Четыре каганата

В конце VIII в. инициатива Истории выпала из рук арабских халифов, но перехватили ее не византийские или германские императоры, а новые этносы, о которых раньше никто не слыхал. В начале IX в. на берегах Северного моря появились страшные разбойники из Скандинавии — викинги. Внутри Западной Европы начали выделяться новые народы, а в Астурии произошла первая, неудачная, попытка реконкисты — обратного завоевания Пиренейского полуострова. Если соединить эти области с синхронным появлением возникшей активности воображаемой линией (практически полосой), то мы получим ось нового пассионарного толчка, полностью проявившегося в течение IX в.

Состояние Восточной Европы в это время характеризовалось Людовиком Немецким в письме к Василию Македонянину (871 г.) как сосуществование четырех каганатов ««Каган (Qayan — тюрк.) — суверенный государь. Буквально: «великий» на сиу‑дакотском языке (wakan). См.:Каримуллин А. Г. К вопросу о генетическом родстве отдельных языков индейцев Америки с тюркскими // Вопросы географии США. Л., 1976. С. 116; Гумилев Л.Н. Дакоты и хунны// Там же. С. 123‑125»»: Аварского ««Людовик имел в виду остатки этноса подлинных аваров (обров), уцелевшие после поражения, нанесенного им франками в 795 г. Эти авары продолжали жить в Паннонии под властью собственного кагана еще в середине IX в. (см.: Вебер Г. Всеобщая история. Т. V. С. 432)»», Норманнского ««Немецкие хронисты Х в. отождествляли русов с ругами (см. ¦ 27). Е.Ч.Скржинская полагает, что руги вышли из Скандзы раньше готов (см.: Иордан. С. 192, 254). Во II в. руги жили у балтийского моря, где оставили след в названии острова Руги (Рюген). Их причисляли к германской группе, т.е. к оседлым этносам, а не к сарматской — кочевникам. Были ли руги германоязычны — сказать трудно, но даже если так, то это был архаический, прагерманский слой, восходящий к индоевропейской общности. Но то, что они не славяне, это несомненно»» (т.е. Русского), Хазарского и Болгарского (на Дунае, ибо камского Великого Булгара Людовик не знал). Эти каганаты, как и три империи (включая халифат), были наследием минувших пассионарных толчков. Им предстояло выдержать ударную волну новой вспышки этногенеза. Поэтому, прежде чем перейти к рассказу о главной трагедии начавшейся эпохи, посмотрим, кто были ее участники, и взвесим их возможности и стремления.

Значение Аварского каганата, ограбленного франками и стесненного славянами, было минимально. Но все‑таки это был барьер, сдерживавший агрессию немецких феодалов на рубеже среднего Дуная.

Несколько лучше было положение Болгарского каганата, потому что первые болгарские ханы, Аспарух и Крум, не обострили отношений со своими славянскими подданными, а, наоборот, объединились с ними против греков.

Постепенно болгары вовлеклись в европейскую политику, то поддерживая моравских славян против немцев в 863 г., то посылая вспомогательные войска Людовику Немецкому против мятежных феодалов. Болгарскому князю Борису мешала лишь его языческая религия, и он сменил ее на православную в 864 г.

Это сделало Болгарию противником папства и немецкого королевства, но и союз с Византийской империей был нарушен уже в 894 г.

Болгарское правительство пыталось восстановить контакт с Римом, но его славянские подданные чуждались немцев больше, чем греков. Однако с греками шла война, победоносная, но крайне изнурительная, без ощутимых результатов для Болгарии.

Сложилась ситуация, крайне осложнившая международное положение Болгарии, ибо она лишила ее искренних союзников. Болгария выпала из евразийского суперэтноса и не включилась в византийский. Ей оставалось уповать на собственные силы и воевать не только на южной, но и на северной границе, где господствовала хазарская дипломатия.

Большие неприятности причинили болгарам мадьяры, отступившие в 822‑826 гг. от хазар и нанятых теми печенегов в низовьях Днепра.

Однако печенеги и хазары жили в мире очень недолго. Персидские географы Ибн‑Русте, Гардизи и анонимный автор сочинения «Худуд ал‑Алам» сообщают, что хазары каждый год совершают походы в страну печенегов для поимки рабов и продажи их и страны ислама ««См.: Артамонов М.И. Иcтоpия xaзap. C.354»». Около 889 г. хазары в союзе с гузами победили печенегов ««Константин Багрянородный. «О фемах» и «О народах» // Чтения в Обществе по изучению древних рукописей. М., 1899. С. 15; цит. по: Артамонов М.И. Указ. соч. С. 349»» и те, отступая на запад, оказались на берегах Черного моря, где вынуждены были вступить в. смертельную войну с мадьярами.

