культурология

(эта лекция была прочитана Г.С.Померанцем совместно с З.А.Миркиной)

Какая красота спасет мир? Основное здесь - различить основные аспекты красоты, начиная от пошлой красивости, с одной стороны, и кончая строгим иконным письмом. Непосредственно как-то я привык уже на глаз отличать одно от другого, но определить, что такое подлинная красота, а что такое красивость, довольно трудно. Мне пришлось об этом думать в Коктебеле, думать было очень хорошо, глядя на линии и на глыбы потухшего вулкана. Мне представилось, что для человека, привыкшего к молитве и медитации, можно очень просто определить, что подлинная красота помогает молитве или медитации, а красивость отвлекает от этого. Но если привычки к такому самоуглублению нет, то можно дать более широкое определение: подлинная красота помогает раскрыть глубину жизни, а красивость отвлекает от глубины. Красивость, как правило, связана с тем, чем хочется обладать, красивость вызывает желание обладать тем предметом, который можно отметить качеством красивость. Напротив, подлинная красота такого желания не вызывает. В замечательном стихотворении Н. Гумилева "Шестое чувство" есть очень важная строчка "Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать", - вот это примета глубокой подлинной красоты. Помните это стихотворение, я его уже лет 35 помню наизусть, и я рассказывал, как оно меня поразило при первом восприятии, когда встречались люди, знакомые по лагерям, и один мой знакомый мне на улице это стихотворение прочитал. Я тут же, приложив бумажку к какому-то фонарному столбу, стал записывать:

"Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в печь для нас садится,

И женщина, которою дано,

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,