Около 893 г. хазарское правительство заключило союз с мадьярами и греками против печенегов и болгар. Хазарский царь послал морем в Византию войско для войны с болгарами. Греко‑хазарское войско было разбито болгарами, которые с особой жестокостью обошлись с хазарскими пленниками — им перед разменом отрезали носы ««См.: Артамонов М.И. Указ.соч. С.347»». В ответ на это император Лев VI в 894 г. прислал флот, который перевез венгров Арпада и Курсана на правый берег Дуная, т.е. в Болгарию. Венгры разбили войска царя Симеона, дошли до Преславы, грабя и убивая, набрали много пленниц и продали их в Византию. Симеон просил мира, но затаил злобу, и в 897 г., когда мадьярские всадники были в походе, печенеги и болгары напали на страну Леведию и вырезали оставшихся дома венгерских мужчин, женщин, детей и стариков. Вернувшиеся из похода мадьярские мужи решили покинуть окровавленную землю и ушли в Паннонию. ставшую с 899 г. Венгрией. Там они сокрушили Моравское царство и набрали себе в жены юных славянок. Так сложился новый венгерский этнос, вобравший в себя остатки аваров. Весь Х век побежденная и разграбленная печенегами и болгарами Венгрия шла от победы к победе, за исключением поражения на Лехе в 955 г., после которого независимость Венгрии тем не менее сохранилась. Но в победившей Болгарии положение было совсем иным.

Болгарский царь Симеон (893‑927) умел одерживать блестящие победы, но не выигрывать войны. Роман Лекапин поднял против болгарского царя сербов и хорватов. Для славян Симеон был чужим — болгарским ханом, представителем кочевого мира, и они выступили против него. Но для печенегов Симеон был славянином, забывшим степной быт и культуру. Поскольку Византия наладила с печенегами обменную торговлю через Херсонес, они стали ее союзниками… и Болгария оказалась в изоляции.

Мадьяры на Тисе были врагами. Славянские племена тиверцев и уличей — в низовьях Днестра и Дуная — не были союзниками Болгарии. Победы были куплены слишком дорогой ценой: лучшие болгарские богатыри полегли в боях. А придунайские славяне… ну, те, конечно, стали мечтать о лучшей жизни, исправлении мира, тотальном уничтожении зла.

Пассионарные славяне инерционной фазы этногенеза хотели не грабить соседей, а думать и проповедовать свои мысли. Мечта о переустройстве мира всегда протест против действительности. В средние века основой такого протеста были гностические учения. Так вот, еще в IV в. во многих монастырях Фракии и Македонии жили и учили евхиты, или мессалиане. — гностики. Их учение в сочетании с древнеславянским дуализмом породило богумильство — учение, прошедшее длинную эволюцию и испытавшее воздействия павликианства и манихейства. Богумильская трагедия началась в Х в. ««Не в XI в., как иногда думают, так как еще по совету патриарха Феогноста (933‑956) царь Петр сажал богумилов в тюрьмы. Источник: Пресвитер Козьма. Беседа на новоявленную ересь Богумила (см.: История македонского народа. Скопье, 1975. С. 37‑38)»».

Вот и различие между Венгрией и Болгарией. Венгрия Х в. — осколок Великой степи в сердце Европы. Поэтому венгры держались как могли, справедливо считая, что кругом их враги. А Болгария Х в. не монолит, а смесь разных суперэтносов, находящихся в разных фазах этногенеза. Поэтому, когда внуки завоевателей, сподвижников Аспаруха, полегли в победоносных боях под знаменами Симеона, славяне, соблазнившись учением богумилов, сказали свое слово — и это было началом катастрофы, о которой речь впереди.

Так Болгария включилась в мировой процесс борьбы этнических систем с антисистемами и создала свое оригинальное мировоззрение, которое лишь внешне похоже на известный нам учения Ближнего Востока.

Манихеи проповедовали учение об извечной борьбе Бога с Дьяволом, причем Сатаной они называли злого демона, создавшего материальный мир. Этот тезис влек за собой нигилистическое отношение не только к окружающему миру, но и к себе, потомкам — всему, что люди искренне любили. Принять такое учение смогли немногие. Поэтому в Болгарии имела успех самостоятельная религия — богумильство, вариант дуализма, весьма отличающийся от манихейского прототипа, укрепившегося в Македонии (община в Дроговичах).

Наперекор тезису об извечном противостоянии Света и Мрака богумилы учили, что глава созданных Богом ангелов, Сатаниил, из гордости восстал и был низвергнут в воды, ибо суши еще не было. Сатаниил создал сушу и людей, но не мог одушевить, для чего обратился к Богу, обещая стать послушным. Бог вдунул в людей душу, и тогда Сатаниил сделал Каина. Бог в ответ на это отрыгнул Иисуса, бесплотный дух, для руководства ангелами, тоже бесплотными. Иисус вошел в одно ухо Марии, вышел через другое и обрел образ человека, оставаясь призрачным. Ангелы Сатаниила скрутили, отняли у него суффикс «ил» — «единый», в котором таилась сила (разумеется, мистическая), и загнали его в ад. Теперь он не Сатаниил, а Сатана. А Иисус вернулся в чрево Отца, покинув материальный, созданный Сатаниилом мир. Вывод из концепции был неожидан, но прост: «Бей византийцев!» Не все болгары стали богумилами, но кое‑кто стал, и этого было достаточно для жутких последствий, из‑за которых Болгария потеряла независимость в XI в.

Третий каганат — Хазарский — описан достаточно подробно, и в этой связи можно только упомянуть, что он был в IX в. наиболее активен и удачлив.

Хазарский каганат ловко использовал византийских императоров‑иконоборцев, руками которых в 834 г. была воздвигнута крепость Саркел на Дону. К 866 г. относится первое латинское упоминание иудаизма в Хазарии. Это значит, что цари перестали прятаться за широкую спину каганов. Последние же сохраняли свой престол только потому, что их матери и бабушки были еврейки, а сами каганы, приняв обрезание, находились в составе еврейской общины Итиля.

Абрис Хазарского каганата IX в. — этого величественного сооружения — вырисовывается вполне четко.

Меньше известно о Русском каганате, следов коего нет. При нехватке сведений принято искать их у авторов (главным образом географов) соседних народов.

Такие сведения есть, но тоже очень скудные. В 839 г. послы «кагана Руси» были опознаны в Ингельгейме при дворе Людовика Благочестивого. Они попали туда кружным путем из Константинополя, так как прямой путь был закрыт какими‑то врагами, возможно мадьярами, а может быть, уличами и тиверцами, противниками мадьяр. Эти послы были приняты за шведов, с которыми франкский император в это время вел войну. Дальнейшая судьба послов неизвестна. Надо учитывать, что Русский каганат был изолирован от стран, имевших письменную географию: Хазарский каганат отделял его от мусульманского Востока, Болгарский — от Византии, Аварский — от Германии. Вот почему сведения о русах IX в. были столь неполны и отрывочны. И вот почему немецкие авторы IX могли спутать забытых россомонов ««Россомоны упоминаются готским историком Иорданом (IV и.) как противники готов и союзники гуннов. В VIII в. греческие и арабские авторы называют их россы или русы»»со шведами: те и другие были скандинавы, хотя предки россомонов еще в I‑II вв. покинули родину.

Отношения между русами и славянами в IX в. были откровенно враждебными. Об этом сообщают арабо‑персидскис географы, сведения которых удачно подобрал А.П.Новосельцев ««См.: Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI‑IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. С.355‑419»»; на труд его, при принятой нами методике, целесообразно опереться. По сходным сообщениям Ибн‑Русте, Мукадасси, автора «Худуд ал‑Алам», Гардизи и Марвази, русы «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают» ««Там же. С.397‑401»». Вместе с тем, нападающей стороной анонимный автор «Сборника историй» (Муджмаль ат‑Таварих, 1126 г.) считает славян: "…и Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что это место тесное (для нас двоих). Такой же ответ дали Кимари (?! — Л.Г.) и Хазар.

Между ними началась ссора и сражение. Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян. Затем он сказал: «Здесь обоснуюсь и легко отомщу» ««Там же. С. 391»». Зато отношения русов и хазар в IX в. были поначалу мирными. Тот же персидский источник сообщает: «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как он не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо к Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться» ««Там же. С. 401»». И обосновался в Крыму, около Симферополя, именовавшегося Неаполь Скифский.

Легко заметить, что древним населением Восточной Европы были русы — «варварский народ» ««Характеристика Ибн‑Хаукаля; см.:Новосельцев Л.П. Указ. соч. С. 404»», живущий в стороне болгар (камских), между ними и славянами (точнее, «сакалиба»), на реке Итиль (Волге) ««Согласно Бируни, который назвал Волгу «Нахр ас‑сакалиба». А.П.Новосельцев оспаривает это отождествление (см.: Новосельцев А.П, Указ. соч. С.370), так как переводит название сакалиба как славяне, а на Средней Волге в IX‑XI вв. славян не было. Однако перевод его произволен, потому что этноним «славяне» писался «славия» (см. 28. Рахдониты)»», причем «Куяба», т.е. Киев, не был городом русов, а, видимо, принадлежал волынским славянам — дулебам, царь коих, по Масуди, носил имя Дира, т.е. Дир ««См.: Артамонов М.И. Указ.соч. С.367— 369»». Отсюда А.П.Новосельцев делает вывод, что «остров» ««Под термином «остров» понимался любой изолированный регион»» или правильнее страна русов, помещался «где‑то в северной части Восточной Европы». Но в конце IX в. Киев был захвачен русами, сначала Аскольдом, потом Олегом ««Видимо, завоевание Киева русами можно датировать 852 г., ибо в этот год «начася прозывати Руска земля» (ПВЛ. 4.1. С. 17)»». Этой эпохе посвящены другие источники, уделяющие большое внимание русам, разделенные на три группы. Первая — с центром в Киеве, руководимая Аскольдом, совершившая набег на Константинополь в 860 г. и подчиненная Олегом в 882 г.

Вторая — Славия, область славян ильменских; она оставила след в топонимике ‑Старая Русса. Третья — Арса (предмет неясный и спорный, по мнению А.П.Новосельцева, обитавшая между совр. Ростовым и Белоозером ««См.: Новосельцев А.П. Указ. соч.417‑419»».

В IX в. русы и славяне имели мало общего. В Х‑XI вв. славяне были хорошо известны всем европейским и византийским географам, а кто такие русы, читателям хроник надо было объяснять. Епископ Адальберт в 959 г. назвал Ольгу королевой ругов ««См.: Шушарин В.П. Древнерусское государство в западно— и восточноевропейских средневековых памятниках // Древнерусское государство и его международное значение. С. 422»», а английский принц Эдуард (989‑1017) сообщил про Ярослава Мудрого, что тот «король земли ругов, которую мы зовем Руссией» ««Там же. С.429»». А кто были руги, кроме того, что во II‑V вв. они воевали против готов, неясно ««Иордан. С.192‑193»». Так же неясны их взаимоотношения с россомонами IV в. — союзниками гуннов и, вероятно, антов.

Прошло полтысячелетия… и русы выступают как враги славян, вассалы хазар и друзья варягов, в дружины которых они охотно вступают. Но для отождествления скандинавских варягов с аборигенами‑русами оснований нет.

Наоборот, интенсивная метисация идет к Х в. между победившими русами и славянами, киевскими и новгородскими, причем торжествуют славянские обычаи и язык. Древнерусское государство было славянским, унаследовав от русов только этноним «поляне, яже ныне рекомые русь» и династию Рюриковичей.

Совместная жизнь сплотила русов и славян в единый этнос, хотя процесс взаимной ассимиляции был нелегким и занял больше ста лет, весьма беспокойных, так как соседями славяно‑россов были хитрые хазары и хищные варяги. Еще в Х в. современники описывали русов и славян как два разных этноса, выступавших, как правило, совместно. Значит, здесь была ситуация, похожая на ту, которая сложилась у тюрок и хазар, с одним, весьма важным, различием. Тюркюты принесли пассионарность хазарам, а россомоны и славяне были при встрече и контакте равно пассионарны, ибо сложились в ареале единого пассионарного толчка. Поэтому тюркюты в Хазарии остались гостями, а поляне и россомоны слились в единый этнос.

Такова «связь времен» или «логика событий». Антский, или полянский, племенной союз, включивший в себя россомонов, возник как восточнославянский этнос вследствие пассионарного толчка II в., одновременно с Византией, и вместе с ней вступил в акматическую фазу, закончившуюся победой над жестоким врагом — аварами, после чего славяне распространились до берега Черного моря. В отличие от Византии полянский этнос пережил кризис перехода из фазы в фазу благополучно, но затем получил удар, чуть было не ставший смертельным.

Около 800‑809 гг. произошло второе переселение славян с берегов Эльбы на восток ««Этнонимы старых славянских этносов имели окончание «не»: поляне, древляне, северяне, словене; вновь прибывших — «ичи»; кривичи, радимичи, дреговичи; исключение из правила — тиверцы»». А.А.Шахматов предположил, что славяне бежали от франков Карла Великого ««См.: Шахматов А.А. «Повесть временных лет» и ее источники//Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). Т. IV. Л., 1940. С. 29; цит. по: ПВЛ. Ч.II. С.108. Артамонов М.И. Вопросы расселения восточных славян и «Советская археология» // Проблемы всеобщей истории: Историографический сборник. Л.. 1967. С. 29‑30»». Эту версию трудно принять. Успехи Карла и его баронов крайне преувеличены хронистами и последующими историками. Мы видели, что франкам не удалось закрепиться ни на Эбро, ни на Тисе, ни на правом берегу Эльбы.

Поэтому для переселения славян в страну с совсем иным климатом, туда, где господствуют зимний мороз (изотерма января ниже нуля) и летний зной, надо поискать иные мотивы.

Целостность этноса, а тем более суперэтноса поддерживается уровнем пассионарного напряжения. Когда напряжение спадает— этнос распадается, и чаще всего по территориальному признаку. При этом высвобождается часть энергии, идущая на миграцию. Так было с англо‑американцами в XVII в. и в ряде других случаев.

Вот причина (лежащая в плане этнической истории), из‑за которой вятичи и радимичи сменили место обитания.

Восточные славяне в VIII в. были еще на высоком уровне пассионарного напряжения. Скудость источников заставляет прибегать к хронологической интерполяции, но этот метод дает хорошие результаты. Потомки антов IV в., победивших совместно с россомонами и гуннами готов, к началу IX в. имеют свой «каганат», т.е. суверенное государство с центром в Киеве, и царя по имени Дир. Если мы учтем, что подъем этой ветви славян сопоставим с пассионарным толчком, вызвавшим Великое переселение народов, и с созданием из конфессиональных общин Малой Азии Византии, то на VIII в. падает фаза надлома, а на Х в. — инерции. Так оно и было.

Высокий уровень пассионарности дал славянам преимущество над восточными балтами (ятвяги, голядь) и финно‑уграми (меря, мурома, весь) и повлек за собой слияние славянских племен в единый древнерусский этнос, осуществившееся в конце Х в. Но славяне и хазары в VIII в. еще не сталкивались друг с другом и опасности друг для друга не представляли.

Легенда о Рюрике, вожде «варягов‑руси», призванном в Новгород неким Гостомыслом для успокоения смут, ныне получила кое‑какие подтверждения.

Предполагается, что под выражением летописи: «Вста град на град» — надо понимать изгнание варягов из Ладоги около 850 г. ««См.: Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе.Л., 1985. С.214»», а сам Рюрик отождествляется с Рериком Ютландским, владевшим княжеством, граничившим с землями фризов, скандинавов, немцев и славян ««См.: Ловмяньский Г. Рерик Ютландский и Рюрик Новгородский //Скандинавский сборник.VII. Таллин, 1963, Цит.по: Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 214»». По этой версии Рюрик в 870‑873 гг. вернулся из Новгорода на Запад, где вел переговоры с Карлом Лысым и Людовиком Немецким ««См.: Лебедев Г.С. Указ. соч. С.214»». Видимо, переговоры не увенчались успехом, потому что в 875‑879 гг. Рюрик опять княжил в Новгороде до самой смерти.

Несомненен только последний факт.

Хотелось бы, чтобы эта гипотеза подтвердилась. Жаль расставаться с воззрениями, воспринятыми с детства. Но если она правильна, то подтверждаются определения средневековых авторов, считавших Рюрика и его династию не шведами и не немцами, а потомками древнего народа ругов, противника готов и, видимо, представителя того витка этногенеза, который предшествовал Великому переселению народов (в III в. этот народ уже стал реликтом‑персистентом). Может быть, грядущие исследования подтвердят приведенную гипотезу, которую мы не имеем ни оснований, ни желания отвергнуть.